Мужичок глянул на меня исподлобья и принялся протирать грязную столешницу таким же грязным полотенцем.

– Работы нет, – буркнул он недовольно, будто опасался, что я начну ему докучать.

– А я и не ищу работу. Меня зовут Хлоя Фалмер. Я дочь покойной Шарлотты Фалмер.

Мужик смотрел на меня, как на дурочку.

– И? – спросил он после небольшой паузы, будто услышал эти имена впервые.

Я растерялась.

– И это моя таверна, – вырвалось у меня. – Она досталась мне в наследство от матери. «Мята и Кориандр». Я ее владелица.

Волосатая рука, протиравшая стойку, замерла. Седые кустистые брови моего собеседника взлетели вверх.

Я напряглась, опасаясь, что сейчас у меня потребуют документы, которые надежно заперты в доме мачехи, и повторится ситуация, как в кабинете градоначальника. Как мне доказать свою личность без нужных бумажек? Неужели весь этот путь я проделала зря?

– Владелица этой таверны, говоришь? – переспросил мужик.

И вдруг в лицо мне полетел его раскатистый смех.

Лысый хохотал, придерживая руками трясущийся живот.

Сбитая с толку его реакцией, я попятилась от стойки.

Ладно бы мужчина попросил показать паспорт, но он просто заржал, как конь.

– Почему вы смеетесь?

– Мята и Кориандр? – мой собеседник смахнул несуществующую слезу, затем подтянул повыше сползающие штаны и кивнул в сторону окна за своей спиной. – Вон – «Мята и Кориандр». А это, – он обвел рукой шумный зал, полный народа, – «Мята и Кардамон». И я здесь хозяин. А ты, малышка, шуруй в свои развалины и владей ими на здоровье.

И он снова загоготал.

Я уставилась на него, хлопая глазами.

«Мята и Кардамон»?

Признаться, я не особо вчитывалась в надпись на вывеске, когда входила сюда. Да вообще не вчитывалась! Зацепила взглядом похожие буквы и отправилась на штурм материнского наследства. А вот как оказалось. Кардамон, а не Кориандр…

В немом оцепенении я обогнула барную стойку и подошла к окну, в которое мне предлагал заглянуть лысый хозяин не моей таверны.

Напротив, через дорогу, стоял тихий угрюмый дом с заколоченными окнами. Первый его этаж был полностью каменный. Второй выглядел интереснее: весь деревянный каркас торчал наружу, покрашенный то ли в черный, то ли в коричневый цвет, а пространство между темными балками и стойками было оштукатурено белым. Если не ошибаюсь, такой стиль в архитектуре назывался фахверковым.

Хозяин «Мяты и Кардамона» потерял ко мне интерес и снова принялся разливать напитки по кружкам, а я поспешила покинуть чужое заведение, вдруг показавшееся мне слишком шумным и враждебным.

«Зато никому не нужны мои документы», – думала я, переходя дорогу.

Вблизи мое наследство выглядело еще более обветшалым, чем издалека. Окна закрыты досками, ступени крыльца расколоты, дверь заперта на ключ. Я тщетно подергала за ручку в форме кольца и решила обойти дом по кругу.

Как же попасть внутрь?

На мое счастье, одно из окошек цокольного этажа было открыто. Похоже, заколотить его не посчитали нужным, ведь проем был крошечный – только кошка и пролезет.

Впрочем, я, девушка тощая, без выдающихся форм и с узкими плечами, вполне могла попытать удачу.

Для начала я заглянула в окошко – темно, ничего не видно. Затем, убедившись, что из деревянной рамы не торчат осколки разбитых стекол, попробовала забраться в дом. Оборвала платье, оцарапала бедра, но таки протиснулась внутрь.

Ура!

Глаза немного привыкли к темноте, и я осмотрелась по сторонам. Меня окружали пустые деревянные полки и стеллажи. Похоже, когда-то это помещение служило кладовой, но все полезное отсюда давным-давно вынесли. В углу белел ворох каких-то старых тряпок.

Я боялась, как бы не оказаться запертой в этой тесной каморке, как в тюрьме, и очень обрадовалась, заметив приоткрытую дверь. За ней клубился мрак, в котором с трудом угадывались убегающие вверх ступени. Мне бы в руки свечу или лампу. Но где их взять?

