Первые обороты у волков начинались лет с десяти. Поначалу спонтанные: напугался, разозлился – и вот вместо человека в ворохе одежды сидит озадаченный волк. Затем, конечно, получалось взять обращение под контроль. Не сразу. Оборот – процесс не самый приятный, это же не волшебство, чтобы по одному желанию превратиться в зверя! Вытягиваются и изгибаются кости, пробивается шерсть, растут клыки. Боль не проходит за раз, и волчатам требуются месяцы, чтобы тело запомнило оборот, свыклось.

Случались сбои и в старшем возрасте, и Нита почти не сомневалась в чем-то подобном у Ларса. Матерые волки редко утрачивали способность к обороту, а такого молодого парня какое-то серьезное потрясение могло сбить. Шальная пуля, испуг, боль потери – и вот тебе проблемы с оборотом. Странно, конечно, что в клане проблему не решили, но… Кому, как не Ните, знать, что семья – далеко не всегда спасение? Древо знает, что парню пришлось пережить! Не на пустом месте он так одичал и заработал все свои шрамы.

Нита долго прожила вне клана, и свои первые обороты почти не помнила – может, потому что тогда ее волновала магия, которой лучше не было бы? – и тревожащие волчат проблемы ее почти не коснулись. Помочь парню справиться с душевным потрясением ведьма не могла, и единственное, что приходило в голову, это выбить клин клином. Может, если на него вдруг рыкнуть или потрепать за холку, и обернется от неожиданности. У волка постарше такое поведение вызвало бы другие желания, но не у мальчишки же!

– Прямо сейчас? – отчего-то переспросил Ларс.

– А тебе для этого полнолуние нужно, что ли? Давай оборачивайся!

Нита скрестила руки на груди. Хотелось есть, а не нянчиться, да и дела никто не отменял, зелья сами себя не приготовят.

Волчонок встал, с сомнением взялся за завязки штанов, но затем опустился на пол прямо в них, повернул к ней голову.

– Можешь не смотреть так пристально? – попросил дрогнувшим голосом.

Нита закатила глаза. Он еще и стесняться вздумал!

– А как я должна твое проклятие изучать? Не глядя? – не сдержала она раздражения. – Хватит мяться как девица на выданье. Пробуй!

Ларс неодобрительно посмотрел на нее, но послушался. Спина пошла судорогой, выдвинулась вперед челюсть, на руках выросли когти. Казалось, еще немного, и перед ней предстанет волк, но ничего не происходило. Нита уже собиралась рыкнуть на него для острастки, как и планировала, но в этот момент почувствовала…

Сначала решила, что почудилась. Потому что такого просто не могло быть! Чары имаев не обнаружить обычным способом, только ощутить. Локк говорил, что каждый воспринимает их по-своему, лично он видел черную дымку, и не удивился, что у волчицы ведущим оказался нюх.

Она опустилась на колено, схватила дернувшегося от неожиданности парня за плечо и волосы на затылке, фиксируя, принюхалась, почти уткнувшись носом в шею. Ларс напряженно замер, кажется, боясь дышать.

– Вот же подкорная гниль! – ругнулась Нита.

В жизни не поверила бы, что мальчишка окажется прав! Но нет, ошибки быть не могло. От Ларса пахло магией. Запретной, древней… Терпкая горчинка на языке, от которой плеваться хочется. Значит, Локк сказал правду. Чутья он не утратил, а помочь не сумел и сделал что мог: отправил к Ните, которой вполне достанет силы справиться даже с такими сильными чарами – застарелыми, накрепко укоренившимися в теле.

Она разжала руки, и мальчишка буквально шарахнулся в сторону, тяжело глядя исподлобья и едва не скалясь. Ну конечно, взрослый парень, а его как щенка за шкирку держали!

Ниту мало заботило глупое недовольство мальчишки, а вот проклятие…

– Когда у тебя появилась татуировка? – спросила она, поднимаясь.

Ларс так и остался сидеть на полу, не особо чистом, но его это, похоже, не смущало.

– Значит, проклятие есть?

– Есть. – Нита медленно кивнула. – Очень… экзотическое. Что ты слышал об имаях?

– Почти ничего. Племя такое было. Кочевое. Древнее и дикое. Вымерли.

