– Но у нас разные взгляды относительно того, как следует поступить с Блокнотом, когда мы его найдем.

– Возможно, уже нет, – сказал Смит. – Я уяснил на собственном опыте, что Черный Блокнот опасен и активно проявляет свойство менять хозяина и попадать не в те руки. Если у вас получится его уничтожить, я мешать не буду.

– А если не получится?

– То мы запрем его в сейф и станем надеяться, что ситуация никогда не ухудшится настолько, чтобы мы снова его оттуда достали, – сказал Эллиот.

Возможно, он вешал мне лапшу на уши и говорил ровно то, что я хотела от него услышать, но проблемы надо решать по мере очередности, и проблема Эллиота Смита, несмотря на всю сложность наших с ним отношений, не входила даже в топ-3.

– Как продвигаются поиски?

– Увы, никак не продвигаются. Наши осведомители ничего не знают, наши аналитики не находят никаких закономерностей, никто из значимых фигур в последнее время не умирал от подозрительных сердечных приступов. Возможно, артефакт перешел в неактивную фазу, а мы знаем, что он может находиться в ней до десяти-пятнадцати лет.

– Или он попал в руки не к самому амбициозному человеку.

– Если кто-то и убивает людей с его помощью, то это обычные люди, смерти которых не привлекают много внимания, – сказал Эллиот. – А у нас нет ресурсов, чтобы под микроскопом рассматривать все происходящие в стране инфаркты. Ни у кого нет таких ресурсов.

– И что вы предлагаете?

– Ждать, – сказал Смит. – Рано или поздно эта штука всплывет на поверхность.

А может быть, и нет. Еще пару лет назад я даже не подозревала о ее существовании, потому что большую часть времени эта штука была активна за пределами страны. Если она снова пересечет границу, наши шансы ее найти устремятся к нулю. Соответственно, туда же отправятся шансы Кларка вернуться к нормальной жизни.

Черт побери, может быть, Блокнот уже за границей…

– Мы отследили весь путь Аманды от нашей штаб-квартиры до места ее последнего упокоения, – сказал Смит. – И не смогли подтвердить ни одного ее контакта, при котором она могла бы передать артефакт кому-то еще.

– Но это не значит, что такого контакта не было.

– Возможно, она просто оставила артефакт в каком-то заранее оговоренном месте, – сказал Смит. – Или выбросила его в окно, а вам попросту солгала.

– И сколько канав вы уже обыскали в рамках проверки этой теории?

– Много, – сказал Смит. – Но она двигалась не только вдоль канав. На ее пути был мост через реку, и течение уже доставило бы артефакт в океан, а у нас нет ресурсов, чтобы обыскать весь океан. Весьма вероятно, что Блокнот потерян безвозвратно, и мы никогда его не найдем.

– Сколько вы готовы на это поставить?

– Не больше пары долларов, – сказал он. – Когда подобного рода сюжетные артефакты всплывают на поверхность, они не тонут еще очень долгое время. Не думаю, что Черный Блокнот уже до конца сыграл свою роль.

– Здесь наши мнения совпадают, – сказала я. Я не сомневалась, что эта гадость всплывет, причем всплывет самым неприятным образом и в наиболее неподходящий момент. Обычно это именно так работает. – А какова ситуация в целом?

– Мы уже практически восстановились после прошлого инцидента, – сказал Смит. – Наблюдается небольшой кадровый голод, но это не критично, и я думаю, что проблема будет решена в течение нескольких месяцев.

– Надвигаются ли какие-нибудь кризисы, о которых мне следует знать в первую очередь?

– Нет, в рамках Города пока ничего серьезного, – сказал Смит. – В портовых районах набирает силу деструктивный культ, последователи которого работают над проектом, призванным пробудить древнее чудовище, спящее в морских глубинах, но мы пока не установили, возникло ли это движение спонтанно или следует какому-то сюжету. В любом случае, они еще очень далеко даже от постройки храма, и я не думаю, что в ближайшее время они доставят Городу серьезные проблемы.

