– Вот жила столько лет, только привыкла к этой работе, уже и мама с братьями на меня рассчитывают. Илюшке скоро в универ поступать, отец после долгих уговоров наконец согласился на операцию со своей спиной. Пока будет восстанавливаться, я в семье за кормильца. А теперь что? Будто все зря было, хоть увольняйся. Ну как мы можем продавать в два раза больше и выполнять его дурацкие планы? Хоть бы головой подумал, хренов умник, прежде чем предлагать такое. Нам что теперь, убивать по ночам ходить, чтобы потом было кого хоронить?

Даринка, которая, кажется, наконец начала прозревать, сбросив с себя флер очарования молодого босса, чуть не подавилась фрикаделькой.

– Ну ты, мать, загнула! Он что, так и сказал про увеличение продаж в два раза?

– Еще скажи, что ты не слышала про воронку продаж, о которой он столько распинался?

– Какая, на хрен, воронка? – не разочаровала меня Даринка. Видимо, всю его пламенную речь она действительно парила где-то в облаках, уже мысленно примеряя на себя свадебное платье.

Тут я и не удержалась, чтобы не передразнить нового босса, намеренно сделав голос более низким и глубоким.

– Что вы делаете, чтобы увеличить конверсию? Опишите свои действия. Почему вы не перезваниваете через три дня после того, как выставили предложение?

– И почему же? – искренне озадачилась Оля, мало что понимающая в нашем деле.

Зато до Даринки наконец дошло, и она захохотала в голос.

– Да потому что клиента уже отпели и закопали, Оль, вот почему!

– Предоставьте отчет по продажам за прошлый год и ваше видение о том, что вам необходимо, чтобы увеличить продажи в этом периоде на тридцать-сорок процентов, – вошла я в образ, активно размахивая руками на его манер. – Что-что? Чтобы метеорит сюда упал, вот что!

От обиды и отчаяния хотелось биться головой об стол, только место было не самое подходящее. Оля и без того смотрела на меня с нескрываемым сочувствием, не зная, что и сказать.

– Как же он меня бесит, девочки! Нет, еще больше меня бесит его полосатый галстук! – наконец выговорилась я, и, кажется, мне действительно полегчало.

– Ага, по галстуку я с тобой полностью солидарна, – хоть в чем-то поддержала меня Даринка, мельком поглядывая на часы и продолжая уплетать свой суп. – Знаешь, кого-то он мне в нем напоминает… из зоопарка.

* * *

Утро в нашем женском коллективе традиционно началось с чаепития. Да и новое начальство задерживалось, не мешая нам в этом маленьком ритуале с поеданием свежей партии похудешек из кондитерской на углу.

– Ну че? Все составили план увеличения продаж? – улыбнулась Нина, смачно откусывая эклер. – Как будем воровать клиентов у «Памяти»?

– Никак, – отозвалась Ирина Борисовна, самая старшая и опытная из нас. – Уже лет двадцать как все санитары в морге и больницах поделены, связь с дежуркой налажена. Кому-то мы платим, кому-то «Память», бизнес стабильный. Нельзя вот так взять и разрушить это хрупкое равновесие. Нам первым аукнется.

– А что сказать новому боссу? – захлопала глазами Наташка.

– Что-что? Что работаем над поставленной задачей. Окунется во все поглубже, перебесится и успокоится. Половина проблем решится сама собой, – мудро подытожила Ирина Борисовна, поправляя на столе рамку с фотографией любимого внука, еще совсем крохотного, но так на нее похожего.

– А что делать со второй половиной проблем? Что, если настырный Валерий Дмитрич премии нас лишит? – переживали девчонки.

– А вы не бегите впереди паровоза. Поживем – увидим.

На этом все и успокоились, плавно перейдя к задачам на день, звонкам, встречам, договорам, работой с поставщиками. Вот только наш новый босс и не думал успокаиваться.

* * *

На следующий день перед работой я привычно забежала в кофейню. Оля за кассой приветственно кивнула и продолжила крутиться будто пчелка, быстро и вежливо обслуживая клиентов. Посетителей в это время у них всегда много, и понятно почему – кофе делают отменный, такой во всем городе не сыскать. Вот только своего нового босса в очереди прямо перед собой я не признала со спины, иначе ушла бы не дожидаясь. Пересекаться с ним за пределами офиса не было никакого желания.

