«Занята» было преувеличением. Бо́льшую часть времени я проводила, отвлекаясь от назойливых мыслей. Я старалась не общаться с Ратбоуном, а Аклис не особенно желала меня видеть. Мы встречались два раза в неделю, чтобы я подпитала ее тело магией.

В словах Ратбоуна не звучало упрека, он ничего от меня не требовал. Даже поддержания собственной жизни.

Я коснулась ладонью его щеки и направила в него струйку золотистой магии. За последние месяцы это стало так же легко, как дышать. Кожа под моими пальцами потеплела, и я остановилась.

Стоило мне убрать руку, как закружилась голова.

Ратбоун поймал меня и озабоченно погладил по волосам.

– Что такое? Слишком много дала?

– Н-нет… Должно быть, устала, – пробормотала я.

Мне захотелось сесть прямо на холодную землю, но Ратбоун уговорил меня вернуться в замок. В прихожей стоял знакомый букет, который подкармливали магией, и оттого он никогда не увядал. Дело рук Джозетты, несомненно.

В тепле замка мне стало лучше, и я уже могла идти без помощи Ратбоуна. Но в животе громко заурчало, поэтому он проводил меня обратно в столовую. Скатерть уже сняли, пустой стол начистили воском. Солнце окончательно село, и в ту же минуту во всех коридорах замка загорелись светильники.

Я отправилась на кухню в поисках еды, но замерла, как только вошла. Ратбоун чуть не врезался мне в спину.

– Эм… Я вас оставлю, – тактично сказал он.

На кухонной столешнице сидела Аклис Утерра и руками поедала огромный кусок торта. Она жевала и глотала так быстро, словно впервые дорвалась до выпечки. Я шаркнула ногой по полу, и подруга резко повернулась.

– П-прости, это так вкушно! Впервые за долгое время хочется куфать, – сказала она с набитым ртом.

– А тарелку с вилкой не судьба достать? – усмехнулась я и открыла дверцу шкафчика.

– Я как-то… и не подумала даже.

Широкая улыбка завладела моими губами. Приятно слушать, как Аклис общается полными предложениями. Когда она только вернулась из мира мертвых, подруга напоминала робота: смотрела в одну точку, говорила обрывками и раздражалась от любой мелочи. Мучительно медленно она становилась похожа на человека.

Прямо как Ратбоун в Меридиане.

Я вручила Аклис посуду, она послушно переложила кусок торта на блюдце, но взялась за вилку грязной рукой.

– Кто из нас теперь олененок? – улыбнулась я.

– Я напоминаю животное, которое лишь учиться ходить? – спросила Аклис и тяжело вздохнула.

В каком-то смысле так и было.

– Нет, ты просто стала такой же милой. И тебя хочется затискать!

Аклис прыснула, и на душе у меня вдруг стало невероятно хорошо.

– Мне кажется, пора принять дозу магии. Этот торт совершенно не помогает утолить голод, – заметила она.

Неудивительно. Ратбоун рассказывал, что человеческая еда ничего не дает бледнокровкам. Она в принципе не усваивается, хотя и имеет вкус. Съеденный кусок торта позже пройдет по пищеварительной системе Аклис, но выйдет, уж простите, с другого конца практически в неизменном виде.

– Именно поэтому Ратбоун советует ничего не есть, только пить, – напомнила ей я.

Подруга кивнула и слезла со столешницы. Синяки под ее глазами потемнели с нашей последней встречи. Кожа походила на рисовую бумагу, а бирюзовые вены выпучились от усталости.

Я коснулась ее плеча – Аклис предпочитала, чтобы я ее не обнимала – и направила силу. Связь с ней не напоминала мне золото, как у нас с Ратбоуном, цветом подруги был фиолетовый. Неудивительно, что я придумала именно такую ассоциацию, ведь она часто красила волосы в этот оттенок. Однако теперь цвет спустился ближе к кончикам и побледнел.

Волосы и ногти бледнокровок продолжают расти, и в целом они напоминают обычных людей за исключением вида питания, наличия магии и детородных способностей. Магия курсирует по венам воскрешенных, превращаясь в особенную кровь, которая запускает их органы и метаболические процессы. Вот только вернуть прежние волшебные способности или помочь произвести потомство некромансия не может – у смерти должны быть последствия. Природа любит баланс, именно поэтому лишившись источника магии теней, бледнокровки почти сразу же умирают снова.

