Огонь.

Огонь будто плеснулся внутри, полыхнул красным перед глазами. Марк сделал несколько глубоких вдохов. Обвел взглядом комнату. Заземлиться. Вернуться в реальность. Вот стол, кресло, кривой кактус, который он зачем-то взял у Себастьяна и который неожиданно стал разрастаться во все стороны. Старое пресс-папье, портрет бабушки на стене. Стеллаж, от пола до потолка заставленный книгами.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Марк заставил себя снова посмотреть на фотографию. Оценить ее отстраненным профессиональным взглядом. Потом достал пакет и аккуратно положил в него конверт. Помедлил.

Наконец, вытащив пачку сигарет, вышел на крыльцо, закурил и выпустил струю дыма в сырой ноябрьский воздух.

Значит, вот оно.

Не то чтобы он этого не ждал. Напротив. Учитывая преследующее его странное ощущение знакомого присутствия, которое в то же время он не мог точно определить. Ускользающее, не дающееся…

Нет, Марк как раз давно ждал, что это проявится: не именно так, не через письмо или что-то подобное, но он все время предчувствовал какое-то неизбежное… возвращение.

Он только сейчас осознал, что ощущение незавершенности, тянущееся из прошлого, все это время не давало ему вдохнуть полной грудью. Чутье никогда его не подводило. И сейчас он чувствовал прилив адреналина оттого, что это наконец началось.

Но фото, на котором неожиданно оказалась криминалистка…

Разумеется, она была ни при чем. Послание в конверте адресовано ему и только ему, а Янссенс – как статистка – случайно попала в кадр. Просто оказалась рядом.

Но все же, все же было что-то, что мешало ему спокойно отбросить неприятную мысль об опасности именно для нее. Он чувствовал это – неясно, смутно, неопределенно, – но чувствовал, а значит, не мог игнорировать. Не имел права.

Ладно. Что дальше делать – понятно. Действия были простыми и логичными, оставалось только решить, по какому пути он пойдет. Взвесить все за и против. Один, как обычно, или… Что будет хуже, что опаснее? Включать ее в эту игру или оставить в неведении? Девчонка случайно оказалась рядом именно в тот момент, когда прошлое нагнало его в этой дыре – и не в виде кошмаров. Но она же была той, кто мог бы ему помочь…

Марк снова затянулся, выдохнул дым. Усмехнулся.

И если уж быть до конца честным с самим собой, кроме рациональных доводов был и еще один. Вдруг показавшийся не менее весомым.

– Само по себе ничто ни дурно, ни хорошо, – процитировал он, словно девчонка могла его услышать. – Мысль делает его тем или другим.

Затушил окурок и пошел в дом.

* * *

Алис прикрепила на череп еще один маркер толщины тканей. Задумалась.

«Нет, пожалуй, надо чуть подкорректировать. Да. Теперь еще один…»

По коридору вдруг загрохотали шаги, дверь резко распахнулась, и Алис едва не выронила маркер.

– Да?

Какого черта он тут забыл? Опять «без прелюдий»?

– Вы закончили?

– Как видите, пока нет.

– Заканчивайте и поехали.

– Куда? Что-то случилось?

Как же бесил этот приказной тон! Утреннее превращение в нормального человека и адекватного шефа продлилось недолго.

«Впрочем, мудак – всегда мудак, – напомнила себе Алис. – Не стоило обольщаться».

– Отвезу вас в гостиницу.

– Я прекрасно доеду сама, спасибо.

– Нет. Во-первых, вы в обед у мадам Дюпон выпили, и отнюдь не пива. А во-вторых, нам надо поговорить. Собирайтесь.

И, не слушая возражений, развернулся и вышел.

Черт! Почему он смеет так себя вести? Почему обращается с ней как с… Алис, кипя от возмущения, не могла даже найти нужного слова. На каком основании он отдает ей приказы? Выпила! Да господи боже, он что ей – отец? Старший брат?

Нарочито неторопливо собравшись, она вышла на парковку. Деккер курил около своего внедорожника, его темная фигура в сумерках напоминала огромного зверя, который под вечер вышел из леса к людям, чтобы чем-нибудь поживиться.

