Я долго сидела неподвижно, словно это могло помочь отсрочить принятие решения. Взвесив все «за» и «против» решила, что разговор должен состояться. Речь не шла о прощении или о чем-то таком. Просто Максим должен знать о ребенке. А мне нужно будет озаботиться поиском нового жилья. Просиживать тут бесполезно. Ничего само не решится.

Погладила ещё совсем плоский живот, и глаза наполнились слезами. От нежности, радости. И немного от страха.

Господи, спасибо тебе за этот прекрасный подарок. Спасибо за этого ребёнка.

– Обещаю, малыш, никому тебя не дам в обиду. Всё выдержу. Всё смогу. Ради тебя и ради самой себя, – прошептала едва слышно.

На телефоне было два пропущенных звонка от Максима, сообщения в мессенджере от него и от коллег. Но перезванивать я не решилась, как и читать то, что мне написали. Не хотела разрыдаться прямо на улице.

Немного придя в себя, вызвала такси и поехала домой. Точнее, в квартиру жениха, или правильнее сказать бывшего жениха? Место, которое мы обустраивали вместе, теперь представлялось змеиным гнездом. Гадко, до чего же гадко. Но разговор должен состояться.

Сейчас я с трудом представляла, как можно простить такое, как дальше жить с предателем. Ладно, меня никто не заставляет продолжать с ним отношения. Но нам придется видеться, ведь ребенку будет нужна не только мама, но и отец. Уверена, Максим будет любить нашего ребенка всем сердцем, поэтому и я сама смогу вынести эти встречи.

Остановилась на этаже, прямо перед дверью. Только бы квартира оказалась пуста. Или пусть там будет только Макс, без этой его… женщины. Без его Ани. Как долго продолжаются их встречи? Она же явно желает большего, но его что-то останавливает. Не понимаю. Зачем играть на два фронта, зачем так издеваться? Ненавижу такое.

Я вошла в квартиру и на этот раз меня встретила тишина. Лишней обуви не обнаружилось, ну хоть что-то. Вот только снова затошнило, тело пробил озноб. Тут уже не понятно, от токсикоза это, стресса или из-за отвращения. В любом случае придётся перебороть себя и хотя бы перекусить, иначе сил совсем не будет, а мне ещё столько нужно сделать. Но сначала надо осмотреться.

В гостиной никаких следов недавнего веселья не видно. Может, мне вообще это всё показалось? Ну нет, я слышала всё собственными ушами. Слёзы снова задрожали на ресницах, но я лишь потерла глаза. Ни к чему доводить организм, ведь это может спровоцировать нежелательные, и даже очень страшные последствия для ребенка.

Собрала в небольшую сумку вещи первой необходимости и села за стол на кухне. Документы оставила рядом, в том числе и заключение врача. Постоянно поглядывала на снимок УЗИ, на то, что написал врач.

До сих пор с трудом верилось, что это правда.

Я принялась искать варианты жилья, которые будут мне по карману. Маленькую квартирку, где-нибудь в спальном районе, но не слишком далеко от центра.

Запоздало спохватилась, что зарплата так и не поступила на карту. Только не хватало остаться еще и без денег. Конечно, останется ещё немного времени до конца дня, но обычно перечисляли раньше. Нехорошее предчувствие заставило екнуть и без того измученное этим днём сердце. И тогда я, наконец, решилась прочитать сообщения в мессенджере. Интернет некстати подвис, и пока ждала загрузку, перестукивала пальцами по столешнице. Сидела в полутьме – вечерело, сгустились тучи, но я так и не включила свет.

Сообщения от Максима решила оставить на потом, увидев в чате с Катей, моей коллегой, мат.

15:50 Катя: «Стефа, нас кинули. Это …»

15:51 Катя: «Фирма внезапно закрылась, всех поставили перед фактом. Выясняю подробности»

15:58 Катя: « Зп никому не выплатили. Ребята утром пришли и ….! Дверь закрыта и никаких объяснений. Еле дозвонились до какого-то секретаря, и та сказала, что надеяться не на что»

Далее следовало несколько сообщений с матом и просто руганью. И последнее:

16:06 Катя: «Ладно, прорвёмся. Всё равно хотела на нормальную работу устраиваться. А ты что думаешь?»

