А вообще привязка к поверхности в отсутствие спутниковой навигации осуществлялась через использование силовых линий геомагнитного поля. Причем для грубой ориентации использовалось главное геомагнитное поле, создаваемое ядром планеты. Более точная ориентация в рамках общей – посредством аномального геомагнитного поля, создаваемого намагниченными породами литосферы. Внешнее геомагнитное поле, формируемое во время звездно-планетарных взаимодействий, для этих целей практически не использовалось, как короткопериодное, быстро меняющееся. Хотя все-таки изменения тут были относительно быстрыми – в течение местного полугода, так что частично привязки можно было использовать. Вообще-то самый первый ИРОКОМ, который делал первую поверхностную съемку планеты, также создавал и виртуальную модель геомагнитного поля планеты, так как уж очень много современных технологических примочек было завязано на него – как на источник дармовой энергии в первую очередь. Кроме того, геомагнитное поле планеты – это фактически ее аура с примерно теми же свойствами, что имеют ауры живых существ. Конечно, не в прямом смысле, а скорее в философском, метафизическом.

Вклад главного геомагнитного поля здесь составлял девяносто семь процентов, в отличие от земных девяносто пяти. Аномального – один процент, а внешнего – два процента. И это было странно, так как на Земле последние два показателя имеют обратное отношение – аномального три процента и внешнего всего два. То есть тут внешнее геомагнитное поле больше аномального. Возможно, конечно, это связано с солнечной активностью, но все же странновато. У других найденных планет земного типа это соотношение было похожим на земное. Тут была еще одна странность – аномальное поле было несколько искаженным и немного не соответствовало реальной картине распределения различных материалов в литосфере. Впрочем, для того и будет крутиться спутник, чтобы уточнить все это в числе остальных задач. Все-таки первичное исследование оно такое… Поверхностное…

Проверив, что тестовый набор датчиков заработал нормально и под слабым потоком воздуха стал подниматься вверх, Сергей запустил основной процесс, который должен продлиться около часа, а сам уселся рядом и решил помедитировать – место больно соответствовало этому своей аурой спокойствия. Надо попытаться почувствовать эту планету и договориться с нею о взаимном сотрудничестве. Или, как минимум, о взаимоуважении. Такое у него прокатило всего один раз, да и то не на Земле, а на Версалии, уж почему так – он не понял. Тогда ощущения были непередаваемыми, и он хотел снова повторить этот опыт. Может, здесь, на незаселенной планете, всё будет проще?

***

– Однако! – произнес землянин, через час вывалившись из транса.

Глава 2

Сергей

Сергей, конечно, не ожидал, что здесь будет так же, как на Земле, но не настолько же! На родной планете его попытки подключиться к информационному полю планеты выглядели примерно так: в какой-то момент медитации он начинал слышать шорох накатывающихся волн. Когда он пытался забежать в волну, она от него откатывалась, не давая прикоснуться к себе. И вот так он бегал без толку по сухому месту, а вокруг него вздымались волны, которые ускользали от контакта с ним с грацией тореадора.

На Версалии же вхождение в информационное поле напоминало бормотание миллиардов живых существ в пустом зале. Порой некоторые голоса выделялись из общего фона, говоря что-то непонятное с неопределенным выражением, а потом прятались в общем фоне, чем-то снова напоминая те же самые волны, только состоящие из голосов. И вот однажды, если так можно выразиться, его «увидел» один из голосов и приблизился. Этот голос, несмотря на то, что имел псевдозвуковую форму выражения, каким-то образом умудрялся сверкать гранями своей строгой математической формы, пуская световые зайчики в воображаемый слуховой нерв землянина. Звучит странно, но по-другому объяснить синтез звука и изображения у него не получалось. Тогда у него и состоялся странный разговор-обмен мыслями с этим существом. Жаль, что из этого разговора Сергей ничего не помнил. Осталось только вот это понятие – «странный разговор», тянущее за собой острое любопытство, недоумение и обиду, что ничего нельзя вспомнить. Последующие попытки подключиться ни к чему не привели.

Здесь же состояние информационного поля или его преддверие можно было бы охарактеризовать одним словом – вата. Влажная вата, которую налепили на мозг. Не пропускающая ничего. Тишина… Мертвая… Или все-таки не мертвая, а затаившаяся? М-да… Сергей все-таки ожидал хоть какого-то движения. Впрочем, чего еще ожидать от необитаемой планеты? А этого, то есть как оно выглядит на планетах, где не ступала нога человека, он не знал.

***

Вздохнув, Сергей, не открывая глаз, вывел на внутренний экран УНИКа состояние работ прибора по исследованию воздушных масс. Как раз минуту назад тот произвел запуск десятитысячного датчика и остановился. Перейдя в режим визуализации их работы, он с удовольствием увидел сложную трехмерную картинку восходящих воздушных потоков, формируемую на основе данных только что запущенных датчиков. Ну вот, теперь осталось поддерживать их количество примерно на одном уровне, пока роза ветров не изменится, и очередной бит информации сорвет небольшой кусочек покрывала неизвестности с этой планеты.

