Неугомонная четвёрка мигом скатилась с печки и побежала посмотреть на портал, но сзади раздался голос их деда, Эйрика:

– Стоять, карапузы! Близко не подходить.

А в дверях появился отец Забавы, у которого в руках был пучок розог.

* * *

– Проша! – Хельга спрыгнула с рук князя. – Где у нас корыто для белья?

Только что проснувшийся домовой удивлённо разглядывал девочку в чужой рубахе, в которой хозяйка болталась как язык в колоколе.

– Ну? Что застыл? Вот, сарафан мой положить нужно, и давай к печи: дедушку кормить надо, он уставший со службы пришёл, а у тебя на стол ещё не накрыто.

Прошка щёлкнул пальцами – и в углу кухни появилось корыто. Хельга положила туда сарафан и рубашку.

– Деда, ты присаживайся, сейчас Проша ужин подаст, а я переоденусь – и сразу прибегу.

И Хельга быстро побежала к лестнице, ведущей на второй этаж дома. Князь задумчиво посмотрел ей вслед.

«Не побоялась воды, полезла спасать этих дурней, но почему? Плавать не умеет, силёнок нет, чего-то я не понимаю…» – размышлял Гостомысл.

– Пронька, как у вас сегодня день прошёл? – поинтересовался князь.

– Да как прошёл? – задумался домовой. – Утром на рынок сходили, потом к лавочнику, а потом обед готовили, который я вам отнёс. А помощник лавочника нас чуть не выставил! Вы бы наказали его, князюшка, за неподобающее поведение. Это ж неуважение к нам…

– Проша, ну что ты! – крикнула Хельга с лестницы, услыхав, что Прошка ябедничает. – Откуда ж мальчику было знать про меня? Ничего и не случилось.

– А ты садись, кукла, с тобой разговор отдельный. Скажи мне, ты с чего решила, что спасти четверых можешь?

– Деда, – Хельга расплылась в улыбке, – да я только Забаву на бревно затащила, мальчишки сами справились.

– А ветер почему успокоился? – князь пристально взглянул на девочку, но та сидела совершенно спокойно.

– Так то необычный ветер. Я, ещё когда на камне сидела, увидела анчуток, да так много… – и задумалась, как обрисовать это «много». – Как вешек в резане, не меньше. Я на них внимания не обратила, у меня ж тётушкой по сарафану оберег вышит от мелкой нечисти. А потом смотрю, ветер только над нами, а как рогоз, что плоты связывал, рассыпался, так и поняла – они пакостят. Вот и поплыла. Оберег сработал, магию их убрал, и дядюшка Эйрик нас вытащил. Разве что сарафан жалко, кто ж мне оберег восстановит?

– Я разберусь с твоим сарафаном.

Князь задумчиво ел кашу, закусывая колобками.

«Вкусно всё-таки. Давно меня таким не баловали», – подумал он.

– Ты мне покажешь, где анчуток видела?

– Ага, – моментально согласилась девочка, но потом посмотрела на сырую обувь и погрустнела: запасной у неё не было.

Князь вздохнул, чуть шевельнул пальцем – и те высохли.

«Тоже, что ли, в бытовые маги перейти? Безопасно и платят много», – мелькнула в голове Гостомысла мысль.

Хельга обулась, дала указания домовому и повела деда к озеру. В начинающихся сумерках оно казалось молочно-белым, полностью оправдывая своё название. Девочка уверенно шагала по берегу, пока не остановилась у зарослей рогоза.

– Вон там они, деда, – указала она.

Князь на секунду сосредоточился – и в его руках начала расплетаться ловчая магическая сеть. Над травой в сферах взлетели анчутки. Они сердито стучали в ловчие сферы, но разрушить их силёнок явно не хватало.

Гостомысл почувствовал, что в нём закипает ярость: «Количество нечисти, находящееся тут, для города просто запредельное. Это чудо, что всё закончилось небольшим купанием в озере: ещё день-другой – и нечисть расползлась бы по всей округе. Куда смотрят городские маги?»

Мужчина сплёл все маленькие сферы в одну большую и снова открыл портал.

– Ну, кукла, пойдём городскими делами заниматься. Глава я рода или как?

– Глава, дедушка, глава, – восхищённая его колдовством, ответила девочка. – Самый лучший.

