Мама одевала Чуён в самые дорогие и роскошные наряды, не считаясь с желаниями дочери. Это началось с самого ее рождения, и девочка уже в первом классе поняла, что была для мамы не больше, чем манекеном.

– Не хочу платье, мне неудобно. Я лучше брюки надену.

– Ты хоть знаешь, сколько это платье стоит? – злилась мать. – Его не каждый может себе позволить.

– Но мне неудобно.

– Тогда возьми с собой брюки, переоденешься в школе.

Мама всегда провожала Чуён на занятия, когда наряжала ее в дорогие обновки. Она вставала во дворе школы, положив руки на плечи дочки, и не отпускала, пока не поздоровается с другими родителями. Чуён приходилось терпеть их полные неприязни взгляды. Пока мама витала на седьмом небе, чувствуя превосходство над остальными родителями, дочери хотелось провалиться сквозь землю.

– Я слышал, вы с Соын были подругами. Можешь что-нибудь о ней рассказать?

Девочка почувствовала, как к горлу подступил ком, а где-то внутри забурлила и начала рваться наружу скорбь. Она хотела следовать указаниям адвоката и отрицать вину, но, услышав вопрос, не сдержалась, и из глаз хлынули слезы.

– Ты ведь тоже хочешь узнать, кто это с ней сделал, и поймать преступника?

– Это была… не я.

Психолог слегка нахмурил брови и участливо сказал:

– Я и не говорю, что ты ее убила.

Ложь.

Когда полиция пришла к Чуён, они сказали, что ей лишь нужно во всем признаться. Вот только сколько бы она ни говорила правду, полиция не верила ей, будто они уже заранее решили, какой ответ хотят услышать.

Адвокат Ким призывала довериться ей. Чуён не сомневалась, что папа нанял для нее лучшего адвоката, пусть и не ради дочери, а для сохранения собственной репутации.

Нравится, не нравится, а других вариантов все равно не было. Никому больше доверять нельзя. Надо продолжать молчать.

– Чуён, расскажи мне про Соын. Она была хорошей подругой?

Девочка едва заметно кивнула. Да, была.

– Вот видишь. Жалко, что такая замечательная девушка умерла, а мы даже не знаем, кто виноват. Я сейчас говорю с тобой не потому, что подозреваю тебя, нет. Я хочу, чтобы ты мне помогла найти настоящего преступника. Что скажешь?

«Это правда? Он действительно хочет найти убийцу Соын?»

Возможно. В отличие от полицейских, психолог не требовал от нее «правды», не пугал «неоспоримыми» доказательствами и не говорил, что ей сократят срок, если она сама во всем признается. Чуён еще какое-то время колебалась, а затем кивнула. На лице психолога заиграла слабая улыбка.

– Расскажи, какой ты помнишь Соын?

– Она… была очень хорошей. С ней было легко и весело общаться.

– Вы давно дружили?

– С седьмого класса.

– Наверное, у вас много общих воспоминаний.

От последнего слова в голове Чуён закружилась целая карусель картинок из прошлого. Вот они вместе сидят у школы и едят ттокпокки^[1], вот идут под одним зонтом, разрисовывают кроссовки друг друга, делают уроки всю ночь напролет или просто болтают. Эти воспоминания были ей очень дороги.

– Вы виделись с ней в тот день?

– Да.

– Где?

– За школой.

– О чем говорили?

Хороший вопрос…

Чуён призадумалась. Кажется, Соын просила за что-то прощения.

Тогда они писали пробный экзамен, а после договорились встретиться за школой, куда часто сбегали от шума и гама. Когда перестали пользоваться мусоросжигателем, площадка превратилась в свалку, где рядами стояли ненужные парты и шкафчики, а на земле валялся выброшенный прямо из окон мусор. Не самое приятное место, но, по крайней мере, там можно было побыть в одиночестве.

– Прости, это я виновата.

Соын стояла на коленях и молила о прощении. Чуён пристально смотрела на подругу:

– В чем?

– Чуён…

– Имя я свое знаю! В чем ты неправа?

– Во всем, я во всем неправа.

– «Во всем»? То есть ты не знаешь, в чем именно, да? Говори!

