Поставив кастрюлю с водой на плиту, я ещё немного порылась в шкафчиках и отыскала банку с чем-то, похожим на паштет, судя по картинке. Надпись "Stabburet" мне ни о чём не сказала. Открыла, принюхалась – ну да, очень похоже на классический печёночный паштет. В любом случае – сейчас не до ерунды!

Когда макароны были готовы, я переложила их в большую миску и тщательно перемешала с половиной содержимого банки. Получилось вполне прилично, во всяком случае, мне с голодухи показалось именно так.

Наевшись, я вымыла посуду, положившись на память Мэгги, так как при таких кранах процесс показался мне достаточно странным, и, убедившись, что входная дверь заперта, поднялась в спальню.

Я думала, что на новом месте ни за что быстро не усну, но усталость взяла своё, и я провалилась в сон, как только меня со всех сторон ласково обняла уютная и мягкая перина.

Глава 4

«– А если меня о чём-нибудь спросят? Я ляпну!

– И ляпай. Но ляпай уверенно. Тогда это называется «точкой зрения»

© «Москва слезам не верит»

Утро встретило меня ярким солнечным светом и заливистым пением птиц за окном. Сначала я никак не могла понять, откуда в моей квартире, окна которой выходили на заброшенный пустырь с высокохудожественными элементами свалки, птицы в таком количестве? Если я правильно помнила, здешние вороны и голуби не терпели конкуренции, при этом как-то смирившись с присутствием друг друга.

Вторым странным моментом было то, что за окном было тихо: не сигналили машины, не орали друг на друга и на прохожих алкаши у ларька с гордым названием «минимаркет», не лаяла соседская собака.

Третьим, самым удивительным, было то, что вместо старого продавленного дивана я лежала на чём-то восхитительно мягком и уютном, слегка пахнущем лавандой.

Поняв, что, лёжа в блаженной полудрёме, ответа ни на один из этих вопросов мне не получить, я неохотно открыла глаза и какое-то время тупо таращилась в тёмно-зелёный, расшитый золотыми павлинами балдахин.

Потом вдруг вспомнила всё, что случилось после того, как я вышла на станции с поэтичным названием «Ручейки», и резко села на кровати. Так это всё правда?! Это не яркий и красочный сон, из которого приходится уходить в унылую и порой тоскливую действительность?! Я действительно попала в городок Блайзбери?!

Я закрыла лицо ладонями и какое-то время просто сидела на кровати, думая обо всём сразу и ни о чём конкретно. Значит, теперь меня зовут Маргарет Стюарт, я библиотекарь и житель милого – во всяком случае, на первый взгляд – провинциального городка Блайзбери. Невероятно…

Наверное, мне следовало прийти в ужас от того, что я перенеслась в иной мир или в иную, параллельную реальность, откуда уже не смогу вернуться: лес-то, через который я пришла, исчез. Но страха не было, наоборот, было удивительное ощущение свободы, предчувствие удивительной и счастливой жизни. Даже если бы кто-нибудь захотел вернуть меня обратно, я упиралась бы руками и ногами. Там, в прошлом, меня никто – кроме судебных приставов – не ждал, я никому не была нужна: ни бросившему меня на произвол судьбы брату, ни сошедшему с ума и медленно угасавшему отцу, ни бывшему жениху. А здесь… Не знаю, насколько удачно складывалась жизнь Мэгги Стюарт раньше, но теперь, когда в моём распоряжении здоровый эгоизм, отсутствие большинства комплексов и жизненный опыт человека, пожившего в двадцать первом веке и получившего вполне приличное гуманитарное образование (пусть так и не пригодившееся в прошлой жизни), я точно не пропаду. Полагаю, небольшой провинциальный английский городок не намного страшнее привычных каменных московских джунглей.

Не знаю, сколько времени мне потребуется для адаптации, но постараюсь, чтобы она прошла максимально быстро и легко. Буду для начала поменьше говорить и побольше слушать, соберу максимум информации и буду врастать в новую жизнь, да так, что меня потом никакими силами из неё не выкорчуешь.

