Они были самой необычной парой учеников мастеров меча за всю историю. Мастер Цзунь Юань, который объездил весь свет, обучал Бай Ин всего полгода, прежде чем отправился в очередное путешествие, а мастер Му Янь из-за плохого здоровья уединилась и занималась самосовершенствованием, отказавшись воспитывать преемника.

Поэтому Сицзин как старший преемник сам взялся за обучение девушки и передавал ей навыки владения мечом до того момента, пока ей не исполнилось пятнадцать лет. В тот год она получила статус невесты наследного принца и жила затворницей на самой вершине Белой Пагоды.

В конце их последнего урока фехтования Сицзин, как полагалось по традиции, торжественно вручил ученице сияющий меч. Но княжна с ее точеным, точно у фарфоровой куклы, лицом вдруг расплакалась:

– Брат! Я… я так не хочу, чтобы меня запирали в покоях на вершине Белой Пагоды… Я ужасно боюсь!

Тогда девушка, которая всегда была такой смирной и послушной, впервые проявила непокорность и беспокойство, вызванные страхом одиночества.

В душе генерал понимал, на что втайне надеялась княжна, и сочувствовал ее переживаниям. Но что он мог сделать? Разве мог он, прославленный военачальник династии Мэнхуа, пойти наперекор решению императора? Способен ли был помочь ученице избежать заточения в золотую клетку и стать свободной воительницей, мастером меча?

Ей было суждено стать самой высокопоставленной дамой империи Кунсан и на всю жизнь поселиться в самом высоком дворце Облачной пустоши.

Положение дочери князя Бая, княжны Бай Ин, было самым престижным во всем княжеском роду. Никто не мог сравниться с ней по красоте, характеру, родословной и боевым навыкам. Единственным пятном на ее репутации был поступок ее матери, опорочивший честь всего клана. Первая супруга князя Бай покинула его, когда дочери исполнилось три года, сбежав с другим мужчиной. Этот скандал сделал князя посмешищем среди остальных кланов.

Подобное клеймо лишало княжну возможности получить статус невесты наследного принца. На эту роль больше подходила ее младшая сестра, рожденная мачехой Бай Ин, дочерью князя Цин. Но, ко всеобщему удивлению, Ведающий Судьбами, ответственный за выбор невесты наследного принца среди княжон клана Бай, объявил, что княжна Бай Ин – духовное перевоплощение императрицы Бай Вэй, жившей несколько тысяч лет назад, и никто, кроме нее, не может быть наследной принцессой.

Услышав это, император Чэнгуан незамедлительно издал указ, в котором жаловал Бай Ин высочайший титул наследной принцессы. Но никто не спросил будущих супругов, тогда еще подростков, согласны ли они с такой судьбой?

В те времена Бай Ин еще не знала, что принц Чжэнь Лань решительно воспротивился этому приказу, но сама она была уверена, что ей это не по сердцу. Однако из-за мягкого нрава княжна не осмелилась прекословить отцу и другим родственникам и в конце концов повиновалась всеобщему желанию и вошла в Белую Пагоду.

Пятнадцатилетняя девушка спрятала свой сияющий меч, надела вуаль, позволила Ведающему Судьбами начертать на лбу печать в виде четырехконечной звезды и заперлась в покоях, чтобы духовно подготовиться к свадьбе. С замиранием сердца она ждала, когда ее жених, которого она никогда в жизни не видела, явится к ней в ее восемнадцать лет, чтобы взять в законные супруги.

Судьба распорядилась так, чтобы дороги брата и сестры по мечу больше никогда не пересеклись… Тот урок фехтования стал в том числе и последней их встречей, с тех пор они так и не увиделись.

И вот, спустя сто лет, они воссоединились. Вне себя от радости, Сицзин высунулся из окна, чтобы сжать духовную сестру в объятьях.

Однако, к его удивлению, его руки обхватили пустоту, пройдя сквозь тело Бай Ин. Он изумленно посмотрел на свои ладони, а затем перевел взгляд на сестру, не в силах произнести ни слова.

– Да, я уже мертва, брат… – с улыбкой пояснила Бай Ин. – Девяносто лет назад, чтобы открыть Бесцветный город, шестеро князей одновременно расстались с жизнью на горе Цзюи. Неужели ты ничего не слышал об этом?

– Я забыл, – виновато ответил Сицзин и внимательно посмотрел на призрак перед собой. – Бай Ин, прости меня! Наставник поручил мне позаботиться о тебе, но я не справился!