– Достаточно? – уточнила я и убрала руку.

Аклис кивнула. Между нами повисла неловкая тишина.

Дверь в кухню распахнулась, и в проеме появилась кудрявая голова Сиены.

– Мора, тебя Гарцель повсюду ищет! Она ждет в кабинете, – сказала ведьма, восстанавливая дыхание.

– Что-то случилось?

Сиена пожала плечами.

Колени задрожали, и я поплелась за ведьмой на ватных ногах.

В кабинет Гарцель, где чаще всего собиралось Верховенство теней, свет проходил через призму замысловатого витража. Узоры на стекле формировали дерево с раскидистыми ветками.

Каждую неделю Гарцель приглашала меня в свой кабинет, чтобы поговорить об истории Дома теней и некромансии. Но чаще она пыталась вытянуть из меня скрытую правду, словно психолог на приеме. Вот и сейчас Гарцель сидела на своем любимом кожаном кресле, но не за столом, а рядом с диванчиком. Я неловко переступала с ноги на ногу у входа.

– Как ты себя чувствуешь? – как всегда спросила она и приглашающе похлопала по подлокотнику дивана.

– Нормально, – резко ответила я.

Гарцель сжала губы.

– Тогда продолжим уроки. Как я уже рассказывала раньше, главный совет Верховенств вершит правосудие над преступниками. Самых опасных для магического общества мы отправляем в изолятор. Он находится в наиболее отдаленной части мира. Человеческие корабли не способны приблизиться к тюрьме…

– Я думала, мы встретимся завтра, как обычно.

«Неужели нельзя отложить очередной урок на время праздника?» – мысленно возмутилась я.

– Как будущий член совета Дома теней ты должна знать о всех объектах под нашим управлением. К тому же нам поступило приглашение на внеплановое собрание Верховенства. Детка, я хотела бы, чтобы ты там присутствовала.

Так вот в чем дело! Горло будто сковали цепью, я не могла ничего ответить. В воздухе пахло чем-то приторно-сладким.

– Знаю, что ты наверняка чувствуешь себя неподготовленной…

Мягко сказано.

– …но Дом крови заявил, что готов избрать нового правителя. Нам пора ввести тебя в курс дела.

Я слабо понимала, чем именно могла помочь Верховенству теней. Я едва научилась управлять своей магией и умела лишь питать бледнокровок или воскрешать засохшие растения.

– Зачем я вам сейчас? Только под ногами буду путаться.

Гарцель откинулась на спинку кресла и расстегнула верхнюю пуговицу блузки. Неужели и ей стало жарко в кабинете? Я думала, только мне это место казалось удушливым.

– Мора, лишь ты одна имеешь прямую связь с Империальной звездой, – медленно произнесла она, будто я была испуганным животным, которое могло сорваться с места в любую секунду.

Я усмехнулась и покачала головой.

– Так вот оно что… Но зачем артефакт, если Минос уже побежден? Мне кажется, новый правитель теперь подумает дважды, а то и трижды, прежде чем на нас нападать.

– В том-то и дело. Они должны знать, что артефакт по-прежнему у нас и что ты никуда не денешься… Что ты – неотъемлемая часть нашего Дома.

– То есть чтобы они не подумали, будто я могу перейти на их сторону из-за Ратбоуна.

Гарцель скривила губы.

– Ты должна понимать, что завет – очень крепкая связь. А Ратбоун – наследный принц… И сестра его тоже здесь частенько ошивается.

К чему она клонит? Неужели я не доказала свою верность Дому, когда принесла им артефакт и даже привела бледнокровку?

– Ты опасаешься, что мои намерения вовсе не так благородны?

Гарцель ушла от ответа, притворившись, словно увидела что-то интересное за окном.

– Понимаешь, детка, ты еще так молода…

Ох уж это ее любимое «детка»…

– И, дай угадаю, подвластна влиянию? Ты это хочешь сказать? Боишься, что Ратбоун уведет меня в Дом крови, потому что у нас завет? – Я начинала закипать.

