– Позвольте мне. – Лиза достала свой пауэрбанк. – Неизвестно, где придется оказаться. – Подсоединив шнур питания, она нажала кнопку включения.

Приветственная мелодия разрезала гнетущую тишину. Как только телефон поймал сеть, его экран заполнился уведомлениями – кто-то долго пытался дозвониться до молодого человека. И вскоре раздался звонок. Отец.

Лиза окинула взглядом коллег. Кто будет говорить? Криминалист или судмедэксперт? Это не их задача. Передать телефон кому-то из уголовного розыска? Один был занят опросом лесника, второй – попытками выяснить расположение ближайших видеокамер.

Телефон продолжал безжалостно звонить, кто-то уверенно протянул руку, чтобы ответить, но Лиза собрала всю свою решимость, нажала на кнопку ответа и поднесла телефон к уху.

– Ну наконец-то! – в голосе звучало такое облегчение, что холод пошел по спине.

– Алло… – произнесла она, стараясь держать голос ровным.

– Кто это?

– Меня зовут Лиза Майер.

– Кто?

– Это следователь Следственного комитета, Лиза Майер. Вы сейчас звоните своему сыну?

– Да, – ответ прозвучал с легкой растерянностью.

Ей никогда не приходилось сообщать родственникам такие новости. Лиза крепко сжала губы, словно пыталась подавить слова, которые все равно нужно было произнести.

– Что-то случилось? Что он натворил?

– Случилось… – ее голос все же дрогнул. Она на секунду замерла, но, собравшись с мыслями, наконец произнесла: – В лесополосе нашли молодого парня. У него при себе телефон и… – Тут эксперт открыл кошелек. – …документы, банковские карты.

– В лесо… Нет, не может быть. Вы что-то путаете. Этот человек жив?

– Как зовут вашего сына? – спросила она, не ответив на его вопрос.

Он назвал имя, и Лиза сравнила фотографию в паспорте с безжизненным лицом человека.

– Когда вы видели его в последний раз? – она будто тянула время, стараясь подготовить его к жестокой реальности.

– Неделю… – голос на том конце дрогнул, как ветка под сильным ветром. – Где-то неделю назад. Это он? Ответьте мне, он живой?!

– Я сожалею… – Лиза была осторожна с формулировками. – Человек, которого мы нашли, мертв. Вам или кому-то из родственников нужно приехать для опознания и дачи показаний.

– Нет. Вы уверены, что это он? – голос в трубке на мгновение стал тихим, почти окостеневшим.

Лиза знала, что полная уверенность будет лишать его последних надежд, но она не могла дать окончательный ответ. На другом конце провода его мир почти рухнул, но все еще держался на тонкой ниточке, которую разорвать слишком сложно. В его воображении сын все еще мог быть живым. Человек, погружающийся во тьму, всегда ищет проблеск света. Но иногда этот свет оказывается лишь иллюзией, играющей с надеждой на дне души. Мы всегда надеемся, хотя на самом деле боимся утраты.

– Вам нужно приехать для опознания, – закончила она и похвалила себя за то, что смогла себя преодолеть.

Глава 3

Вера в закон и справедливость появилась у нее еще в детстве, тогда, когда появилось желание отомстить. Нет, не отомстить, а наказать по строгости закона, так, как прописано в кодексе. Она давно знала номера статей и примеряла их к местным отморозкам, там таких хватало, но почему-то их никто не арестовывал, почему-то они продолжали совершать то, что совершали. А может быть, никто и не заявлял о преступлениях, кто знает. Но тогда она решила, что должна приложить к этому свою руку. Юридический институт, стажировка в полиции, в криминалистическом отделе, работа помощником адвоката, и теперь она здесь. Это все Ян – он по хорошей дружбе с Глебом пристроил ее сюда.

– Ян, ну зачем? Почему ты не сказал мне, что собираешься это сделать?

В тот вечер радостная новость превратилась в разочарование.

– Ты не хочешь мне спасибо сказать? Я договорился, чтобы тебя взяли в Следственный комитет, а ты не рада?

– Я рада, но я хотела сама, понимаешь? Я должна была хотя бы попробовать.

