– Светлана, ты только что пережила аварию. Это всё… временно. – Его слова звучали уверенно, но я заметила, как он чуть напрягся.

– Но почему я чувствую… – я замолчала. Как сказать ему, что внутри меня что-то разрывается? Что я не могу понять, кто я, кто он? Почему его присутствие вызывает во мне то тепло, то холод?

Вадим вдруг присел на край кровати, его движения были медленными, словно он боялся меня напугать.

– Всё будет хорошо, – сказал он. – Я здесь. Я с тобой.

Его слова звучали так убедительно, что я на секунду поверила. Но потом внутри снова поднялся этот странный страх.

Кто я? Кто он теперь? И что мы для друг друга?

Я почувствовала, как моя ладонь сама собой потянулась к его руке. Её касание было таким знакомым, но в то же время чужим. Как будто моё тело помнило больше, чем я.

– Вадим… – я снова произнесла его имя, как будто оно могло стать ответом на все мои вопросы. – Дети… где они?

Его взгляд на мгновение опустился, и я заметила, как его пальцы чуть дрогнули.

– Они здесь, – сказал он мягко. – За дверью. Ждут.

Я судорожно вдохнула.

– Они… в порядке?

Он кивнул.

– Да, конечно. Они переживают, но… они сильные, как и их мать.

Я попыталась улыбнуться, но внутри всё скручивалось от напряжения. Я вспомнила Машу и Артёма. Я помню, как они были ещё такими маленькими. Как трёхлетняя Маша училась кататься на велосипеде, а Артём, совсем крошечный, полугодовалый младенец, лежал в коляске и агукал, наблюдая за сестрой.

– Им ведь… уже не три года и полгода, да? – тихо спросила я, чувствуя, как ком подступает к горлу.

Вадим посмотрел на меня пристально, словно пытаясь понять, как лучше ответить.

– Маша уже взрослая, ей восемнадцать. Она… – он сделал паузу, подбирая слова. – Она сильная. Иногда даже слишком.

Восемнадцать. Боже мой. Как это возможно?

– А Артём? – мой голос дрогнул.

– Ему пятнадцать. Он… умный парень, такой же упрямый, как ты, – в его голосе мелькнула тёплая нотка, но я видела, что за ней скрывалась тревога.

Я закрыла глаза, пытаясь представить их. Восемнадцать и пятнадцать. Я даже не знаю, какие у них лица.

– А… младшая? – вырвалось у меня, прежде чем я успела осознать, что говорю.

Вадим замер. Я открыла глаза и встретилась с его взглядом. Он был удивлён, но быстро это скрыл.

– Ты помнишь? – спросил он осторожно.

– Нет, – я покачала головой, чувствуя, как по спине пробежал холод. – Но… я просто… почувствовала что-то. Как её зовут?

Вадим тихо выдохнул, опустив плечи.

– Соня. Ей одиннадцать.

Одиннадцать? Она младше Артёма и Маши, она… Она родилась позже. После того времени, которое я помню.

– Я её не помню, – мой голос сорвался.

– Это нормально, Светлана, – сказал он. Его голос был ровным, но в глазах я увидела что-то похожее на боль. – У вас с ней особенная связь. Она… знает, что ты её любишь.

Я сжала руки так сильно, что почувствовала, как ногти впиваются в ладони.

– Она меня знает. А я её нет. – Слова вышли почти шёпотом.

Вадим наклонился ближе, но не тронул меня. Просто посмотрел.

– У тебя будет время, чтобы всё вспомнить. Она ждёт тебя.

Я кивнула, но ощущение чуждости росло. Я знала, что у меня трое детей. Но сейчас эти трое казались мне незнакомцами, чьё существование я должна принять на веру.

– Она… как она выглядит? – спросила я.

– Похожа на тебя, – сказал он, и на его лице появилась слабая улыбка. – Те же глаза, те же жесты. Иногда я смотрю на неё и вижу в ней тебя.

Я почувствовала, как слёзы подступают к глазам.

– Она любит меня?

Вадим не сразу ответил. Он чуть отклонился назад, снова став таким собранным и сдержанным.

– Очень.

Я закрыла глаза, чтобы скрыть свои эмоции. Одиннадцать лет. Я не видела её первые шаги. Не знаю, как звучит её смех.

– Ты думаешь, она испугается меня? – спросила я, боясь услышать ответ.

