– В яблочко, младший! – отозвался дядя Вова. – За ширмой администратора посадим.

– Кстати, хотел спросить, – спросил я, когда мы опустили ширму на место. – А почему клуб знакомств-то? Я почему-то думал, что клубами знакомств занимаются такие старомодные дамочки в возрасте.

– Ты в плену стереотипов, младший! – захохотал дядя Вова. – А я, можно сказать, к истокам возвращаюсь. Я же на таком вот клубе первые нормальные деньги заработал. Еще в восемьдесят шестом.

– Да ладно? – я приподнял бровь.

– Не веришь? – он хлопнул меня по плечу. – А зря! Если бы в восемьдесят девятом какая-то гнида на меня анонимку не накатала, дескать, аморальная деятельность, ко-ко-ко, то сейчас я вообще в шоколаде был бы!

– Никогда не думал, что это прибыльно, – хмыкнул я.

– Эх, молодежь! – дядя Вова хлопнул себя руками по ляжкам. – Ничего-то вы не смыслите в этой жизни! А ведь даже классик писал, что человеку нужен человек! А в школе бы учились лучше…

– А это который из классиков сказал? – с невинным видом уточнил я. Незадолго до своей гибели в двадцать первом веке я как раз читал, что эту фразу ошибочно приписывают Лему, а на самом деле она принадлежит Тарковскому. И была только в сценарии «Соляриса», в книге ее не было. Не бог весть какое тайное знание, конечно, но в память почему-то врезалось.

– Отвали, младший, – беззлобно отмахнулся дядя Вова.

За время, пока мы таскали мебель и играли ей в тетрис, чтобы придать помещению романтический лоск, я сделал несколько выводов насчет этого человека.

Первое – он хороший мужик. Открытый такой, свойский, веселый.

Это никоим образом не означает, что он реально такой и не может оказаться жуликом и мошенником, конечно. Любой жулик за такую внешность и общее впечатление душу бы продал. Потому что быть тем, к кому сходу проникаешься доверием и приязнью – это прямо высший пилотаж для жулика.

Второе – мама ничего себе не навыдумывала. Дядя Вова переводил разговор на нее при любом удобном и неудобном случае. Расспрашивал, как у нас дела. Как у них с отцом. Закидывал крючки и удочки, в общем.

И третье – пообщавшись с ним, я отлично понял нежелание мамы втягивать в это дело отца. Батя на фоне такого вот самоуверенного альфа-самца должен чувствовать себя… ну… по меньшей мере, неуютно. Тем более, что он только-только начал выбираться из своего кризиса среднего возраста. Хорошо бы их парикмахерский бизнес взлетел, деньги здорово помогают уверенность в себе наладить.

И четвертое. Слушать дядю Вову было интересно. Болтал он охотно, рассказывал кучу удивительных историй времен кооперации. И в частности про этот его клуб знакомств.

Когда разрешили частное предпринимательство, он первым делом пришел в «котлы» и устроил там свое брачное агентство. Расклеил объявки на рынке и в спальных районах. Не поленился, несколько дней потратил. Над ним тетки из «котлов» смеялись, говорили, что ерунду он задумал, не придет никто на этот его вечер знакомств.

А когда пришло человек семьсот, они как-то чувство юмора растеряли, принялись подлизываться, пирожками кормить, советы давать.

– Понимаешь, в чем фишка, младший, – доверительно приобняв меня за плечи, рассказывал дядя Вова. – Вы, молодежь, как романтики смотрите на это все дело. А это бизнес! Вот, например, есть женщина, которой уже двадцать семь, ее в старые девы записали, и карьера из-за этого стопорится. Никому не нужна старая незамужняя кошелка в роли начальницы. А вот есть парень, двадцати лет, только из армии, но у него прописка в Усть-Зажопинке. И если он до старости не хочет коровам хвосты крутить, то ему нужна прописка местная. Смекаешь, к чему я веду?

И вот под эти все разговоры бывший овощной магаз приобретал другой вид.

На самом деле, не особо. Никакого ремонта, даже косметического, дядя Вова здесь делать не собирался. Просто выволок все магазинное оборудование и старые ящики. И более или менее все отмыл. На пальцах зонировал просторное помещение. И расставил разномастную мебель, которая, кажется, вообще раньше была декорациями в каком-то театре.

