Тут в дверь дома постучали, затем из коридора послышалась тяжелая поступь сторожа Ледварда. Немного погодя с лестницы донеслись шаги. Когда неизвестный посетитель, не соизволив даже постучаться, открыл дверь ее кабинета, Кэт отложила перо.

– Госпожа Хэксби!

На пороге стояла Грейс Хадграфт. На лестничной площадке за ее спиной маячила компаньонка.

– Вижу, вы вся в работе! – произнесла Грейс таким тоном, словно речь шла о чем-то неприличном. – Ради бога, простите, что отрываю!

Кэт встала и присела в реверансе. Грейс, дочери их клиента, едва исполнилось восемнадцать. Но она уже стала настоящей красавицей, подобные женщины так и притягивают взгляды прохожих и обращают мужчин в животных. К тому же Грейс была прекрасно одета. Отец обеспечивал дочь роскошным гардеробом для того, чтобы продемонстрировать всем свое богатство.

– Вам не за что просить прощения, госпожа Хадграфт, – ответила Кэт. – Чем могу быть полезна?

На щеках Грейс выступил румянец, который был ей очень к лицу. Впрочем, этой девушке шло все.

– Отец не знает, что я пошла к вам. – Грейс состроила гримасу, изображая, будто ее саму шокирует собственное непослушание. – Прошу вас, не рассказывайте ему о моем визите. Понимаете, я случайно проходила мимо. Я иду к своему перчаточнику – Сюзанна говорит, что на зиму у меня нет ни одних приличных перчаток, так ведь? – и мне… мне вдруг пришло в голову посмотреть, как продвигаются ваши дела.

– Как видите, не слишком хорошо. – Кэт указала на раскинувшуюся за окном стройку без рабочих.

Восприняв этот жест как приглашение, Грейс плавно заскользила по дощатому полу к окну и устремила взгляд на стройку, ее длинные пальцы теребили горностаевый воротник плаща.

– Как жаль, что господин Раш упрямится! Бедный отец ужасно расстроен. Из-за этих неприятностей он стал таким раздражительным!

Компаньонка осталась стоять у двери. Сюзанна, миниатюрная женщина с желтоватым цветом лица и беспокойно бегающими карими глазами, была старше Грейс. Кэт несколько раз видела ее в доме господина Хадграфта, но повода поговорить с Сюзанной ни разу не возникало.

Рука Грейс взлетела к губам.

– Ах, госпожа Хэксби! Неужели тело нашли именно здесь? – Вздрогнув, она указала на мусорную кучу. – Среди обломков и щебня?

Кэт подошла к ней и тоже встала у окна.

– Да, из-за дождя куча расползлась. Тогда-то мы и обнаружили труп.

– И что же, у этого человека совсем не было лица?

– Кто-то оставил от него одно кровавое месиво, – ответила Кэт.

Грейс громко вскрикнула, и на ее глаза навернулись слезы.

– Какой кошмар!

Кэт понимала: ей должно быть стыдно за то, что она расстраивает это наивное, изнеженное существо, но стыда не чувствовала.

– Скорее всего, это произошло уже после его смерти, – успокаивающим тоном произнесла Кэт. – Несчастный ничего не почувствовал.

Тут Грейс развернулась и опрометью выбежала из комнаты. С лестницы послышались быстрые шаги, затем открылась дверь, ведущая во двор. На секунду компаньонка встретилась взглядом с Кэт.

– В последнее время моей госпоже слегка нездоровится, – произнесла Сюзанна. – С тех пор, как хозяин рассчитал господина Фарамона.

– Учителя французского?

– Да, госпожа, его самого. Одного из всех этих мусье, или как их там? Видимо, хозяин остался им недоволен.

Затем компаньонка тоже покинула комнату и невозмутимо последовала за своей госпожой.

Кэт подошла к окну. Грейс стояла во дворе, держась рукой за поленницу, ее голова была опущена, плащ соскользнул с плеч на землю. Сюзанна замерла в нескольких ярдах от госпожи, даже не пытаясь ей помочь. Компаньонка лишь глядела на нее с выражением глубокого равнодушия.

Все тело Грейс Хадграфт сотрясалось от рвотных потуг, снова и снова. Наконец ее стошнило – рвота попала и на землю, и на подол платья, и даже на плащ с горностаевым воротником.

