Выуживая купюры, он не заметил, как Лена схватила нож с барной стойки, и сейчас этот нож целился острым концом прямо Алику в брюхо. Но почему-то не очень его напугал.

– Давай сорок, и становись к лесу передом! – засмеялся он.

– Пошел вон!

– Считаю до трех! – Раз-два-три… И на счете «три» Алик резко рванул в сторону, потому что Лена также стремительно пришла в движение, и не сойди он с места, нож вошел бы прямо в пупок, а так лезвие всего лишь вспороло косую мышцу живота. Но этого «всего лишь» хватило, чтобы страх сковал тело и парализовал мышцы ног. Алик стал падать, но Лена и не думала подхватывать его, хорошо, хоть нож из рук выпустила.

Он хватался руками за разделочный стол, поэтому упал всего лишь на колено. Страх прошел, болевой шок не наступал, но кровь хлестала из раны как из крана. Вдруг перебита какая-то артерия, и жить Алику осталось считаные секунды? И снова страх охватил его, от ужаса хотелось кричать. А Лена стояла как неживая, смотрела на него и хлопала глазами.

– Ну что стоишь, дурра! – заорал он, рукой пытаясь остановить кровотечение. – «Скорую» вызывай!

Лена кивнула, схватилась за телефон. Сейчас она хватится, дойдет до нее, что вслед за «Скорой» приедет полиция. А покушение на убийство – статья серьезная. Алик, конечно, терпеть не мог отца, но посадить его жену будет явным перебором…

Глава 3

Удостоверение с пылу-жару, приятно пахнет новой жизнью, хотя и в старом обличье. «Заместитель начальника отдела МВД подполковник Малахов». И табельный пистолет заслуживал внимания, двенадцатизарядный «ПММ», это, конечно, не «глок» и даже не «стечкин», но все равно хорош. Главное, магазины почаще на новенькие менять и подаватель не забывать на износ осматривать. Груздев позаботился, чтобы с оружием и документами не тянули: вдруг дружки Колядина и Сараева попытаются отыграться на нем уже сегодня? И пару наручников Артем получил, он ведь прежде всего опер, потом уже начальник.

Дверь открылась без стука, Щеколдин зашел в кабинет к Малахову как к самому себе и без предисловий спросил:

– С Ермолаевым поговорить хочешь?

– Где, когда?

– Из больницы позвонили, ножевое ранение у него.

Они вышли во двор, Щеколдин показал на старенький Pathfinder, но Артем повел его к своей машине.

– Быстро тебя Груздев обмундировал… Давно его знаешь? – на полпути к больнице спросил Щеколдин.

– Хорошо знаю.

– Слышал я про вашу спецкоманду… Только к нам вы не по адресу. Малинин и Крошкин по достижении предельного возраста ушли.

– Ну, ты-то еще молодой для пятидесяти пяти.

– Для замначальника еще моложе.

– А для начальника?.. Или старые грехи в рай не пускают? – без видимой усмешки спросил Малахов.

– Какие грехи? – покосился на него Щеколдин.

– Ну, не знаю…

– То, что с Малининым не ладилось…

– Я не знаю Малинина, и не надо о нем, – перебил Артем. – С тобой у нас все с чистого листа. Можешь плюнуть на этот лист, но мне нужен список раскрытых дел в этот чистый лист. Начнем с попытки похищения Кудряшовой.

– Гладко шьешь, Артем Иванович, я бы посмеялся, но мне говорили про тебя… Что ты там про чистый лист говорил? Старые заслуги не в счет?

Малахов кивнул. Действительно, совсем не важно, как он проявил себя в прошлом и с кем, сколько раз ходил на нож, сколько волков и оборотней на его счету. Сейчас главное, выяснить, кто и зачем дал команду похитить Киру Кудряшову. И совсем не важно, кто это первым сделает, он или Щеколдин. Даже будет лучше, если результат сделает Щеколдин со своим розыском. Артему нужна крепкая команда в подчинении, если этого не будет, значит, он приехал сюда зря.

Щеколдин всего лишь махнул охраннику на воротах, и тот сразу же поднял шлагбаум, открывая проезд. Знают здесь начальника уголовного розыска, знают и уважают, видно, что человек на своем месте, работает, постоянно с кем-то общается, контактирует, все у него схвачено. Плохо, если схвачено не только в хорошем смысле…

Щеколдин попросил остановить машину под шлагбаумом.

