Dookie был выпущен в первый день февраля 1994 года и разошелся тиражом всего в девять тысяч экземпляров за первую неделю – помешала очень холодная зима, из-за которой много партий не попало в магазины вовремя. Пару недель спустя альбом дебютировал в чарте Billboard 200 на 127-м месте, но сразу же после этого упал. Однако «Longview» постепенно раскручивалась на радио, ее стали чаще транслировать в эфире, поскольку слушатели звонили на радиостанции, чтобы заказать ее, и многими из них, по признанию Кавалло, был он сам, изменив голос. Как только MTV начало отдавать больше эфирного времени «Longview», альбом стал уверенно прокладывать себе путь вверх по чартам, пока в апреле не попал в топ-100. Видеоклип вызвал отклик у юных зрителей MTV. На экране была группа, выглядевшая точно так же, как они – трое чудаков из маленького городка, живших в подвале, с прыщами и кривыми зубами. В клипе присутствовало разрушение, в нем было слово «f**k» и одобрение неофициальных представителей нового поколения, Бивиса и Баттхеда^[16]. «Знаешь, что им нужно сделать? Им нужно, типа, сломать этот диван. Им нужно просто разорвать его, – сказал Бивис, пребывая в восторге от того, что Армстронг через несколько секунд сделал именно то, что он предложил. – Да, вот так! Да! Разорви его! Сломай его!»

Видеоклип «Longview» был принят так хорошо, что Green Day подписали контракт с Кором на съемки еще двух клипов: «Basket Case» и «When I Come Around». «Basket Case» еще больше подчеркнул их синтетический колорит – этого добился Кор, сняв черно-белое видео и позже раскрасив его. Действие происходит в психоделической психиатрической больнице, а на экране появляются отвратительно яркие синие и желтые тона, которые делают участников группы похожими на персонажей мультфильмов. Безумные глаза Армстронга, не моргавшие на протяжении всего видео, горели зеленым, как два светофора.

Однажды ранним апрельским утром, когда Кор готовился к съемкам с Green Day, на съемочной площадке царила мрачная атмосфера. Начали распространяться новости о том, что тело Курта Кобейна было найдено в его доме в Сиэтле с огнестрельным ранением в голову, которое он нанес сам себе из дробовика.

«Билли вошел в комнату и сказал: "Боже мой, ты слышал?"» – вспоминает Кор. Режиссер наблюдал, как участники Green Day переваривают новость о том, что самая известная в мире рок-звезда покончила с собой. Несмотря на потрясение и горе, к Кору пришло странное чувство ясности, и на краткий миг он увидел будущее. «Когда я разговаривал с Билли, у меня в голове возникла странная мысль, – говорит он, – и я подумал: "Боже мой. Интересно, а не освобождает ли Вселенная место для этих троих парней прямо у меня на глазах?"»

$ $ $

Журнал Maximum Rocknroll был известен своими провокационными обложками, будь то панки-нацисты или коррумпированные политические лидеры. В первом номере журнала, вышедшем летом 1982 года, был изображен президент Рональд Рейган в капюшоне Ку-клукс-клана. Но обложка июньского номера «Major Labels» за 1994 год действительно вышла за рамки. На нем был изображен крупным планом человек, засовывающий себе в рот пистолет, а заголовок гласил: «Некоторым из ваших друзей уже пришел такой п***ц». Послание всем группам было четким и ясным: подписание контракта с крупным лейблом было панк-самоубийством.

Время было выбрано неудачно, учитывая, что смерть Курта Кобейна еще была свежа у всех в памяти. Но тот выпуск был не столько о Кобейне и Nirvana, сколько предупреждением, адресованным группам, которые думают о том, чтобы последовать их примеру. Поскольку это было издание Области залива, гнев этого номера часто обращался на Green Day.