Я горько расплакалась. Ведь так надеялась на эти деньги, на эту подработку… Там я могла сама составлять себе график, меняться сменами с коллегами, получать хоть и небольшие, но деньги. Я очень рассчитывала на эту зарплату. И что теперь? Куда идти? Куда бы я не устраивалась раньше официально, требовалось пройти медкомиссию или хотя бы несколько обследований. И я прекрасно понимала, что будучи в положении устроиться куда-то будет ох, как непросто. Остается только искать подработки. Но на что пока жить и где взять средства на съёмную квартиру?

Заставила себя не паниковать. Ради своего состояния, ради ребёнка. Уставший мозг вдруг уцепился за последнюю соломинку. А что, если Максим не изменял? Вдруг это страшное, чудовищное недоразумение и я просто не разобралась? Но даже в таком состоянии я понимала, что это самообман.

Вытерев слёзы, дрожащими руками вновь разблокировала экран, чтобы прочитать сообщения от Максима. В первом было просто приветствие, во втором вопрос, когда вернусь и предложение встретить меня на вокзале.

Я невесело хмыкнула: «Уж встретил, так встретил».

Меня снова замутило. Я принялась глубоко и медленно дышать, надеясь, что это поможет. В какой-то момент даже показалось, что стало чуть лучше. Но стоило услышать, как в двери проворачивается замок, тошнота вперемешку с волнением накатили с новой силой.

Глава 3

В коридоре зажегся мягкий свет, на тумбочку со звоном опустилась связка ключей. Я не знала, как себя вести, какую новость сообщить первой. Совсем растерялась и просто сидела на стуле, силясь не разрыдаться. Я была так измотана событиями этого долгого дня, что сил уже не осталось, и всё, чего я хотела, забраться под одеяло. А ещё мечтала снова чувствовать себя хорошо и спокойно.

– Стефа? Привет! А ты чего тут в темноте? – спросил Максим, показавшись в дверях кухни, и включил свет. – Что случилось? С экзаменами что-то или родня напомнила о себе?

От его голоса в груди болезненно сжалось. Я прикрыла глаза, привыкая к смене освещения, неловко взглянула на Максима. Жених выглядел уставшим и взволнованным. Карие глаза смотрели с беспокойством.

Максим знал, в каких я отношениях с тётей и её семьёй. Как только мои родители умерли, та затеяла дележку и мечтала забрать мою квартиру, либо выкупить за бесценок. После моих рассказов о скандалах в посёлке, Макс каждый раз говорил, что говорить с ними мне совершенно не о чём и ждал момента, когда я продам свою квартирку там и разорву все связи с родственниками, которые никаких теплых чувств ко мне не питали.

Сердце гулко стучало в груди. Слёзы заволокли глаза. Только я собиралась заговорить, как к горлу подступали рыдания. Такой родной, любимый Максим… Вот он уже рядом. Присел на корточки, вглядывается в моё лицо, пытается взять за руки. Так хочется податься к нему, броситься в объятия и забыть обо всём. Но нет…

Предатель. Он буквально несколько часов назад этими самыми ладонями, пальцами, ласкал чужое тело…

– Родная, что случилось? Почему ты плачешь? И бледная такая. Скажи мне, – потребовал жених, и тут же добавил мягче: – Пожалуйста, расскажи, что случилось.

Пока пыталась взять под контроль голос, мысли, минуту назад хоть сколько-то упорядоченные, смешались. Оставить всё как есть и молчать? Растоптать свою гордость, прогнуться, терпеть всё это, зная, что он проводит время со своей Аней? Ради семьи, ради ребёнка. Но где гарантия, что Максим не любит свою любовницу и сам не бросит меня ради неё? Может, потянуть время, встать на ноги, найти работу и жильё, и тогда рассказать? Но как смолчать? Как выдержать?

– Ты мне изменяешь, – сиплым голосом, на выдохе, произнесла в итоге я. – Я знаю… Видела… Слышала…

Я смотрела на жениха, выискивая в его лице и глазах хоть какие-то эмоции. Однако вместо вины или раскаяния заметила только облегчение и даже легкую улыбку. В этот момент захотелось поверить в чудо. Вот только тошнота опять подкатила, да так сильно, что я, убрав с себя руки Макса, помчалась в ванную.

Только минут через десять я смогла выйти. День был таким тяжёлым, а нервное напряжение продолжало нарастать. Слабость во всем теле не давала нормально думать, хотелось спать. Однако разговор не окончен, нужно что-то решать.