Поразмыслив немного, я решила ночью никуда не ходить, обождать до утра здесь, а исследовать дом, когда солнечные лучи проникнут сквозь щели в заколоченных окнах и хотя бы как-то осветят заброшенные комнаты. А то споткнусь обо что-нибудь в темноте. Или еще хуже – навернусь с лестницы. И поминай как звали.

Я снова огляделась. Грязно, зато сухо, тепло и безопасно. Ночевать под крышей не то же самое, что под открытым небом. В общем, я утешала себя как могла. Поборов брезгливость, приспособила в качестве постели ком тряпок на полу и привалилась спиной к стене. И тут на меня обрушилась такая чудовищная усталость, что веки опустились сами собой и все неудобства стали не важны.

Утром живот урчал от голода, а кости ломило после сна в неудобной позе. Я потянулась, пытаясь снять напряжение в затекших мышцах. Сквозь маленькое квадратное окошко в мое убежище проникал золотистый свет, а значит, пришло время вставать. Меня ждало море дел. Надо было оценить матушкину таверну и придумать, как снова открыть ее для посетителей.

Кряхтя, будто столетняя старуха, я кое-как поднялась с пола и потопала к лестнице, преодолеть которую ночью не рискнула. И, кстати, правильно поступила, что поостереглась! Лестница оказалась крутой, ступеньки все были разной высоты и подозрительно скрипели под ногами и трескались.

На первом этаже, где находился трапезный зал, царило запустение. Зато мебель была на месте. Тяжелые крепкие столы из дерева, стулья с высокими спинками, длинные широкие лавки – не рухлядь какая-то, а надежные, качественные вещи, которые когда-то стоили больших денег и при должном уходе могли прослужить мне еще много лет.

С кованой люстры, похожей на колесо телеги, свисала клочьями паутина. Все поверхности покрывал толстый слой пыли, но это мелочь – отмоется. Главное, новую мебель покупать не надо – только старую привести в порядок.

– Грядет большая уборка, – сокрушенно шепнула я себе под нос, подходя к окну и сквозь щели в досках разглядывая таверну на другой стороне дороги.

М-да, плохо дело. Как раскрутиться, когда под боком успешный конкурент?

Могу поспорить, когда харчевня Шарлотты Фалмер начала хиреть, этот лысый тип из «Мяты и Кардамона» украл ее название и переманил к себе всех клиентов.

Две закусочных на одной улицы – это слишком. Чтобы подняться, мне придется из кожи вон вылезти.

Мало открыть таверну – надо придумать что-нибудь эдакое. То, что будет только у меня и ни у кого больше. То, что заставит народ идти ко мне, а не к конкурентам. Фирменное блюдо? Необычная обстановка?

Моей таверне нужна изюминка!

И чистота!

В принципе первый этаж оставил впечатление если уж не оптимистичное, то по крайней мере не совсем упадническое. Да грязно, да кругом пыль, да доски под ногами скрипели, а сквозь мутные окна было почти ничего не разглядеть. Но это все поправимо. Руки у меня есть, трудолюбие – хоть отбавляй. Как говорится, дайте мне тазик с чистой водой и тряпку, и я приведу этот мир в порядок.

Второй этаж… был. Это единственное, что хорошего я могла о нем сказать. То ли там какие-то перепланировки намечались, но так и не были доведены до конца, то ли от ветхости, но половина и без того облезших, как будто картонных стен отсутствовала. Как и напольное покрытие. Кругом торчали гвозди, и приходилось очень пристально всматриваться себе под ноги, чтобы не напороться на какую-нибудь ржавую железяку.

Вдобавок внешние стены второго этажа были тоже деревянными и рассохшимся от старости, поэтому изо всех щелей свистал ветер, а в одном месте под потолком весьма однозначно темнело пятно протечки.

– М-да, – я потерла подбородок, пытаясь понять, как к этому всему подступиться.

Ладно грязь – с этим справлюсь, ладно косметический ремонт – где надо покрашу, поклею и даже полочку прибью, но вот капитальный…

Решив, что буду думать не обо всех проблемах сразу, а по мере накопления ресурсов, я спустилась вниз.

