Сирин мягко улыбнулась и тихонько запела. Легкая, словно перышко, песнь разливалась вокруг. Это было невероятно… эта песня своими чарующими звуками касалась самой души. Её легкие прикосновения стирали всю ту боль, печаль и тоску, что грызла меня всё это время. Она рождала тихую надежду и дарила искорку веры. Отзвучали последние строки волшебной песни, даря толику счастья.

– Спасибо… – тихо шепнула я, понимая, что сейчас сделала для меня чудесная птица.

– Не за что, Солнышко, – полосатое крыло Сирин коснулось моей макушки. – Ты очень славная девочка. Не рви свою душу. Забудь прошлое. Живи. Просто живи.

И вдруг с крыла Сирин сорвался сноп золотых искр и окутал меня и всё еще держащего меня в своих объятиях здоровяка.

– Ого… – продолжала глупо улыбаться от переполняющих эмоций. – Как здорово. И красиво. Вы все такие красивые. Особенно вы, – захотелось вдруг сделать комплимент этим невероятно красивым существам. И не выдержав спросила. – А как вас зовут?

– Симаргл…

– Сирин…

– Красиво… – шепнула я. – А почему о вас нам не рассказывали? Почему все думают, что ангелы – это бесполые существа с крыльями? А вы…

– А мы не ангелы, Солнышко, – покачала головой Сирин, и обратилась к держащему меня мужчине. – Поставь-ка её, Горыня.

– Горыня? – удивилась, ступив на траву. – Как Змей Горыныч?

– НЕТ! – рявкнул пёс Симаргл, но было поздно.

Горыня весь вдруг поплыл, миг и на его месте топтался огромный, размером с КамАЗ, дракон.

– Гр-р-р… – удивлённо скосил глаза Горыныч-Горыня, пытаясь осмотреть своё новое тело.

– Ой! – прижала руку к губам. – Это что?

– Это ты, моя дорогая… Тебя оказывается одарила Гамаюн^[2]… и когда только успела-то? Хм… впервые за тысячи лет… занятно… – опять смешно сморщил нос Симаргл.

– О Боже! И что? Что теперь делать? Он что, таким и останется? – запаниковала я. – Какая Гамаюн? Та самая? Райская птица? Я что теперь, могу превращать людей в чудовищ?

– Гр-р-р! – возмущённо раздул ноздри Горыня-Горыныч, видимо обидевшийся на чудовище.

– Да не рычи ты! – испуганно взвизгнула – Мне и так хреново! Господи! Да что ж это такое?! Вечно я влипаю в какую ни будь фигню! Даже на том свете! Что ж за жизнь-то?! Верне, уже смерть. И тут умудрилась накосячить!

– Гр-р-р! – опять рыкнул Горыня-Горыныч.

– Да не понимаем мы тебя! – раздосадовано всплеснула руками. – Нормально говори!

– Гр-р… не истери, – вдруг нормально заговорил дракон. – О!

– О-о-о! – обрадовались все присутствующие.

– Фу-у-ух… Так… – потерла лицо. – Господи… что ж за бред-то, а? Прости меня, Горыня. Я не хотела. А теперь давай ты обратно, а? Ну, в человека. Как там надо? Сосредоточься, напряги свою «ци». Или что там у тебя надо напрячь? И давай. Угу? Ты, конечно, очень красивый и мощный, я бы сказала великолепный, даже. И всё же, в образе человека ты очень и очень фактурный. Когда меня ещё секс-символ на руках поносит… так что давай, угу…

– Угу… – оскалил в улыбке клыки, обрадованный чем-то дракон.

Пара мгновений, и вот перед нами стоит Горыня во всей своей мужественной и обнаженной красоте.

– Ого! – восхищенно присвистнула. – А ты красавчик. Только давай ты не будешь смущать мою неокрепшую психику и тонкую душевную организацию своим потрясающим телом. Мы может и в раю, но мысли у меня ну совсем не ангельские. Можно ему хоть какие-то штаны выдать, а?

– Можно, – хмыкнул Симаргл, и в тот же момент на Горыне появились портки.

– Фу-у-ух… ну вот и хорошо, – потёрла лоб, и от облегчения плюхнулась на траву, уронила лицо в ладони.

– Забавная у тебя сестрица, Ладушка, – сказала Сирин.

– И не говори… у неё всё окружение очень уж забавное. Охотник, Одарённая и Оборотник, – рыкнул пёс.