– К твоему несчастью, вымерли не до конца, иначе не было бы проблем с оборотом. – Нита поймала себя на том, что когтем повторяет на столешнице узор татуировки и хлопнула ладонью по столу.

Где мальчишка только подцепил эту гадость?

– Так ты поможешь или нет? – Взгляд волчонка стал острым, пронзительным, удивительно взрослым, так что Ните на миг сделалось не по себе – допекла парня эта проблема.

– Я попробую, – осторожно отозвалась она, стряхнув неприятное ощущение. – Сядь и поешь наконец.

– Попробуешь? Звучит не очень обнадеживающе. – Ларс поморщился, но перебрался за стол.

– А тебя приободрить надо было? Ну извини, малыш, за этим не ко мне! – Нита развела руками. Ее тоже раздражали собственные неуверенность и растерянность, но не показывать же это мальчишке! – Ты понимаешь что-нибудь в теории магии?

– Нет. Расскажи, – буркнул он и взялся за ложку.

А Нита, вздохнув, собралась с мыслями и постаралась объяснить все как можно короче и проще.

Самой распространенной была природная магия, именно ее подразумевали обыватели каждый раз, когда говорили о тонких искусствах. Каменные деревья источали силу, которой могли пользоваться одаренные. На этой магии работали артефакты и большинство заклинаний, и немногие задумывались, что у нее есть обратная сторона.

Энергия не уходила в никуда. Преобразованная сила возвращалась в свободное пространство, откуда ее впитывали каменные деревья, перерабатывали и замыкали круговорот.

Именно эта сила порождала нежить. Именно ею питались магические падальщики вроде лазурниц. Именно ею управляли имаи и еще сотни разных магов, развивавших самые экзотические практики. И ведьмы работали с нею же.

У природной магии были простые и логичные законы, и почти все изощрения специалистов сводились к комбинации основных, строя нужные чары, словно ребенок – дом из кубиков. А магию вторичную практиковали кто во что горазд, и это уже больше было искусством, нежели наукой. Но имаи и на этом фоне умудрились выделиться, их чары называли проклятиями, но по сути это было что-то на стыке искусства, философии, религии и древних традиций.

– Хорошая новость в том, что, пока ты жив, эта магия обратима.

– А плохая?

Пока она объясняла основы, Ларс умял всю кашу до крошки и только волевым усилием не дал себе облизать тарелку. Молодой организм стремительно восстанавливался и требовал ресурсов.

Тяжело вздохнув, Нита плюхнула в его тарелку добавки. Сплошное разорение с этими волчатами! Придется завтра опять готовить, а одной на пару дней хватило бы.

– Понятия не имею, получится ли найти ключ. Самый простой способ снять чары – выполнить условие. Каждое такое колдовство – это испытание с условием, но точно сказать, что именно заложил автор, может только он сам, это нигде не прописано.

– Прекрасно. – Ларс тяжело вздохнул. – То есть может потребоваться влезть на древо в полночь на новолуние и крикнуть кукушкой четыре раза?

– Хуже, – усмехнулась Нита, – ты должен измениться. Сделать какие-то выводы и правильно поступить там, где ты был не прав.

– С точки зрения имаев?

– В яблочко! Причем через призму понимания конкретного колдуна. Так кто сделал тебе эту татуировку и когда? Проблемы с оборотом начались после нее, верно?

– Мужик какой-то, – Ларс неопределенно пожал плечами, – на ярмарке. А может, и после нее… Значит, тот старик не соврал и проклятие в ней?

– Проклятие в тебе, – возразила Нита, – но попало через нее, да. Это один из традиционных для имаев способов. Предваряя твой следующий логичный вопрос, замечу, что в рисунке никакой подсказки не зашифровано, суть в словах. Мастер тебе что-нибудь говорил?

– Бормотал что-то на своем тарабарском. Хочешь сказать, это была инструкция? – Обреченно выдохнув и зажмурившись, Ларс поставил локти на стол и запустил обе пятерни в волосы, понурив голову.

– Вполне возможно. Имаи любят читать наставления. – Нита зачерпнула ложку остывшей каши, прожевала без аппетита, разглядывая волчонка. Тот выглядел таким несчастным и убитым, что даже ее проняло. – Не кисни, малыш, – она дотянулась и ободряюще похлопала его по плечу, – что один маг наколдовал, другой всегда взломать может. Я говорила, способ простой, но не единственный. Если не боишься, попробую поэкспериментировать.