Портал открылся у дома городского мага – вот у кого вечер был действительно хорош. Окна дома освещали магические фонарики, слышались песни, звуки гуслей, кто-то выбивал дробь каблуками, отплясывая на веранде.

Князь моментально вскрыл все охранные заклинания и переместил сферу с анчутками за забор.

– Ну, ребята, покажите, на что способны, я в вас верю, не стесняйтесь: тут всё ваше, – с этими словами он разрушил сеть, и анчутки посыпались на траву, но уже через минуту, привлечённые запахом еды, направились к дому мага.

Князь довольно кивнул, подхватил девочку и переместился домой. И тут Хельга вспомнила о своём долге, за которым придут утром, и виновато посмотрела на князя.

– Деда, мне бы денег… За молоко отдать надо.

– Сколько?

– Тридцать вешек. Хорошее молоко, деда, я из него тебе утром такую простоквашу подам!

Девочка чувствовала себя виноватой: только пришла, и на тебе – денег просит.

Князь взял её за руку и провёл в кабинет. Там на столе стояла небольшая шкатулка. Гостомысл открыл её, и в ней оказалось несколько монет, ногаты и даже гривны.

– Деда, а что это?

– Ну ты же денег хотела? Рассчитаешься за молоко да, может, на рынок пойдёшь: мало ли что понадобится? Вон обувь себе купи, негоже в лаптях бегать.

– Это деньги? Тут ни резан, ни вешек нет, – удивилась Хельга.

– Это гривна, – князь достал слиток, – её можно поменять на двадцать ногат, а ногату – на пятьдесят резан.

– Деда, да кто ж с такими деньгами ходит?.. Мне тридцать вешек надо и ну не больше пяти резан на всякий случай, – растерялась девочка.

– Возьми ногату и разменяй. – Князь достал слиток поменьше. – А как израсходуешь, возьмёшь тут. А сейчас спать идём.

Хельга сжала в руке слиток и направилась к себе в комнату.

«Как же я с таким состоянием на улице покажусь? Да и вряд ли у мальчика деньги будут на сдачу… Придётся утром на рынок идти. Может, белорыбицу купить и сделать пироги с ней? И ботиночки не мешало бы, и лапотков пару: в лес же в чём ходить? Можно бёрдо купить и ткани – одежду обновить, заодно и нитки для вышивки посмотреть», – с такими мыслями она лежала в кровати. Только девочка, удобно устроилась на тонкой перине, как вдруг послышался стон.

– Проша, – тихо позвала Хельга.

Домовой, потирая заспанные глаза, появился перед ней.

– Что случилось, хозяюшка?

– Там кто-то стонет, – девочка показала рукой в сторону двери.

– А, так это князь, – отмахнулся домовой. – Он же два дня браслеты, сдерживающие магию, не снимал. Видимо, снял. Вот теперь магия и беснуется. Но ты, хозяюшка, не переживай: к утру оклемается.

– А почему не снимал? Их же нельзя долго носить, потом и заболеть можно.

– Хозяюшка, так ведь дед твой маг силы огромной – никто её не выдерживает. А чтоб тебя не беспокоить, он свою комнату от общей магии закрыл. Тяжеловато будет, но до утра продержится, не боись, – сказал он и замолчал. А потом вдруг спросил. – Подожди, а ты разве не чувствуешь? Тебя не выворачивает, не давит?

Хельга взглянула на домового.

– Проша, а ты сам что чувствуешь?

– Да ничего, я ж нечисть – что мне от той тёмной магии будет? А вот спать я хочу…

– Потерпишь, – голос девочки стал строгим, – идём к дедушке.

– Куда, чумная, это тебе не булки печь! – домовой вцепился в Хельгу. – Да тебя по терему размажет! Что я завтра деду твоему скажу?

Девочка отцепила домового, посадила его на стул, а сама решительно вышла за дверь.

«Как же я так про браслеты забыла? Привыкла, что тётушка Ненила на меня внимания не обращает и снимает их всегда, а дедушке откуда знать?» – корила себя в мыслях она.

За дверью бушевала магия. Хельга первый раз почувствовала такую нестабильную силу на себе. Сила её тётки тут и рядом не стояла.

Девочка упрямо прикусила губу, чуть прикрыла глаза и увидела эти тёмные потоки. Они ударялись о прозрачный купол, пытаясь сломать его. Если бы не он, тёмная магия просто растеклась бы по дому, смешалась с природной и рассеялась. Но так она билась, словно зверь в клетке. Хельга решительно вошла в почивальню Гостомысла.