Еще раз прошла по трапезному залу, поскребла пальцем по стеклу, убедившись, что там такая корка грязи, что так сразу и не отмоешь, заглянула в дымоход камина, моментально перемазавшись сажей.

Рабо-о-оты-ы-ы-ы…

Ладно, справлюсь как-нибудь, но для начала надо поесть. Я сгрызла одно из яблок, пожертвованных Калебом, с трудом откусила кусочек вяленого мяса. Жевала его долго, упорно, рассасывала, чтобы усилить ощущение сытости, а попутно прикидывала фронт ближайших работ.

Итак, вопрос первый. Где взять воду?

Неужели придется таскать из колодца?

В помещении, которое когда-то было кухней, я нашла не только засаленный, покрытый копотью очаг, но и старый кран, вмонтированный в стену.

Покрутила один вентиль и ничего. Ни воды, ни шипения. Покрутила второй – на пол плевком шлепнулся сгусток чего-то коричневого, хорошо хоть не живого.

Значит, все-таки колодец…

Некоторое время у меня заняли поиски подходящей утвари. Нашлась пара ведер, таз, похожий на банный, большие кастрюли, бак и кадка, заваленная мусором.

Я решила, что сразу натаскаю воды, чтобы потом спокойно мыть, не отвлекаясь на беготню к колодцу.

Решение, конечно, хорошее, правильное. Я бы даже сказала мудрое. Только вот одного я не учла в своем пламенном порыве сделать этот мир чище – заколоченную дверь. Причем заколочена она была снаружи, а я находилась внутри.

Снова пришлось выползать через крохотное окошечко. Я обошла здание, поднялась на скрипучее крыльцо и в некотором недоумении уставилась на грубые, приколоченные крест-накрест доски. Да тут только вместе с дверью отдирать!

Осторожно, опасаясь нацеплять заноз, я ухватилась за верхнюю и потянула. Раздался скрип, внушающий некую надежду. Я потянула сильнее. Скрип стал громче – это гвозди елозили в отверстиях, и добавился треск.

– Давай, родимая, давай, – уперевшись ногами я дернула изо всех сил.

Доска с душераздирающим скрипом слетела с двери, а я от неожиданности, не удержав равновесие, скатилась с крыльца и весьма бестолково плюхнулась на свою тощую попу. Все камни одним место прочувствовала.

– Чтоб тебя, – кряхтя и охая, я поднялась на ноги, а где-то позади раздался смех.

Обернувшись, я увидела хозяина «Мяты и Кардамона», который стоял, облокотившись на перила, и наблюдал за моими мучениями.

Что за мужики нынче пошли? Мне кто-нибудь может сказать? Смотрят, как женщина убивается, и смеются.

Меня подбросило от такого отношения. Хватит, в своем мире уже насмотрелась на равнодушного «танкиста», который умел только жрать, кидаться претензиями и капать слюной на чужую жену. Больше мне такого счастья не надо. Поэтому, перехватив поудобнее обломок доски, который до сих пор был у меня в руках, я похромала к конкуренту.

– Молодой человек, – окликнула этого лысого пердуна, – не соблаговолите ли помочь слабой девушке?

Он бы меня, наверняка, куда-нибудь послал, но момент подобрался удачный. Мимо его заведения как раз проходили две дамы с кружевными зонтиками и в весьма небедных одеждах, и с интересом наблюдали за нашим милым диалогом. Быть грубым на глазах потенциальных клиенток, он не захотел, поэтому пряча за радушной улыбкой плохо скрываемую досаду, ответил:

– С удовольствием.

Через три минуты мы уже шли обратно. Вместе. Я с доской, которую почему-то было жаль выкидывать, мужик с ломом.

Пара-тройка взмахов, пяток нажатий и дверь была освобождена от неказистой решетки.

– А можно еще окна?

Пыхтя, как паровоз, он освободил все окна на первом этаже фасада.

– А еще вот тут, – указала на задний вход.

Скрипя зубами, он сорвал и эти доски, а потом, видать опасаясь, что я придумаю еще какое-нибудь дело, нервно бросил:

– Мне пора.

И поспешно ретировался.

– Спасибо большое! – прокричала я ему вслед и принялась собирать обломки со щепками.

Свалила их все на заднем дворе и, наконец, зашла в дом не как воришка, через разбитое окно, а как полноправная хозяйка через дверь.