В том мире он остался в заклинаниях – хоть и пугающе действенных, но непонятных даже магам. В этом мире – как мёртвый и забытый язык. Только, в отличие от магического мира, в нашем, сугубо научном, подход к его изучению был на порядок продуктивнее…

– Мы с вами, госпожа Хайтвер, даже можем на нём общаться. Мы понимаем смысл сказанного, принципы построения фраз, спряжения и прочие тонкости. Ваша диссертация по музыкальным ударениям и тональностям – воистину бесценный вклад в изучение дракктааля. А на той стороне маги до сих пор лишь бездумно заучивают записанные ещё шестьсот лет назад фразы, не в силах понять их.

– Да, наши возможности намного превосходят их, – Хетти пристально посмотрела на полковника и поняла, что снова верно уловила направление его мыслей. – Нам достаточно загнать собранную базу данных в дешифратор, подключить к анализу искусственный интеллект… И оружие готово. Слово разящее – это ли не мечта любого правительства?

Вейстлен усмехнулся, признавая за Хетти способность вычленять действительно важные вещи в разговоре, и одобрительно кивнул ей, предлагая продолжить мысль.

– Хм, а ведь владей кто-то из нас двоих магией, то даже нашего скудного словарного запаса в дракктаале хватило бы на эффектный перформанс? – улыбнулась Хетти.

– Верно, – ответно улыбнулся полковник. – Но, слава богу, у нас с вами её нет. И никогда не будет. Лично я не готов к такой ответственности.

– И всё-таки это так странно… Магия – вот же она. Только руку протяни. Достаточно шагнуть в «разрыв», озвучить приказ на дракктаале… Да даже шагать не нужно. Если их маги способны колдовать и в нашем мире, что вы в прошлый раз так убедительно продемонстрировали мне на видео, то это значит, что магия понемногу проникает и в наш мир? Ну, диффузия, или как это правильно… Это ведь происходит, верно?

– Всё не так просто, – усмехнулся Вейстлен. – Если следовать вашей логике, то вот вам обратная аналогия. Наши вышки связи теперь частично покрывают и тот мир. Пока недалеко – на пять-десять километров вглубь «разрывов». И вот представьте, что у какого-нибудь козопаса вдруг оказался мануал по использованию смартфона. Или даже подробный талмуд по его созданию – схемы, пошаговая инструкция по сборке. Сотовое покрытие в его мире теперь есть. Но самого устройства у него нет. Сможет он кому-нибудь позвонить?

– А, поняла. Люди, – сказала Хетти. – Точнее, маги. Вот их «устройства». Недостающее звено в цепочке.

– Да. Чтобы по щелчку пальцев творить волшебство, нужны три составляющие. Зона покрытия – это пропитанная свободной магией атмосфера. Инструкция – это заклинания, знание дракктааля. И устройство – человек с особой силой внутри.

– И что же, биозы ещё не сумели вычленить эту внутреннюю силу? Не верю, что с их возможностями они до сих пор не смогли заполучить какого-нибудь мага для опытов… Да хоть самого завалящего и слабого!

Полковник тихо хмыкнул и как бы невзначай обвёл цепким взглядом комнату.

– Вы умная женщина, госпожа Хайтвер. Но чересчур смелая. Это не та тема, которая должна заботить законопослушного преподавателя. Исследования биозов – государственная тайна.

– Да бросьте, – резко ответила Хетти. – Других жучков, кроме ваших, альянсовских, здесь нет. Я не двойной агент и не побегу докладывать биозам о том, что именно известно Альянсу об их разработках. У меня к корпорации Био-30 личная неприязнь, а вы заплатили мне достаточно, чтобы обеспечить мою лояльность… Так что, никого из нашего мира ещё не смогли наделить магической ДНК? Исследования ведь наверняка ведутся.

Полковник Вейстлен сложил руки на груди, прищурился. Видимо, оценил риски и счёл, что Хетти можно доверять.

– Насколько мне известно, пока нет. Не смогли. Да, магия – вещь наследственная, но это чуть больше, чем просто генетика.