Очень удачно, что я три недели отсутствовала, значит, никто не удивится тому, что я не знаю последних новостей. Наоборот, я уверена, что найдётся множество желающих ими со мной поделиться, ведь, насколько я поняла, Мэгги – то есть я – достаточно активно участвовала в жизни Блайзбери. Надо привыкать думать о себе не как о Маргарите Кондратьевой, дочери когда-то успешного бизнесмена, а потом – типичного «сбитого лётчика», а о Мэгги Стюарт, наследнице мистера Кевина Стюарта, девушке симпатичной, жизнерадостной, активной и исключительно добропорядочной.

Приняв это решение, я бодро спрыгнула с кровати, счастливо улыбнулась, почувствовав под ногами пушистый коврик, и отправилась умываться. У девушки, смотревшей на меня из старинного зеркала, было новое, хотя и похожее на моё прежнее, лицо, зато из глаз исчезла тень безнадёжности и обречённости, которая поселилась там несколько месяцев назад. Я улыбнулась себе, быстренько умылась и почистила зубы. Пришлось, правда, пользоваться исключительно холодной водой, так как с системой двух кранов я пока не освоилась. Но, судя по привычным движениям Мэгги, умываться ледяной водой мне было не в новинку. Ну и ладно, будем считать это косметической процедурой.

Выйдя из спальни, я решительно распахнула двери гардеробной и в задумчивости замерла перед достаточно многочисленными вешалками.

Передо мной висело около двух десятков платьев, все длинные, с достаточно тяжёлыми юбками и целомудренными высокими воротничками. С ними соседствовали столь же скромные, хотя и пошитые из явно дорогих материалов блузки, в основном с длинными рукавами. На полках я к своему восторгу обнаружила несколько брюк, свободных и широких, чем-то напоминающих современные «палаццо». Жакеты, несколько удлинённых пиджаков, минимум трикотажных вещей. Фасоны платьев и блузок напомнили мне моду начала двадцатого века. Надо же, оказывается, в плане одежды здесь всё очень и очень консервативно. Хорошо, что мои вещи изменилась при… в общем, изменилась. А то в своих джинсах и футболке я выглядела бы, мягко говоря, странно. В отдельном узком шкафу я увидела около десятка коробок, в которых обнаружились очаровательные шляпки на все сезоны. Судя по тому, что самыми тёплыми вещами, которые я смогла найти, были три относительно плотных пальто, с климатом мне повезло: ни шубы, ни каких-то других предметов гардероба, рассчитанных на холода, я не заметила. Чувствую, проведу я здесь не один час, пока перемеряю всю эту красоту!

Выглянула в окно, убедилась, что на улице тепло и солнечно, и, вернувшись, остановила свой выбор на миленьком голубеньком платьице в легкомысленных цветочках. Одевшись, прихватила подходящие по цвету туфельки на плоской подошве, очень напоминавшие привычные балетки, соломенную шляпку с лентой в тон и спустилась на первый этаж. Возле двери заметила несколько висящих на крючке сумок, напоминающих знакомые по прошлой жизни шоперы. Выбрав наиболее подходящую по цвету, я положила в неё кошелёк и, глубоко вздохнув, вышла на улицу. Привычно заперла дверь, стараясь не вдумываться в свои действия и доверившись памяти, и точно так же интуитивно свернула от дома направо. Не выдержав, оглянулась, чтобы ещё раз полюбоваться на увитый зеленью дом с ярко-красной дверью. Я послала ему воздушный поцелуй, и мне даже показалось, что окна как-то по-доброму сверкнули чистыми стёклами.

По улочке я шла, изо всех сил пытаясь не глазеть по сторонам слишком уж откровенно, но при этом старательно запоминала все детали. Ночью, видимо, прошёл небольшой дождь, который я из-за крепкого сна даже не услышала, и мостовые выглядели так, словно их кто-то только что вымыл.

Я чувствовала себя очень странно: с одной стороны, я прекрасно знала, куда иду, а с другой – всё видела словно впервые.

Целью моей была небольшая кондитерская с незамысловатым названием «У тётушки Салли». Именно там я собиралась позавтракать и узнать свежие новости, а также понять, в каком всё-таки времени и месте я оказалась.

Звякнул дверной колокольчик, и меня окутал восхитительный аромат свежей выпечки, ванили, корицы и кофе.

