Я сидела в столовой за столом напротив мужа и постоянно кусала губу, нервничая и пытаясь понять, чего он от меня хочет. В это же время Тимур с удовольствием поедал свой завтрак, как ни в чем не бывало. Казалось, что его вообще ничего не волнует. И то, что произошло вчера не имеет никакого значения. Жаль, что я так не умею. Моя душа растерзана в клочья, боль несоизмерима ни с чем. И, пожалуй, измена, это меньшее, чего я ожидала от мужа. Насилие – вот что стало для меня ужасом.

– Не надо крутить дурацкие мысли в своей очаровательной головке, ― неожиданно произнес Тимур, одарив меня недовольным взглядом.

– Мои мысли не дурацкие. Я думаю о том, как мой любимый муж превратился в тирана.

– Рот закрой! ― рыкнул он так, что я вздрогнула.

Прикрыла глаза и постаралась бесшумно вдохнуть воздух. Но получилось громко и рвано.

– С этого дня ты будешь делать только то, что скажу тебе я. Поняла меня?

– Что? Ты с ума сошел? Тимур, что с тобой происходит? Ну полюбил ты другую женщину, так и скажи. Я отойду в сторону. Разведемся и мы с сыном съедем.

Он зло оскалился и отложив вилку, выпил кофе из своей чашки. Его гримаса не обещала ничего хорошего, и я уже пожалела, что вообще начала разговор. Но мне же тоже нужно что‐то говорить! Я не могу все это терпеть.

– Ты моя жена, и никуда от меня не съедешь, ― негромко, но убедительно произнес он.

– Но ты нашел себе другую женщину!

– Я мужик и это нормально, что мужику хочется другую бабу! Свежее тело!

– Ты ненормальный. Мне не нужен муж, который трахает все что движется.

– А сын тебе нужен?

– Что ты несешь? Тимур, ты же не такой? Что она с тобой сделала?

– Подсел на нее жестко. Отсасывает хорошо, ты так не умеешь.

Я прикрыла глаза и почувствовала в теле озноб. Как же отвратительно. Мерзко слушать его речь.

– Зачем тебе я?

– Ты моя жена и воспитываешь моего сына. Все четко и по делу. Что не так?

– Что не так? Например, я еще и женщина, которая уважает себя и хочет, чтобы любили.

– Малышка, неужели ты думаешь, что я тебя разлюбил? Потрахаю эту курицу и вернусь в твою постель. Снова стану ласковым и нежным.

– Что? Тимур, у тебя биполярка что ли? Ты вообще понимаешь, что творишь? Ты вчера изнасиловал меня. О какой семейной жизни ты говоришь?

– Хватит, мне надоел твой пустой треп! Ты моя жена и твой долг исполнять мои пожелания в постели.

Я покачала головой и уперевшись локтем в стол, лбом уткнулась в ладонь. Не было слов, чтобы описать то, что я чувствую. Презрение? Боль? Отчаяние? Ненависть? Все вкупе! Ничего хорошего и доброго к нему не осталось. И даже думать о том, что он сжалится, тоже больше не стоит.

Он сволочь! И он решил меня погубить.

– Ты же не хочешь остаться без сына? ― зло усмехнулся Тимур, вытирая губы салфеткой и отбрасывая ту в сторону.

Он поднялся из‐за стола, а я сглотнула от страха.

Как же быстро человек поселил во мне тревогу, что каждого его движения я боялась до одурманивающей разум истерики.

– Что ты имеешь в виду? ― негромко переспросила я, спиной упираясь в спинку стула.

– Ты можешь уйти, но сама, без Артура. Я уже сказал тебе вчера, ты можешь начать жизнь с нуля. Найдешь себе ебаря и сношайся с ним. Но сына я тебе не отдам. Он будет жить со мной, в этом доме.

Я прикусила губу, стараясь сдерживать слезы. Не хотела плакать при нем.

С каким же монстром я жила! И как он скрывал все эти годы свое истинное лицо.

– Он такой же и мой ребенок и ты не посмеешь нас разлучить.

– Тогда разговор окончен? Передумала разводиться?

– Какое же ты ничтожество. Кусок дерьма.

– Ты можешь думать все что угодно, как и говорить. Но это меня не оттолкнет от тебя, детка. Я все так же хочу тебя трахать.

На кухню вошла Наталья, наш повар и Тимур завершил разговор.

– Вечером нас пригласили на День рождения к Стрелецкому, будь добра к семи выглядеть подобающе.

И он вышел, оставляя меня все так же сидеть за столом.