Мужчина лежал на кровати, его грудь резко вздымалась, глаза застилал пот; Гостомысл периодически стонал. Вокруг него не было цветных искорок магии, которыми пользовалась Хельга, – над ним висел чёрный полог тьмы. Хельге стало страшно: домовой был прав, это не забавная магия домовых, вредная магия анчуток или запутанная магия леших и кикимор… Это была неуправляемая первоначальная сила. Выше неё был лишь первородный хаос. Но Хельга слишком мало знала, чтобы её заботила природа этой силы. Девочка видела лишь чёрный полог, причиняющий боль её деду.

– Проша.

Домовой моментально появился.

– Принеси воду, полотенце и уксус. И мне нужна будет твоя помощь.

На столе появилась большая тарелка с водой. Хельга вылила туда немного уксуса, намочила полотенце и аккуратно протёрла лицо мужчины.

– Проша, ты же можешь эту магию забрать? Нельзя её тут оставлять, а купол мы с тобой не вскроем.

Домовой молчал. Он смотрел на девочку, которая не особо реагировала на магию, пугающую обычных людей. Когда тёмная магия приближалась к ней, опутывала, а от её ладошек отскакивали искры, девочка не обращала на это внимания.

– Кто ты, хозяюшка? Ты же не человек…

Глава 8

«Отец – человек, мать – тоже, так с чего бы мне быть кем-то другим? Да и магия моя невелика, элементарная, как у нечисти. Так ведь другой меня и не учили… Сколько я тётушку уговаривала показать хоть что-то, но та лишь учила меня шить-вышивать, плести да травы лесные показывала», – в мыслях удивилась Хельга.

– Ты, коли что, Проша, заметил, утром расскажешь, а сейчас не до глупостей мне. – Она снова обтёрла лицо князя и указала рукой на полог тьмы. – И долго ты стоять собираешься? Убери всё это.

– И как я это сделаю? – поинтересовался домовой. – Я не человек или перевёртыш, магию копить не умею, уж ты должна это знать.

– А ты и не копи, у нас заняться нечем? Лужайку от сорняков вычисти, ручей за баней сделай, в погреб льда с него набери. Если мало, ещё дел найду. И поторопись.

– Да твой дед и так бы оклемался, не развалился бы: он же тёмный маг, – не уступал Прошка, но, увидев сердитый взгляд, вздохнул и стал собирать магическую энергию.

Стоило домовому исчезнуть, как Хельгу стошнило. Соврала она, что магию не чувствует. Девочке казалось, что внутри неё всё кружится и все внутренности вот-вот выйдут наружу.

«Теперь понятно, почему дедушка жил один».

Хельга села на пол, несколько раз вздохнула, и вроде ей стало легче. Она щёлкнула пальцами – и пол снова стал чистым.

– Думаешь, победила? – Хельга сердито взглянула на тьму.

Появился Прохор. Он подошёл к пологу, постоял и снова исчез. Хельга последовала его примеру – подошла к пологу, чуть потянула тёмный поток магии, и её снова стошнило.

– Куда ты лезешь? – Прохор снова появился в комнате. – А я уж было и правда поверил, что ты не реагируешь на магию князя.

– На тётушкину не реагировала, а сильнее её в скиту магов не было. – Хельга вытерла рот и снова убрала за собой. – А такого я не встречала. Даже представить себе не могла.

– А я вот тебя тут представить не мог, – собирая магию, произнёс домовой. – Не может тут человек находиться, тем более ребёнок. Надо бы князю проверить тебя.

– Пусть проверит, – пожала плечами Хельга. – Ты не отвлекай, Проша, иначе меня тут совсем скрутит.

Дальше они работали в полном безмолвии. Домовой забирал магическую энергию, Хельга стирала с лица князя пот и укутывала одеялом, к магии девочка не подходила. Но, даже несмотря на это, ей всё равно приходилось садиться на пол и, обхватив руками голову, пытаться снять давление тьмы. Когда ночь перевалила за середину, тёмный полог начал рассеиваться, а потом резко исчез.

– Проша, – окликнула Хельга домового, – давай ещё немного тут посидим и спать пойдём.

– Я полежу. – Домовой растянулся на подушке рядом с князем.