– Мэгги, дорогая, ты уже вернулась? Я не знала, думала, ты приедешь после выходных!

Из-за прилавка мне искренне улыбалась немолодая, но по-прежнему очень привлекательная женщина. Нити седины в русых волосах не старили её, а делали ещё более уютной и домашней, если можно так сказать.

– Здравствуйте, миссис Салли, – поздоровалась я, позволив памяти Мэгги руководить моими словами и поступками. – Да вот, решила вернуться пораньше, сразу после того, как получила диплом. Соскучилась по дому – ужас как!

– А вот и правильно, – одобрительно кивнула хозяйка кондитерской, – в Хоуптоне, конечно, хорошо, да только дома-то куда как лучше, верно я говорю?

– Вы, миссис Салли, всегда правы, – засмеялась я, – и наверняка знаете, для чего я к вам забежала с утра пораньше.

– Да уж что тут гадать, дома-то небось шаром покати, а продукты ещё не куплены. Мэл-то тоже думал, что ты выходные в Хоуптоне проведёшь, вот молоко и не привёз тебе. Ну да я ему скажу, не волнуйся, детка.

– Спасибо огромное, – поблагодарила я, а память услужливо подсказала, что Мэлом зовут зятя миссис Салли, молочника, который снабжает молоком и сливками ближайшие несколько кварталов. – Я тогда оставлю деньги за следующие две недели, ладно? А то потом работа снова начнётся, так и минутки свободной не будет.

– Это точно! – согласилась миссис Салли. – Не нужно было тебе соглашаться, Мэгги, на этот карнавал! Хотя, чего там говорить, всем эта идея ну просто очень понравилась! Такого нет, наверное, даже в Хоуптоне. Да что там! Небось и в Лондоне такое в диковинку было бы! Кстати, пока тебя не было, уже листовки напечатали и афиши, целых восемь штук! Роджер сказал, что в понедельник занесёт тебе в библиотеку, а потом, если ты одобришь, то уже и расклеят.

Карнавал? Боже, какой карнавал? Здесь, в Блайзбери?! Причём, судя по всему, я его не только придумала, но и согласилась стать организатором. Ох, Мэгги, что ж ты такая активная-то, а? Как бы ещё теперь разжиться подробностями?

– Ну так что насчёт завтрака? – спросила откуда-то из-за стойки миссис Салли. – Тебе только с сосисками или и бекон положить?

– Мне положить всё, – засмеялась я, – у меня последний раз нормально поесть получилось вчера утром в Хоуптоне. А дома только кофе выпила, потому что вы правы, миссис Салли – в холодильнике у меня пусто.

– Ну, тогда я и фасоль положу, – решила эта замечательная женщина, – раз ты голодная. А продукты потом купишь, Майкл как раз сегодня свежую зелень привёз, я утром видела, как он выгружал её из своего фургона. И старик Барбидж лавку открыл, а то неделю стояла на замке – приболел он. Тут уж ничего не поделаешь – возраст своё берёт. Иди, садись, сейчас принесу тебе завтрак, да и сама с тобой посижу.

Я послушно кивнула и устроилась за столиком рядом с окном, чтобы видеть улицу: мне всё было в новинку, и я жадно впитывала любую информацию, которая потом как-то наслаивалась на память Мэгги, и получалась достаточно внятная картинка.

Буквально через пять минут миссис Салли поставила передо мной поднос, на котором красовалась огромная тарелка с двумя поджаренными яйцами, большой сосиской, тремя ломтиками бекона и небольшой салатницей, наполненной фасолью в томате. Сбоку скромно пристроились нарезанный ломтиками помидор и два треугольных тоста. Желудок, которому вчерашних макарошек с паштетом явно было мало, довольно заурчал, а я смущённо покраснела.

– Ешь, детка, – ласково улыбнулась мне миссис Салли, – а потом принесу тебе кофе и парочку челси. Сегодня они на славу удались, и сладкие, и ароматные, и кислинки в самый раз.

– Да у вас всегда не выпечка, а просто мечта! – воскликнула я и с аппетитом принялась за еду.

– Спасибо, Мэгги, – расцвела улыбкой миссис Салли и, словно мельком, поинтересовалась, – а что, Дик с тобой вернулся или решил задержаться в Хоуптоне?