– Мэр уже здесь? – спросил он у охранника через окно.

– Да нет, еще не подъезжал, – пожал тот плечами.

Вопрос о мэре ничуть не удивил охранника, значит, он уже знал, кого привезла «Скорая». Скорее всего, он и позвонил Щеколдину.

Ермолаева они перехватили в коридоре, худощавого мужчину с круглым лицом и маленьким, будто подрубленным снизу, носом везли из операционной в палату. Он полулежал на боку, опираясь на подставленный локоть, и что-то весело говорил симпатичной медсестре. Девушка загадочно улыбалась, слушая его, а потом услужливо открыла дверь в палату.

– Сутенер хренов! – беззлобно, хотя и неодобрительно усмехнулся Щеколдин.

Он не торопился, дождался, когда Ермолаева перегрузили на койку, вывезли пустую каталку, и только после этого зашел в палату. Артем последовал за ним, сейчас он находился в роли ведомого, но готов был в любой момент перехватить инициативу.

– Какого черта? – увидев Щеколдина, спросил мужчина.

Лицо круглое как у мультяшного поросеночка, даже щеки такие же розовые, нос – аккуратный такой пятачок. Ермолаев и на койке полулежал, опираясь на локоть. Спортивный костюм на нем, олимпийка расстегнута, футболка приподнята, под ней плотная повязка вокруг живота. И на бинтах немного крови, и на футболке, но это не с места преступления следы. Футболка свежая, костюм чистый, причем размера на два больше требуемого, как будто с чужого плеча, но из шкафа с чистой одеждой. Кто-то собрал Ермолаева в больницу. Возможно, даже оказал первую медицинскую помощь и переодел.

– Имеем право, рана у тебя, Александр Антонович, криминальная.

– Никакая не криминальная, сам себя ножом задел!

Внешность у мужчины вроде бы и тепличная, лицо сдобное, как мамина булочка, но взгляд черствый, как хлебная корка, твердый изнутри. Человек с таким взглядом точно знает, что ему нужно от жизни и как этого достичь. К своей цели он может идти напролом, хотя предпочитает обходные пути, более длинные, но меньшего сопротивления.

– Где задел, у отца в гостях? – спросил Щеколдин, чем удивил не только Ермолаева, но и Малахова.

Не знал Артем, откуда «Скорая» забрала раненого, даже справки навести не удосужился, зато Щеколдин был как рыба в воде.

– А хотя бы и у отца!

– Так, может, это отец тебя так?

– А отец на работе был! Сейчас подъедет, спросишь у него! – едко усмехнулся Ермолаев.

Дверь открылась, и в палату вошел пожилой мужчина с крашеными волосами, чтобы скрыть седину. Примерно такого же телосложения, как Ермолаев, но чуть большего веса. И налицо определенная схожесть: та же линия глаз, носа, губ, только морщины на лбу глубокие. Костюм дорогой, что неудивительно для мэра.

– А вот и папочка, легок на помине! – засмеялся Алик, небрежно ткнув пальцем в отца.

Мужчина выдохнул с чувством облегчения, кто-кто, а его сын не производил впечатления смертельно раненного больного. Злая ирония сына коробила его, но не настолько, чтобы кривить лицо в присутствии посторонних.

– Та-ак! Полиция уже здесь! – кивнул Ермолаев-старший, вопросительно глядя на Щеколдина.

Мэр, казалось, не знал, как относиться к присутствию уголовного розыска в его лице, радоваться или огорчаться. Хотя какая могла быть радость, когда пострадавшего увезли из его дома, когда самому грозит уголовное наказание?

– А я вот как раз заявление собираюсь сделать! – Алик провокационно улыбался, глядя на отца с издевкой.

– Ну, давай, делай! – Антон Викторович раскинул руки, как бедовый матрос перед расстрелом.

– Игрался, споткнулся, наскочил на нож. Сам!.. Меня за это арестуют? – Ермолаев-младший смеялся Щеколдину в лицо.

– Сегодня утром пытались похитить девушку, Кудряшову Киру Олеговну, – начал Малахов, пристально глядя на него. – Преступники задержаны, возбуждено уголовное дело. Есть предположение, что девушку похищали для публичного дома.