– Сейчас еще шторы повесим, и свободны! – заявил дядя Вова, с гордостью оглядывая бывший магазин.

– Здорово, Волоха, сколько лет – сколько зим! – раздался от входной двери знакомый, но как-то совершенно неуместный здесь голос.

– О, Ленчик-пончик! – обрадованно раскинув руки шагнул навстречу новому гостю дядя Вова. – Что-то ты припозднился, мы уже с младшим все расставили!

– Добрый день, Леонид Карлович, – сказал я, протягивая руку.

– Так вы знакомы? – удивился дядя Вова. – Это как так еще? Ленчик, он что ли из твоих…

Дядя Вова присвистнул и подмигнул.

– Нет-нет, – замахал руками Леонид Карлович. – Володя молодой человек моей Евушки.

– Аааа! – дядя Вова подмигнул Леониду. – Ну тогда другое дело. Ну так что, может отметим мое новоселье, а? Ты как, младший?

Глава 5

– У меня две новости, – сказал я, услышав в телефонной трубке слегка тревожный голос Евы.

– Тогда начинай с плохой, – вздохнула Ева.

– А кто сказал, что есть плохая? – хмыкнул я и еще раз посмотрел на двух спящих мужиков. Отец Евы безмятежно дрых, раскинувшись в форме морской звезды на разложенном диване. А дядя Вова уютно свернулся клубком в кресле. Что при его комплекции выглядело почти нереальным, но пьяные мужики способны удивлять.

– Неожиданно! – было слышно, что Ева улыбается.

– Ага, сам в шоке, – фыркнул я. – В общем, если вкратце, то я нашел инвестора для Ирины и твой отец решил выйти из сумрака.

– Эээ… что? – Ева нервно засмеялась.

– Так, сейчас попробую сформулировать подробности… – сказал я и переложил трубку к другому уху, чтобы, пока говорю, видеть обоих герое дня. Точнее, ночи, конечно.

Пара давних приятелей оказалась любителями уютных домашних посиделок, а не кабаков. Мол, на черта это все надо? Шумно, людишки какие-то вздорные вокруг, невкусно, счет – как крыло от самолета. В общем, мужики завалились в магазин, набрали всякой еды и выпивки как минимум на взвод и поволокли все это в хорошо мне знакомую квартиру Леонида Карловича. Опытным взглядом дядя Вова выкупил мое лукавство с уклонением от выпивки, так что по началу пришлось даже закинуть в себя сколько-то бухла, о чем прямо сейчас ноющая голова мне напоминала. Но потом они накидались, им стало пофиг, пью я или нет, так что я перешел на чай, к счастью, не успев отрубиться.

Тем для разговора было три, по числу участников гулянки. Дядя Вова сокрушался, что во времена оны повел себя как дурак, и не стал моим отцом, о чем до сих пор жалеет. Душевная боль Леонида Карловича крылась в необходимости скрывать свой основной вид деятельности. И масла в огонь его переживаний подлила недавняя статья в «Спид-инфо» про какого-то зарубежного порнографа.

– И такое, понимаешь ли, восхищение через всю статью сквозило, что даже обидно стало! – подперев кулаком щеку, вещал Леонид Карлович. – Как будто там, за бугром, медом намазано! Только там они, понимаешь ли, умеют снимать фильмы для взрослых, а мы тут пальцем деланные!

Ну и третья тема касалась меня и моей деятельности. Слегка захмелевший я в ответ на пристрастные расспросы двух мужиков, ясен пень, выложил все как есть. И про офис в «Буревестнике», и про «ангелочков», и про план захвата медийного рынка Новокиневска (для начала), и про своих гениальных сподвижниц и сподвижников. Хорошо хоть до откровений, что я пришелец из будущего не дошло…

– Значит, начинаю с самого начала, – сказал я. – В настоящий момент я нахожусь у тебя дома. Ну, точнее, дома у твоего отца.

– Ничего себе, – ахнула Ева. – И как же тебя угораздило?

– Это как-то случайно получилось, – я пожал плечами. – Мама попросила помочь старому знакомому, потом в этот клуб знакомств пришел твой отец, вот и…

– Клуб знакомств? – переспросила Ева. – А старый знакомый твоей мамы – твой тезка, да?

– Все так, милая, – подтвердил я.