– Прям, ООО «Владислава» – хмыкнула я, поднимая глаза на собравшихся. – Это же не рай, и не ад?

– Нет, – качнула девушка Владислава головой.

– И я не умерла?

– Нет.

– И не в коме?

– Нет

– И я не схожу с ума?

– Нет.

– И это всё на самом деле, да?

– Да.

– Я провалилась … куда кстати, я провалилась?

– Здорово, – прервал наш диалог Симаргл. – Основную мысль ты уловила. Но вам уже пора. А то ещё несколько минут и всё, этот проход схлопнется, – указал он крылом на затянутый словно мыльной плёнку проём. – Что у вас опять стряслось? Ну кроме неё, – мотнул он в мою сторону головой.

– Да всё то же, – поморщился второй из мужчин, которого назвали охотником. – Венец украли.

– ОПЯТЬ?! – громогласно возмутился Симаргл.

– Угу, опять… – сокрушенно покачала Владислава головой.

– Ц! – закатил глаза пёс.

– Маршал, скажем так, лопухнулся, – продолжил охотник. – И подозревал не того. И мы снова в начале. Вернее, в тупике. И кто за всем этим стоит, не знаем.

– Весело у вас, – подпёрла кулачком подбородок я. – Только я не совсем поняла про сестрицу.

– Я тебе всё расскажу. И даже покажу, – пообещала Владислава. – Не уверена, что тебе понравится, но выхода всё равно у нас нет.

– Хорошо, – согласилась я, силясь переварить информацию.

– Так. Мне всё это надоело, если честно, – нахмурился Симаргл. – Нам ещё на Посвящение успеть надо.

– Ух ты! – обрадовалась Владислава. – И кого?

– Юный Княжич. Велес решил его отметить.

– Ещё один Охотник?! Ого! – удивилась девушка.

– А я? Мне теперь как? – решил уточнить Горыня.

– А ты теперь Оборотник, – пожал плечами Симаргл. – Учись управлять своим даром. Можешь вон, защищать новую Одарённую, – кивнул он на меня. – После того, как посвятите её в реалии, так сказать. Да, кстати, отвезите её в Коломну, к Пятницкой башне. Дальше. По вашему дельцу, поищите тут, – взмах крыла, и в воздухе замерцал интерьер красивого зала. – Всё. Вам пора.

Последнее что мы увидели, это ласковая улыбка Сирин, резкий взмах прекрасных белых крыльев, и всю нашу компанию мощной волной вынесло в дверной проём, обратно на лестницу Останкинской башни.

– Классно. Давно не была в Коломне, – задумчиво сказала, поглаживая драконистого Горыню по плечу. – А нам туда срочно надо? А то мне что-то не хорошо… – последние слова пробормотала, оседая на пол, ныряя в обморок.

* * *

Мне было хорошо. Легко, тепло и уютно. Чуть укачивало, как в детской колыбели. Хорошо. И сон такой, немного страшный, но в тоже время такой обалденный, и очень красивый. Мужественный и чертовски сексуальный мужчина, похожий на актёра, сначала спас меня, потом носил на руках. Сказочные поющие птицы, волшебные крылатые псы, драконы, магия. Красивая девушка, похожая на бабушку в молодости, как две капли воды, которую все называли моей сестрой. Всегда хотела сестру. Жаль, что всё закончилось. Просыпаться не хотелось. Даже не смотря на неудобную позу и тихо бубнящий телевизор. Хм. Странно, плечи затекли, как будто я висела на бревне обхватив его двумя руками, а под щекой было что-то гладкое, и внутри глухо бухало, как заморский тамтам. Открыв глаза, подумала, что всё ещё сплю. На меня с улыбкой смотрел тот самый актёр, которого называли Горыней, и которого я во сне превратила в дракона. Осознание накрыло после того, как поняла, что прижимаюсь к могучей обнаженной груди мужчины, а бухающий тамтам – это стук его сердца.

– Не сон? – тихо спросила.

– Нет, – улыбнулся мужчина.

– Блин. Ладно. Ну хоть ты настоящий. А мы где?

– Дома, – раздался до боли знакомый голос. – Ты дома, Зайка-Данька.

Зайка-Данька – так меня называл только один человек на всём белом свете. Одним движением стекла с коленей самого классного мужчины в моей жизни, и замерла напротив старинного кресла, в котором сидел Он.

– Ты?! – не веря спросила я. – Ты?! ТЫ!!! Как ты мог?! КАК ТЫ МОГ МЕНЯ БРОСИТЬ?! – заорала я. – Как ты мог?!

