Глава 2

Катя ехала в автобусе. До деревни пилить целый час. Настроение паршивое.«И что, спрашивается, я там делать буду? Хах, дояркой пойду работать. Хотя, если честно, поступать нужно куда-то, в школе-то я на отлично училась, да и для нас, детдомовских, типа скидки и льготы» – думала Катя.С профессией она до сих пор не определилась. Воспитатель говорила, что ума у неё много, а применить его не может. Катя решила не торопиться, отдохнуть недельку, а там видно будет. Лишь бы родня не достала, а то слетаться стали, как мухи на мёд. Пятьсот тысяч это вам не шутки.Девушка мечтала уехать из этого городишки. Тут нет возможностей для молодёжи, да и один большой торговый центр на весь город. Даже с тёткой там столкнулась. Катя не хотела никого видеть, лучше уж самой, чем с такой роднёй.Жмурясь от солнечного света, девушка вышла из автобуса, вдохнула свежий воздух.«Красота какая!»Вдруг вспомнились слова где-то услышанной старой песни. «На недельку до второго я уеду в Комарово», – запела про себя Катя. Навстречу прошла тётка с двумя объёмистыми сумками. Девушка подлетела к ней с приветливой улыбкой.– Здрасте, а вы не подскажите «дом 34» в какую сторону?– Туда, – тётка выставила вперёд руку с пухлыми пальцами и посмотрела, как на умалишённую.«Чего это она? Хотя какая разница, туда так туда.»Женщина хотела ещё что-то сказать, открыв рот, но Катя поблагодарила и широким шагом двинулась в сторону домов.Вообще, деревенька представляла собой два ряда вполне приличных домиков. Ухоженные палисадники с цветами перед окнами и не менее аккуратные огороды. Дорога, само собой, пыльная грунтовка, Катины кроссовки быстро покрылись этой серой пылью. Она досадливо посмотрела на свою обувь и вздохнула.В Ракитино она была всего один раз, лет в семь, наверное. Конечно, дорогу к дому бабушки не помнила. Прабабушка Мария была единственной, которая приняла и полюбила внучку. Она даже в детдом пару раз приезжала, сетуя на то, что в её возрасте ей не разрешили опеку. Вот и дом бабуля завещала именно ей, Кате.Девушка шагала по деревне, вглядываясь в номера домов, слева чётные справа нечётные.«Ага, дом номер тридцать, значит, следующий тридцать два и…»Чижова с холодеющим сердцем подбежала к соседнему дому, на котором красовалась табличка тридцать два. А вот тридцать четвёртого дома, последнего в ряду, не было. Вернее, он был, но от него остался чёрный, обугленный остов. Девушка подошла к забору своего уже не существующего дома. Покорёженные брёвна валялись в саду, а чёрные остатки от стен смутно напоминали то, что должно было стать единственным жильём. Катя вцепилась в забор, не замечая, что пачкает руки в копоти. Она смотрела круглыми от шока глазами, и ей захотелось завыть, как раненой на охоте волчице.Это жутко. Кажется, что ехала куда-то, а приехала в никуда.«И что теперь? Что дальше? Не к тётке Эльзе же идти? О да, та будет рада племяннице, как же пенсия по потере кормильца за все восемь лет. Господи, да что же я всё о деньгах, делать-то теперь что?!» – думала Катя, а по щекам струились слёзы.Грудь сдавило словно обручем, Катя попыталась глубоко вдохнуть, но получалось плохо. Она открыла кармашек в рюкзаке и достала ингалятор. Вдох-выдох, ещё раз и ей стало лучше. В последнее время приступы астмы почти не мучили и вот опять. Она переволновалась, а ей нельзя так нервничать.Неожиданно сзади подошла какая-то бабушка, низенькая, худощавая, со смешной панамой на голове и добрыми глазами.– Здравствуйте. А вы кто? – озабоченно спросила она.– Здравствуйте. Я К-катя Чижова, – почему-то заикнулась девушка.– А, то-то я гляжу мне твоё лицо смутно знакомо. Да ты же на папку своего, Володю Чижова очень похожа.– Вы знали моего отца? – удивилась Катя.– А как же, у меня на глазах рос. Мы с твоей прабабушкой смолоду дружили. Пойдём в дом, нечего тут стоять. Идём, внучка, идём, – ласково промолвила старая женщина.