– Трындец, – сказала Ева и засмеялась. – Могу себе представить… Ну давай, рассказывай дальше уже.

– Всякие сочные детали я, пожалуй, опущу, – фыркнул я, снова прокручивая ночную гулянку в голове. Не то, чтобы она была какой-то запредельно-веселой или безумной. Но это всегда так бывает с пьянками. Сами участники на утро считают, что совершили ряд безумнейших поступков, были героями и оторвами. На деле же все довольно скромно – все просто сидели за столом, наливались бухлишком и на все лады повторяди одни и те же фразы. Если компания разнополая, то мог случиться пьяный перепихон. Исключения случаются, ясен пень, но это такое общее место…

– А зря, зря, – иронично сказала Ева. – Я бы послушала…

Я вкратце пересказал содержание ночных разговоров.

– …и тогда они решили, что нужно выдумать Леониду Карловичу псевдоним, – резюмировал я. – Ну, чтобы все честь по чести было, как среди творческой элиты принято.

На самом деле мне стоило огромных усилий, чтобы не влезть в этот разговор. Я даже дышать старался через раз, чтобы не отсвечивать. Крутил в голове всякие ужасы вроде «Эффекта бабочки». А кроме этого – радовался, что присутствую при эпохальном, можно сказать, событии. Рождении весьма знаковой для Новокиневска фигуры. В общем-то, можно сказать, что Лео Махно – это один из тех людей, по которому наш город и узнают в остальной России. «Новокиневск? Это у вас живет знаменитый порнограф?»

– И какой же? – нетерпеливо спросила Ева.

– Лео Махно, – сказал я. Эта идея пришла мужикам в голову где-то в районе трех часов ночи. Когда они уже отвлеклись от темы публичного каминг-аута Леонида Карловича и переключились на мои дела. Которыми живо заинтересовался дядя Вова. Как раз в этот момент я думал, что, может быть, из-за моего присутствия история сменила свой ход, и вместо Лео Махно на вершину порноолимпа взберется Маркус Таксиль или Карлос Леон. Это были другие два варианта псевдонима.

Но как-то обошлось, видимо, для того, чтобы сбить историю с намеченных рельсов, нужно нечто большее, чем просто посидеть рядом с ее героями.

– О господи, – выдохнула Ева. – Ладно, я подумаю об этом завтра… А что про инвестора?

– Ну тут вообще все просто, – сказал я. – Дядя Вова хочет помочь Иришке с открытием телеканала. У него есть на это деньги и желание. Хотя… – я еще раз внимательно осмотрел лицо нового знакомого. – Так будет, если он не забудет об этом, когда проснется.

– И ты на это согласишься? – с сомнением проговорила Ева.

– Это здорово ускорит процесс, – я пожал плечами. – И развяжет нам с Ириной руки. Ну и дядя Вова не выглядит ни треплом, ни бандитом.

– Это да, – Ева вздохнула. – Он редкостный придурок, вечно отца втягивал во… всякое… Когда женился, я даже надеялась, что он остепенился. Но нет.

– То есть, ты одобряешь партнерство с ним? – уточнил я.

– Так у вас же вроде все уже решено? – спросила Ева.

– Устные пьяные договоренности – дело такое, – пожал плечами я. – Могут поутру как превратиться в нечто большее, так и не вырасти вообще ни во что. Тебе как эксперту я доверяю. А теперь ты еще и психолог. Ну так что, одобряешь?

– Да, но на твой страх и риск, – Ева засмеялась. – Он долбанутый слегка. И склонен во все дела лезть. Не удивлюсь, если моего отца он склонил к… гм… фильмам для взрослых.

– Не знаю, насче склонил, но снимался у него он точно, – заржал я, вспомнив очередную страницу ночных разговоров.

– Ничего не хочу об этом знать! – засмеялась Ева. – И, кстати, вчера вечером звонил Ян. Спрашивал, все ли в силе сегодня.

Я задумался, вспоминая, что у нас такое с ним сегодня по плану. Потом вспомнил.

– Ах да, точно! – я хлопнул себя по лбу. – Кончено, все в силе. Сейчас позвоню ему…

«Ангелочки» опустили инструменты и все разом посмотрели на меня.

– Ну как? – спросила Надя. – Кажется, я ужасно налажала…