– Не говори так! Это была воля судьбы… – возразила Бай Ин, глядя на Сицзина, на лице которого отпечатались превратности жизни. – Я знаю, что случилось с твоей семьей, когда ты покинул Лиственный город. За последние сто лет тебе, брат, нелегко пришлось? Ведь раньше ты и капли спиртного в рот не брал, а теперь…

– Да что все обо мне! Я не заслуживаю этого, – сменил тему Сицзин, явно не желая больше ворошить прошлое. – Как там в Бесцветном городе, все хорошо?

– Сто тысяч людей застряли между жизнью и смертью и не имеют возможности видеть солнце, что в этом хорошего? – ответила Бай Ин, опустив голову.

– А как принц? – спросил, вздохнув, генерал. – Вы сейчас вместе? Он в порядке?

– В полном порядке, – ответила с улыбкой Бай Ин, подумав о Чжэнь Лане. – Только очень уж острый у него язык, не переспорить. Он часто вспоминает о тебе. Говорит: «Эх, был бы твой брат здесь! Вот кто достойный соперник и в бою, и в словесной баталии».

– Хм… Видать, вы с ним ладите, – удивился Сицзин и смерил принцессу долгим взглядом. – А я-то думал, что вы никогда не найдете с ним общий язык. Надо же! Неужели вы теперь любящие супруги?

– Да какие супруги? Ты когда-нибудь видел более странную пару? – возразила Бай Ин с кривой улыбкой. – Хотя, если подумать, то, пожалуй, любящие. Но в наших отношениях, скорее больше жалости, чем любви. Если бы не Чжэнь Лань, не знаю, как бы я провела эти сто лет. Помолчав, Бай Ин спросила с улыбкой у Сицзина: – Похоже, и брат эти сто лет не был одинок? Та девушка, которую ты только что звал, Тин, это твоя супруга?

Сицзин почувствовал неловкость.

– Нет… Она русалка. Я спас ее во время одного из странствий. С тех пор она не хочет покидать меня, – объяснил он.

– Русалка? – изумленно воскликнула Бай Ин. – Ты же ненавидишь русалок!

– Уже нет, – ответил Сицзин. После долгой паузы он добавил: – Да и потом… Ты же знаешь, моя жена умерла совсем молодой. Некоторые вещи невозможно забыть даже спустя много времени.

Брат и сестра погрузились в молчание, почувствовав, что затронули слишком щекотливую тему.

Ветер, казалось, усиливался. В воздухе повеяло дождем и прохладой.

– Эй, вам не надоело? Сколько можно просто стоять и разговаривать? Нельзя ли войти и отдохнуть? – вдруг раздался недовольный голос, нарушивший печальную тишину.

Сицзин замер от неожиданности. Придя наконец в себя, он заметил выглядывающую из-за спины Бай Ин девушку, которую не так давно при нем выгоняли из игорного дома. На Шэн переминалась с ноги на ногу от нетерпения, поглядывая на беседующих о прошлом брата и сестру.

– Хе-хе, да, я опять здесь! – сказала, довольно посмеиваясь, девушка, перехватив взгляд генерала. Став невольной свидетельницей их разговора, она догадалась, что Сицзин и Бай Ин находятся в близких отношениях, поэтому хотела посмотреть, как теперь будет обращаться с ней Сицзин.

Бай Ин взяла девушку за руку и потянула за собой. Вместе они зашли в комнату.

– Брат, это я привела сюда На Шэн, – сказала она.

– Что? – воскликнул генерал. Его взгляд упал на переплетенные пальцы Бай Ин и На Шэн. На руках обеих сверкали одинаковые кольца с голубыми сапфирами в серебряной оправе. Он медленно поднял голову и внимательно посмотрел на Бай Ин. – Мы столько лет с тобой не виделись, но ты только из-за нее пришла ко мне?

– Да, – согласилась принцесса, сконфузившись. Однако тут же добавила умоляющим голосом: – Барышня На Шэн была избрана Небесами. Она уже сломала одну из печатей, и я хочу попросить тебя сопровождать ее до тех пор, пока она не доберется до следующей печати.

– Как, восточная печать на горе Мушитагэ сломана? – воскликнул Сицзин, не веря своим ушам, а затем кивнул: – Теперь ясно! Понятно, как Божественное императорское кольцо попало к ней. Правая рука Чжэнь Ланя освобождена? Что ж, поздравляю, этот парень достаточно настрадался, будучи разделенным на части.