Госпожа Фарадж причмокнула широкими влажными губами, будто лягушка, поймавшая муху.

– Не могу я никуда ехать, – прохрипела она. – Господин Марвуд, неужто вы настолько жестоки, что будете меня принуждать? Какой же вы тогда мужчина?

Квартирная хозяйка Айрдейла устремила на меня взгляд, исполненный укоризны. Мы разговаривали в ее гостиной. Воздух в комнате был затхлым и спертым. Перебинтованная нога хозяйки покоилась на скамеечке.

– Карета ждет у самой двери.

Мне нужен был человек, способный подтвердить, что убитый – Айрдейл, или хотя бы сказать, похож ли на него покойный. Но теперь я жалел, что начал не с Куин-стрит, где мог бы обратиться за помощью к сослуживцам Айрдейла.

– Не успеете и глазом моргнуть, как снова будете дома.

– И речи быть не может!

Хозяйка издала громкий стон, а затем, прищурившись, глянула на меня, проверяя, оказывает ли ее представление должный эффект.

– Ежели вам угодно, сэр, я могу поехать вместо нее, – предложила вышедшая вперед Пейшенс Нун.

– Ну конечно! – воскликнула госпожа Фарадж. – И как я сама не додумалась?

– Я его узнáю, узнáю где угодно, сэр. Это ведь я ему прислуживала.

Две женщины переглянулись.

– Да уж, еще как прислуживала, – произнесла госпожа Фарадж.

Сначала мы поехали к дому господина Раша. Мировой судья жил неподалеку от Чард-лейн, в Хаттон-Гардене, в одном из новых домов по другую сторону от Холборнского моста. Для того чтобы осмотреть тело, мне требовалось его дозволение.

Пейшенс ждала в карете, а Раш принял меня в столовой, где сидел за поздним завтраком. Мировой судья оказался плотно сбитым мужчиной средних лет, с ярким румянцем на лице, усеянном многочисленными оспинами. Черты его лица были неправильными, будто в младенчестве Раша уронили, после чего он так и не оправился. Мои документы он изучал долго, но после этого был со мной вполне любезен.

– Разумеется, вы можете взглянуть на тело, сэр. – Его речь звучала резко и отрывисто, отчего каждое слово казалось значительнее. – Но вы же понимаете, что его нельзя перевезти в другое место без разрешения епископского коронера? Или человека, которому тот предоставит соответствующие полномочия.

– Разумеется. Я просто хочу…

– И по той же причине… – Раш выразительно постучал по столу рукояткой ножа, – я не могу допустить, чтобы работы на территории Чардской богадельни возобновились до завершения расследования. Коронер может посчитать, что обследование места убийства необходимо для дальнейших разбирательств.

– Прекрасно вас понимаю. Где лежит тело?

– Далеко идти вам не придется. Я распорядился, чтобы оно хранилось в пристройке. Там оно всегда под рукой.

– Нам известно, что пропал некий мужчина. Я привез служанку, которая, возможно, сумеет опознать тело, если это, конечно, тот самый человек. Она ждет в карете.

– Сомневаюсь, что нашего приятеля хоть кто-то сможет опознать. – Раш почесал черную с проседью щетину на подбородке. – Кстати, вы не первый, кого заинтересовал этот труп.

– И кто же первый? Господин Хадграфт?

– От меня он ничего не добьется, и ему хватает ума, чтобы даже не пытаться. Нет, про мертвеца справлялся другой человек, такой неприятный, со злым лицом. Он подстерег одного из моих людей в пивной. Завел разговор, угостил элем, а потом стал задавать вопросы. Хотел знать, где тело, когда коронер приедет его осматривать и все в таком духе. – Раш расплылся в самодовольной улыбке. – Лишь зря деньги истратил. У меня служат только надежные люди.

– Разрешите побеседовать с вашим подчиненным, сэр. Может быть, он…

– Нет! – Будто желая смягчить категоричный отказ, Раш продолжил: – Но если встретите этого человека, то сразу поймете, кто перед вами. Здоровенный, урод уродом, с разбойничьей рожей. – Он широко раскинул руки, показывая, что описываемый проходимец велик не только ростом, но и в ширину. – Шпагу носит справа. Да и немудрено, кисть у него только одна – левая. Вторую где-то потерял. Вместо руки культя со штырем.

