– Хорошо, – медленно кивнула я, – тогда спрошу по-другому. Почему и как ты выбрал ее? И не надо заливать мне, что это была любовь с первого взгляда. С ее стороны – вполне возможно, но не с твоей.

– Мне казалось, ты будешь спрашивать о червоточинах, – вздохнул Рейган и тихо добавил: – но ты никогда не делаешь того, что от тебя ждут, Франческа.

Мне сделали комплимент или пожаловались? По всей видимости, и то, и другое.

– Именно, – согласилась я и поторопила его: – Итак?

– Год назад в храме Судьбы Виттора Алайса посетило… видение. Сама богиня обратилась к нему, услышав молитвы и дав подсказку, что может помочь нам справиться с червоточиной, – признался он и замолчал.

Пришлось задавать новый вопрос:

– И что же говорилось в подсказке?

– Князь должен отправиться за ворота и в течение года жениться на дочери прославленного рода Морентонов. Так уж вышло, что я оказался единственным из князей, который еще не успел жениться, поэтому данное поручение пришлось исполнять именно мне.

Я не могла удержаться от замечания:

– Да, ты не был женат, но собирался ведь. И, если не ошибаюсь, то хотел жениться на Люцилле.

Рейган бросил на меня внимательный взгляд и кивнул.

– Да, Люцилла была моей невестой. Но она поняла, что личное счастье ничто, когда на кону стоит судьба нашего мира.

– Ты сам-то в это веришь? – хмыкнула я, недоверчиво покачав головой.

Он в ответ медленно кивнул и неожиданно усмехнулся. В его глазах вспыхнули лукавые искорки, от которых у меня невольно сбилось дыхание. Когда Рейган сбрасывал маску всесильного князя, он был довольно симпатичный, искренний и обаятельный.

– Нет, не верю. Люцилла крайне болезненно все восприняла, плакала, просила, даже умоляла. Но потом смирилась или сделала вид, будто смирилась. Я действительно думал, что она все поняла, а когда ты на том ужине заговорила об отравлении, понял, как сильно ошибался. Люцилла не смирилась.

– Может, стоило ее быстро выдать за кого-нибудь замуж и отправить подальше из дворца? – предположила я. – Не зря же говорят, что, если глаза не видят, то и сердце не болит.

– Отличная идея. Я тоже так думал и непременно так и поступил бы, если бы не Беатрис. Она умоляла не трогать ее подругу и дать ей свыкнуться с ситуаций. Она и так лишилась жениха, не стоит ее выдавать за нелюбимого.

– Сыграли на твоей совести, – подытожила я.

И снова удостоилась едва заметной улыбки.

– Именно.

Мы некоторое время пили чай, бросая друг на друга осторожные взгляды. Рейган ждал моего следующего вопроса, а я подбирала слова.

– Значит, ты отправился в империю, нашел Алфею и влюбил ее в себя. Тебе не кажется, что это нечестно?

– Все не так просто, как ты думаешь, Франческа. Я не только влюбил ее в себя, я сделал все, чтобы полюбить в ответ.

– Разве любовь поддается разуму?

Рейган смотрел на меня долгие секунды, а потом медленно произнес:

– Знаешь, мне казалось, что да. Теперь я в этом сомневаюсь.

Не знаю, что именно он имел в виду, но я почему-то вспыхнула и смутилась. Стало неловко поддерживать зрительный контакт, и я отвела глаза.

– Но речь сейчас не об этом, – пробормотала я.

– Да, не об этом. Понимаю, ты считаешь меня монстром, который воспользовался ситуацией и соблазнил твою сестру. Скажи, было бы лучше, если бы еще весной я явился к твоему отцу и потребовал отдать мне Алфею в жены? Ты же понимаешь, что лорд Морентон с радостью бы согласился, даже не спросив мнения твоей сестры. А так я сделал все, чтобы наш брак стал идеальным. Кто же знал, что… Судьба имела в виду тебя.

Я кивнула, давая понять, что приняла его ответ.

– Хорошо, тогда мой следующий вопрос, – начала я и тут же была перебита.

– А я могу задать свой?

– Какой именно? – растерялась я. Меня смущал не только вопрос, но и взгляд. Неожиданно цепкий и пронзительный.