– Власти Цанлю объявили охоту на барышню На Шэн, поэтому я молю тебя, брат: позаботься о ней, чтобы она смогла сломать четыре оставшиеся печати, – продолжала уговаривать Бай Ин, глядя прямо в глаза Сицзину. – Ты же знаешь, что мы, призраки, не можем перемещаться по Облачной пустоши днем.

– Четыре печати? – повторил Сицзин и помолчал немного, обдумывая ее слова. – Восточная печать – правая рука принца – уже возвращена в Бесцветный город. Голову Чжэнь Ланя успела перехватить ты. Теперь, выходит, осталось всего четыре печати: одна находится в усыпальнице правителей Кунсана на северной горе Цзюи, другая – на западной горе Пустоты и безмолвия, третья – на морском дне, где Зеркальное озеро сливается с морем на юге… А туловище принца зарыто под основанием Белой Пагоды Целань. Хм, найти и сломать все шесть печатей отнюдь не простая задача!

– По этой причине я и пришла за помощью к тебе, брат! – улыбнулась Бай Ин, прекрасно отдавая себе отчет в том, что дело предстоит не из легких. – Народ Кунсана потерял свою родину и возможность видеть солнечный свет, лишь ты, Сицзин, можешь свободно перемещаться по просторам Облачной пустоши.

Сицзин погрузился в молчание. Трудно было понять, какие мысли витают у него в голове. Он поднял по очереди все стоящие на столе бутылки и потряс ими. Найдя ту, в которой еще что-то плескалось, Сицзин поднес ее ко рту. Затем, посмотрев на возвышающуюся вдалеке Белую Пагоду, спросил:

– Бай Ин, ты сейчас просишь меня о помощи как духовная сестра или же приказываешь как наследная принцесса?

– Что, брат? – воскликнула изумленная Бай Ин, не ожидавшая от него такого вопроса.

– Честно говоря, когда я впервые увидел эту девочку, я сразу понял, что она как-то связана с Кунсаном. Но я все равно прогнал ее, – проговорил он, запрокидывая голову, чтобы осушить бутылку. Его взгляд стал рассеянным. – Бай Ин, признаюсь начистоту, я совсем не хочу опять ввязываться в какую-либо войну, возрождать империю или еще что-либо… После стольких лет мне уже давно все это безразлично.

Бай Ин внимательно посмотрела на стоящего перед ней мужчину с неопрятной всклокоченной бородой. Выражение ее лица стало жестким. Закусив губу, она напомнила ему:

– Брат, неужели ты забыл, что ты кунсанец? Забыл, как бился насмерть с Ледяными варварами за Лиственный город?

– Это невозможно забыть… Столько крови было пролито. Стоит мне закрыть глаза, как в голове всплывают страшные картины той битвы, – удрученно произнес Сицзин. Его лицо исказила гримаса скорби. – А сколько людей погибло в битве «Расколотое зеркало»? Кровь текла рекой, так что Зеркальное озеро стало красным… Бай Ин, ты не видела этого, поэтому ты не боишься. Хватит с меня войн! Я правда больше не хочу ввязываться ни в какую войну!

Пристально глядя на бравого генерала, Бай Ин сурово спросила:

– И поэтому ты теперь только и делаешь, что пьешь?

– А что в этом плохого? – рассмеялся Сицзин, поднимая бутылку. Его взгляд был устремлен на Белую Пагоду. – Бай Ин, ты знаешь, поначалу я, совсем как ты сейчас, непрестанно думал о возрождении империи, о возмездии, однако по прошествии ста лет я все больше утверждался в мысли, что империя Цанлю окончательно укоренилась в Облачной пустоши, народ во всех областях и районах чувствует себя в безопасности…

Сицзин покачал головой и горько усмехнулся:

– В пятидесятилетнюю годовщину империи Ледяные варвары организовали торжественный праздник. В нем были задействованы все воины пехоты и Легиона завоевания неба. Они были облачены в воинские доспехи и заполонили собой все пространство вокруг. В небо поднялись ветряные соколы. Повсюду горели факелы, освещая Белую Пагоду снизу доверху. Казалось, огромный огненный дракон воспарил в небеса. Зрелище было настолько величественным, что я, хоть и понимал, что они таким образом демонстрируют мощь империи, чтобы никто не мог усомниться в их могуществе и пойти против их порядков, все же не мог удержаться от восхищения!