– Я не отрицаю эту возможность, но думаю, она маловероятна. У остальных Домов такой уверенности нет, – сказала она и потянулась к моей руке. – Если ты придешь на собрание и докажешь всем, что вы с Ратбоуном на стороне Верховенств, мы закроем этот вопрос раз и навсегда.

Мое положение с каждой минутой становилось все более шатким, даже пока ведьма ласково удерживала мою ладонь. Ах, если бы Гарцель знала… Я не желала притрагиваться к артефакту, даже чтобы покрасоваться перед другими Верховенствами. Стоило о нем подумать, как в голове возник голос, а ладони зачесались.

Наверняка я все это выдумала, и никто со мной не разговаривает. Посттравматический синдром или что-то похожее. Надо у Аклис спросить…

– Хорошо, но что мне придется делать на собрании? – уточнила я. – Мои познания о Доме земли и Доме пространства очень ограничены.

Все время, что мы с Гарцель занимались, нашей основной темой было поддержание бледнокровок и базовые магические трюки. Она без конца предупреждала меня о том, как сложно будет поддерживать сразу двух людей в той мере, в которой я хочу… Но пока что я справлялась вполне сносно. Ратбоун стал мне близким, а Аклис вообще умерла по моей вине. Оставить кого-то из них в полумертвом состоянии, чтобы перевести дух, или передать их судьбу в чужие руки? Ни за что.

– Просто познакомишься с другими ведьмами. Обещаю, что начнут вводить в курс дела постепенно. И я буду рядом с тобой. Кто лучше самих магов Домов сможет рассказать тебе о земле и пространстве?

Эти слова обнадеживали, и мне даже хотелось задать больше вопросов, но моя рука в ее хватке начала потеть. Я расцепила наши ладони и встала.

– Милая, если тебя что-то беспокоит… – Голос Гарцель сочился заботливой тревогой.

– Все в порядке. Мне надо… все обдумать, морально подготовиться. Я приду на собрание. Когда оно, кстати?

Облегченный выдох ведьмы только усилил напряжение, что витало в воздухе. Обернув кончик пряди вокруг пальца, я сконцентрировалась на шероховатости, которую ощущала подушечкой. В последнее время мои волосы стали ломкими и выпадали чаще прежнего.

– Послезавтра.

Слишком скоро.

По крайней мере, этот визит не предполагал, что мне придется демонстрировать свою магию или активировать Империальную звезду.

– Мор-р-ра…

Я вздрогнула и захлопнула за собой дверь кабинета.

2
Диво дивное

Ратбоун

Я горел.

Ведьмы теней шуршали неподалеку и сновали туда-сюда по замку. Фоновый шум не успокаивал меня, как обычно, а лишь усиливал желание двигаться. Я коснулся лба и поднялся с кресла.

Когда я был жив, меня точно так же трясло от литра кофе.

Теперь же дрожь и энергия накрывали всякий раз после того, как Мора посылала мне лучи силы. Ее тени проникали в вены, заменяли кровь и текли во мне ручьем.

Ноги сами повели меня в коридор, и ровно в этот момент Мора завернула за угол. В висках застучал пульс. На ней по-прежнему были джинсы и потертая толстовка, но выглядела Мора как модель. Я четко видел торчащие нитки на рукавах, но веснушки на ключицах, что прятались под тканью, интересовали гораздо больше.

Мора заметила меня и так резко остановилась, что кроссовки шаркнули по полу. Ее взгляд бегал из стороны в сторону, словно она искала за что – или за кого – зацепиться.

– Все в порядке? – спросил я.

Между ее бровями пролегла складка.

– Гарцель хочет, чтобы я присутствовала на собрании Верховенств.

Это все объясняет. В последнее время Мора часто выглядела так, словно хотела выбраться из собственной кожи. Немудрено, что она может рухнуть под таким давлением, на нее сколько всего свалилось.

– Думаю, она поймет, если ты совсем не готова.

Мора лишь покачала головой.

– Неважно, готова я или нет. Все изменилось, и я должна… – Она нарисовала восьмерку на полу носком кроссовки. – Я взяла на себя ответственность, когда достала артефакт из мира мертвых.