Я снова прикрыла глаза и рвано выдохнула. Душу словно в каток закатали. Так больно и мерзко мне никогда не было.

Господи, пусть хоть кто‐то меня разбудит и скажет, что все это страшный сон, а на самом деле у меня, как и раньше любящий муж, который никогда даже кричать на меня не смел. Жаль, что это не сон. Это реальность, в которой моя жизнь перевернулась с ног на голову. И нет больше того любящего мужа, который каждое утро дарил мне ласку и тепло, который одаривал нежными словами и признаниями. Все рухнуло. Безвозвратно.

Я сорвалась с места и побежала за мужем, настигнув его на лестнице. Схватила за руку и заглянула в глаза, в которых мне на миг показалась любовь.

Что черт возьми с ним происходит?

– Тимур, я прошу тебя, отдай мне сына. Хотя бы верни его домой. Ты же знаешь, как сильно я его люблю. Мы никогда не разлучались с ним больше, чем на день. Прошу, не будь жестоким.

– Сын предпочел гостить у бабушки, чем смотреть на истеричную мать!

Я медленно покачала головой, не веря, что он мог что‐то рассказать Артуру.

– Ты не мог, не мог! Скажи, что ты не оклеветал меня в его глазах!

По щеке скатилась слеза. Я смотрела в его глаза и не верила, что он это сделал.

– Почему оклеветал? ― большим пальцем он коснулся моих губ и с нажимом, грубо вытер их от слезы, скатившейся по щеке. ― Разве, ты не истеричка?

– Ненавижу тебя, ― прошептала с ненавистью и тут же распахнула глаза, когда он грубо схватил меня за подбородок.

– Меня достало твое нытье!

В следующую секунду он оттолкнул меня, отчего я не удержалась на ногах и кубарем полетела по ступеням вниз. В области ребер пронзило острой болью, и я вскрикнула, чувствуя, что задыхаюсь.

― Да твою же мать! ― зарычал Тимур и грубо подхватив меня на руки, отнес на диван в гостиной.

Я поморщилась, когда он положил меня на мягкую поверхность.

– Какая же ты сволочь.

– Тимур Александрович, все нормально? ― в гостиную вбежала взволнованная Наташа, и мне хотелось обернуться к ней, но по взгляду мужа я поняла, что мне этого делать не стоит.

– Нормально, Наташа. Айлин оступилась и упала с лестницы, вызови скорую.

– Конечно.

Помощница по кухне скрылась на кухне, и Тимур вернул свой взгляд ко мне.

– Если хоть слово скажешь, сына больше не увидишь! Поняла меня?

– Почему ты постоянно шантажируешь меня сыном? ― выкрикнула я и поморщилась от боли.

– Не забывай, в семь ты должна выглядеть охренительно, чтобы никто и не подумал, что ты вся такая несчастная.

Я устало прикрыла глаза не желая видеть подонка.

– Не понимаю, что с тобой происходит.

– Достала ты меня! Выйду, когда скорая приедет, ― и развернувшись, он скрылся в кабинете.

Он как будто другой. Словно его подменили. Тимур никогда таким не был. Никогда бы не позволил себе ударить меня, насиловать. Никогда бы не оставил одну в беде. А сейчас просто развернулся и ушел зная, как мне больно.

Раньше, если у меня болела голова или я могла чем‐то отравиться, он всегда оставался дома, приносил еду в постель, сам готовил бульон или чай. Заботился обо мне, как мог! А тут просто ушел, зная, что я могла повредить ребро.

Рвано выдохнув, прикусила губу и почувствовала, как по виску покатилась слеза.

Как же все это отвратительно. Как больно. Моей душе больно!

Скорая приехала через пятнадцать минут. Осмотрели меня под пристальным взглядом Тимура, укололи обезболивающее и посоветовали сделать рентген. От госпитализации мой муж отказался, взяв под свою ответственность. Как же! Ответственность! И этот человек заставляет меня сегодня ехать на чей‐то праздник. В тот момент, когда в моей душе темнота.

– Врачиха выписала лекарства и мази. Попрошу Диму, чтобы купил. Надеюсь, тебе уже лучше?

Я не смотрела на него. Не хотела видеть ненавистные глаза, которые еще вчера утром были такие любимые.

– Мне прекрасно. Я полна сил.

– Язвишь? Значит, не так уж и больно.

Он развернулся и поднялся по лестнице, собираясь кому‐то позвонить.

– Когда ты привезешь Артура?