Он вскочил, схватил меня в охапку, и забормотал, уткнувшись в мою макушку:

– Прости… прости… прости меня… я не мог… я умер там… понимаешь… умер… прости… прости меня Зайка… прости…

– Их нет… никого нет… я осталась одна… – вцепилась в него, всё ещё не веря. – Совсем одна… совсем… я так ждала… так ждала… а никого не было… так долго… никого…

– Мне жаль… так жаль… – шептал тот, кого я считала погибшим столько лет. – Прости… прости… – стискивал меня в объятиях дядя.

Тот самый дядя, который погиб много лет назад.

Не знаю сколько мы так стояли, вцепившись в друг друга, мне было так страшно отпускать его. Казалось, что стоит только отпустить, и он опять исчезнет.

– А давайте бахнем по писюрику? – раздался красивый грудной женский голос.

– Писюрик не помешает, – хлюпнула я носом, рассматривая мокрое пятно на красивой рубашке дяди.

Платок появился словно ни откуда.

– Как всегда, – хмыкнул дядя Богдан. – Без платка.

– Угу, – использовала платок по назначению, и огляделась. – Вау! – не культурно вытаращилась на обладательницу красивого голоса. – Боже, – чуть не села мимо кресла. – Обалдеть! Это твоя жена?

– Да.

– Как тебе это удалось?

– Сам не знаю, – пожал он плечами.

– Обалдеть!

– Я сам в шоке.

– Получается, Монако в пролёте?

– Ага.

– Круто! Невероятно круто! – не отрывала взгляда от дядиной жены.

– Может вы и с нами поделитесь? – с улыбкой спросила одна из самых шикарных женщин в мире. Да что там! Во всем мирах!

– Вы очень красивы, – комплимент сорвался с губ.

– Спасибо, – продолжала улыбаться жена дяди. – И всё же, о чем речь?

– М-м-м… понимаешь… – смущенно почесал затылок дядя. – Ну я же тебе всегда говорил, что ты у меня самая невероятная и самая прекрасная. Так вот, там… – неопределённо помахал в воздухе рукой дядя, видимо пытаясь обозначить загадочное «там». – Там есть женщина, очень-очень похожая на тебя, и она… она вышла замуж за принца Монако.

– Монако? – удивилась дядина красавица-жена. – Боги, да кому нужно это захолустье?

Монако – захолустье? Честно, я не сдержалась. Истерический смешок вырвался сама собой. Затем ещё один смешок, и ещё один, и ещё… так громко и так много я не смеялась давно. Очень давно. Даже не смеялась – ржала аки кобыла! Походу, истерика пошла на второй виток. В себя пришла после фразы дядиной жены:

– На-ка, выпей, деточка.

– Пустырник? – глядя на рюмку в своей руке, спросила я.

– Обижаешь! – возмутилась она. – Писюрик! Давай-давай. Тебе надо. Ну и нам заодно, – кивком указала на поднос с рюмками.

– Ну! Вздрогнули! За встречу! – отсалютовал рюмкой дядя, и махнул залпом.

И все повторили манёвр.

– Ну, давай, рассказывай. – отставив пустую рюмку, пристально посмотрела на дядю.

* * *

Глава 2

Сказать, что вечер был насыщен воспоминаниями, не сказать ничего. История дяди была невероятной. Он многое перенёс. Многим пожертвовал. И всё же смог. Смог пережить ад, чтобы наконец обрести счастье. Настоящее счастье. Любовь. Семью. Своё дело. Своё место. Да уж. Кто бы мог подумать? Ни много ни мало – Алмазный Король.^[3]

Моя история не уступала дядиной. Так уж сложилось, что наши истории переплелись гораздо сильнее, чем хотелось.

С той самой новогодней ночи, когда трагически погибла жена дяди. Тогда-то и начались эти страшные дни. Горе и боль плотной черной вуалью накрыло всю нашу семью. Дядя Богдан превратился из молодого цветущего мужчины в свою тень. А потом он уехал. Уехал в тайгу и пропал там… нам даже тела его не прислали. Не нашли. В тот пасмурный холодный день мы хоронили пустой гроб. Нам остались только внезапно пробившийся светлый луч… нет, не луч, а ослепительная молния над головами, и раскат грома, от которого мы разом вздрогнули, и завывания ветра, котором слышалось: – «Я не забуду… Я буду осторожен… Я найду… Прощайте…», и ливневый дождь, смывающий острую боль и горе.