Боже мой… Значит, максимум три минуты. Потом снова начинает болтать.

– Может, промолчишь немного? – прошу я его, всматриваясь вдаль, где видны огоньки ночного города.

– Нет, это невозможно, Мили, – остановившись позади, обнимает меня и опускает подбородок на мое плечо. – Я тут искренне признаюсь тебе в любви, а ты…

– Дима! Да блин! Ты чего как ребенок себя ведешь? Отпусти меня немедленно и отойди! И… О какой любви идет речь, чудик? Ты меня толком даже не знаешь!

– Ребенок? – цокает языком. – Ты мне не веришь, да? Знаю я тебя достаточно хорошо, милая. Зря ты так. Но… Я также знаю, кажется, как тебя уверить. Пойдем.

Взяв меня за руку, Дима тянет в сторону, где та самая толпа людей. Кто-то с малышами, кто-то со своей парой, а кто-то один, снимает селфи.

– Народ, прошу минуточку внимания! – говорит Дима очень громко, и все сразу же устремляют на него взгляд. – Я этой девушке никак не могу доказать, что влюблен в нее по уши. Не верит она мне! Ну никак! Хоть убейте!

Боже… Мне сквозь землю провалиться хочется!

– Что ты делаешь? – шепчу, крепко сжимая его ладонь.

Он отстраняется и разводит руки в стороны.

– Милена, я люблю тебя, как ты этого не понимаешь? – заявляет он с улыбкой на лице. – С ума ты меня сводишь. Днем и ночью о тебе думаю и больше ни о чем! Люблю, поверь!

Я даже отреагировать не успеваю. Кто-то хлопает в ладони, кто-то снимает нас на камеру, а кто-то кричит: «Браво!»

– Придурок! – рычу. Теперь я цепляюсь за его руку и тяну за собой. – Да что ты делаешь? Совсем, что ли, ку-ку?

– Ну да. Ты таким сделала, – обхватывает мое лицо ладонями. – С ума свела. Никому тебя не отдам. Ванильная девочка, притворяющаяся кактусом. Иди ко мне.

И в следующее мгновение впивается в мои губы напористым, голодным и безумно страстным поцелуем.

Глава 3

С ним все так невероятно быстро… Неправильно…

Но в то же очень весело, безумно.

Вот чувствую, что нельзя поддаваться. Надо держать дистанцию. Да только ничего с собой не могу сделать.

Внутренний голос буквально орет, чтобы я отошла. Оттолкнула от себя Беркутова и вообще врезала ему звонкую пощечину, чтобы не наглел.

Но внутри меня поднимается такое пламя… Его пальцы касаются кожи шеи, вызывает табун мурашек во всем теле. Губы горят, как и низ живота – там вообще непонятно что творится.

– Отойди! Да что ты себе позволяешь? – подаю я охрипший голос.

Дима смотрит исподлобья, прижавшись лбом к моему. На лице легкая улыбка. Зрачки черные-черные.

– Лучше поехали ко мне, – хрипло отвечает он, все так же стискивая в своих объятиях. – Обещаю, что не пожалеешь.

– А вот ты пожалеешь, что лапаешь меня! Я тебе не разрешала!

– Для того, чтобы тебя целовать, кролик ты мой, мне не нужно твое разрешение. Ты дрожишь. Хочешь же меня, как и я тебя. Но упорно делаешь вид…

– Ой, какие мы самоуверенные! – обрываю его речь. – Дрожу, потому что холодно! Не надо выдумывать то, чего нет на самом деле. И… Спасибо за такой вечер, но я хочу домой, как только корабль вернется на свое место!

– Обязательно поедем, – оставив на моей щеке короткий поцелуй, Дима отстраняется. И мне становится еще холоднее. Губы мои действительно горят. А еще он расцарапал кожу щетиной. – У вас там завтра какие-то важные съемки вроде? Отец сегодня что-то такое говорил.

– Я еще не знаю, если честно. Но сказали приехать раньше. Мне бы поехать домой и выспаться, но я поддалась на твою провокацию.

– Жалеешь? – вопросительно выгибает бровь. – Не отвечай, я знаю ответ. Тебе нравится тут быть. Со мной.

Я закатываю глаза и прикусываю нижнюю губу. А ведь он снова прав. Но знать ему об этом не нужно.

– Если смогу разобраться с делами в офисе, то обязательно приеду тебя увидеть. Отец просто давит меня работой. Ее всегда невыносимо много. Еще и его друг приехал, так все, теперь вообще капец.