– Ты вообще ценишь, что я делаю для тебя? Или, по-твоему, я пустое место? Уехать из дыры в столицу – пожалуйста, учиться на права – пожалуйста, работу престижную – пожалуйста! И что на выходе? «Я хотела сама»?

– Ян… – горечь непонимания застревала в груди, как шар раздувалась, вот-вот сейчас лопнет, но Лиза не могла произнести ни слова. Она знала, что будет только хуже. – Спасибо, – выдавила она то, что он хотел услышать.

Трудно быть «пристроенной». Никто не воспринимает всерьез, особенно если «пристроенной» оказалась девушка с привлекательной внешностью. Значит, мозгов там не много, природа вложилась только в то, что снаружи. И теперь Лизе необходимо доказать свою ценность, хотя все можно было бы увидеть в ее глазах, где ум благородно уживался с красотой. Но кто тут умеет читать по глазам? Да и времени на это, похоже, ни у кого не хватает.

Утренняя планерка началась сегодня раньше обычного. Лиза устроилась в кресле справа от Глеба за большим полуовальным столом, который примыкал к столу Когана. Сам же Глеб сидел по правую руку от него, он и был его правой рукой во многих вопросах.

Пряди густого каре ложились Лизе на лицо строгими линиями, а рост, чуть выше ста шестидесяти, позволял ей стать практически незаметной за спиной Глеба, который сидел вполоборота.

– Елизавета, что у вас по трупу? – Сергей Коган наклонился в сторону, чтобы построить зрительный контакт с ней. Глеб откинулся на спинку кресла.

– Личность установлена, родственники его опознали. Ничего из вещей не пропало. Деньги, банковские карты – все на месте. И конфеты. На месте происшествия были конфеты.

– Конфеты? – Коган скривился, будто это было совсем не важно.

– Да, конфеты. Рядом с телом первой жертвы их тоже можно заметить на фотографиях.

Коган перевел взгляд на Глеба. Холодный, требующий ответа. Взгляд, под которым любой хотел бы провалиться хоть под землю, хоть глубже, любой, только не Глеб. Он держал на себе этот взгляд, ни одна его мышца не дрогнула.

– Я разберусь, – его ответ был четким, лаконичным, будто по инструкции, и он был принят. Коган не хочет отчитывать его при таких молодых сотрудниках, как Лиза? Или им всем здесь плевать на детали?

– Кто обнаружил труп? – вернулся Коган к основной теме.

– Лесник, когда обходил территорию.

– Что судмед?

– На теле видимых повреждений нет. Сказал ждать вскрытия, все после исследования.

– Хорошо. А по изъятиям?

– Веревки изъяли, биологи попробуют выделить ДНК, еще срезы ногтей с трупа и… конфеты, – добавила Лиза, но снова была проигнорирована.

– Поздравляю, коллеги. Похоже, у нас серия. – Он тихо хлопнул по столу. – Между жертвами прошло совсем немного времени, поэтому нам тоже придется поторопиться. Вишневский, это дело я отписываю тебе. Сравни все по вещдокам, узнай у судмедов подробности. Елизавету можешь взять себе в помощницы. Запросы, постановления, бумажки – это все ее прерогатива, да и тебя разгрузит, – добавляя щербатую улыбку, сказал Коган.

Лиза почувствовала, как от несправедливости где-то в груди вырос ком, поднимаясь к горлу.

– Елизавета, вы поняли?

– Поняла, – выдавила она, хотя глубоко в душе надеялась на другое.

Лизе доверяли самые легкие дела, но их количество казалось бесконечным. Она постоянно объединяла листы заполненных протоколов, что только напоминало ей, как она пытается сшить собственную жизнь по страницам в единое целое.

– Тебе нужна помощь с назначением экспертиз? – спросил Глеб, когда они вышли из кабинета Когана.

– Я стажировалась у криминалистов, – сказала она с намерением показаться уверенной, но взгляд не подняла. – Спасибо.

– Ну смотри. Если что, знаешь, где меня искать, – ответил он с легким намеком и добавил на прощание: – Не потеряйся среди бумаг.

Глава 4

Она ссутулилась за столом в темноте под двумя яркими лампами, листая сшитые страницы уголовного дела. В воздухе витал резкий запах кофе, единственной привычки Лизы, и она не считала ее вредной. На сегодняшний день это был уже шестой стакан. Аромат горького шоколада, пряностей и освежающей лимонной нотки (она предпочитала кофе с лимоном) бодрил и помогал не уснуть.

