Местонахождение кухни Виктор определил без труда. И приятно удивился – помещение оказалось аккуратным, прибранным. Он-то думал, что придётся пробираться через нагромождения пустых бутылок и упаковок из-под готовой еды. А здесь стоял новенький фуд-агрегатор, сверкающий латунью, кофеварка и даже контейнер для синтеза витаминов – такой же, как на столе у Сальмы.

Из ниши под воздуховодом выпирал округлыми боками холодильник. Столешница была отмыта и застелена бумажной скатертью, к столу придвинуты три стула с подушками на сиденьях. Подушки крепились к сиденьям кокетливыми бантиками. Дома у Виктора, в те далёкие времена, когда у него был настоящий дом, тоже водились такие.

Он присел на край стула.

Яшка появился через минуту. Босиком, на ходу застёгивая ремень на джинсах. На шее у Яшки висела майка. В зубах он держал трубку.

Сквозь сжатые зубы бросил Виктору:

– Туда, – и, пройдя через кухню, распахнул балконную дверь.

Виктор вышел на балкон вслед за ним.

Яшка уселся на перила – так привычно, будто более комфортной позы, чем свисать над улицей, сидя на ветхих перилах на высоте восемнадцатого этажа, не мог представить. Бросил Виктору:

– Дверь закрой. Сквозняк – простудишься.

Виктор прикрыл балконную дверь.

– Чего хотел? – Яшка принялся набивать трубку.

Он не поздоровался. Как Виктор его нашёл, не спрашивал. Таких вопросов в Милке не задавали.

Солнце стояло в зените, дарило Мегаполису последнее тепло. Жилистый, мускулистый, слишком крепкий для семнадцатилетнего торс Яшки освещали полуденные лучи. Виктор увидел, что тело парня испещрено следами от электробича. Особенно досталось правому боку. Живот и грудь пересекали два длинных, кривых шрама.

Такие остаются, если раны срастаются сами, без участия врачей. Если все медикаменты, которые имеются в твоём распоряжении – порошок бактерицидки, да дешёвый алкоголь в качестве анестетика…

У Виктора кольнуло сердце. Он невольно тронул собственное лицо. Шрамы от крысиных зубов свели, но память о них никуда не делась.

– Где тебя так? – вырвалось у него.

Яшка скользнул взглядом по шрамам. Процедил:

– С мотоцикла упал.

– И пулю словил там же?

Под правой ключицей Яшки виднелся круглый белёсый след.

– Ты на меня пялиться пришёл? – Яшка снова зажал в зубах трубку, снял с шеи и натянул на себя майку. – Так я не по этой части. Девочек люблю.

– Ты хочешь перебраться в Зеленый округ? – вырвалось у Виктора.

– Чего я там забыл? Мне и здесь хорошо. – Предложению Яшка не удивился.

– Если бы пуля прошла ниже, она пробила бы тебе лёгкое. Ты бы не выкарабкался. В Милке такие раны лечить не умеют.

– Знаю. И чё?

– У меня есть возможность переправить тебя в Зелёный округ.

Такая возможность – теоретически – у него действительно была.

– Крысятничать не буду, – холодно сказал Яшка.

Виктор осёкся.

– Что? – Яшка насмешливо смотрел на него. – Думал, один такой умный? Думал, я не срисовал, что ты дик? Да у тебя на лбу номер жетона выбит! Кабы ты шуршал по делам, которые меня касаются, суток бы небо не прокоптил. И никакой Крус тебе не помог бы.

Виктор обескураженно молчал. Он не знал, как строить разговор дальше. Яшка, сидя на перилах, невозмутимо дымил.

Молчание нарушила одна из близняшек, распахнувшая балконную дверь. Промурлыкала:

– Хотите кофе?

Она была одета в кружевной пеньюар нежно-сиреневого цвета. Для чего его надела, сложный вопрос. Скрывал этот наряд гораздо меньше, чем подчеркивал.

– Пива принеси, – буркнул Яшка.

Девчонка упорхнула в кухню.

Сквозь стеклянные двери Виктору было видно, как она открывает холодильник, наклоняется к нижней полке и вытаскивает из большой, почти полной упаковки две жестяные банки. Когда девушка наклонилась, пеньюар взлетел на такую высоту, что Виктор счёл за лучшее отвести глаза.

К девушке подошла сестра, одетая в такой же пеньюар. Близняшки чему-то рассмеялись и на балкон выпорхнули вместе, с банками в руках.