– А как же наши собственные потомственные маги? Ну, те, кто чудом выжил после нашего Тёмного века? Они не могут обрести силу заново, раз покрытие – «внешняя магия» – теперь снова доступно? Всего-то надо обучить их дракктаалю…

– Таких не осталось, всех вырезали в Тёмном веке, – быстро ответил полковник. – Иначе я бы об этом знал.

Слишком быстро, подметила Хетти. Значит, скоро у неё появится очень необычный студент…

– Тогда я вернусь к своему вопросу, господин Вейстлен. С вашего первого визита прошёл месяц. Я достаточно примелькалась на экранах в качестве историка-консультанта, если именно это было первым пунктом вашего сложного плана… Спасибо, мне это польстило. Даже на улицах теперь узнают. Что у вас дальше на повестке? И что вам от меня нужно на самом деле? Удовлетворите же меня, наконец, полковник. А то только заигрываете. Намекну: наибольшее удовольствие я получаю от полной откровенности партнёра.

– А у женщин с вашим уровнем интеллекта по-другому и не бывает, – усмехнулся старик. – А если женщина не только умна, но и красива…

– Здесь вы должны сказать, что будь вы моложе лет на тридцать… – согласно кивнула Хетти. – Но вы не скажете. Я не в вашем вкусе. Так и вижу, что одиночка вроде вас уже нашёл свою даму сердца на склоне лет. Сварливую, сильно отличающуюся от вас, но такую внезапно покорную именно с вами… Возможно, даже не из нашего мира. Так закончим же этот неудачный флирт, полковник. Говорите прямо. Какова моя роль в ваших планах? В каком механизме, по задумке Альянса, я должна стать винтиком? Где и кем вы меня видите?

– Как и сказал ранее, мы хотим, чтобы вы преподавали в магическом университете Эбендорфа, – ответил Вейстлен.

Хетти выгнулась кошкой и провела острыми ногтями по подлокотникам кресла.

– Подробнее, – заинтересованно мурлыкнула она.

– Вы будете преподавать историю нашего мира. Обществознание. Политологию. Культурологию. В общем, знакомить студентов империи Флоринге с Фларингией. Взращивать лояльность к… К нашему миру в целом.

– К Альянсу, если быть точной.

Полковник ответил укоризненным взглядом. Конечно, не Уния же ей платит и не биозы…

– Вы ведь сами всё понимаете. Далее. У вас будет почти полный доступ к университетским архивам.

– М-мм… – Хетти томно откинулась на спинку. – Заводит. Ну же, продолжайте. И что же я буду делать под видом преподавания в ином мире?

– Собирать данные об академической подготовке магов том мире. Анализировать их владение дракктаалем. Продолжать его изучение – теперь у вас будут все возможности. Докладывать об используемых магами заклинаниях и степени сложности их использования. Альянс должен понимать, с чем имеет дело.

– Заканчивайте с прелюдиями, – выдохнула Хетти. – Переходите к главному.

– Вероятно, диверсии. Вы сами понимаете – достаточно изменить одну букву в слове, чтобы магия дракктааля полностью исказила смысл заклинания. А с нашими техническими возможностями заменить одну книгу другой не составит труда.

– Боги, не останавливайтесь… Больше откровенности, господин Вейстлен. Я люблю пожёстче.

– Шпионаж в пользу Фларингии. Участие во всех светских мероприятиях столицы – с вашей внешностью это не составит труда. В идеале вы должны войти в доверие к семьям, главы которых состоят в магическом совете или Высшем совете нейров. Достаточно откровенно, госпожа Хайтвер?

Хетти удовлетворённо улыбнулась.

– Для второго свидания с вами – да, господин Вейстлен. Что ж… Я согласна. А вы действительно умеете заинтересовать женщину, полковник. Когда приступать?