Основатель Тим Йоханнан с первой же страницы задал тон выпуску, оставив мало места для нюансов, сравнивая основные крупные студии с жестокими нацистами-скинхедами, наводнившими панк-сцену и сеявшими хаос в таких клубах, как Gilman, несколькими годами ранее. «Панк/инди/андеграундная сцена подвергается нападению, как и тогда, – говорилось в этой нудной статье, в которой "подвергается нападению" было выделено жирным шрифтом. – Никакой разницы, только на этот раз бандиты умнее и богаче. Их мотивация примерно та же – контроль, власть, доминирование». Отдельные ее разделы были настолько воинственными, что читались как военная пропаганда: «Когда на вас нападают силы, чуждые основополагающим принципам сообщества или социума, не может быть никакого компромисса или неопределенности».

«Место было в известной степени поучительным, – говорит бывший журналист MRR Кайл Райан. – Они, по сути, были полицией сцены. У Тима была репутация крайне лицемерного человека. Это был конфронтационный подход к группам. В этом месте отмечалось, что зарабатывать на жизнь музыкой означало стать продажным, что было непозволительно. У них были очень строгие правила, и они не писали о группах с крупных лейблов».

Колумнисты журнала последовали примеру Йоханнана на следующих страницах номера. Возможно, они не доходили до крайности, сравнивая отделы A&R с Третьим рейхом, но, безусловно, крупные студии были темой, по которой ни у одного автора не было недостатка во мнениях и претензиях. Одного автора, Брайана Зеро, пригласили написать о неэтичной деловой практике ведущих компаний после того, как он устроил акцию протеста перед выступлением Green Day в Петалуме, раздавая листовки, в которых советовал фанатам «бросать Green Day». Протестовали всего несколько человек с плакатами против Green Day, но этого было достаточно, чтобы любой, кто входил в кинотеатр, чувствовал себя штрейкбрехером.

Другие обозреватели, например, Ли Даймонд, обрушили ушат ледяной воды на инди-группы, мечтающие о переходе на крупную студию, развеяв миф о трех наиболее распространенных приманках: суммарные авансовые чеки и щедрые студийные бюджеты кажутся впечатляющими, пока вы не осознаете, что они берутся из ваших гонораров; представители A&R часто кажутся молодыми, крутыми и располагающими к себе, но все же они сотрудники студии, а не ваши друзья; и, наконец, «НИ У ОДНОГО человека или группы в индустрии нет контракта, который позволял бы им полностью контролировать свое творчество. НИ У КОГО».

В переиздании своей скандально известной статьи «Проблема с музыкой» продюсер и лидер Shellac Стив Альбини рассказал о стоимостном выражении сделок с крупными лейблами, отрезвляюще подробно описав, насколько больше денег уходит продюсерам, юристам и менеджерам, чем участникам группы. Он пришел к выводу, что артист, заработавший на своей студии 3 миллиона долларов, зарабатывает «примерно 1/3 от того, что он заработает при графике с 7 утра до 11 вечера».

Не все авторы пошли в атаку. Антагонистический лидер Screeching Weasel Бен Уизел занял на удивление либеральную позицию, советуя амбициозным группам иметь реалистичные ожидания и принимать взвешенные решения. «Я не собираюсь осуждать тех, кто подписывает контракт с ведущей компанией. Это их дело, – написал он. – Но если вы собираетесь продаться, то, по крайней мере, сделайте это с умом. Признайте, что вы продались». Он похвалил группы, успешно создающие музыку на своих собственных условиях, как его друзья из Jawbreaker, стойкого независимого трио из Области залива, к которым, по его словам, «обращались практически все крупные лейблы, но они им отказали».

Ларри Ливермор в своей последней колонке этого журнала был одним из немногих, кто защищал решение Green Day перейти на Warner Bros. «Если вы будете просто сидеть и ныть о том, что такие-сякие продались, – писал он, – то очень скоро вас никто не будет слушать».