– А если дело дойдет до человеческих жертвоприношений?

– Это в юрисдикции полиции Города, – сказал Смит.

– От дела разит Лавкрафтщиной, – заметила я.

– Да, определенно, во всем этом есть что-то…

– Старомодное, – подсказала я.

– Классическое, – согласился Смит. – Но, возможно, это и не сюжет. Возможно, кто-то просто пытается использовать сектантов в своих целях. И не факт, что они именно Лавкрафтом вдохновлялись.

– Да, всякой хтони и без него полно, – сказала я. – Еще что-нибудь?

– Техас готовится заявить о своей независимости и выйти из состава страны.

– Да, я тоже смотрю новости, Эллиот, – сказала я. – Который это уже раз за последние годы?

– Четвертый. Но на этот раз все серьезно, они уже заручились поддержкой командования национальной гвардии.

– И с какой стороны здесь агентство?

– Мы как раз сейчас пытаемся это выяснить, – сказал Эллиот.

– Держите меня в курсе, – сказала я.

Гарольд сейчас наверняка рвет и мечет… Ладно, это я преувеличиваю, уверена, что он просто места себе не находит, но до метаний там еще далеко. Гарольд возглавляет теневое министерство финансов, а теневое министерство финансов всегда выступает за стабильность, предсказуемость и против всего радикального.

Как я понимаю, аналитики ТАКС пытаются выяснить, присутствует ли в происходящем сюжетная составляющая, или же это обычная политическая турбулентность, и от этого зависит степень нашей реакции. Потому что сюжетную линию, даже такую глобальную, можно разрушить, убив всего лишь одного персонажа, на которого она завязана. А если это обычный исторический процесс, то для противодействия ему придется убить гораздо большее количество людей, и с этим куда лучше справится регулярная армия.

Правда, тогда может начаться гражданская война, а теневое правительство очень не любит гражданские войны на территории страны.

– Конечно, – сказал Эллиот.

– Они не боятся, что их сожрут мексиканцы?

– В данный момент мексиканцы их поддерживают.

– Морально?

– Деньгами и оружием. И обещают ввести войска, если дело примет серьезный оборот.

– Так и начинается аннексия, – заметила я. Никогда не думала, что у Техаса есть проблемы с оружием. На мой взгляд, его там даже слишком много.

– Думаю, что техасские лидеры понимают угрозу. Проблема усугубляется тем, что на фоне общего политического беспокойства поднимают свои головы радикальные консерваторы.

– То есть?

– Монархисты, – пояснил Эллиот.

– У нас есть еще и монархисты? – удивилась я. То есть, сумасшедших разного толка у нас всегда было полно, но политическим влиянием они почти никогда не обладали.

– Да, они считают, что для большей стабильности нам стоит попросить британского короля о протекторате.

– Что, серьезно?

– И это только на начальном этапе, – сказал Эллиот. – Дальше речь пойдет о возвращении колониального статуса. Они говорят, что независимость плохо на нас повлияла и хотят аннулировать декларацию.

– Насколько реалистичен этот сценарий?

– При нынешнем положении вещей вероятность его осуществления оценивается от трех до трех и семи десятых процента.

– Не так уж мало, – сказала я. Мне было известно множество людей, которые вступали в игру и с гораздо более плохими раскладами.

– При отделении Техаса и тех штатов, что могут последовать за ним, вероятность возрастет до семи-восьми процентов, – сказал Эллиот.

Самое поганое, что это мог быть сюжет с неочевидными ключевыми персонажами. Не политический триллер, где главный герой – молодой харизматичный политик, зажигающий толпу пламенными речами с трибуны и плетущий интриги на заднем плане, а какой-нибудь любовный роман о порочной связи третьего племянника лорда-губернатора с прачкой, отбеливающей ему сорочки и крахмалящей воротнички. И пока мы не найдем и не остановим этих персонажей, история будет содрогаться в конвульсиях и жизнь сотен тысяч, а то и миллионов обычных людей может полететь под откос.

