И то, что он рассказал, даже Оршу заставило удивлённо приподнять седые брови. Законом о гуманном обращении с животными биозы могли подтереться, и никто бы слова поперёк не сказал. На «спасителей» человечества (самих приведших его к биокатастрофе) такие глупости не распространялись. А дракки… А что дракки? К особо охраняемым видам не относятся. Вообще ни к каким известным видам не относятся. Нет такого существа в реестре.

Отдельные особи уже научились летать. Пока неохотно, с трудом восстанавливая утраченный за сотни лет деградации навык. Выводить их подобно мушкам-дрозофилам или мышам, чтобы закрепить улучшенный признак, пока не представлялось возможным. Продолжительность цикла жизни, условия размножения, стадии развития особей – всё это требовало многолетних исследований, а результаты нужны были сейчас. Так что в Биокорпусе №302 сосредоточились на коррекции поведенческих установок.

Поощрительные методы действовали плохо. Пусть дракки были поразительно прожорливы и за раз могли съесть объём, в несколько раз превышающий массу их тела, но не бросались со всех лап выполнять задание ради «вкусняшки». Условные рефлексы – будто было не про них. В одном из выводов было прописано неуверенное: «Сознательная лень?». Либо мешала эта их особенность преобразовывать корм в чистую энергию и накапливать её впрок – твари спокойно могли обходиться без пищи до трёх месяцев. Ну, большего отрезка времени пока не прошло с начала экспериментов.

Значит, упор на рефлексы безусловные – и, в первую очередь, инстинкт выживания. По мере чтения отчётов даже Оршу пару раз передёрнуло. Вивисекторы хреновы… Успехов удалось добиться лишь под воздействием электротока. С очень высоким коэффициентом мощности. Люди после такого не выживают. Ну, разве что нерре, но там особый случай – он высший маг. Вот и дракков наконец проняло.

В экстремальных условиях три особи обернулись. Закон сохранения массы тела дракки тоже игнорировали. Орша даже не удивился. В последнее время многие законы физики пришли в негодность. В человеческом обличье (а человеческий ли у них геном? очень интересно будет почитать следующие отчёты) дракки оказались двумя подростками и женщиной лет тридцати. Предварительно: с умственным развитием, соответствующим двухлетнему ребёнку.

На этом пока донесения заканчивались. Орша откинулся на стул и, впечатлённый, минут пять смотрел в одну точку.

Если об этом узнает империя Флоринге – новой войны не миновать. Следовательно, не узнает. Электронные донесения автоматически уничтожились через минуту после прочтения.

Впрочем, и без биозов оба мира на третий день Интеграции напряжённо замерли: в Эбендорфе позавчера ночью скончался посол Северной Фларингии.

«Дорвался, – сказал Орша, ознакомившись с заключением патологоанатома. – И его можно понять». Через десять минут причина смерти станет известна напуганной общественности Фларингии. Через пару дней успокоится и империя. И назначат нового посла. Громких генералов у Альянса хватает.

А сейчас Оршу, проголодавшегося за день, ждали сметанные булочки от белоплечей Лурцы. А всё остальное подождёт ещё.

Глава 8

Римми

– Поел… мяса? – ошеломлённо переспросила Римми, обратившись к патрону напрямую вопреки данному себе обещанию.

В заключении о смерти, составленном экспертами Альянса, было много незнакомых терминов, количественных значений, напечатанных рисунков. Это была пухлая папка документов в прозрачной обёртке, и Римми, как ни вчитывалась с умным видом, почти ничего там не поняла. «Холецистит», «инфаркт», «непереносимость глютена» – слова были странные и пугающие.

Придворный лекарь императора, наоборот, был излишне краток: «Разлитие желчи и разрыв сердца по причине чрезмерного обжорства». Рядом с переливающимся магическим оттиском дворцовой канцелярии стояла синяя печать Альянса, подтверждающая посмертный эпикриз.

Понятное Римми объяснение пряталось где-то посередине, и дать его мог только нейр Мортестиг. Римми наступила на горло своей гордости и вопросительно посмотрела на мужчину.