Что касается самих Green Day, то одно дело запретить им играть в Gilman ради сохранения независимости клуба, и совсем другое – самим читать злобные слова от тусовки, которая их породила – это было нелегко. Три месяца спустя Армстронг парировал на страницах SPIN: «Тим Йоханнон может пойти и отсосать у себя, мне плевать. Он ни хрена не понимает в том, о чем говорит. Я никогда в жизни не размахивал флагом панк-рока».

«Они были очень молоды и чувствовали, что их отвергает сцена, столь жизненно важная и значимая для них. Это, должно быть, очень больно, – говорит Ливермор. – С одной стороны, все, иногда даже знаменитости, на которых ты равнялся всю свою жизнь, говорят тебе: "О, ребята, вы гении, вы замечательные, вы потрясающие!" А с другой стороны, ты думаешь: "Да, но все мои старые друзья ненавидят меня". Я думаю, что это чуть их не уничтожило».

$ $ $

В воскресенье, 14 августа, в третий и последний день Вудстока 1994 года, все утро шел дождь. Однако, если не считать унылой погоды, музыкальный фестиваль в северной части штата Нью-Йорк, ориентированный на фанатов музыки поколения X, имел мало общего с духом своего легендарного предшественника, фестиваля свободной любви 1969 года. «Там было две сцены вместо одной, качество постановки было намного лучше, и звук намного качественнее, – вспоминает Эллиот Кан, который сам выступал на оригинальном Вудстоке в качестве основателя ду-воп-группы Sha Na Na. – Атмосфера в аудитории тоже сильно изменилась. На дворе были уже не 1960-е годы. Это было в гораздо большей степени коммерческое предприятие». За последние двадцать пять лет цены на билеты также значительно выросли: абонементы на выходные подскочили с 18 до 135 долларов плюс сбор компании Ticketmaster^[17]. Корпорации вцепились когтями в этот фестиваль, который больше не был уникальным раем для хиппи, а превратился в очередной крупный бизнес-проект.

Первоначально он был заявлен как «Еще 2 дня мира и музыки», третий день был добавлен для удовлетворения высокого спроса на билеты. Более 180 000 билетов было продано заранее, и поскольку еще многие тысячи человек заплатили при входе или просто пробрались тайком, предполагаемая посещаемость достигла 400 000 человек. Фестиваль также транслировался по телевидению с предварительной оплатой за просмотр, что увеличило мировую аудиторию до миллионов.

Green Day добавили в свой график выступление на Вудстоке в последнюю минуту, улетев с фестиваля Lollapalooza в Атланте, чтобы выступить в полдень в Нью-Йорке на сцене поменьше, напротив главной сцены с выступающими Spin Doctors, Бобом Диланом и Red Hot Chili Peppers. Это был концерт, на который они согласились отчасти ради забавы, а отчасти потому, что, как объяснил Дернт в Washington Post, «нам платят много денег».

Пока Green Day ждали выхода на сцену за кулисами, репортер в дождевике направила свой микрофон на Дернта и задала вопрос об этом корпоративном фестивале: «Некоторые люди говорят, что альтернативные группы, которые здесь выступают, продались. Что ты можешь им сказать?» Дернт, не медля ни секунды, пожал плечами и сказал: «Возможно, они правы».

Несколько минут спустя Дернт, в футболке Screeching Weasel – дань уважения Lookout Records – тяжелой походкой приблизился к микрофонной стойке. Он схватил ее, трижды ударил себя по голове и заорал огромной толпе: «Как дела, эй, вы, богатые ублюдки?»

Вскоре появился Билли Джо Армстронг с синими волосами и в красном галстуке и встал на переднем краю сцены во властной позе. Он разразился вступительными аккордами «Welcome to Paradise», и толпа начала подпрыгивать. В течение первых пятнадцати минут своего выступления Армстронг изо всех сил пытался наладить контакт с аудиторией. В отличие от клубов, в которых они привыкли играть, где толпа была достаточно близко, чтобы протянуть руку и дотронуться до исполнителей, периметр аудитории Вудстока начинался примерно в шести метрах от него, за несколькими рядами ограждений, охранников и съемочных групп.