Еще полгода назад Яшка и Вэл на эти деньги жили бы месяц. А если не шиковать, то и два. С тех пор запросы подросли, однако три сотни оставались серьёзной суммой.

– Да уж как-нибудь, – буркнул Яшка. – Впритык, но хватит. – Взял купюры, сунул в карман. С прищуром посмотрел на Дэна. – Не боишься, что заберу сейчас бабло и не вернусь?

Дэн пожал плечами:

– А чего мне б-бояться? Я от трёх сотен не обеднею. А ты, если не в-вернёшься – дурак будешь.

Яшка вернулся. Выполнил поручение Дэна и вернулся. Скоро Дэн рассказал ему, как попасть в заброшенные тоннели подземки и вагон, который оборудовал для встреч, чтобы Яшка лишний раз не светился в Грине. Через месяц Яшка привёл с собой Вэла.

С тех пор они не знали нужды ни в чём. А Дэн поставил будущим Ливням всего два условия. Первое: они должны вести себя так, словно ничего не случилось. Никто не должен заподозрить, что в жизни парней что-то изменилось. Второе: они не должны спрашивать, кто он такой, где берёт деньги и так далее. Это – в их же интересах. Меньше знают, меньше выболтают.

Условия Вэл и Яшка выполнили. О том, что у Дэна есть неведомый высокий покровитель, догадывались. Но вопросов командиру не задавали никогда.

За десять лет до описываемых событий

Локация: Красный округ.

Жилой квартал Департамента Здравоохранения

Он назвал его Тедди. Имя придумал не сам, оно было написано на этикетке. Сам Дэн был обделён воображением, об этом мама как-то сказала отцу. А он услышал. Он вообще слышал много такого, чего не должен был слышать. Замечал то, что не должен был замечать. Размышлял. Результаты размышлений озвучивал неохотно, но иногда приходилось.

«Почему ты не слушаешься Мартину, Дэнни? Она жалуется на тебя».

«Потому что Мартина скоро уволится. Она обещала, если я буду весь месяц ходить без капризов на музыкальные занятия, отвезти меня в Развлекательную зону. Но Мартина говорит неправду. Она уволится раньше, чем через месяц. Так же, как уволилась Иоганна».

«О, Святые Стражи! Почему ты так думаешь?»

«Потому что Мартина несколько недель смотрела каталоги свадебных платьев и причёсок. А теперь перестала. У неё счастливое лицо. Она скоро выйдет замуж и уволится».

«Ох, ну что ты несёшь! Ты ещё слишком мал, чтобы разбираться в таких вещах. Но чтобы тебя успокоить, я, так и быть, скажу. У Мартины контракт на два года. Если она уволится раньше, то не получит оплату за месяц, предшествующий текущему, без права подать жалобу. Ты понял, что я сказала?»

Он кивнул, что понял. А Мартина уволилась через шесть дней.

Маму его предсказания пугали.

«Это не ребёнок, Айвен! – говорила она отцу. – Это ходячий компьютер!»

А отец радовался.

«Ты гений, Дэнни! – говорил он. – Ты умнее меня и всех моих коллег. Настанет день, когда ты заткнёшь за пояс весь мир!»

Плюшевого мишку по имени Тэдди ему подарила мама. В тот день ему исполнилось семь лет.

«Это тебе, Дэнни. Когда-то давно мои родители подарили мне такого же мишку. Я храню его до сих пор, в детстве это был мой лучший друг. А еще раньше похожего мишку дарили моему папе. Это – наш семейный талисман. Я до сих пор доверяю ему свои тайны». Мама улыбнулась, поцеловала Дэна – удивленно разглядывающего несуразную старинную игрушку.

Это было в среду. В субботу в их доме – точнее, в пикниковой зоне перед домом – должен был состояться детский праздник. Приглашения уже были разосланы. Деревья вокруг лужайки специальная служба украсила гирляндами и надувными шарами. Были заготовлены фейерверки, мама пригласила аниматоров. Но праздник не состоялся.

В ночь с пятницы на субботу на дом напали. Дэн видел всё.