Заметив ее, он выбросил сигарету в урну и открыл пассажирскую дверь. Алис едва не взвыла от злости. Сказать, что она прекрасно доберется сама, алкоголя в крови не так много, а ехать совсем недалеко? Но это его «надо поговорить»… О чем? И ей показалось, или он быстро огляделся, прежде чем сам сел в машину?

Ехали молча. Алис пыталась подавить клокотавшую внутри злость. Деккер то и дело смотрел в зеркало заднего вида, постукивал пальцами по рулю. Она время от времени искоса на него поглядывала – его лицо казалось бледнее, чем обычно. Или просто ей так чудилось в полутьме?

Уже у самой гостиницы, резко остановившись и дождавшись, когда Алис потянется отстегнуть ремень безопасности, он вдруг обронил:

– Мне нужна ваша помощь. И это строго конфиденциально.

И ярость мгновенно утихла.

– Я вас слушаю.

Глава 4

Алис подобралась, вся обратившись во внимание, – меньше всего она ожидала, что инспектор станет с ней откровенничать и доверять какие-то свои секреты. Она чувствовала, что он как будто еще не решил до конца, насколько ей откроется, что он взвешивает все за и против, и почему-то отчаянно хотела, чтобы доводы за победили.

– Мне нужно… я хотел попросить вас посмотреть одно письмо, – наконец сказал Деккер. – Найдите все, что сможете. Едва ли там есть отпечатки, кроме моих, но… может, что-нибудь еще.

Он протянул конверт в пакете, но в последний момент замер.

– Это… касается только меня, вам нечего бояться. Все остальное – случайность.

Алис взяла пакет из его рук, и он тут же добавил:

– Посмотрите у себя в номере. Я завтра за вами заеду. Раньше обычного, как вы помните.

Она кивнула.

– До завтра.

– До завтра.

Алис открыла дверь машины и уже перенесла ногу на асфальт, когда Деккер вдруг оглянулся и легко дотронулся до ее рукава.

– Подождите.

Она замерла:

– Что-то еще?

Он напряженно вглядывался в темноту и пробормотал:

– Это что, Матье? Что он там делает?

Алис нахмурилась. Деккер как будто говорил сам с собой, и она не знала, как на это ответить. Тоже взглянула в том направлении, куда он смотрел.

– Я никого не вижу.

– Черт. Значит, показалось. Спокойной ночи, Янссенс.

– Спокойной ночи.

Выходя из машины, Алис услышала, как он щелкнул зажигалкой. На пороге, прежде чем открыть дверь «Берлоги», обернулась – «рендж ровер» еще стоял на парковке.

«Что же там такое… конфиденциальное?»

В номере она первым делом зажгла верхний свет, включила стоявшую на небольшом столике лампу и надела перчатки. Вскрыла пакет, аккуратно достала конверт. И замерла.

Вам нечего бояться.

Кто-то хотел дать понять инспектору, что… следит за ним? Что нашел его? И именно в этот момент рядом с Деккером оказалась она! Случайность. Алис всмотрелась в его лицо на фотографии. Изображение было четким, видимо, снимали хорошей оптикой. Даже с такого расстояния получилось запечатлеть напряженный взгляд инспектора, словно буравящий ее насквозь. Тот самый взгляд василиска, которым он все время на нее смотрел. Какие выводы сделает из этого тот, кто за ними следил?

Это… касается только меня.

Алис стало не по себе. Как будто неясная опасность, грозящая Деккеру, теперь дохнула и на нее. Но странная и необъяснимая радость оттого, что он доверился ей, никуда не делась. Этот жест, просьба о помощи почему-то ощущалась как дар, как… чуть приоткрывшаяся дверь или приглашающе протянутая рука. И вряд ли кто-то лучше, чем Алис, знал, как невыносимо трудно сделать первый шаг навстречу чужому человеку.

Не будь ее на снимке, решился бы Деккер к ней обратиться? Она подошла к окну, осторожно отодвинула штору. Его машины видно не было, парковка тонула во тьме, впереди простирался только бесконечный лес, неразличимая темная громада, на которую уже опустилась ночь.