– Это ты про дядю Эмиля? Я вчера видела их вместе. – догадываюсь я.

– Откуда ты его знаешь?

– Ну… Они друзья с моим отцом. Очень близкие.

Дима усмехается, всматриваясь вдаль. Мне кажется или он стал каким-то грустным?

– Эй, ты чего? – шутливо бью его локтем в бок. – Такое внезапное изменение настроения… Причину можно узнать?

– Твой отец часто вмешивается в твою жизнь? С приказами, например. Что ты должна делать, а что нет?

– Нет, конечно. Благо, мы видимся редко. Но вот с Алиной он так почти ежедневно… Потому что работают вместе. Она перед его глазами круглосуточно. Будь я на месте сестры, то давно сошла бы с ума. Благо, она замуж вышла, живет, естественно, в доме своего мужа и ночью отдыхает от отца, – смеюсь я, вспоминая жалобы Алины. – А я, наоборот, вижу его только поздним вечером. Наверное, я немного везучее.

– Никогда не стану лезть к своим детям. Если они у меня будут, конечно. Потому что жизнь для того, чтобы жить в свое удовольствие. А не так, как хотят родители.

– Дим, по твоим словам складывается такое впечатление, будто твой отец тебе враг. Родители могут быть очень строгими, Беркутов, но для своих детей они всегда хотят всего самого лучшего. И еще часто сжимают со всех сторон, бросаются командами… Иногда бывает внутри них страх. Страх потерять, к примеру. Случись с тобой, не дай бог, что-нибудь ужасное, у Сергея Владиславовича инфаркт случится.

– Да ладно тебе. Он на меня давно забил.

Продолжать эту тему мне не хочется. Не знаю, какие у Димы отношения с отцом, но мне его папа кажется очень даже хорошим, милым человеком. Знаете, бывают мужчины, которые подзывают к себе своих подопечных – молодых моделей, и, например, взамен на популярность просят что угодно. О таких я очень часто слышала. Вот Сергей Владиславович в этом плане совсем другой. Он очень строгий и требовательный. Всегда добивается от нас крутейшего результата. Его агентство должно быть номер один, не иначе. Кстати, дядя Эмиль тоже в этом деле, и я его часто вижу у нас.

Атмосфера не такая, какой была изначально… Но Беркутов берет себя в руки и снова начинает шутить. Домой он меня подвозит ближе к двум часам ночи. Но отпускать, кажется, не собирается.

– Зря отказалась. В моем доме ты оторвалась бы по полной.

– Мне на работу рано утром, балбес, – фыркаю я. – Спокойной ночи.

– А поцелуя на прощание нет? – грустно усмехается. – Вот только не надо снова превращать себя в кактуса. Ты такая красивая и милая, когда послушно себя ведешь.

– А ты настоящий зануда, Беркутов! – хмыкнув, тянусь к ручке двери, но Дима притягивает меня к себе, цепляясь за локоть мертвой хваткой.

– Не отпущу! – хрипит он.

Утро начинается как-то необычно. Я не выспалась, но настроение почему-то хорошее. Никак не реагирую на подкалывания отца, на то, что он ругается. Ведь вчера, когда я приехала домой, он еще не спал. Был в своем кабинете, и мы столкнулись с ним лбами. Я выскользнула, естественно, и побежала в свою комнату. И, конечно же, допрос за столом в такую рань был неизбежен. Благо, братишка в Америке занят своей учебой, иначе он присоединился бы к отцу.

– Папуль, я не маленькая, – встав с места, иду к отцу и чмокаю его в колючую щеку. – Ну уж прости. Пришлось уехать к друзьям, и наше празднование затянулось.

– Надо было хотя бы предупредить!

– В следующий раз, папуль.

Мама не поддерживает отца. Знает ведь – бессмысленно. Я сбегу снова, если это будет необходимо. В конце концов, я не школьница. А взрослая девушка. Кстати, совершеннолетняя. А еще самостоятельная! У меня на плечах, между прочим, гениальная голова есть!

– Мою машину возьми, – подмигивает мамуля. – Ключи на тумбочке в коридоре.

– Спасибо, спасибо!

Благо, в пробки не попадаю, доезжаю до агентства за час. По дороге получаю сообщение от Димы. Он сообщает, что ради меня обязательно закончит дела как можно быстрее и приедет… Успеет меня увидеть.