– Когда заслужишь! Поднимись в спальню и поспи, чтобы вечером сияла.

Чтобы вечером сияла.

Почему так больно? От каждого его слова, от каждого прикосновения. От взгляда. Все это разрывает мне душу. Мое счастье разрушено и у меня даже нет возможности противостоять собственному мужу. Кто мне поможет? Моя мама? И ее больное сердечко.

Прикрыв глаза, в память ворвалась картинка из прошлой жизни. Медовый месяц, проведенный на берегу лазурного моря. Счастье, улыбки, смех, много секса, любви. Я прикусила губу и расплакалась, не обращая внимание на физическую боль. Мы были счастливыми, совсем другими. Что произошло с человеком, который так сильно меня любил?

Я до сих пор помню, как вечером мы возвращались с ужина по пляжу, много смеялись, а потом наше веселье переросло в страсть. До утра. С видом на рассвет.

Прошло десять лет.

И все рухнуло.

Что же с ним творит Янка? Что подсыпает ему в еду или напитки, если он становится таким жестокими. Не мог он резко разлюбить меня. Да даже если бы это и случилось, зачем бы он так себя вел? Что‐то здесь не складывалось.

Едва найдя в себе силы, я поднялась с дивана и тут же пошатнулась. В голове закружилось, но я постаралась удержаться на ногах. Еще не хватало сейчас рухнуть, чтобы и голову в добавок разбить.

– Айлин, вам помочь? ― услышала взволнованный голос Натальи, и медленно покачала головой.

– Нет, спасибо Наташ. Я доберусь.

Если муж увидит, что мне помогает прислуга, чувствую, тогда я вообще не поднимусь с кровати.

– Айлин, вам нужен врач и постельный режим. Где Тимур Александрович?

– Не надо, Наталья. Я же сказала, сама доберусь.

Не любила спорить, но в такие моменты, когда тебе плохо, хотелось вообще остаться одной. Чтобы никто в душу не лез. Потому что самое хреновое, когда тебе нужно вывернуть ее наизнанку.

Медленно, сквозь боль поднялась по ступеням. Каждая далась с трудом, но я справилась. Не могла остановиться на пол пути, не могла просить о помощи. Я должна справиться сама. Мне есть ради кого все это терпеть. Мой сын. И я сделаю все, чтобы мы с ним были вместе.

Наконец‐то добравшись до кровати, я, морщась от боли, улеглась поверх покрывала и уснула. Мне просто был необходим сон, иначе…

Проснулась от нежных поглаживаний. Нахмурилась и тут же открыла глаза.

Тимур.

– Как ты себя чувствуешь, малышка?

Мне словно ударили под дых.

– Что? Тимур, ты…

– Прости, любимая. Я такой мудак.

Глава 3

Мне не хотелось этого слышать, я не верила, что это снова тот самый нежный, любящий и любимый голос мужа. Это было неправдой, обманом. Я хотела, чтобы его жестокость оказалась сном, а теперь после суток издевательств я не верю в его доброту.

– Так просто? Прости? Тимур, ты сошел с ума! Что с тобой происходит, я не понимаю.

Я отползла подальше от мужа, натягивая одеяло до подбородка.

– Айлин, прости меня, я не понимаю, что со мной происходит. Ощущение, будто я не в своем теле.

– Ты наркоман, Тимур?

– Что? Нет, конечно. Любимая, прошу тебя, прости меня. Я бы никогда не посмел…

– Ты уже посмел, Тимур. Хочешь покажу тебе доказательство?

Я сбросила одеяло и подняв кофту, показала налитый синяк в области ребер. Очень надеялась, что там нет перелома, но болело ужасно. Действие укола уже прошло.

Посмотрев в глаза мужа, я увидела в них страх и боль. Нахмурилась, и тут же зажмурилась. Какой‐то бред!

Ударила ладонями по матрацу и морщась от боли, медленно поднялась с кровати. Прошла к окну и обхватила плечи руками.

– Тимур, я хочу развода, я хочу видеть своего сына, я жить с ним хочу, ― обернулась и посмотрела на него сквозь слезы.

– Вечером, давай после мероприятия заедем за ним?

Я прикрыла глаза, прикусила губу и медленно покачала головой.

– Ты не слышишь меня. Я хочу развода, ― прошептала я, опустив руки и сжимая их в кулаки.

Мне было больно и сложно, но я понимала, что не хочу жить вот так и дальше. Ждать, когда он меня покалечит. И нужно действовать сейчас, когда Тимур в адекватном состоянии.

– Айлин, девочка моя…