Что все это значило? Инспектор и в самом деле нуждался в ее помощи? Или это какая-то игра? Алис вспомнила его взгляд, волчью ухмылку… Просил ли Деккер дать ему путеводную нить или, напротив, заманивал во тьму? Кем он был в этой истории: Тесеем, принявшим вызов чудовища, или Минотавром, притаившимся, чтобы сожрать свою жертву?

«Он ее потом бросил», – напомнила она себе.

Тесей бросил Ариадну одну на острове. Героям нельзя доверять. Иногда они превращаются в чудовищ. А может быть, они и сами чудовища, только умеют хорошо прятаться среди людей. Фанатичное служение идее и одержимость высокой целью и чистотой точно так же убивают человечность, как и темные желания и страсти. Она это видела своими глазами. Герой – обратная сторона чудовища.

Алис прислонилась лбом к стеклу. Днем, когда она вернулась от мадам Дюпон, вдруг оказалось так просто – улыбнуться и встретить удивленный взгляд. Да, удивленный и… заинтересованный? Неожиданно почувствовать себя равной и уверенной не только в работе, но и… в этом.

Она покачала головой, заставляя голоса из прошлого замолчать.

«Из этого лабиринта я тоже выберусь, – сказала себе Алис. – Однажды, когда-нибудь, может быть, не сразу, но выберусь».

* * *

– Говорят, без вас бы не догадались, где искать! – Вивьен выключила кофемашину и подала еще чашку.

Алис сделала глоток. Хотелось посидеть в тишине, сосредоточиться перед трудным днем, но Вивьен явно намеревалась разузнать свежие сплетни.

Может быть, перевести тему, расспросить про Ксавье? Впрочем, Алис уже догадывалась, как именно его историю могли раздуть в городке, какими чудовищными деталями мог обрасти этот… несчастный случай?

Она и сама вчера нагуглила достаточно про Ксавье Морелля, сошедшего с ума после того, как его оставила жена. Про то, как он ранил ножом несколько человек. Как через несколько лет сбежал из психиатрической больницы. Как его нашли в лесу – в коме, из которой он так и не вышел.

Вивьен, наблюдавшая за тем, как Алис пьет кофе, шумно вздохнула, а потом решилась пойти напролом:

– А… это правда, что Боуман собирал на всех досье? И мое там есть?

Алис, как раз отпив еще глоток, не успела ничего ответить, потому что сбоку неожиданно появился Деккер:

– Есть, и там написано: «Вечно сует нос не в свое дело».

Она изумленно оглянулась – когда он вошел? Видимо, кофемашина шумела, и не было слышно, как открылась входная дверь.

Вивьен недовольно поджала губы.

– С твоей криминалисткой и поговорить уже нельзя. Что, штраф выпишешь?

Алис неожиданно для себя смутилась оттого, как подчеркнуто прозвучало это «твоей», но Деккер проигнорировал шпильку.

– Вы готовы? – буркнул он.

– Да. – Алис быстро допила кофе и кивнула Вивьен. – Хорошего вам дня.

Деккер резко развернулся спиной и направился к двери, очевидно, не желая размениваться на прелюдии. Она подхватила чемоданчик и пошла за ним. Не торопясь. Подождет пару минут, не развалится.

Он снова открыл перед ней дверь машины, и Алис вдруг подумала, что устала из-за этого злиться. Пока он не ставит под сомнение ее компетентность, пусть. Пусть изображает из себя джентльмена. Как будто открытой дверью можно прикрыть мудаческую сущность! Она даже улыбнулась краем рта и тут же встретила внимательный взгляд инспектора. Почему он всегда так смотрел, что невозможно было понять, что скрывается за этим взглядом? Неприятие или интерес, изучение или насмешка?

«Черт с ним», – подумала Алис, пристегиваясь.

Впереди поиски, идет расследование, и это занимало ее куда больше, чем странное поведение Деккера. Надеялась ли она, что он спросит про фотографию? Может быть. Но его молчание ничуть не удивило.

Так же, ни словом не перебросившись, они доехали до участка. Деккер вынес все ее оборудование и загрузил в багажник. Алис вылезать из машины не стала, наблюдала за этим через окно.