Этот разговор состоялся три недели назад, а сегодня Хетти уже укладывала вещи для поездки в Эбендорф. На ту сторону. Подумав, она добавила к отложенной одежде пару тёплых свитеров. Пусть мир когда-то был един, но со временем климат в Северной Фларингии претерпел существенные изменения. На той стороне лето было нормальным. Просто тёплым. С прохладными ночами. Без изматывающей жары и ежеутреннего предупреждения о критическом уровне УФ-излучения. Вот оно – прямое подтверждение того, как за какие-то сто лет их сторона угробила планету…

Её документы уже были готовы. Хетти ещё раз посмотрела на плотный желтоватый лист, всё норовивший скрутиться в трубочку. Эта верительная грамота с печатью дворцовой канцелярии, сияющая магией, была и паспортом, и дипломом, и лицензией на преподавательскую деятельность в том мире, и рабочей визой. А в её мире аналогом грамотки было приложение с документами, заверенными цифровой подписью. Машина за ней должна приехать через двадцать минут. Так что полностью собранная Хетти сварила себе кофе, вышла на балкон, плотно притворив дверь, и набрала выученный наизусть номер с простенького кнопочного телефона с безымянной сим-картой.

– Всё ковыряешься со своими пробирками? – вместо приветствия усмехнулась она, когда после десятого гудка раздалось раздражённое «да». – Как успехи в Биокорпусе номер триста два – оплоте биозов и надежде человечества? И, да, я тоже по тебе скучала, Рой. Поговорим?..

Глава 6

Александр

По обе стороны от разлома было относительно спокойно. Впрочем, иначе в этой глухомани быть не могло: в Рэтскволле за порядком следил полковник, в Рате-Скуоле – Михель. А авторитет нейра Мортестига был настолько высок, что даже мажонка третьей категории, который остался там временным наместником, слушались беспрекословно.

Не в последнюю очередь это спокойствие обеспечивала отдалённость его нейрата от столицы с одной стороны разлома и непроницаемый купол над крошечным посёлком – с другой. Но уже завтра всё изменится.

«…Экологически чистые продукты! Возрождение биоразнообразия Земли! Возможность остановить деградацию почвы! Это шанс исправить ошибки прошлого!» – вдохновенно вещал голос из открытого окна.

Из визира, как понял Александр. Хотя технологии в этом мире и позволяли передавать иллюзии с эффектом полного присутствия человека, но отличать голоса живых людей от цифровых копий он уже научился. Те малейшие флуктуации, незримые отпечатки ауры, что накладываются даже на звуковую волну, производимую живым человеком, никакая техника не в силах размножить и передать на расстоянии.

«Эпидемии! Новые вирусы! – резко парировал его оппонент. – Не забывайте, мы – цивилизация с выхолощенным иммунитетом в вынужденно стерильном мире. Не говоря уж о том, чем мы можем наградить тот мир – суперрезистентными бактериями, тогда как их медицина вряд ли дошла до антибиотиков хотя бы первого поколения…»

Участнику дискуссии договорить не дали, его слова резко оборвала громкая навязчивая реклама. Александр кивнул. Пожалуй, шутить о чуме среди рэтсквольцев было действительно глупо. В этом мире считалось дурным тоном даже просто называть своим именем болезнь, выкосившую десятую часть населения. А ведь они сами её создали в своих лабораториях…

Но диалог был показательный. Чётко показывал разницу между насаждаемой сверху парадигмой и реальным отношением людей к происходящему.

У Северной Фларингии в этом плане возможности были шире. Визиры, смартфоны и прочие устройства, которыми в избытке владели жители того мира, были связаны в единую Сеть. Как сказали Александру, утреннюю трансляцию саммита посмотрело рекордное количество жителей Фларингии – едва ли не 85% населения. То есть даже в самом глухом уголке страны знали о происходящем. В непосредственной зоне Слияния аудитория зрителей стремилась к ста процентам сознательного населения.

Александр провёл суммарно около трёх недель в Отцене. Шумный мегаполис с зеркальными небоскрёбами жил на немыслимых скоростях. Информация, казалось, там заменяла воздух. Она была повсюду: на упаковках готовой еды, на боках стремительных электромобилей, светящихся экранах размером с пятиэтажный дом, раздаваемых на улицах листовках, вездесущей музыке… От обилия в том мире вещей голова шла кругом, и предназначение далеко не каждой удавалось разгадать. И все эти вещи (и создаваемые каждую секунду новые) активно боролись за внимание жителей, крича яркими обёртками: «Я! Я! Посмотри на меня!».