Ну безбашенный, ей-богу! Такого парня я не встречала никогда! Не понимает слова «нет». Без тормозов! Не слышит то, что ему невыгодно.

– Миленочка, доброе утро, – здоровается женщина с ресепшена. – Тебя Надежда Вениаминовна ждет!

– Я в курсе. Спасибо, Анна Дмитриевна.

Постучав в дверь, я открываю ее, получив одобрительный кивок. Присаживаюсь напротив Надежды Вениаминовны и терпеливо жду, когда она завершит телефонный разговор.

– Да, Сергей! Да, конечно. Ага, естественно, вы правы. Хорошо, я вам сообщу. Так точно. Всего хорошего.

Отложив телефон в сторону, она потирает виски пальцами, затем глубоко вздыхает.

– Доброе утро, – наконец подаю я слабый голос. У женщины нет настроения, и мне не хотелось бы услышать ядовитые слова. Она ого-го какой бывает. Иногда так бесится, что страшно к ней подходить. – Что-то не так?

– Все в порядке, Милена. Сергей Владиславович немного разозлился, но это к нашему с тобой разговору никакого отношения не имеет. Тебе нужно ознакомиться с документами и, если все устраивает, подписать их. Держи, – протягивает мне синюю папку. – А если коротко, то будешь сниматься в рекламном ролике. Там большие деньги, Милена. Подумай хорошенько.

Да, сумма действительно хорошая. И не хотелось бы, конечно, отказываться. Никакой умный человек не стал бы. Да только меня смущает один пункт. Я буду снимать с… Германом! Как и предполагала! Потому что он идеальный напарник. И для меня был именно таким. Высокий, сильный, красивый. Правда, до недавних пор. Сейчас же я его не то чтобы видеть… Я его имя даже слышать не хочу!

– Нет, Надежда Вениаминовна. Я против, извините. Знаете, человек я не принципиальный. Тем более если речь идет о работе. Но… С Афанасьевым я сниматься не буду. Хоть убейте! Ну никак!

– Ты что, с ума сошла? Вы же с ним… Так, стоп! Поссорились, что ли? И сейчас ты хочешь плюнуть на такое крутое предложение? Понимаешь, что сильно пожалеешь, когда помиритесь с Германом?

– Поверьте, не пожалею. И никакого примирения не будет. Только через мой труп! – кровь в венах закипает. Раздражение поднимается во мне с невероятной скоростью. – Потому что он для меня умер. У вас есть какие-то другие вопросы ко мне?

– Милена! – вдруг повышает голос женщина. – Сергей меня уволит!

– Простите, – пожимаю плечами. – Не уволит, конечно же. Не преувеличивайте. Вы скажите как есть. При любом раскладе помочь я вам никак не смогу. Он понимающий человек и обязательно услышит вас. Мне лучше уйти.

– Боже, – качает она головой, обхватывая ее обеими руками. – Боже мой! Я скоро с ума сойду!

Молча встаю с места и покидаю кабинет. Нужно решить другие вопросы, и я первым делом отправляюсь на съемочную площадку. Пару часов теряю тут. Ловлю себя на мысли, что мои глаза разбегаются.

Я ищу его…

Господи, я ищу взглядом Беркутова!

– Милен, посидим где-нибудь? – предлагает Соня. – Я как раз закончила с делами. Хочу поболтать немного.

– Поболтать? Думаю, у тебя опять проблемы, и тебе нужны советы, – хмыкаю я. – Но извини, я скорее хочу поехать к сестре и увидеть племянницу. Сегодня, в общем, никак. Потом как-нибудь.

– Ну и ладно, – обиженно надувает губы девушка.

Не сказала бы, что близкая, но все же она моя подруга. Общаемся часто, однако мне действительно сейчас не до ее душевных разговоров.

Едва я дохожу до выхода, как кто-то цепляется за мое плечо и слишком резко поворачивает к себе лицом. Еле удерживаю равновесие, чуть ли не падаю. Потому что я на каблуках.

– Что ты творишь, сукин сын долбанный?! – повышаю голос на Германа.

– Какого хрена палки вставляешь, Милена? До чего ты докатилась? Я должен был сниматься в том ролике! Я!

– Так иди снимайся! – рычу сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как хватка на плече усиливается. Герман причиняет мне боль. – Отпусти, мне…

Договорить не успеваю. Потому что Афанасьев мгновенно отпускает мое плечо и буквально отлетает в сторону – к стене. А потом получает в челюсть от… Димы.