– Хотите что-нибудь ещё? – осведомилась та, что подала пиво Виктору, с браслетами на запястье.

Игриво подмигнула. Белья под пеньюаром не наблюдалось.

– Пожрать сообразите, – сказал Яшка. – И дверь закройте с той стороны.

На догадливость близняшки не жаловались. Через мгновение с балкона испарились.

– Ты с ними… двумя? – невольно вырвалось у Виктора.

Яшка ухмыльнулся:

– А ты не заметил?

– И… как?

– Так же, как с одной, только с двумя.

Девушки порхали по кухне, загружали в фуд-агрегатор продукты. Казалось, что они танцуют даже здесь – движения были красивыми, плавными. И явно рассчитанными на публику. Одна из девчонок, будто случайно обернувшись к балкону, Виктору игриво подмигнула.

– Кино посмотри, – проследив за его взглядом и лениво затягиваясь трубкой, посоветовал Яшка. – Тэг – Жэ-Эм-Жэ. Там всё подробно показывают. Только с Эм-Жэ-Эм не перепутай, это про другое.

Виктор ругнулся. Проворчал:

– Не рано начал – так резвиться?

– А сам-то? – Яшка попыхивая трубкой, смотрел на него. – Ну, давай – расскажи, какой ты морально устойчивый! Полечи меня – что надо школу закончить, потом в колледж поступить. Согласие от родителей получить, прочая ваша цветная хрень… Я ведь понял, что ты не под Крусом ходишь, его быков – всех наперечёт знаю. Ты из Грина, только родился не там. И попробуй, скажи, что нет.

Виктор не ответил. Отвёл глаза.

– Самому-то – сколько лет было, когда первый раз девочку попробовал? – допытывался Яшка. – Кто тебе Согласие подписывал? А?

– Пятнадцать, – процедил Виктор. – Никто.

– Ну, вот и от меня отвали.

Зацепившись ногами за перила, Яшка вдруг откинулся назад. Повис вниз головой на высоте в восемнадцать этажей, с наслаждением потянулся. Майка задралась, оголила шрамы на животе.

Накатило вдруг чувство, которого Виктор не испытывал уже очень давно. С самого интерната. С того момента, как понял, в каком болоте сидит – и увидел возможность выбраться.

– Я не заставляю тебя крысятничать. Просто хочу забрать отсюда.

– Зачем?

Яшка распрямился. В один миг, легко и стремительно. Только что свисал с балкона головой вниз – и снова сидит на перилах.

– Потому что не хочу, чтобы ты сдох.

– Да с чего вдруг? – Яшка прищурился. – Я тебе никто и звать никак. Или твой троюродный дядюшка женился на моей двоюродной бабушке – а я знать не знаю?

«Потому что ты – это я! Тот, кем я мог бы стать. Потому, что понимаю: такие, как ты, долго не живут. Ты смел, силён, удачлив… Но удача – дама ветреная. Тебе только кажется, что она с тобой навсегда. На деле же – чуть ветер подует не в ту сторону, как удача тут же вильнёт хвостом. И отправится искать другого кавалера…»

– Инцест – половая связь между кровными родственниками! – заорал вдруг попугай. Проклятые знают, откуда появился на балконе. – Параграф Инструкции восемь, пункт одиннадцать! Мимо тёщиного дома я без шуток не хожу!

Яшка от питомца отмахнулся. Боцман не обиделся. Сел на перила и принялся склёвывать остатки присохшей краски.

– Да просто жалко тебя, и всё, – в сердцах сказал Виктор. – Ты кто – барыга? Знаешь, сколько я таких барыг повидал? И каждый думал, что бессмертный… Это ты пока на коне. Бабло, удача, девки любят. А пройдёт время – может, месяц, может, год, а может, всего-то сутки – и ушатают тебя ни за грош. Так, что даже понять не успеешь, кто! Кинут, подстрелят, в драке порежут… Я не хочу, чтобы это случилось.

Яшка спрыгнул с перил на пол. С неожиданной злостью проговорил:

– Рано хоронишь. О себе печалься.

– Идём со мной, – продолжал настаивать Виктор. – Я тоже когда-то думал, что из этого болота выбраться нельзя! Что это – всё, что нам предначертано. Родился в Милке – сдохнешь в Милке! Но это не так. Выбраться можно. Идём, – он протянул Яшке руку.

– Выбраться? – фыркнул тот. Протянутую ладонь демонстративно не заметил. – Прислуживать цветным? Прыгать на задних лапках? Чтобы каждое твоё слово записывали, а каждым шагом дики могли полюбоваться? Да гори огнём такая жизнь.