– Тебе не кажется, что будет честным, если не только ты будешь задавать вопросы, но и я, – невинно улыбнулся Рейган. Хотя ничего невинного в выражении его лица я не заметила. Скорее, там был голый расчет.

– Об этом мы не договаривались, – напомнила я и не удержалась: – Но, возможно, ты и прав. Мне скрывать нечего. Так о чем ты хотел узнать?

– Как давно вы с Алексом Вермондом вместе?

Чашка дрогнула в моих руках, и я едва не расплескала горячий чай. Я осторожно поставила ее на низкий столик и, подняв глаза, сдержанно поинтересовалась:

– Причем тут Алекс?

– Ну ты спросила про Алфею, почему я не могу спросить про твоего бывшего жениха, – парировал князь.

– Он не бывший, – возмутилась я.

– Пока мы женаты – бывший. Так как давно вы вместе?

– С третьего курса академии, – сухо ответила я. – Доволен?

– Это была любовь с первого взгляда?

– А вот это личное.

– Мы муж и жена, Фрэн, – мягко улыбнулся Рейган. – Разве у нас могут быть личные тайны друг от друга? Особенно после того, как мы произнесли клятву друг другу.

– Мы фальшивые муж и жена, так что это не считается.

Но Рейган не отступал.

– Тебе так сложно ответить? Или, может, твои чувства не так…

– Хватит! – резко перебила я. – Нет, это не была любовь с первого взгляда. Мы больше года доводили друг друга, издевались, проклинали, подстраивали самые различные неприятности. А потом на третьем курсе оказались в одной команде. Из-за наших разногласий мы едва не завалили зачет. Я так сильно рассердилась, что готова была проклясть его светом, а он… он просто схватил меня и поцеловал. С тех пор мы вместе. Все? Твое любопытство удовлетворено?

Он нехотя кивнул.

– Практически. Твоя очередь задавать вопросы, Фрэн.

Я вздрогнула и недоверчиво покосилась на князя.

– Почему ты так меня называешь?

– Твое имя слишком длинное. Так быстрее. Разве не под именем Фрэн Дейл ты училась в Даркорийской академии темных искусств?

– Кстати, академия и Свободные земли! – воскликнула я. Воспоминания о любимой академии всколыхнули другие и подсказали мне, какой вопрос задать следующим. – Что ты делал в Свободных землях? Почему тебя искали ищейки? И как тебе удается менять цвет магии с нейтрального на светлый?

– Надо же, сколько вопросов, – пробормотал Рейган, откидываясь на спинку дивана. – Давай по порядку. Что я делал в Сводных землях. Искал способ остановить червоточину. В империи очень мало по-настоящему сильных темных магов. А если есть, то мой интерес к ним скрыть не удастся, поэтому я и отправился за перевал. Но действовал слишком… напористо и быстро, чем вызвал интерес ищеек.

– И все? – разочарованно протянула я.

– Да. Я ничего не крал, никого не убивал. Просто задавал слишком много вопросов, которые многим не понравились. А по поводу цвета маги. Я нейтральный маг, цвет моей силы фиолетовый. Но я не могу явиться с ним в империю, это вызвало бы вопросы. Кроме того, у вас считается, что нейтральные маги очень слабые.

– Но это не так? – догадалась я.

– Не так, – огласился он. – Мы способны использовать и светлую, и темную магию, поэтому сильнее, чем те и другие. Раньше нейтральным магов было мало, но с каждым годом их становиться все больше, а темных все меньше. Мы, можно сказать, следующая ступень развития.

Я лишь покачала головой.

– Прости, что не восторгаюсь, но ты же понимаешь, что вам доступно не все.

– Теперь понимаю. Ты видишь то, чего не видим мы, – спокойно признал Рейган.

– Ты упоминал, что темных магов мало, но ведь они есть. Почему никто ничего не сказал раньше? Почему вы не спросили?

Рейган вздохнул.

– В этом-то и проблема. После того, как темных стало меньше, большинство твоих… сородичей ушло.

– К-куда? За ворота? – не поняла я.

– Нет. Они здесь, в Запределье, но живут обособленно, в собственной общине, никто не впускают и никого не выпускают. Считают, что только благодаря своей сплоченности и обособленности сохраняют свой вид.

