– Нет, там было страшно, тебе было плохо, – Женя гладит меня по голове, а мне хочется орать в его плечо, потому что он будто не слышит меня. – Ты видишь? Видишь, что случается, когда говоришь неправду? Надо было сразу все сказать! Сразу сказать правду про то, где ты была. И никому не было бы больно, никого бы не обидели! Я бы не расстроился, Сережа теперь тоже пострадал, зачем ты его впутала? Ты всем сделала так больно!

– Но это не я!

– Ты врала про него, про меня, про себя врала. Надо было сказать сразу, и все было бы хорошо. Я бы тебя понял, – он продолжает меня гладить и качать, будто я маленький ребенок, а я беспомощно дрожу и не могу найти выход из этой карусели безумия. – Я же всегда тебя понимаю. Я бы тебе помог! Тебе было так страшно, девочка моя!

– Пусти меня! – собираю последние силы в кулак и пытаюсь встать, толкаюсь ногами и почти поднимаюсь. Но Женя оказывается сильней и быстрей.

Секунда и это он стоит, а меня поднимает с пола, перехватывая под коленями.

– Нет! Нет! Пусти!

– Тшш, тшш, моя хорошая, – продолжает баюкать меня и идет к лестнице, – идем в кровать, тебе надо успокоиться.

– Мне не надо! Я больше не хочу! Отпусти, я ухожу от тебя! – я тороплюсь, будто сейчас не успею все это сказать. Я только уйти от него хочу и больше ничего.

Но он уже на лестнице и плавно поднимается вверх. Трепыхаюсь.

– Пусти!

– Отпустить? – резко разворачивается уже на середине лестницы и все, что я вижу, это ступени, уходящие круто вниз, будто подо мной нет земли. Только руки Жени, которые сейчас меня отпустят или… бросят. – Отпустить?

Качается он в ту сторону, а я вскрикиваю и рефлекторно вцепляюсь в его шею.

Женя обнимает меня крепче.

– Во-о-т, моя хорошая, – утешает и несет снова вверх, – я всегда рядом, когда тебе страшно. Я всегда рядом.

– Женя, я хочу уйти, – выдавливаю я на входе в спальню.

– Конечно, – соглашается он, но я не верю ничему, не могу сопоставить ласковые слова и то, каким он теперь мне кажется. – Утром, обязательно. Как только отдохнешь и придешь в себя. – Садится на нашу кровать, и я оказываюсь у него на коленях, берет мое лицо за подбородок, а я судорожно вцеплюсь в его запястье.

Не могу ни моргнуть, ни сказать что-то вразумительное. Я не узнаю человека перед собой, как бы ласково и заботливо он не выглядел. А он смотрит с жалостью.

– Утром мы еще раз обсудим с тобой это, да? Все в подробностях. Расскажешь мне, что было в шкафу и как тебе было страшно. Что тебе послышалось, пока ты была внутри этой маленькой душной коробки. Когда успокоишься, хорошо?

Я все же моргаю, и до меня сквозь туман в мозгу вдруг доходит ужасная правда, ему не интересно, что я слышала. Ему все равно. Он просто хочет, чтобы я забыла все это и не придавала значения. Поверила, что это плод моего воображения.

Мой страх… моя фобия отличный повод спрятать за паникой и звоном в ушах любые разговоры. Послышалось… именно так он сказал.

Я киваю. Это единственный выход сейчас.

– Тебе не нужно бояться меня, – отпускает лицо, ссаживает меня на кровать, – я ведь люблю тебя. Как бы ты мне ни делала больно, я все равно люблю тебя. Ты моя девочка, моя жена, – смотрит влюбленными глазами и убирает растрепанные волосы с моего лица, – я никогда не смог бы быть с другой женщиной. Никогда, – целует мои неподвижные губы, – для меня существуешь только ты. Я прощу тебе все, потому что не могу без тебя жить. Я на все готов ради тебя, даже такое терпеть. Можешь меня бить, оскорблять, обманывать. Мы со всем справимся вместе, да?

Господи, какое же он… ЧУДОВИЩЕ!

– Все будет хорошо.

– Да, – тихо отвечаю я. Хоть бы он замолчал уже.

– Умничка, – целует меня в лоб. – Давай ляжем спать, ты очень устала. Тебя вымотала эта истерика.