Темные глаза внимательно впивались в одни и те же фотографии. Они точно что-то упускали.

Глеб тихо вошел в ее кабинет.

– Все еще здесь? – голос из темноты напугал ее, но Лиза сделала вид, что заметила его раньше, чем услышала.

– Да, надо закончить к завтрашнему утру.

– Тебя попросили только назначить экспертизы и подготовить запросы. А ты ковыряешься до ночи. Это можно было сделать за два часа. Я же предлагал свою помощь.

Что сегодня с его настроением? Обычно Глеб более дружелюбный и менее разговорчивый.

– Не все такие быстрые, как ты, – буркнула Лиза, даже не взглянув на него.

– Ладно, иди домой, я все сделаю сам, – он протянул руку, чтобы забрать дело, – нужно как можно скорее отправить вещдоки на исследование.

– Я пытаюсь понять… – Она все еще разглядывала фотографии.

– Лиза, иди домой. Коган списал это дело мне, я разберусь.

– И почему он всегда списывает самые интересные дела тебе?

– Ты шутишь? Ты не знаешь почему? Нельзя упускать время и сюсюкаться с этими фотографиями часами.

– По-твоему, я упускаю время? И все это неважно?

– Способность выделять главные детали из этой стопки макулатуры, – он захлопнул том дела у нее перед носом и придавил сверху ладонью, – вот что важно.

– Все детали важны. – Лиза вытащила том из-под его руки. – Нельзя их разделять на главные и неглавные. Ни ты, ни Коган – никто не обратил даже внимания на то, что убийца оставляет метки. Конфеты.

– Если ты хотела поговорить о деталях, то лучше это сделать со мной, а не с Коганом.

– Обиделся, что ли?

– Это слово неприменимо ко мне, но знай, что здесь так не поступают.

– Обиделся.

– Лиза, послушай, – легкая, едва уловимая ухмылка показалась на его лице. Или это была добрая дружеская улыбка? – Я работаю следователем больше десяти лет. Ты ведь слышала, я сказал, что разберусь с этим.

– И что? Ты считаешь, что только ты можешь разбираться в деталях? – раздражение начало нарастать внутри нее. Хуже всего, когда близкие, казалось бы, люди начинают показывать перед тобой свое превосходство.

– Нет, конечно нет. Но тебе сейчас это и не надо делать. Я всегда был твоим наставником, помогал тебе с тем, что тебе кажется сложным. Но ты просто игнорируешь меня и делаешь, как тебе удобно.

– Я не игнорирую тебя. Это вы все игнорируете меня. У меня свой темп работы и свой подход, – ответила она.

– Свой подход? Лиза, рано еще говорить о своем, – он нарочно выделил это слово, – подходе. Ты раскрыла хоть одно сложное дело? Сложное. О чем я? Посмотри на эти стопки, – он указал на кипу сложенных на стуле томов. – Ты ничего не раскрыла, потому что у тебя мало опыта. Мой тебе совет: учись перенимать его у тех, кто что-то умеет.

Лиза взглянула на него, чувствуя, что сердце забилось сильнее. То ли от кофе, то ли от его высокомерных высказываний.

Глеб отступил на шаг, а Лиза отвернулась от него. Да что с ним такое? Да, сейчас все на нервах, да, сейчас все устали, но это не значит, что он может позволить себе так разговаривать.

– Просто уходи. Мне нужно закончить работу. Экспертизы все равно раньше завтрашнего утра не попадут на стол экспертам. Я сдам дело Когану, а потом делай с ним что хочешь, – сказала она, не глядя на него.

Никакой он ей не друг. Просто один из тех, кто рисуется перед ней, перед начальством, перед собой. Разочарование поглотило ее, а он молча вышел и закрыл за собой дверь.

Глеб остановился, даже обернулся и вновь положил ладонь на дверную ручку, однако входить передумал. Пожалел ли он о своих словах? Пожалел. Но пусть Лиза подумает о них, пусть это было ей неприятно, но он прав. Ее надо встряхнуть, ей будет полезно, он-то знает, как лучше. Ведь он ей друг, а не просто наставник.