– А как же… – я запнулась, пытаясь вспомнить того темного, который так нравился Беатрис, – как же Ханс Верфолд?

– Я сказал, что большинство, но не все. Те, кто остался… их дар не такой сильный. Они не видят. Чувствуют, но не видят. Кроме того, – Рейган вздохнул, – мы совершили ошибку.

– Интересно какую?

– Когда червоточина впервые появилась… народ стал обвинять темных магов.

Я понимающе кивнула.

– Эпоха Раскола коснулась и вас.

– Частично. Мы не воевали, не преследовали…

– Вы просто обвинили темных магов в происходящем, – горько произнесла я.

– А как следовало вести себя? – тут же принялся оправдываться Рейган. – Эта тьма. Исконная тьма! Она калечит, уничтожает, изменяет и убивает. Конечно, все подумали на темных магов.

– Началась охота?

– Нет. Они просто закрылись и отказались идти на контакт. Совсем. Остались лишь единицы.

– Которым до сих пор мало кто верит, – прошептала я, вспомнив, как встречали Верфолда на балу, как ему не доверяли, несмотря на все заслуги.

– Франческа, я знаю, что мы поступили неправильно. И я готов принести любые извинения, выплатить компенсацию, помочь, – устало ответил Рейган. – Просто скажи, что надо сделать. Запределье погибает. И чем дальше, тем хуже. Мы не справляемся. Ты… ты наша последняя надежда.

Поскольку прекрасно представляла, насколько сложно ему было все это сказать, признание я оценила и приняла.

– Хорошо. Расскажи мне о червоточине. Когда она появилось и как? Что она вообще из себя представляет?

Глава 3

– Точной даты появления червоточины нет, – начал Рейган, уставясь в пространство перед собой. Взяв со стола десертную ложку, он принялся вертеть ее в руках. То назад положит, то опять возьмет. Словно это помогало ему сосредоточиться. – Наши предки прозевали первые. Не поняли, что это такое, не приняли всерьез. Посчитали случайностью или ошибкой. А когда опомнились, было уже поздно.

Немного помедлив, он устремил на меня тяжелый взгляд, который словно пронзил душу насквозь.

– Сначала это были засохшие растения. Кусты, которые умирали за считанные часы, превращаясь в пепел. Довольно обычная ситуация. Мало ли что могло случиться, может, крот корни перегрыз или они сгнили от обильного полива, или плесень погубила. Такие растения появлялись редко и в разных частях Запределья, поэтому никто и не обращал внимания, и не придавал знание. Это уже потом…

Рейган замолчал, а я воспользовалась случаем, чтобы осторожно поинтересоваться:

– Сколько? Как давно это продолжается?

– Лет двести, может быть, триста.

Я прикрыла рот рукой, чтобы не выдать свое замешательство. Не просто годы или десятилетия, целых три столетия борьбы с этой гадостью!

– Потом очаги поражения стали становиться все больше. Уже был не просто куст, а небольшая поляна. В теплое время суток она представляла собой практически выжженную землю, от которой веяло темной магией.

– А зимой? – уточнила я. – Как вы сейчас определяете ее под снегом?

– Легко. Снега в местах червоточины нет. Он тает, а в некоторых местах даже обугливается, – пояснил Рейган. – Такие куски выжженной мертвой земли тоже время от времени возникали. Судя по летописям, перерыв между появлениями достигал порой три года. Но потом он стал сокращаться, а участки воздействия постепенно увеличивались.

– Но вы же как-то должны были с этим справляться.

– Справлялись. Светлой магией. Тогда для восстановления баланса ее требовалось не так много. Мог справиться чародей даже с минимальным уровнем. Сейчас так уже не получится. Впрочем, отравленная земля не самое страшное. Оказалось, что червоточина способна менять животных.

– Менять? – нахмурилась я, вспомнив Келвина и других несчастных в лечебнице. – То есть отравлять? Как людей?

– Нет. Менять. Она проникает в их разум, отравляет его, превращая в послушных марионеток, у которых есть только одно желание – убивать.

Он произнес это таким тоном, что я вздрогнула и отстранилась.