И он прав, я буквально рассыпаюсь на части, будто из меня высосали жизнь.

– Иди ко мне, – он забирается выше на постель, прямо на пухлые подушки и затягивает меня с собой. Ложится набок и вжимает меня в свою грудь, целует затылок, шепчет что-то успокаивающее. А мои мысли мечутся только в одном направлении.

Я должна сбежать. Любой ценой убраться отсюда! Дождаться, когда он уснет, и сбежать от него как можно дальше. Подать на развод! Что угодно! Этот монстр не тот, за кого я выходила замуж!

Объятья на мгновение разжимаются, и я собираюсь повернуться к Жене. Вдруг он уснул.

Что-то колет меня в мягкую часть бедра.

– Ай, что… – в моей ноге торчит шприц, его держит Женя и с сосредоточенным видом толкает поршень. – Ты что дел… – язык стал ватным, голова тяжелая, меня будто бетонной плитой вдавливает в постель.

– Ну вот, поспи, любимая, – ложится на висок поцелуй. – Утром все будет хорошо.

Глава 7

Я была права.

Об этом я думаю, когда лежу в собственной постели и разглядываю цветы по всей комнате. Они стоят на тумбочке в прозрачной вазе, на столике у окна, на комоде. Красивые сборные букеты белых и розовых оттенков, Женя помнит, какие цветы я люблю.

Он знает обо мне абсолютно все, у нас нет секретов.

Точней я так думала, что это так до вчерашнего вечера.

Я сначала растерялась, когда проснулась, ощупала себя и очень удивилась тому, что сплю под одеялом в своих привычных шелковых шортиках и маечке. А потом я начала вспоминать, что произошло, и теперь ничего не вяжется у меня в мозгу.

Одно я знаю точно: муж изменил мне.

Мало того, пытается теперь прикрыть это самым агрессивным способом, обвиняя в подобном же меня.

А еще я с болезненной четкостью понимаю, насколько сильно Женя контролирует всю мою жизнь. Стоило мне устроить скандал, и он просто скрутил меня, как ребенка и уложил спать. Как именно я не могу вспомнить и это еще один тревожный звоночек.

Что еще он может сделать без моего ведома? Вот точно так же, как переодел в пижаму и уложил.

Почему-то только под действием сильнейшего стресса к нам приходят настоящие откровения о собственной жизни. Я ведь полностью доверяла Жене, даже мыслей от него не скрывала.

А теперь я чувствую, что это моя главная уязвимость. И он ей, я уверена, постоянно пользовался. И еще воспользуется, потому что точно знает, на меня действую его чары.

Точней действовали.

Я не знаю, что именно он задумал делать дальше, но в голову не приходит ничего другого, кроме как «насовсем». Я мешаю ему и его любовнице и поэтому, так или иначе, должна быть устранена, как проблема.

Это факт.

Как и то, что я больше не имею права на ошибку, на глупые бесполезные истерики и сцены ревности. Вчера я отлично прочувствовала на себе, чем они для меня могут обернуться.

Жене они безразличны, это для него просто слова. Он умело вывернул мои эмоции в свою пользу. Даже подговорил друга признаться в связи со мной.

Он во всем опережает меня на один шаг, будто все знает заранее. Как я себя поведу, что отвечу, где ошибусь.

И нет ни одного аспекта жизни, где меня не касается муж.

Я живу в его доме, я работаю в его компании, я дружу с его друзьями и семьей. Из своего у меня только давняя подружка Оксана и дурацкие увлечения, которые ничего не значат. Развлечение скучающей жены.

В Москве у меня даже родственников нет, мама осталась жить во Владимире и не захотела переезжать к нам, потому что не любит копоть и суету большого города. Да и не самые лучшие у нас с ней отношения, хоть она и называет это по-другому.

Не желает мешать молодым строить свою жизнь.

Даже не хочу думать о том, что я построила.

Результат бился в дверцу старого шкафа.

Я сижу на кровати и чувствую невероятную усталость и опустошение, словно не проснулась только что, а работала как вол целые сутки. Меня выжало, словно лимон и одна кожура осталась от моего тела. Где-то там внутри было сердце, полное любви к моему мужу.

А теперь дыра.

Дыра, которую ничем не забить. Я не знаю, как пережить это предательство и самое плохое, что ничего еще не закончилось.