– Лавандовый раф, пожалуйста, – прозвучал его поставленный голос, и внутри у меня что-то взволнованно сжалось.

Нет, эта нездоровая реакция собственного тела на какого-то выскочку мне однозначно не нравилась, но и побороть ее пока не получалось. Ведь головой я понимала, что вся моя налаженная жизнь и родители с братьями теперь зависели от решений этого столичного мажора.

– Извините, но у нас такого нет. Могу предложить только обычный раф, – растерялась Оля.

Еще бы! Придумал тоже! Да кто такое вообще пьет? Наверняка еще и свою фирменную физиономию состряпал: а-ля Аполлон спустился с Олимпа к обычным смертным. «Одаривайте меня дарами и восхваляйте! Опахало мне, опахало!» – невольно разыгралась фантазия.

– Окей, давайте обычный, – после некоторых раздумий согласился Валерий Дмитриевич.

А вообще, мог бы и побыстрее думать, тут за ним уже целая очередь собралась, включая меня. Бросила взгляд на часы, еще немного – и такими темпами на работу опоздаю.

Дождавшись своего напитка, босс демонстративно отпил из стаканчика, нахмурился, явно чем-то недовольный, и тут же поставил его обратно.

– Что-то не так? – распереживалась проницательная Оля, привыкшая во всем угождать клиентам.

– Спасибо, но я уже напился, – резко развернулся биг босс, едва не сбив меня с ног, и даже этого не заметил. – Хорошего дня.

И это его раздражение, прикрытое нарочитой вежливостью, бесило еще больше, чем если бы он открыто нахамил, так был бы хотя бы честным.

Обсудив за обедом утренний инцидент с лавандовым рафом, мы с Олей от души посмеялись.

– Знаешь, я тут почитала, оказывается, готовить его совсем просто, нужно только цветами лаванды запастись.

– Да ладно, Оль, оно тебе надо? – принялась рассуждать я, неохотно ковыряя вилкой свой обед. – Может, напиток получится и вкусный, вот только кто его в итоге у нас в глубинке заказывать будет, кроме этого выпендрежника?

– Тебя угощу, – загадочно заулыбалась Оля. – Вот поймаешь его волну и станешь лучше понимать своего красавчика босса. Ну а что, Маш, не вечно же на Антона злиться? Пора уже переступить через это и к другим мужчинам хотя бы начать присматриваться. Твой босс интересный, перспективный, обеспеченный. А там кто его знает…

– Я знаю. В моей жизни уже был один самовлюбленный пингвин, второго ни за какие деньги не надо.

– Ну что ты на него ополчилась, Машуль? Не все же такие, как твой Антоша? Возможно, этот ваш Валерий Дритмич… Дмитрич, – запуталась Оля.

– Дритмич для него в самый раз, – злобно хихикнула я.

– Короче. Может, никакой он и не пингвин вовсе. А такой напряженный, потому что адаптационный период на новой работе переживает. Сама рассуди, вам в отделе эти перемены не в радость, но и для него это перемены тоже. Мы же не знаем, какой жизнью он жил до этого и чем пожертвовал, вернувшись сюда.

В таком ключе о его «жертвах», как бы смешно это ни звучало, я как-то не думала.

– Хорошо, не пингвин, – согласилась я. – Пусть будет вредный и крайне дотошный енот, который прикидывается милым и пушистым. Дритмич, блин.

Еще разок посмеявшись, на еноте мы и сошлись. Оля у нас добрая душа, всегда и всем найдет оправдание. Но в чем-то она была права. Ведь пока, несмотря на все разглагольствования нового босса, конкретно в моей работе и жизни ничего не изменилось. Он даже в наш отдел с того первого дня больше не заходил, как в окопе, отсиживался в своем кабинете.

Вот только не прошло и недели, как все мои опасения возродились с новой силой, имея под собой уже железобетонные основания.