– Нет, – твёрдо ответил Вадим. – Соня… она чувствует, что ты здесь. Знает, что ты её мама. Это не изменилось.

Но я знала, что изменилось. Всё.

– А ты? – внезапно спросила я, не понимая, почему сказала это. – Ты изменился?

Он поднял глаза на меня, и его взгляд вдруг стал тяжёлым, как свинец.

– Светлана, – произнёс он тихо, но твёрдо, – сейчас важно только то, что ты здесь. Мы разберёмся со всем остальным позже. Вместе.

Я не знала, что он имел в виду. Не знала, где ложь, а где правда. Но в этот момент мне хотелось верить. Хотелось удержаться за эту иллюзию, чтобы не упасть в пропасть, которая разверзлась подо мной.

– Пусти их ко мне, – наконец сказала я. – Пусти детей.

Вадим медленно кивнул, поднялся и направился к двери. Но перед тем, как выйти, он задержался на пороге и тихо произнёс:

– Они гордятся тобой, Светлана. И они тебя любят.

Я кивнула в ответ, не находя слов.

А внутри меня разрывалось что-то невидимое… Было кое-что, что слегка насторожило. Да, он здесь. Но он не обнял меня, не поцеловал, не взял за руку. Никакого физического контакта. Может я страшная и… у нас уже нет секса? Ужас… Зачем я сейчас об этом думаю!

Дверь медленно открылась. Я затаила дыхание, чувствуя, как грудь сжимает невидимой рукой. Мои пальцы мёртвой хваткой вцепились в простыню, как будто это могло удержать меня от падения в бездну.

Сначала я услышала шаги. Лёгкие, робкие, а затем чуть более уверенные. Шум приглушённых голосов и шёпот, который оборвался, как только они вошли.

Я подняла глаза и увидела их.

Маша.

Я узнала её сразу. Высокая, стройная, с длинными тёмными волосами, аккуратно заплетёнными в косу. Она стояла ближе всех, будто закрывая собой остальных. Её лицо было знакомым и чужим одновременно. Угловатые детские черты исчезли, уступив место строгому взгляду и подчёркнутым скулам. Она была красивой. Такой красивой. Но её глаза… Эти глаза смотрели на меня так, будто она ждала чего-то страшного.

"Ей восемнадцать," – пронеслось в голове.

Ещё вчера ей было три. Она бегала по кухне с игрушечной куклой, смачно целовала меня в щёку своими липкими от варенья губами и смеялась так заразительно, что я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. А теперь передо мной стояла взрослая девушка с напряжённым лицом, и я не знала, как заговорить с ней.

– Маша… – выдохнула я.

Её губы дрогнули, но она ничего не сказала.

Мой взгляд скользнул дальше.

Артём.

Он был таким же высоким, как Маша, возможно, даже выше. Широкие плечи, короткие светло-русые волосы, серьёзный взгляд. В нём не осталось и тени того крошечного малыша, которого я помнила. Того полугодовалого младенца, который только-только начинал сидеть и тянул ко мне ручки, когда я наклонялась над его кроваткой.

Сейчас он стоял, сунув руки в карманы, глядя на меня исподлобья. Я заметила, как его челюсть сжалась, как он старался не показывать эмоции, но его напряжение ощущалось даже через всю комнату.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле.

И тут я увидела её.

Глава 5

Младшая.

Она стояла за Артёмом, чуть прячась за его спиной. Маленькая, худенькая, с длинными тёмными волосами, которые свободно падали на плечи. Её глаза – мои глаза, голубые, огромные – смотрели на меня с какой-то настороженной надеждой.

"Соня," – пронеслось в голове, и от этого имени у меня перехватило дыхание.

Я не знала её. Я не помнила её. Она была для меня чужой, но в то же время… она была моей.

Моей дочерью.

– Здравствуйте, – вдруг прошептала она, её голос был таким тихим, что я едва услышала.

Мой мир рухнул.

Я не могла сдержать слёз. Они хлынули, как ливень, обжигая щеки, срываясь на губах. Я закрыла лицо руками, пытаясь подавить этот поток, но было уже поздно.

– Простите… – вырвалось у меня. – Простите меня…

Маша была первой, кто двинулся ко мне. Её шаги были быстрыми, но неуверенными. Она подошла, опустилась передо мной на колени и осторожно взяла меня за руку.