Чуён передернуло от воспоминаний о собственном крике, который теперь эхом отдавался в ее голове. Этот момент она помнила хорошо, даже слишком.

Все остальное так и оставалось словно в тумане: почему она злилась на подругу, в чем провинилась Соын и за что умоляла ее простить? Психолог явно ждал ответа. Чуён покачала головой:

– Не знаю, не помню.

– Хорошо, давай тогда сегодня закончим на этом.

Психолог похлопал девочку по плечу и попросил сразу же сообщить ему, если она что-то вспомнит.

– Последний вопрос. Как думаешь, кто убил Соын?

В глазах Чуён промелькнуло сомнение. Этот вопрос словно задел в ней что-то, и она зарычала:

– Сказала же, это была не я!

– Я и не говорил, что ты, – моментально среагировал психолог.

Глаза Чуён налились кровью, и она не мигая уставилась на мужчину. Он какое-то время смотрел в ответ, а затем, словно на прощание, сказал:

– И тем не менее все считают, что это сделала ты. Не знаешь почему, Чуён?

Глава 5. Знакомая из девятого класса

Лучшие друзья? К лучшим друзьям так не относятся. Пак Соын была ее прислугой. Подружками их считали только те, кто ни черта не знал. Чи Чуён сущий дьявол!

Я всегда говорила, что когда-нибудь такое случится. Всегда. Мы учились вместе в девятом классе. Многие наверняка знали, но молчали о том, что Чуён использовала Соын и вдобавок издевалась над ней.

Поначалу я тоже считала их подругами, но, присмотревшись, поняла: что-то там нечисто. Соын делала все, что говорила ей Чуён.

Некоторые люди ищут себе вместо друзей подчиненных. Ладно, когда в большой группе начинают выделяться лидеры. Это нормально. Но когда это происходит между двумя людьми…

Чи Чуён та еще лиса. Строит невинное личико, и все ей сразу верят. Знаю я таких. Представляете, какими ангелочками они притворяются перед учителями? Сплошная фальшь. Аж противно.

Пак Соын была полной дурочкой и только посмеивалась над выходками «подруги». Вообще, она хорошая была и всем нравилась, но других друзей у нее не было. «Почему?» – вы наверняка хотите спросить. Как только Соын начинала с кем-то общаться, Чуён сразу же закатывала истерику: «У тебя же есть я. Зачем тебе кто-то еще?»

Разве не бред? Я не понимаю Соын. Если Чуён такая больная – не общайся с ней. Но нет, она, чуть что, бежала первая извиняться. Будто какое великое преступление совершила. И что тут поделаешь, когда Чуён полностью контролировала ее? Чем больше вспоминаю, тем больше убеждаюсь, какой кошмар это был.

Вот до чего даже доходило: в школе у нас были групповые проекты, и учителя сами делили для них учеников. Пока писали исследование, изучали тему, делали презентацию, мы, естественно, сближались друг с другом, ходили в караоке, болтали.

Однажды я оказалась в группе с Соын. Чуён занималась проектом с другими, но все равно продолжала командовать «подругой», представляете? Она даже указывала ей, с кем можно общаться, а с кем нет! Я не шучу. «С ней говори, с ней нет». И Соын повиновалась.

Со мной, например, было запрещено общаться. Королевишна. Делает, что ей вздумается. Ну я и сказала ей не лезть в чужие дела. В конце концов, она вообще в другой группе была.

Да, так и заявила: «Не суй нос, куда не просили. Почему Соын должна тебя слушаться? Чай не королева».

Что было дальше? Говорю же: Чуён запретила нам общаться. Тоже мне. Детский сад. И самое смешное: Соын ее послушалась.

Я ей что-то говорю, а она сразу «прости» и на Чуён косится. Меня это с ума сводило. Однажды я подгадала и, когда «надзирательницы» не было рядом, спросила, почему Соын позволяет собой командовать. А она опять в ответ: «Прости». Типа это ее первая настоящая подруга и она ей благодарна за все.

Нет, ну с ума сойти. Аж мурашки по коже. Чего такого наговорила Чуён, чтобы так ей мозги промыть? Жуть.