Глава 2. Ценные кадры

После обеда все девочки, по обыкновению, собирались в кабинете. Кто-то уже вернулся после утренних встреч с клиентами, кто-то, подготовив документы, на эти самые встречи только собирался. С таким графиком обеденный перерыв у нас в отделе всегда считался условным. Когда успел пообедать, тогда и обед, потому что на практике часто обходилось и без него вовсе. Работа прежде всего.

Зато в совместном чаепитии, когда выдавалась свободная минутка, мы себе никогда не отказывали, давая возможность хоть немного отвлечься и поболтать на посторонние от работы темы. Не приносить же домой траурное настроение клиентов? В жизни должно быть место и для других, более радостных вещей, которыми все мы в свою очередь с удовольствием делились.

– Это мои вчера на дачу с Данилкой уехали, – хвасталась Ирина Борисовна внуком, листая на смартфоне красочные фотографии на фоне цветущих палисадников. – На выходных вместе поедем, буду их всему учить. А то насажали со своим интернетом не пойми чего, хоть бы половина взошла.

– У вас там красиво, – как всегда, поддакивала Наташка, отпивая из чашки ароматный кофе. – А у нас дачи нет. Да и маникюр жалко, чтобы в грядках копаться.

– Это ты еще не созрела. Время придет, сама к земле потянешься, – не скрывая доброй улыбки, подытожила Ирина Борисовна. – Еще печеньку?

Когда дверь распахнулась, и за ней показался Полосатый галстук, которому наше чаепитие явно не пришлось по душе, ему отчего-то тоже захотелось предложить печеньку и послаще, чтобы не ходил с такой кислой физиономией.

– А почему у нас в отделе продаж так тихо? Я вообще туда попал? Почему никто не звонит клиентам? – выдал он вместо приветствия, остановившись взглядом на моей забавной чашке с утенком.

– Так обед же еще, – ответила за всех Нинка, которая только примчалась со встречи и без зазрения совести продолжала жевать свой салат.

Одним отточенным движением Валерий Дмитриевич оголил запястье с модными часами и строго прищурился.

– К вашему сведению, обед закончился пятнадцать минут назад. А если вы приходите сюда, чтобы чаи распивать, то учтите: мне не составит труда найти на ваши места других, более усердных сотрудников.

– Но Дмитрий Олегович никогда не запрещал нам совместно пить чай. Напротив, говорил, что позитивный настрой коллектива – залог здоровой психологической обстановки и успешной работы, – не сдержалась я, но лучше бы этого не делала.

– Запомните, я не мой отец! – одной фразой стер он улыбку робкой надежды с моего лица. – Подходы к работе у меня иные и требования выше. Сотрудники должны быть результативными, а я этого по показателям вашего отдела не вижу. В рабочее время настоятельно прошу заниматься клиентами. Пока прошу по-хорошему, иначе буду вынужден принять соответствующие меры и установить в кабинете камеры.

Полосатый галстук ушел, зато мерзкое ощущение осталось. Нет, камер в нашем кабинете никто не хотел. Ошарашенные таким поворотом девчонки разом замкнулись, а едва закончился рабочий день, мигом разбежались по домам, не желая и лишней минуты провести в условной тюрьме, в которую с новым боссом это место стало превращаться.

Мы что, ему подопытные крысы, чтобы он безотрывно следил за нами и запрещал пить чай? А что дальше? Введет график, кому и когда позволено ходить в туалет? Неужели кто-то искренне верит, что так сотрудники станут работать результативнее? Чушь собачья! Мы же живые люди, а не роботы.

В итоге на следующий день впервые за последние годы мне до жути не хотелось идти на работу. Все лучшее, что в ней было – располагающая дружеская обстановка, Даринкин заразительный смех, мудрые советы Ирины Борисовны, кулинарные эксперименты Нинки, которые она приносила на дегустацию, нелепые Наташкины закидоны, – все разом сошло на нет. Забавно, что раньше я и не осознавала, как все это для меня было дорого и что ходила я на эту работу не только из-за зарплаты, я там еще и жила. А теперь возникло какое-то непонятное отторжение, будто лягушку проглотила.