Уиллоуби Раш наблюдал за мной, ожидая моей реакции. Должно быть, думал, что я удивлюсь или даже найду эти подробности забавными. Но я лишь глядел на него с каменным лицом.

Сад перед домом Раша представлял собой узкий прямоугольник, огороженный высокими кирпичными стенами, которые сверху были утыканы шипами. Мы направились к двери в дальней части ограды, а Пейшенс Нун брела следом. Раш объяснил, что эта дверь ведет во двор рядом с улицей Холборн. Магистрат арендовал коттедж вместе с бывшей мастерской и велел прорубить в стене дверной проем.

– Вовсе не желаю, чтобы за мной подглядывали, господин Марвуд. Часть своей жизни я провел, плавая по морям, и с тех пор у меня осталась привычка не глазеть по сторонам и заниматься лишь собственными делами. Того же ожидаю и от других. – Раш бросил на меня испытующий взгляд, будто проверяя, уяснил ли я эту мысль. – У меня есть источник заработка и помимо службы, поэтому я нуждаюсь в складском помещении. Я заключил контракт с флотом на поставку им ремней.

Поставки для флота наверняка выгодное дело, из чего следует, что у Раша есть влиятельные друзья.

Мы приблизились к двери. Мировой судья постучал в нее набалдашником трости. Через секунду-другую ее открыл высокий человек с копной рыжих волос и приложил руку к голове, будто отдавая некое подобие чести.

– Мы хотим взглянуть на тело, – объявил Раш. – Принеси фонарь и пару свечей.

Когда слуга исполнил распоряжение, Раш спустился с нами по ступенькам к низкой, плотно прилегающей к краям проема двери, вытащил из кармана ключ и отпер ее. Некоторое время мы с Рашем стояли на пороге. Позади нас вытягивала шею Пейшенс Нун, старавшаяся заглянуть в маленький подвал с низким потолком. Я закрыл рот и нос рукавом. Пейшенс тихонько всхлипнула.

Тело покоилось на импровизированных носилках, представлявших собой дверь, лежавшую на кóзлах. Воздух здесь был прохладнее, чем в саду, но ненамного. Первое, что я почувствовал, – запах, рискующий вскоре превратиться в смрад, ведь погода по-прежнему оставалась теплой. Свежий воздух проникал сюда лишь через крошечное зарешеченное отверстие в потолке над дальней стеной.

Раш передал мне свечу:

– К сожалению, труп уже не первой свежести. Вот он, перед вами.

Прикрывая рукой огонек свечи, я медленно обошел вокруг двери. При этом я старался сосредоточиться на мелких безобидных деталях, таким образом пытаясь не думать обо всем ужасе общей картины. Покойный определенно не голодал. Руки и ноги подтянутые и мускулистые. Пальцы и ладони чистые, на коже ни единой мозоли. Мужчина среднего роста. На вид я дал ему около тридцати – передо мной определенно не юнец. Его ударили клинком семь раз – четыре раза возле сердца, три раза в живот.

Я заставил себя поглядеть на лицо жертвы – вернее, на то место, где оно раньше было. Теперь же от него осталось лишь месиво из переломанных костей, засохшей крови и ошметков плоти. Глаза отсутствовали. Зачем убийца предпринял столь радикальные меры? Чтобы никто не опознал покойника? Или преступник действовал в припадке ярости? А может, верно и то и другое?

– Пейшенс, – я поднес свечу ближе к ней, – ты узнаешь этого человека?

Она уставилась на лежавшие перед ней изуродованные останки:

– Господь с вами! Кто ж его теперь узнает?

С этими словами она упала как подкошенная, наделав при этом не больше шума, чем сброшенное на пол грязное постельное белье.

Дальше дела пошли только хуже. Вслед за Грейс явился ее отец.

Она объяснила свое недомогание тем, что за ужином переела устриц. Оправившись, Грейс покинула контору вместе со своей компаньонкой. Кэт вернулась к работе. Но десять минут спустя нагрянул Хадграфт, возвещая о своем прибытии стуком в дверь, больше напоминавшим канонаду. Ледвард впустил его в дом.

– Почему той ночью ты ничего не заметил? – доносились до Кэт вопли Хадграфта. – Опять напился, бездельник никчемный?

Кэт спустилась на первый этаж, чтобы поприветствовать заказчика. Тот размахивал тростью перед носом у Ледварда, а сторож пятился к двери, ведущей во двор.

– Отвечай, плут!