Яшка отступил назад, к перилам. Так же зло проговорил:

– Я лучше отсюда башкой вниз сигану, чем буду жить, как цветные! Мне в хер не встряло ползать, как улитка в аквариуме. Всё, чего хочу – это чтобы во время Вспышек вакцина была у всех! Чтобы здесь, в Милке, не молились Стражам, не сходили с ума, а просто ждали медиков, как вы. В Милке живут такие же люди. Мы не хуже вас! Оттого, что ты вывезешь отсюда меня, другим лучше не станет. А надо, чтобы стало.

– Надо. Только как этого добиться? Такого никогда не будет! Не при нашей жизни – точно.

– Ну и, значит, болт я клал на такую жизнь. Сколько Стражи отпустят, всё моё. А там хоть трава не расти.

Яшка открыл пивную банку и надолго к ней приложился. Опустив руку, предостерегающе махнул Виктору – который собирался продолжить разговор:

– Всё! Закрыли тему. Говори, чего хотел?

– Банг, – помолчав, сказал Виктор.

– Вон оно чё. – Яшка хмыкнул. – Не, брат. Банга я тебе не солью.

– Почему? Ты же не с ним?

– Не с ним.

– И не с Лао?

– И не с Лао. Я – ни с кем, сам по себе. Но Банга сливать не буду.

– Но… – начал было Виктор.

– Вали отсюда, – холодно оборвал Яшка. – И скажи спасибо, что мне Банговы дела побоку. А то бы тебя твои кореша уже с асфальта соскребали. – Он выразительно кивнул в сторону улицы.

– Хочешь сказать, ты со мной справишься? – не сдержался Виктор.

– Проверим? – Яшка взглянул на него.

Спокойно, без угрозы. Но так, что Виктор вдруг отчётливо понял: может, и справится. Буркнул:

– Девочек твоих напугаем. Яичницу пересолят, жрать не сможешь.

– Соль – белый яд! – объявил Боцман. Сорвался с перил и принялся нарезать круги над Виктором. – Повышенное содержание солей в организме ведёт к преждевременному старению! Старость – не радость, маразм – не оргазм!

– Топай, – закончил Яшка. – И дорогу сюда забудь. – Распахнул балконную дверь.

Виктор прошёл через кухню, мимо замерших близняшек. По их настороженным лицам вдруг понял, что если бы он сейчас и впрямь улетел с балкона вниз, лить слезы девчонки бы не стали. Даже, пожалуй, без криков бы обошлось.

Когда он заглянул в спальню, близняшки, завизжав, просто соблюли некий ритуал. Никаким стеснением там не пахло, Яшка умел выбирать подруг себе под стать. Девчонки хорошо понимают, с кем связались. Если бы Яшка убил Виктора, то вместо того, чтобы падать в обморок, помогли бы замести следы. А уж это в Милке умеют делать отлично, сотрудники Круса и коллеги Виктора из Грина не нашли бы ничего. И очень долго гадали бы, за каким чёртом понесло к этому дому патрульного Ковальски…

– Стой, – одна из близняшек догнала Виктора у входной двери. Обворожительно улыбнулась. – Выбросишь? – она протягивала ему два объёмистых пакета с мусором. – Тебе по дороге, мимо контейнера не пройдёшь. А то мы всё никак не соберёмся. То одно, то другое – сам понимаешь, – она кокетливо хихикнула.

– Ты Алина или Галина? – спросил Виктор.

– Галина. Для тебя – Гала, – девчонка провела ладошкой по его щеке.

Виктор отстранил её руку.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать. А что?

– Давно вы с Яшкой?

– Третий месяц.

– И как?

– Да отлично, – Гала повела плечиком. – Он весёлый, не дерётся. Поёт круто, бабло не жмотит. Чего ещё надо-то?

– А где он это бабло берёт, вы не спрашиваете?

– А нам без разницы, – Гала улыбнулась ещё обворожительнее. – Меньше знаем – дольше проживём. Пока, красавчик!

Она послала Виктору воздушный поцелуй. И захлопнула дверь.

Глава 7

Локация: Белый округ.

Жилмассив № 21

– И правда, – пробормотал Виктор. – Чего ещё надо…

Кнопку вызова лифта он нажал машинально. Потоптавшись перед дверями с минуту, вспомнил слова старухи – о том, что лифт вызывается только со второго этажа. Выругался и направился к лестнице.