«Внучка» – это простое слово неожиданным образом согрело сердце и душу. Подхватив с земли сумку, Катя поплелась в соседний дом.Домишко слегка просел, но выглядел добротным. Кате пришлось нагнуться, заходя в двери. Ростом она была не маленькая. Метр семьдесят. Девушка выглядела худощавой. У неё были красивые черты лица и миндалевидные серо-голубые глаза. Густые и непослушные, каштановые волосы выглядели так, как будто их только что взъерошили. Бабушка показала, где можно умыться, а сама стала накрывать на стол.– Можешь меня бабой Нюрой звать. Да и остаться у меня есть где. Куда ты сейчас поедешь? А так, глядишь, отоспишься. Утро вечера, как известно, мудренее, – ворковала старушка.Катя посмотрела на простенькую обстановку кухни. Большая русская печь в одном углу, в другом газовая плита с баллоном, неподалёку от неё холодильник. У окна стол, накрытый клеёнчатой скатёркой. В этом окне за красивой тюлью виднелось пепелище. Чижова встала у стола и как заворожённая уставилась в окно.– Ох, внучка, да не смотри ты туда, ещё больше расстроишься. В прошлом году комиссия какая-то приезжала, смотрела, пригоден ли дом к жилью. Сказали, что пригоден и уехали. Я тогда уже знала, что дом тебе завещан. А неделю назад гроза сильная была, молния прямо по дому шарахнула. Вспыхнул он, как свечка. Люди набежали и давай тушить, как назло, ещё и дождь не начался, брёвна сухие, пока пожарные приехали, он уже горел вовсю. Даже начавшийся ливень его не спас, вот так-то, – Нюра тяжело вздохнула, как будто бы это она понесла утрату.Еда была по-домашнему вкусной. «Это не то, что у нас в столовке готовили. Картошечка с маслом и молодым укропом. Даже в таких малостях видится удивительное», – подумала Катя.Девушка наслаждалась едой, пока ей, как маленькой, стелили в комнате постель. Она могла бы и сама, но хозяйка решительно заявила, что Катя в доме гостья.Наевшись, девушка прошла в комнату и обрадовалась, что окна выходят не на пожарище. Стол, кровать, шкаф, да пару стульев, вот и вся обстановка. Баба Нюра поставила на стол какую-то коробку из-под обуви.– Вот это твоё, – решительно заявила женщина: – Родственнички, как Мария померла, весь дом вверх дном перерыли. Искали не иначе эту коробку. Только Мария как завещание написала, мне её принесла, сказала, мол, отдай моей внучке Катюше, как приедет, именно ей.Девушка нерешительно откинула крышку и удивилась.– Фотографии, и из-за этого стоило дом переворачивать? – спросила она.– А ты их вынь, – бабушка лукаво улыбнулась.На дне коробки лежали пожелтевшие треугольники из тетради, фронтовые письма её покойного прадеда. А ещё там были медали и ордена, самые настоящие. Катя с благоговением вынула медаль за отвагу, затем орден славы и отечественной войны первой степени. Руки дрожали, рассматривая военные награды, девушка поняла зачем гонялась родня. Такие медальки немало стоят, если ещё учесть, что они золотые.– Мария почему-то считала, что ты их не станешь продавать.– Нет. Это же память о прадеде. Вы его знали, какой он был? – Чижова стала всё укладывать обратно.– Весёлый, добрый, на гармошке играл. Маша ведь так и не вышла больше замуж хоть и сватались. Всем говорила, что Мишу любит.Бабушка ушла, велев отдыхать. Катя лежала на кровати. Ей казалось, что жизнь придавила кирпичом. Хотя она никогда не унывала. Баба Нюра права, утро вечера мудренее. Но сейчас всё разбилось на мелкие осколки.«Дед вон, герой войны был, великий человек. А я кто, неудачница, да к тому же ещё и астматик? Достойное продолжение великой династии Чижовых. Ой, ну расплачься ещё. Всё, хорош нюни распускать, можно подумать, всё кончено. Поступлю в институт и тоже стану великой, учёной или археологом, врачом, например. Обещаю, дед, на помойке жизни ты меня точно не увидишь», – сказала про себя Катя.