– У посла была желчнокаменная болезнь, – охотно объяснил Александр. – Он соблюдал назначенную диету, ел здоровую пищу, умеренно пил. Только не учёл один момент… Кстати, как вам вчерашний ужин, Аримантис вей Дьечи? Очень нежный стейк и необычный способ приготовления, согласны? Пожалуй, попрошу Антуана сегодня повторить. Так вот, если вы не знали, здешнее мясо, к которому привык посол, до того как попасть на стол, не мычит, не бегает по полям, а выращивается специальным образом. Его питательная ценность несколько иная, а состав строго контролируется… Например, почти отсутствует жир, часть белковых ами… аминокислот, в нём другое соотношение железа и прочих элементов. Не говоря о том, что это мясо не откармливают прежде отборным зерном, на которое у посла также оказалась жесточайшая аллергия. Так что жирное жареное мясо, знаменитый сладкий портвейн с императорских виноградников… И сытая счастливая смерть во сне. Ни подсыпанного яда, ни насланных проклятий. Конфликт, слава богам, уже исчерпан. И впредь, Аримантис вей Дьечи, больше не возмущайтесь, что меню для вас выбираю я. И, нет, Антуан не будет покупать вам чипсы, и прекратите шантажировать его трясучкой.

И снова Александр был прав. Правительство Северной Фларингии незамедлительно распространило информацию среди населения об опасностях, которые таят в себе иномирные продукты. Нежные желудки местных жителей, привыкших к сбалансированному питанию, овощам, выращенным особым образом (и, кажется, даже как-то изменённым в этих их генах), пастери… в общем, всему прокипячённому и очищенному, с трудом принимали привычную Римми пищу.

Добравшись до редкого деликатеса в этом мире – яблок – люди массово слегали от отравлений. Вроде бы какого-то специального фермента, чтобы переварить фрукт, у них не было. От жирного натурального мяса у них случалась одышка и заворот кишок, от парного молока понос.

Или вчера вот ещё случился скандал. Один известный ресторан, заплатив огромные деньги, заказал на той стороне дичь, решив побаловать гурманов забытыми рецептами. Вездесущая чувырла Вешка, посчитавшая Отцен более перспективным в смысле коммерции участком, нежели крохотный Рэтскволл, прислала им разной лесной твари по мелочи и дюжину отборных тушек фогельхекси. Этих пернатых даже императору редко подавали к столу по причине их неуловимости. Фогельхекси – птицы-ведуньи, отведав мяса которых, можно увидеть будущее на несколько дней вперёд. Ну и что, что у безмозглой птички женское личико с клювом и руки-крылья? Зато мясо, говорят, очень нежное… Какая ещё мутация, вы о чём?! Всегда они такие были. И если у вас кролики в особую Красную книгу записаны, то что, теперь их вообще никому есть нельзя?

В империи Флоринге же разразилась настоящая эпидемия. И не та, которой так опасались всемогущие лекари, подмявшие под себя власть в этом мире – биозы. Страну охватила сладкая лихорадка. Дорвавшись до дешёвого и доступного сахара, народ сходил с ума, выменивая отары овец на мешки ослепительно белого песка.

В этом мире сладкое считалось отчего-то вредным. Но будь оно отравой, разве продавали бы его столько, да ещё в самых разных видах? А Римми, пожив у Кэла, очень много успела попробовать. И восхитительное на вкус мороженое – вот додумались же молоко с сахаром замораживать! И батончики с орехами, и сгущёнку – Анника с ней иногда оладьи пекла. И Антуан вчера такой десерт подал – пальчики оближешь! Нежнейший ванильный мусс, а сверху корочка из обожжённого сахара… Римми облизнулась.

Кэл как-то пытался ей объяснить, что пища у них не всегда здоровая и нужно внимательно читать состав. И даже заставил прочесть этикетку овсяного печенья с мелким шрифтом. «Вот, видишь? Консерванты, эмульгаторы, усилители вкуса, красители… Дрянь это всё редкостная. А кур ещё и антибиотиками накачивают», – ругался он. Вкусно же, недоумевала Римми. Но поразило её тогда другое: пекари у них там дурные совсем, что ли? Свои тайные рецепты вот так всем и каждому выдавать! Да ту же Лурцу ножом режь, а секрет своих булочек на сметане не выдаст, а тут прям напоказ, на каждой пачке… Ну и мир.