Я вновь смотрю на цветы в вазах по всей комнате. Он просит прощения, действительно верит что смогу?

– Ты проснулась, – говорит Женя, заходя в комнату, и словно мне же сообщает эту невероятную новость. Не успеваю я ответить или встать с кровати, как он оказывается рядом, садится и вжимает меня в себя в тесных бескомпромиссных объятьях.

Глубоко вдыхает и произносит с эмоциями.

– Я так рад, что с тобой все в порядке, ты меня очень напугала вчера.

– Я? – теряюсь. Не такой реакции я ждала после произошедшего.

– Этот твой срыв, я даже не подозревал, в каком напряжении ты живешь и как сильно тебя обидели эти мелкие засранцы, – продолжает он удивлять, – я позвонил к брату и все у них разузнал. Они сознались, что специально заперли тебя в тот старом шкафу.

– Ты серьезно? – я отталкиваю его, чтобы увидеть лицо. Это первый раз, когда он так открыто встал на мою сторону, обычно в конфликтах с его семьей это я оказываюсь во всем виноватой, даже если в смягченной форме. Не то сказала, не так себя повела.

Но секундное смущение проходит быстро, я вновь вспоминаю, что все его слова имеют двойное дно. Я больше не могу воспринимать его искренним.

– Алиса, девочка моя, – я вздрагиваю от этих слов, а он берет мое лицо в руки и целует, сначала в губы, потом в щеки, скулы, лоб. Покрывает поцелуями, шепча, – прости, прости меня, любимая, что я был так слеп. Недооценил, как может навредить тебе обычная детская шутка. Как может сделать больно, представляю какой ужас ты пережила в том замкнутом тесном пространстве.

– Ужас был не в этом! – не выдерживаю я и пытаюсь его оттолкнуть.

– Ох, Алиса, – смотрит с укоризной и качает головой, – я видел тебя растрепанной, ты пропадала вместе с Сергеем, на нем была твоя помада, – перечисляет он, – как думаешь, что я подумал об этом? Я сделал выводы и был в них уверен! Уверен в том, что моя жена изменяет мне с другим мужчиной. Как ты была уверена, что слышала меня из шкафа.

– О боже, вот ты о чем, – я устало опускаю голову.

– Ты не понимаешь, да? Как столь сильные эмоции повлияли на наши с тобой мысли и решения. Как сознание дорисовывает то, чего на самом деле не было! А ведь у меня улики намного серьезней, чем твои. Ты же не видела меня с кем-то, не ловила за руку, ты просто слышала кого-то и подумала, что это я.

– Я знаю, что я слышала.

– Точно так же, как и я знаю, что я видел! А видел я неопровержимые доказательства твоей измены!

Я закрываю глаза и пытаюсь собраться с силами. Он оставил меня дома, не устраивает повторный скандал, но он уже твердо намерен гнуть линию о том, что мне все показалось. Измена мне послышалась по его версии.

И прямо сейчас, быть может, лучшая тактика – это согласиться с ним. Но даже это я не успеваю сделать.

– Ты ведь не вбила в свою прелестную, но бедовую голову мысль о разводе? Я почти уверен, что это мелькало у тебя в мыслях, но это такая же большая ошибка, как и думать, что я люблю кого-то кроме тебя. Алиса, ты моя жизнь, и я не позволю тебе разрушить все, что мы построили из-за эмоционального срыва и приступа клаустрофобии. – Женя чуть потряхивает меня за плечи, будто это поможет его словам лучше усвоится.

Поздно, Женя, я теперь только подыгрываю тебе, но верить больше не буду, – с обреченностью думаю я.

– Мы все исправим, – с эмоциями заглядывает он в мои глаза, – мы будем работать над нашими проблемами, ты над срывами, я над агрессией. Мы оба исправимся, правда?

– Конечно, – соглашаюсь я, начиная свою игру. Против лжи мало помогает правда. Ее можно перебить только еще большей ложью.

Он еще говорит мне признания и слова любви, а потом собирается и уходить, сказав перед этим, что ждет меня к завтраку. Прямо сейчас.

Я беру свою волю в кулак и встаю с постели, привожу в порядок и одеваюсь, чтобы спуститься к завтраку. Мне понадобятся силы, чтобы придумать, как выбраться из его цепких когтей.

Но на кухне меня ждет почти забытый сюрприз.