Глава 3

Депутат Нестеров был маленьким, полненьким человеком. На его обрюзгшем лице, помимо кругленьких глаз-пуговок, красовались стильные очки в серебряной оправе. Он сидел в кабинете и работал, принимая посетителей, и время от времени стуча по клавиатуре компьютера пухлым пальцем. А вообще, если бы не эта полнота, он бы выглядел вполне симпатичным сорокалетним мужчиной.

Сегодня был приёмный день, и Евгений постарался выжать из себя всё, на что был способен. Здесь была приветливая улыбка и лесть, где-то даже откровенное, но вполне правдоподобное враньё. Скоро очередные выборы, и он собирался ужом вывернуться, но снова занять тёпленькое местечко.

Мысли депутата перекинулись на семью, и, если честно, идти домой к этой стервозной бабе вовсе не хотелось. Да и женился он чисто для имиджа, и единственное, что радовало во всей этой истории – семилетний сын Иван. В дверь постучали, и Евгений Борисович пригласил очередного посетителя войти.

На пороге появилась красивая девушка в светлых джинсах и белой футболке. Нестеров чуть слюнки не пустил и, шумно сглотнув, пригласил её присесть у стола. Да, Нестеров любил молодых, красивых, подтянутых. Всё было до банального просто: посули такой покровительство, съёмную квартиру, содержание, и в десяти процентах из ста девушка соглашалась. Сейчас, накануне выборов, он интрижек на стороне не заводил – боялся, но эта милашка… Нестеров буквально почувствовал, как разбухает между ног.

– Здравствуйте, с какой целью вы ко мне? – улыбка осветила все тридцать два зуба.

– Здравствуйте, меня зовут Екатерина Владимировна Чижова. Дело в том, что я в этом году выпустилась из детского дома. Квартиру мне не дали, так как бабушка завещала дом, но я приехала в деревню, а дом сгорел. Мне теперь жить негде. Можно как-то помочь? – Катя достала документы, – Вот копия завещания, справка из детского дома и из пожарной. Это фото, так, на всякий случай.

Нестеров поглядывал украдкой на девушку, облизываясь мысленно, и уже мечтал затащить её на широкую кровать съёмного жилья.

– Хм, ситуация… Ну что ж, посмотрим, что можно сделать. Не гарантирую, что вы получите квартиру, конечно, но можно попробовать выбить для вас денег, – Нестеров растягивал слова, давая понять, сколько усилий ему придётся приложить.

– Буду очень признательна, если вы, мне поможете, – промолвила Катя смущаясь.

«Чего он на меня так пялится своими маслеными глазками? Рожа как у бульдога, а взгляд – прямо фея волшебница!», – подумала девушка.

– Я смотрю, ты подготовилась, Екатерина: заявление, телефон, даже фото. Заберу эту папочку и поработаю над твоим делом. Как будет результат – сообщу.

– Хорошо, буду ждать.

– Знаешь, я ведь могу тебе помочь устроиться в жизни. Будешь учиться и не думать о хлебе насущном, – с придыханием произнёс Евгений.

– Это как это? – буркнула Катя, сделав вид, что не поняла.

– Ну… я тебе помогу, ты – мне, – депутат положил свою пухлую ладонь на её руку, лежащую на столе, и медленно облизнул верхнюю губу.

– Да вы что, сдурели?! Я не стану с вами спать! – взвизгнула Чижова.

Нестеров сразу же понял, что не на ту напал. По выражению лица Кати было понятно – не согласится, да ещё и растреплет. Он поспешил скорее оправдаться:

– Что ты, я же не о том. Просто выборы через месяц, нужно побыть, так сказать, моей рекламой. Депутат Нестеров помог, денег на квартиру выбил, ну и всякое такое. Сюжет на областном канале, разумеется, ну и прочее.

– А, ну это можно, согласна, – Катя с отвращением выпростала свою руку из-под депутатской, которую тот почему-то не спешил убирать.

– Я пойду тогда? – спросила она нерешительно.

– А да, конечно. Я позвоню в ближайшее время, – депутат как будто очнулся от сказочных грёз.

«Да, жаль, а такая девушка… Я бы ради неё всё что угодно», – Нестеров представил, как нагибает красавицу на кровати и пристраивается сзади. В паху снова сладко заныло.

 Катя выбежала из кабинета и быстрым шагом пошла на улицу. Лицо пылало гневом.

«Фу-у, чуть не блеванула прямо на ладошки этой «Дюймовочки». Облизывался, как кот на сметану, а потом: «Я не я, и рожа не моя». Я же видела, что он меня тут на столе разложить готов. А всё баба Нюра: «Иди к Нестерову он хороший, многим помог». Даже если бы он был брутальным мачо, я бы не стала ради бабла трахаться с ним. Катя Чижова не проститутка!» – подумала девушка и пошла к остановке.

Катя остановилась у подруги – Машки Бобровой. Спать, правда, приходилось на полу, на надувном матрасе, но и за это спасибо. Мебели в квартире было так мало, что это можно принять за стиль минимализм, если бы это не было на самом деле стилем «беднотизм». Маша сирота с самого рождения, поэтому ей выдали только небольшое пособие. Катя по дороге к её дому зашла в супермаркет и купила еды – на халяву жить было неудобно, даже у лучшей подруги.

Через неделю позвонил Нестеров и назначил встречу в мэрии. Нужно было уладить кое-какие формальности. Оказалось, что квартиры ей не дадут, выделят денег на строительство крошечного дома, как погорельцу. Девушка решительно заявила, что деньги у неё есть, и если сложить один и один, квартиру можно купить.