Ему не спалось – как бывало нередко, слишком много мыслей крутилось в голове. Он сидел на подоконнике, смотрел в небо, усыпанное звёздами. Знал, что когда-то, до Тяжёлых времен, люди летали туда. Мечтали о том, что когда-нибудь увидят другие планеты. Новые миры… Но после Тяжёлых времён в небе остались только спутники, поддерживающие связь, да время от времени мелькали рекламные дроны. Они расцвечивали ночное небо надписями, рекламирующими капсулы для стирки и зубные гели.

Отключать робота-няню, фиксирующего любое его движение, Дэн научился раньше, чем пошёл в школу. Робот давно перестал будить маму сообщениями о том, что ребёнок не спит. И Дэн сидел на подоконнике. Он думал о тех, древних временах. Когда в небо улетали космические ракеты…

Шевеление в саду заметил, но не придал значения. Решил, что скользнувшие по лужайки тени – всего лишь тени. Мало ли что может быть.

А через минуту безмятежную тишину дома вспорола автоматная очередь.

Глава 8

За десять лет до описываемых событий

Локация: Красный округ.

Жилой квартал Департамента Здравоохранения

Когда Дэн выскочил в коридор, увидел, что двери в комнаты отца и мамы распахнуты, а к нему бежит младшая сестрёнка. Она захлёбывалась криком.

– Дэнни! Мама!.. Дэнни!

Он увидел, что мама лежит в луже крови на пороге своей спальни. А над ней стоит человек с автоматом.

– Уйди, – приказал человек, обернувшись к нему.

На голове у него был шлем, лицо закрыто щитком. Псевдоживой полимерный материал прилегал почти вплотную, повторяя контуры лица. Под щитком оно превращалось в подобие маски.

– Туда, – человек в маске повёл стволом автомата, указывая на комнату Дэна.

Дэн прижал рыдающую сестру к себе. Человек угрожающе поднял автомат. Дэн с сестрой бросились в комнату. Сестра метнулась в его кровать, натянула на себя одеяло. Дурочка… Как будто это может от чего-то спасти.

Дэн подбежал к окну, дёрнул вверх раму. Но та не поддалась.

Умный дом не позволял детям открывать окна. Это могли сделать только родители, разблокировав доступ. Дэн схватил крутящийся стул, стоящий у стола, швырнул в окно. Хоть бы что. Стекло даже не дрогнуло.

– Дэнни! – сестрёнка плакала.

Он бросился к ней.

А в следующее мгновение в коридоре послышался шум. На пороге появился отец.

– Нет! – услышал Дэн. – Не трогайте детей! Нет!!!

Тело отца прошила автоматная очередь – слишком громкая для такой маленькой комнаты. Отца швырнуло вперёд, он упал. Сестра сжалась в комок за спиной Дэна.

Человек в маске, появившийся в дверном проёме, повернул неживое лицо к нему и сестре. Обронил в рацию:

– Здесь – только дети. По ним указаний не было. Уходим.

И они ушли.

В момент, когда Дэн отцепил от себя помертвевшие пальцы сестры, вскочил с кровати и подбежал к лежащему на полу отцу, раздался взрыв.

Дэн упал, ударился головой о край стола и потерял сознание.

Сестра потащила его к двери. Она плакала, звала на помощь, но никто не услышал. Няня, кухарка, горничная, садовник – вся прислуга была приходящей, ночью в доме не оставалось никого, кроме их семьи. А на шумоизоляции здесь, как и в других домах, не экономили, соседи не слышали ни выстрелов, ни криков.

Заветная кнопка на браслете: «Если с тобой вдруг что-то случится. Если ты окажешься в ситуации, когда не будешь знать, что делать, просто нажми на неё!» – не работала. Браслет вообще не работал. Позже Дэн узнал, что нападавшие отключили связь.

Балка, рухнувшая с потолка, когда начался пожар, перебила ему позвоночник. Сестре повезло, её не задело. Она надышалась горючих паров и задохнулась, упав на Дэна. А до тех пор, до последней минуты пыталась, надрываясь, вытащить его из комнаты.

На следующее утро весть о том, что произошло в их доме, стала главной новостью Мегаполиса.

«Известный микробиолог, житель Красного округа Айвен Стивен Щусев зверски убит в собственном доме! Его жена погибла! Двое маленьких детей в тяжёлом состоянии госпитализированы!»

Дэн прочитал это в новостной ленте два месяца спустя. На протяжении которых врачи боролись за его жизнь.