Пока торговые палаты тянули с взаимным признанием денежных единиц, а законники – с актами для особых экономических зон, полосу Слияния наводнили разного рода мошенники и спекулянты.

Но Римми эту задержку понять могла. И то сказать: вот как полновесный велленс менять на это их незнамо что? Циферки ведь одни, пшик. Здесь нарисовали, там подтёрли. Кто их деньги-то в глаза видел? То-то и оно. Вот и не было веры их вельдам, когда за честную работу или за овцу тебе не звонкой монетой платят, а карманный визир под нос суют – заплатил уже, мол!

Вот и шли соотечественники с меновым товаром прямо в посольство в надежде сбыть своё добро нейру, получить, что причитается, а тот уж пусть сам чужакам перепродаёт за эти их пузыри мыльные. Первый день на новой должности Римми занималась именно этим – выгоняла из консульства деревенщину и торгашей. Пока нейр Мортестиг не сунул ей мимоходом картонную бумажку. Сообразив, что набор цифр на ней – это связной номер, Римми с пятой попытки набраланекую «Весёну Дубравишну. Дела торговыя и всякие».

– Здрасьти вам! Чой, продавать иль покупать будете, ага? – раздался знакомый голос. Римми мысленно взвыла.

Лесная дева, вызванная в посольство, решила проблему за полчаса. Римми скептически осмотрела чувырлу: рога у той ветвились уже на полметра вверх, за спиной стояла внушительная охрана из орков, в каждом ухе виднелось по бирюльке – специальные такие гаджеты, чтобы на вызовы визира отвечать, если руки заняты.

На вопрос, как Вешка понимает, сколько стоит велленс по отношению к вельду, и не дурит ли она честных граждан, мохнорогая оскорбилась.

– Завсегда чувырлы честные дела вели! Чой непонятного-то тебе? На бирже, вона, золотишко торгуется по пятьсот шейсят ихних вельдов за унцию, а в нашем велленсе того золота на три с четвертью ячменных грана. Угли с водородами сичас в рост пошли – эти самые водороды вчерась выкапывать сверх положенного запретили, а гособлигации Унии третью седмицу падают, да инофляция плюс ноль-три порцента… Туда, сюда… Вот те и курс! Самый честновый! Ну и мне за сопровождение сделок да инвистицные риски – уж скока положено… Рынковая эко-но-ми-ка, тут же ж соображать надо!

Римми, если честно, понимала с трудом. И в каких деньгах будет получать за свою работу, тоже. Спрашивать нейра Мортестига об оплате она не смела. За предыдущие два месяца ей и так ничего не полагалось – сбежала ведь из Рате-Скуоля, но как бы теперь ещё должна не осталась… Договор с патроном Римми помнила смутно: может, там и штрафы были прописаны.

Собственно, ей самой деньги были ни к чему. Как сотруднику посольства ей полагалось жильё и слуги, в том числе повар. Гардероб ломился от одежды, причём годной для обоих миров. Римми, скрипя зубами, решила быть выше этого и сделать вид, что так и должно быть. В конце концов, если из Рэтскволла нейр выдернул её с пустыми руками, то пусть компенсирует. Сам сказал, что обеспечит сотрудника всем необходимым. Да, получалось так, что сама Римми сейчас ни в чём не нуждается. Зато вот папенькины долги сами себя не погасят…

Первый день в Отцене ошеломил её настолько, что почти не запомнился. Больше всего он напомнил ей несущийся на бешеной скорости магбиль, сопровождаемый грохотом фейерверков, и всё это в толпе разряженного народа, как, например, бывает в Эбендорфе на праздник Нивьяр. От цветовой палитры рябило в глазах, от шума она даже немного оглохла. И думала, что совсем потеряла слух, когда портальный шкаф, что должен был доставить их из посольства в личные покои, вдруг взмыл ввысь. Уши мгновенно заложило, и Римми заорала, не услышав собственный крик. «Это скоростной лифт, – любезно объяснил нейр, окутав её белой целительской магией. – Не сжимайте так зубы, Аримантис вей Дьечи. Понимаю, моё присутствие вынуждает, но всё же раскрывайте иногда ротик. Полезно. И уши закладывать не будет».