– В этом городе я жить не буду. Уеду учиться, там и квартиру куплю, – гнула свою линию Катя.

– У меня сосед подыскивает землю под фазенду. Если продашь подешевле, проблем не будет. Сделку быстро оформим. Квартиру можно и в другом городе. Скажу опеке, чтобы посодействовали. Ты же знаешь, просто так тебе денег не отвалят. Эти риелторы обдурят в два счёта. Ну и про наш уговор не забывай, – плотоядно улыбнулся Евгений.

Вот и завертелось. Мэр был другом Нестерова, и ему попиариться на деле сироты тоже было с руки. Шишкин собирался на второй срок, и зарабатывать очки уже сейчас неплохо. Катя понимала всю эту грязную возню. Если бы не выборы, то ей бы ещё долго пришлось обивать порог мэрии своими туфлями. Именно поэтому она лыбилась в камеру и распевала дифирамбы Нестерову и Шишкину. Рейтинг обоих взлетел вверх, но девушке было уже на всё наплевать. Она уезжала из этого города, как и мечтала.

Глава 4

Катю ждали в другом городе. Адвокат, который работал с местной опекой, проверил сделку по генеральной доверенности. Именно он должен был встретить Чижову на вокзале. Сейчас девушка, вся в предвкушении новой жизни, ехала в поезде.

 Нестеров выиграл выборы, и в благодарность, или по какой-то другой причине, купил Кате билет в купе за свой счёт. Собственно, девушку уже не волновал ни сам Нестеров, ни проблемы города, который она покидала. Несколько раз с ней пыталась связаться родня, но Чижова откровенно их всех послала.

  «Эх, а красивая у меня родина! Вот смотрю в окно: поля, леса, реки, города там всякие проезжаем. С одной стороны, радость, а с другой – тревога какая-то. Нет, вы не подумайте, мне вовсе не страшно, просто, ну, не знаю… Говорят, что большинство детдомовских, мало приспособлены к жизни, да ещё и обида во многих сидит, что не полюбили и бросили. Валерка Панов из детской комнаты милиции не вылезал, и уже год как в тюрьме сидит. Роза Юрьева с восемнадцати лет с мужиками за деньги спит. Много нас со сломанными судьбами, но я пытаюсь держаться и сделать всё, чтобы жить нормально. Что в вашем понимании нормально? Лично в моём – стабильная работа и крыша над головой, остальное потом приложится. Очередная остановка. Могут и в моё купе билеты купить, а то еду сутки одна, скучаю», – думала Чижова подъезжая к очередному вокзалу.

  В купе зашла девушка низкого роста, но спортивного телосложения.

– Ого, значит, не одна буду, радует. Таня, – девушка широко улыбнулась.

– Здравствуйте, Катя, – Чижова тоже улыбнулась, удивляясь, то ли непосредственности, то ли откровенной наглости симпатичной дамы.

  Таня кинула дорожную сумку на полку и обернулась на звук открывающейся двери. В купе ворвался парень.

– Тань, Танечка, ну не уезжай, пожалуйста. Я исправлюсь, честно. Тань, ну я больше не буду, – умолял парень, буквально повиснув на девушке.

  Затем произошло совершенно неожиданное: парень полез целоваться, а когда Таня оттолкнула, то крикнул раздражённо:

– Я же люблю тебя, как ты не понимаешь! И вся эта глупая ревность из-за любви!

– Ты не к тем ревновал, милый. Да и вообще, я замуж выхожу. Родители выбрали мне жениха.

– И ты согласилась?! Забыла нашу любовь?! – крикнул ревнивец.

– Да! – Таня тоже закричала.

– Ну надо же, как мило, решила в невесты поиграть? Тебе не жалко наших отношений.

– Мне нет, в отличие от тебя, – хмыкнула Татьяна.

– Да пошла ты! – рявкнул парень и пошёл на выход.

 По громкой связи объявили: «Господа провожающие, просьба покинуть вагоны, поезд отправляется через пять минут».

– Вот это да, – произнесла Катя потрясённо, она не ожидала увидеть в поезде такие страсти. – Прям Санта-Барбара

– Если честно, соврала я. Достал своей ревностью, козёл – попутчица плюхнулась на полку.

– Да этот твой на меня так смотрел, как будто разорвать был готов. Я-то тут при чём? – хохотнула Катя.

– Ну, во-первых, уже не мой, как видишь, мы расстались. А во-вторых, пошло оно всё в жопу.

 Через час случайные попутчицы ужинали и болтали как старые подруги. Татьяна Рюмина оказалась девушкой раскрепощённой и словоохотливой. Она поведала, что её послали в командировку в новый филиал фирмы. Там Катя и встретила Олега. Поначалу всё шло хорошо, пока Олег не возомнил из себя невесть что.