Остается надеяться только, что это не сюжет. И что ситуация как-то сама рассосется.

– Еще что-нибудь? – спросила я.

– Ничего серьёзного, что требовало бы нашего вмешательства прямо сейчас, – сказал Эллиот. – И, тем более, вашего вмешательства.

– Тем не менее, я хотела бы увидеть ваш доклад… ну, скажем, сегодня, в течение дня.

– Конечно, мэм, – сказал он. – В бумажном или электронном виде?

– В электронном, – сказала я. Несмотря на задекларированную перезагрузку наших отношений, видеть его слишком часто мне не хотелось. – И еще вот что. Вы в курсе, что специальный агент Джонсон принял решение оставить службу?

– Нет. Могу я поинтересоваться причинами этого решения?

– Инстинкт самосохранения победил его чувство долга, – сказала я. – Мне нужен список кандидатов на замену.

– Хотите, чтобы я с ним поговорил?

– Нет, – сказала я. – Я уже подписала бумаги.

– Я подготовлю список, он будет у вас в почте вместе с моим докладом. Теперь я могу идти?

– Да, разумеется, – сказала я. – И попросите мистера Бордена вернуться. Если он еще не ушел.

Гарри, разумеется, никуда не ушел. Он вернулся в кабинет, притащив с собой две чашки кофе. Одну из них, ту, в которой почти не было сахара, он вручил мне.

– Тебе определенно нужен секретарь, – сказал он. – У вас там стоит какая-то чересчур сложная кофемашина, и я до сих пор не уверен, что все сделал правильно. Может быть, стоит предложить эту должность Смиту?

– Не думаю, что он согласится, – сказала я. – Променять работу заместителя директора по оперативной работе на то, чтобы делать этому самому директору кофе… Второе понижение подряд он может и не пережить.

– Ты ему доверяешь?

– Нет, – сказала я. – Но он, в отличие от меня, знает, как тут что работает.

– Насколько я успел разобраться в местных раскладах, в лоб он против тебя не пойдет, – сказал Гарри. – Но гадить по мелочам вполне может. Пользуясь тем, что знает, как тут что работает. В отличие от тебя.

– Единственный эффективный способ этому противостоять – это самой во всем разобраться, – сказала я.

– Не единственный, – сказал Гарри.

– Вариант с жестоким и кровавым убийством я отметаю, – сказала я. Хотя в целом идея была не лишена приятности.

– А что потом? – спросил он. – Когда разберёшься, вышвырнешь его на улицу?

– Заманчивое предложение, – сказала я. – Обязательно его обдумаю на досуге.

– Своевременный сброс балласта может избавить от множества потенциальных проблем.

– Это говоришь ты или твоя профессиональная деформация?

Гарри вздохнул.

– Порой мне кажется, что я уже и есть моя профессиональная деформация, – сказал он.

Глава 3

– Кстати, ты же англичанин, – сказала я.

– Ну да, – осторожно сказал он.

– Тогда у меня к тебе вопрос, как к эксперту, – сказала я. – Что жители Британии думают о восстановлении статуса империи и возвращении контроля над колониями?

– Это политика, – сказал Гарри. – Я не занимаюсь политикой.

– Ты же работал в Ми-6.

– Это было очень-очень-очень давно, – сказал Гарри. – И это были вмешательства на самом примитивном уровне. Я имею в виду, люди, подобные мне, вступают в игру тогда, когда остальные способы уже не сработали. В основном мы тушим пожары, затыкаем дыры и маскируем провалы дипломатических миссий. Но почему ты спрашиваешь? В вашем мире у Британии действительно есть такая возможность? Вы со дня на день ожидаете силы вторжения на смешных парусных корабликах?

– Есть группа лиц, которая хочет добровольно передать Британии власть.

– Это очень странно, – сказал Гарри. – А как же война за независимость, дерево свободы и кровь патриотов?

– В нашем мире случаются и более странные вещи.