– А это вообще кто? – Алик презрительно оттопырил нижнюю губу, тыкая пальцем.

– Подполковник полиции Малахов, заместитель начальника ОВД.

– Малахов, Малахов… – вспоминая, закивал Ермолаев-старший. – Да, да, слышал… Рад, конечно, с вами познакомиться, но то, что вы сейчас озвучили… У вас есть основания обвинять моего сына в организации похищения?

– Прямых улик нет, и я бы извинился за опрометчивость суждений. Но ваш сын доставлен в больницу с ножевым ранением, и это наводит на определенные размышления.

– Поэтому вы здесь? – нахмурил брови мэр.

– И поэтому мы здесь, – кивнул Артем.

– Моя жена готовила ужин, Александр неосторожно подкрался к ней, Елена резко повернулась, и произошел несчастный случай. Ранение легкое, здоровью моего сына ничего не угрожает. Надеюсь, вы не станете задерживать мою супругу?

Глава города с вызовом смотрел на Малахова. Фактически он сдал свою жену, поскольку не мог, не имел права лгать, и пусть только попробует новый замначальника усомниться в искренности его слов!

– Нет, конечно, – пошел на попятную Артем.

Конфликт с мэром – последнее, что ему нужно на сегодня и вообще. Задерживать жену Ермолаева, конечно же, глупо, тем более что его сын заявлять на нее не станет. А отца он уже и без того подставил.

– Тогда попрошу на выход, мне нужно серьезно поговорить с сыном.

Артем кивнул и молча вышел из палаты.

– Если это тебе интересно, Антон, наш уважаемый Викторович женат на бывшей девушке сына, – сказал Щеколдин с плохо скрытой усмешкой. – Такая вот у нас тут Санта-Барбара.

– А бывшая девушка кто? Может, она имеет какое-то отношение к Кудряшовой? Возможно, супруга Ермолаева узнала о несостоявшемся похищении своей родственницы или просто хорошей знакомой, поняла, кто мог за этим стоять, предъявила сынку и даже устроила самосуд. Чем не вариант?

– Да нет, вряд ли, Ермолаева не из Покровска, Алик Елену где-то в Москве нашел, говорят, что бросил, а она к отцу жаловаться поехала. Информация на уровне слухов.

– Но все же информация.

Отношения к сплетням у Артема было двоякое: с одной стороны, ничем не подтвержденная болтовня, с другой, оперативная информация, не все же сплетни стартуют с пустого места.

Он подвез Щеколдина к отделу, заглянул к Груздеву, поделился информацией, а потом вызвал на допрос Колядина.

Задержанного доставили в помещение для допросов.

– Давай рассказывай, как вы ехали по улице Садовой и случайно увидели красивую девушку, – с ходу начал Артем, заходя в комнату и держа под мышкой надувную подушку.

– Не помню ничего, – ухмыльнулся Колядин. Нахальная физиономия, маленькие хищные глазки, багровый рубец над верхней губой. На Малахова он смотрел с бравадой хама, уверенного в своей безнаказанности, но в этом взгляде чувствовалось и уважение. Помнил он, кто возил его сегодня мордой по асфальту. – Провалы в памяти, с утра помню, вечером забыл.

– Так мне завтра утром зайти?

– А бывает, с вечера помню, а утром забыл, – осклабился Колядин.

Артем кивнул и переместил подушку на стол.

– Что это? – подозрительно глянул на него Колядин.

– Смягчитель. Фейсом об тейбл. – Артем нажал на сосок, и воздух вырвался наружу с тихим шипением. – Слишком мягко тоже нехорошо… Вот сейчас в самый раз! Попробуем?

Артем всего лишь положил руку на голову задержанного, но тот дернулся, как будто ему обухом по темечку прилетело.

– Эй, начальник!

– Помнишь, что такое боль? А я думал, забыл!

– Случайно девчонку увидели! Стоит, красивая, а, главное, ничего не боится! Ну, решили напугать!

Артем кивнул и снова спустил воздух.

– Я тебе как есть говорю, начальник! Не собирались мы девчонку похищать! Чисто приколоться!.. Все тебе так скажут, потому что все так и было!

– Чем ты сейчас занимаешься, Колядин?

– Так автосервис у нас!

– Не числишься ты в автосервисе у Сараева.

– Так никто не числится! Он же самозанятый!