– Мама… – сказала она тихо, её голос дрогнул.

Мама.

Я посмотрела на неё через пелену слёз.

– Маша… – прошептала я. – Ты такая взрослая. Я… я пропустила всё.

Её глаза наполнились слезами, но она быстро моргнула, стараясь их скрыть.

– Ты ничего не пропустила, – сказала она твёрдо. – Ты здесь. Это главное.

Но это было неправдой. Я пропустила всё.

– Артём… – я повернула голову к нему, и он, наконец, сделал шаг вперёд.

– Привет, мама, – сказал он тихо. Его голос был низким, мужским, но в нём всё ещё был тот мальчишеский оттенок, который я помнила.

– Ты такой… взрослый, – проговорила я, пытаясь улыбнуться, но моя улыбка дрожала.

Он кивнул, но не подошёл ближе.

И снова я посмотрела на неё. Соню.

Она не двигалась. Просто смотрела на меня своими огромными глазами, будто боялась, что я исчезну, если она сделает хоть шаг.

– Соня… – моё сердце сжалось. – Иди ко мне, пожалуйста.

Она нерешительно сделала шаг вперёд, потом ещё один. Её маленькие руки сжимали подол платья, как будто она искала в нём опору. Когда она оказалась достаточно близко, я протянула к ней руку.

– Привет, – сказала я, стараясь говорить мягко, чтобы не напугать её.

Она замерла, а потом вдруг быстро бросилась ко мне, обняв меня так крепко, что я на мгновение потеряла дыхание.

– Я знала, что ты вернёшься, – прошептала она, уткнувшись лицом мне в плечо.

Моё сердце разрывалось.

Я обняла её, чувствуя, как по моим щекам текут новые слёзы.

– Прости меня, милая, – прошептала я. – Прости, что не помню…

Соня подняла голову, её глаза блестели от слёз, но она улыбалась.

– Это неважно. Ты – моя мама.

И в этот момент я почувствовала, что всё, что я должна была сделать, – это просто быть здесь. Для них. Для всех троих.

Глава 6

Она нерешительно сделала шаг вперёд, потом ещё один. Её маленькие руки сжимали подол платья, как будто она искала в нём опору. Когда она оказалась достаточно близко, я протянула к ней руку.

– Привет, – сказала я, стараясь говорить мягко, чтобы не напугать её.

Она замерла, а потом вдруг быстро бросилась ко мне, обняв меня так крепко, что я на мгновение потеряла дыхание.

– Я знала, что ты вернёшься, – прошептала она, уткнувшись лицом мне в плечо.

Моё сердце разрывалось.

Я обняла её, чувствуя, как по моим щекам текут новые слёзы.

– Прости меня, милая, – прошептала я. – Прости, что не помню…

Соня подняла голову, её глаза блестели от слёз, но она улыбалась.

– Это неважно. Ты – моя мама.

И в этот момент я почувствовала, что всё, что я должна была сделать, – это просто быть здесь. Для них. Для всех троих.

***

Я стоял в коридоре больницы, как в клетке. Стены давили. Воздух не лез в грудь – будто внутри распяли, и каждый вдох отдавался гвоздём под рёбра. Только что из палаты вышли дети. Мои. Наши. И я даже не знал, как на них смотреть. Соня – бледная, как снег весной, вцепилась в подол кофты, будто в него можно было спрятаться. Маша – холодная, собранная, почти каменная. Артём… чёрт, Артём весь сжался в пружину, будто одно слово – и он взорвётся.

Тишина между нами была не пустотой. Это была натянутая струна. Жгучая. Режущая. И я чувствовал, как мы все стоим над пропастью – на ней.

– Значит, вы решили? – выдохнул я, хрипло, резко, сжав кулаки, чтобы не швырнуть кулаком в стену. – Решили молчать?

– Она ничего не вспомнит, если мы сразу вывалим всё, – сказала она твёрдо, но я услышал, как дрогнул её голос. Сомнение. Она не знала. Никто из нас не знал.Маша сложила руки на груди. Спокойная. Уверенная. Только глаза у неё колючие – мои.

Но я чувствовал его взгляд – будто нож под рёбра.Артём хмыкнул. Засунул руки в карманы. Нахмурился. – Лучше для кого? – пробормотал он, не глядя на меня.