Даже если она контролировала Соын, как она могла ее убить? Наверняка из-за того, что Соын вдруг перестала ее слушаться. В конце концов, она взрослый человек – видимо, в старшей школе до нее дошло, что ее водили за нос все эти годы, и разозлилась.

Чуён еще сама по себе человек неприятный. Жадная самовлюбленная эгоистка, вот кто она. Папа на нее вечно наседает, чтобы она была лучшей во всем и успешной, как он. Платит ей за оценки, а Чуён все равно плохо учится.

Она говорит, что не убивала Соын? Еще чего, совсем ненормальная!

Это ведь будет использовано против Чуён, да? Мне так жаль Соын… Если я могу еще чем-то помочь, обращайтесь. Я вам все расскажу.

Глава 6. Папа Чуён

Голова ныла. Папу Чуён часто мучили мигрени, но в этот раз ему было особенно плохо. Он уже выпил несколько таблеток обезболивающего, но череп продолжал раскалываться, словно в него вбили гвоздь. Мужчина надавил на виски и уставился на семейную фотографию.

Дочь. Все из-за нее. Жизнь у папы Чуён была, мягко говоря, непростая. Может, ее нельзя назвать сложной, но натерпелся он немало, это точно. Пока одноклассникам все подносили на блюдечке с голубой каемочкой, ему приходилось добиваться того же самому.

Его отец поднимал руку на мать, когда выпивал, и она потеряла всякое желание жить. Никто не помог бы ему выбраться из грязи и бедности. Папа Чуён ни на минуту не расслаблялся. И вот дочка перевернула все с ног на голову. А ведь он так старался уберечь ее от подобной жизни.

Мужчина помнил, как завидовал своим одноклассникам, которые беззаботно жили благодаря родителям. Сами они ничего не делали, да и не умели. Сколько он проклинал этот несправедливый мир и клялся, что его дочь будет жить по-другому!

И что теперь? Он убивался ради нее, а она выбросила его старания на ветер. Теперь еще и со всем этим безобразием разбираться.

Нет, Чуён не могла никого убить. В крайнем случае это было случайностью. Но и в это не хотелось верить, ведь любой ее проступок отражается на нем как на отце и рушит то, ради чего он усердно работал.

В какой момент все пошло не так? Он никогда не кричал на дочь, старался быть для нее хорошим примером. Они ездили в путешествия, ели в дорогих ресторанах раза три в месяц. Он покупал ей все, что она просила на день рождения. Мужчина старался хорошо воспитать ребенка.

Что бы ни говорили по телевизору, папа Чуён никогда не давил на дочь. Если у нее что-то не получалось в школе, он нанимал лучших репетиторов. Вряд ли его можно за это упрекнуть.

У них была почти идеальная семья. Вечные неудачи дочери в учебе портили картину, но он старался не показывать своего разочарования и лишь ласково говорил: «В следующий раз обязательно получится».

Обычная, хорошая семья. Ну как такое могло случиться? Как?

Накатила очередная волна мигрени, и папа Чуён крепко зажмурился. Перед глазами потемнело.

И что теперь делать? Никто не возьмет на работу отца убийцы. Мужчина стиснул зубы. Нет, он не готов жертвовать будущим ни ради дочери, ни ради кого бы то ни было.

Глава 7. Адвокат Ким

– Главное – быть последовательными.

Вместо ответа Чуён состроила недовольное выражение лица, отчего адвокат разочарованно выдохнула и продолжила:

– Ты сказала им, что вы встречались в тот день за школой. Ты хоть представляешь, насколько это была большая ошибка? Ты сама поставила себе подножку. Думаешь, это шутка? Тебя не отпустят просто потому, что ты несовершеннолетняя. На тебя ополчилась вся страна. Они требуют смертной казни.

Это Чуён и так знала. Как и то, что адвокат с самого начала не верила в ее невиновность. Адвокат Ким не стремилась искренне помочь клиенту. Ее волновал только хороший гонорар и новая строчка в резюме. Девочка нахмурилась:

– И?

Адвокат Ким терпеть не могла высокомерие и нахальство своей подзащитной. Пытаясь подавить нахлынувший прилив гнева, женщина ответила:

– Впредь ничего не говори полиции без меня.

Чуён молча кивнула.