– Делай что считаешь нужным, – с мрачной решимостью согласился Ларс, встряхнулся и налег на добавку.

Можно подумать, у него был выбор! До встречи с тем странным стариком ему и в голову не приходило, что вся проблема в несчастной татуировке, сделанной то ли в знак протеста, то ли по дурости, то ли в момент помутнения. А если так, то… где теперь искать того типа?! Ларс очень смутно помнил, как он выглядел, хотя, наверное, при встрече узнал бы. Но вспомнить слова чужого языка не стоило и пытаться!

Впрочем, у ситуации имелась и положительная сторона: сосредоточенный на осознании всей глубины собственной проблемы, Ларс сумел отвлечься от других переживаний, гораздо более простых и отнюдь не уместных. Стирка, как и любая простая работа руками, успокоила, позволила призвать инстинкты к порядку и напомнить себе, что он не зверь, а разумное существо, способное контролировать свои желания.

Ага. Два раза. Контролер нашелся.

Ведьма над ним издевалась. Совершенно точно.

Когда Нита схватила его и почти уткнулась лицом в шею, когда терпкий запах ее пушистых волос пощекотал нос… Ларс сам не знал, каким чудом сдержался. От ее близости, от запаха, от прикосновения прохладных ладоней, не по-женски твердых, едва не сорвало резьбу. У него давно никого не было, а Нита так хорошо пахла! Он удержался буквально на волоске от того, чтобы не просто податься навстречу – повалить ее, подмять под себя, содрать эти ее штаны и прямо на полу…

Хорошо, не стал раздеваться, и его однозначной реакции на близость Нита попросту не заметила.

С этим надо что-то делать. Судя по всему, быстро разобраться с проклятием не получится, какое-то время придется существовать на одной территории с ведьмой, ощущать ее запах. И эта ее привычка хватать его по поводу и без… Это проблема, и серьезная, а Ларс понятия не имел, как ее решать: с ним никогда не происходило ничего подобного, от близости женщины раньше так не вело. Наверное, потому что давно не встречал волчиц. А эта, на беду, была хороша и не несла на себе запаха другого мужчины – то еще искушение. И дурацкое обращение «малыш» провоцировало почище запаха. Остро хотелось наглядно объяснить ей, что он уже не волчонок, а способ, как назло, представлялся единственный.

Если она избавит его от проклятия, потом придется лечить нервы.

– Пойду со стиркой закончу. Спасибо за завтрак.

И нет, не сбежал – совершил тактическое отступление. Надо было взять себя в руки и придумать способ не выпускать из них при малейшей провокации. Девушку себе найти в городе, что ли? Если это поможет, конечно, в чем Ларс сомневался.

Глава 2
То самое проклятие

Стирка отвлекла ненадолго. Вдобавок выяснилось, что если штаны почти не пострадали, а куртку Ларс кое-как, но мог привести в порядок – заплаткой меньше, заплаткой больше, то с рубашкой пришлось проститься. Располосованная когтями гуля и пропитанная кровью, она даже на тряпки не годилась. Накидывать куртку на голое тело тоже не хотелось: не досохла еще, и зашить сначала надо, а выглядеть все одно будет жалко.

Ларс покрутил в руках остатки рубашки, скомкал их, чтобы после сжечь в печи, и отнес корыто обратно в сарай. Собственно, что дальше? Сидеть без дела он не любил, а возвращаться в дом было настоящим испытанием, Ларс и отсюда ощущал запах волчицы. Только начинал успокаиваться – и по новому кругу. Безумие какое-то!

Воды принести, что ли? Можно дрова поколоть, отлично помогает сбросить лишнее напряжение, но размахивать топором с больным плечом несподручно. Зато с колодцем он и одной рукой управится. Устанет, так и хорошо, меньше сил на глупые мысли.

Бочка рядом с домом почти опустела, на дне плавала дохлая крыса. Трупик утопленницы Ларс выудил, брезгливо поморщившись, остатки воды выплеснул в огород от греха подальше. Понадеялся, что его мыли не этой «живой» водой, но отчего-то безудержно зачесалось под лопаткой.