«Мы тебя спасли, – спустя два месяца сказал Дэну врач. Новости к тому времени давно сменились другими захватывающими заголовками. До покойного Айвэна Стивена Щусева и его детей жителям Мегаполиса не было уже никакого дела. – Но это – всё, чем мы можем тебе помочь. Твои последние операции оплачивали коллеги твоего отца. На счету вашей семьи денег нет. Вы разорены. Коллеги твоего отца купили тебе хорошее кресло», – врач провёл ладонью по подлокотнику».

Кресло тогда впервые привезли в палату, Дэну только предстояло в него сесть. В тот момент он ещё не знал, насколько это хороший подарок. И сколько лет проведёт, сидя в кресле.

«Прости, малыш, – закончил врач. – Но это действительно – всё, что друзья вашей семьи смогли для тебя сделать».

Как много сделали для него друзья семьи, Дэн осознал, лишь оказавшись в интернате. Такого шикарного кресла не было большого ни у кого. Возможно, поэтому новые товарищи Дэна невзлюбили.

А ещё, вместе с креслом, врач передал ему плюшевого медведя. Того самого, подаренного на день рождения – который так и не довелось отпраздновать.

«З-зачем это мне?» – спросил Дэн. После пожара он начал заикаться.

А медведь показался издевательством. Напоминанием о том, что ушло из жизни навсегда.

«Так распорядился твой отец. Это его последняя воля».

«От-тец?»

«Да. Незадолго до смерти он попросил, чтобы игрушку передали тебе. Парню повезло, от пожара почти не пострадал». – Врач выдавил из себя улыбку и посадил медведя на колени Дэну.

Медведь и правда почти не пострадал, шерсть оплавилась только на макушке. От медведя пахло гарью.

Позже, став постарше, Дэн ругал себя последними словами. Почему он не спросил у врача, в каком виде отец оставил так называемую последнюю волю?.. Как отец вообще успел сказать хоть кому-то хоть что-то?..

Но это было гораздо позже. А тогда он был слишком глупым. Он просто схватил медведя в охапку и уткнулся в него лицом.

Сквозь запах гари почувствовал запах дома. Мамы, её духов. Ягодного морса, который мама варила сама… И Дэн заплакал – в первый и последний раз в жизни.

В интернате над медведем смеялись – считалось, что это девчачья игрушка. А в одной комнате с Дэном жили взрослые, серьёзные семилетние парни. Большинство из них обитали здесь с самого рождения.

Но Дэн не дал медведя в обиду. Ни в первый день, когда его привезли на кресле в комнату, где предстояло провести девять лет, ни во все последующие. Дэн не чувствовал ног, у него почти не работала правая рука. Зато он был владельцем крепкого, отлично управляемого кресло. И соседи по комнате почувствовали, насколько оно крепкое, в первый же день.

Сестру забрали в другой приют – это было всё, что рассказали Дэну.

«Прошло два месяца, – сказал ему воспитатель – когда Дэн спросил, можно ли позвонить сестре. – Всё это время с девочкой работали психологи. Она ещё маленькая. Она почти забыла тот кошмар, который пережила. Я, конечно, не вправе препятствовать вашим встречам. Но подумай сам: ты уверен, что хочешь напоминать ей о том, что произошло? Уверен, что хочешь с ней увидеться?»

Глаза воспитателя скользнули по нему – сидящему в кресле. По его изуродованному лицу и скрюченной правой руке, лежащей на коленях.

«Твоя сестра сейчас среди других детей».

«Не таких уродов, – понял Дэн. – Не нужно лишний раз пугать девочку, она и так напугана».

Больше он о сестре не спрашивал. Плюшевый медведь с оплавленной на макушке шерстью – теперь это была вся его семья. Всё, что у него осталось.

Медведь жил на тумбочке рядом с кроватью. Пацаны-соседи давно прекратили на него покушаться – так же, как и дразнить Дэна. Знали, что не поздоровится.

Невысокий и тщедушный, Дэниэл Айвэн Щусев обладал цепким, расчётливым умом, великолепной памятью и железной волей. Он ничего не забывал и ничего никому не прощал. За обиды мстил решительно и жестоко. С «умником» лучше не связываться – это Дэн, весьма доходчиво, объяснил всем своим однокашникам в первые же интернатские дни. Вероятно, поэтому друзей так и не обрёл.