Я вернулась на кухню. Хотела присесть на своё место, но, взглянув на Макса, отшатнулась и замерла. Жених был сам не свой. Нет, даже не так. Кажется, он был в ярости и едва сдерживал себя, чтобы не… Чтобы что? Мне было страшно представить, что может сделать он в таком состоянии. Он никогда не причинял мне боли, не поднимал на меня руку, любил всем сердцем, но сейчас его вид не предвещал ничего хорошего. Таким я его не видела никогда.

– С кем? – спросил Максим тихо, с угрозой.

Я с трудом стояла на ногах. Стресс, страх, внезапно начавшийся токсикоз… Видимо, на этом фоне у меня и голова перестала работать, потому как я совсем не понимала смысла вопроса и настроения жениха.

– Это ты мне скажи, – ответила я так же тихо, но спокойно, даже осторожно.

– Ты не поняла, – ответил Максим и взял со стола заключение врача. Да сделал это с таким отвращением, что мне стало ещё страшнее. – С кем ты спала? Кто отец этого ребёнка?

Я встрепенулась. Вот чего-чего, а подобного не ожидала. Будь у меня силы, накричала бы, обвинила, разозлилась. Но сейчас меня хватило лишь на то, чтобы устоять на ногах и вновь не разрыдаться.

– Максим, для меня это так же неожиданно, как и для тебя. Я понимаю твоё состояние. Но это правда, ты – отец нашего ребёнка. Я сначала хотела уйти, не говорить тебе, но потом решила…

– Да что ты несёшь? Очнись, Стефа! У меня не может быть детей! – его голос звучал громче, злее. – Или ты специально тянула, выбирала момент, чтобы под угрозой расставания заставить меня принять твои похождения и нагулянного ребёнка? – последнее предложение он буквально выплюнул.

Максим смотрел с ненавистью. Мне стало совсем невыносимо. Я, конечно, и так собиралась уходить, но совсем не так. Не с позором, а мирно, спокойно поговорив, всё обсудив, как взрослые люди. Ну или же высказав всё напоследок.

Я зажмурилась, стараясь дышать глубоко. Головная боль усилилась, хотелось лечь и забыть этот день, словно кошмарный сон. Интуитивно положила ладонь на живот: «Всё будет хорошо. Не волнуйся. Мы справимся».

Надо все объяснить. Разрешить эту ситуацию.

– Нечего сказать? Тогда уходи. Чтоб утром ни тебя, ни твоих шмоток здесь не было. Проваливай.

Распахнула глаза. Не глядя на меня больше, Максим пронесся мимо, едва ли не брезгливо обогнув меня.

– Я не вру, Макс! Врачи ведь тоже могут ошибаться, я столько историй знаю…

– Ты меня услышала, – сказал он, хватая ключи и куртку. Взялся за ручку, взглянул в последний раз на меня: – От тебя не ожидал такого, Стефа. Это больно, понимаешь?

Не дожидаясь моего ответа, Максим покинул квартиру. Я ошарашенная, дезориентированная, смотрела ему вслед. Всё почему-то перевернулось с ног на голову. В груди болело.

– Понимаю, Макс. Очень понимаю, – проговорила я тихо в пустоту. – Это нестерпимо больно.

Глава 4

Я понимала, что Максим сдерживался, сильно сдерживался. Он готов был вывалить на меня жестокие, обидные, злые слова, полные ненависти, но не стал. Пожалел, видя моё состояние? Как милосердно. Вот только и тех слов, что он произнёс, было достаточно, чтобы растоптать меня. Как ему вообще в голову могло прийти такое? Я же ему ни разу не давала повода усомниться в себе. Но теперь уже ничего не попишешь, тем более, пока мы оба в таком состоянии. Свалил всё на меня, а сам даже не потрудился объясниться. Очень удобно, ничего не скажешь.

Кое-как я перебралась на кровать в нашей спальне, решив, что до утра ещё есть время. В гостиную заходить даже не хотелось, помня, что там происходило днём. Ехать в неизвестность на ночь глядя было страшно. Конечно, я понимала, что осталась без денег, жилья, мужчины, и при этом носила под сердцем ребёнка. И моё состояние оставляло желать лучшего. Как душевное, так и физическое.