Сергей гибко встал на ноги и подошел к прибору. Раскрыл его и вытащил изнутри один из десятков находящихся внутри мини-синтезаторов. Затем достал что-то вроде карандаша и отдельно небольшой раструб. «Карандаш» он воткнул в землю и наступил на него всем весом, загоняя в почву по самую маковку. Дождался, пока он удлинится примерно на метр, вгрызаясь в землю. Сняв ногу, Сергей прищелкнул синтезатор к верхней части «карандаша»-зонда, являющейся и фиксатором, и в то же время поставщиком некоторых веществ, необходимых для создания нужных материалов, если вдруг в синтезаторе закончится строительная паста, а программа будет требовать продолжения работы. В синтезатор сверху воткнул раструб, а сбоку небольшой баллон с пастой. Прогнал тестовую программу и запустил его. Через минуту в небо из раструба стали выскакивать точно такие же датчики, что были и раньше, только значительно реже.

Отряхнув руки, Сергей закрыл основной прибор и, насвистывая, пошёл по направлению к траку, двигаясь перпендикулярно дороге. Теперь ему предстояло покинуть зону повышенной активности воздушных масс и включить другие приборы.

Местность сильно не менялась: всё та же трава, перемежаемая цветками и небольшими деревцами, да камни. Сергей у них уже почти не останавливался, а просто расстреливал их издалека из заплечных автоматов еще одним типом исследовательских приборов – трехмиллиметровыми вязкими и липкими шариками, представляющими из себя колонии нанороботов с управляющим вычислительным контуром, контрольно-измерительным оборудованием и передатчиком. Нанороботам было все равно, что исследовать – растения ли, камни ли… Они проникали в любой объект и выдавали полную картинку его состава, структуры и энергетики. А вот на животных такие датчики применять было бессмысленно – слишком это сложные объекты для исследования, да еще и вред им можно нанести. Но для них есть свои заготовки. Сергей глянул на точки и палочки в небе, изображающие пернатых. Ничего, и до вас дойдет дело!

Сергей неторопливо шагал по дорожке, щурясь на солнце, и его лицо озаряла улыбка. Он был погружён в свои мысли, сопровождаемый тихими звуками поступающих данных. Если на пути встречались невысокие деревца, обычно не выше человеческого роста, он останавливался и нежно гладил их, пытаясь ощутить их фактуру сквозь защитный материал. Или с любопытством рассматривал на солнце просвечивающую структуру их листьев, удивляясь, как природа, несмотря на всё своё многообразие, умудряется придерживаться определённых схем, которые так похожи на разных планетах.

***

Следующий тип датчиков предназначался для создания высокоточных и детализированных карт местности. Эти датчики обычно использовались в качестве дополнения к спутниковым снимкам, так как обладали максимально возможным разрешением. Они были похожи на воздушные датчики, но не зависели от воздушных потоков, которые, наоборот, мешали их работе. Однако, несмотря на свою низкую стоимость и безопасность для окружающей среды, эти датчики стали неотъемлемой частью даже на Земле, где спутники, казалось бы, охватывают каждый сантиметр поверхности.

Даже если какое-то животное польстится на их вид и съест, то для земных животных и еще некоторых инопланетных, на которых производились эксперименты, это не приведет к фатальным последствиям. Они просто без всякого вреда разложатся в желудке животных, а обычно это птицы и их родственники. За это отвечал специальный комплекс нанитов. Вообще, можно было сделать и так, что они были бы даже питательными, но тогда они стали бы желанным кормом для таких животных, и ни о какой нормальной работе речь бы не шла. Однако от идеи вызывать раздражение у животных при их поедании, чтобы те не ловили странных насекомых, отказались. У каждого животного свои рецепторы и особенности желудочно-кишечного тракта, и реализация такой идеи была бы слишком сложной, особенно для неизвестных видов на новой планете, где планировалось использовать эти датчики.

Вид они имели небольших многогранных пластинок, очень похожих на картон, с утолщением в центре. Нижняя часть – призматическая оптическая матрица, верхняя – солнечная батарея, внутри специальное напыление из легко собираемых в синтезаторах кристаллов, способных аккумулировать в себе достаточное количество энергии, чтобы еще питать расположенный в центре конструкции крошечный вентилятор, способный менять вектор тяги. Фактически они представляли собой микродроны с контрольно-измерительным микрооборудованием (КИМО) на борту.

У подобных дронов было еще несколько дополнительных преимуществ перед теми же датчиками розы ветров: они самостоятельно могли держаться в стае, как птицы или косяки рыб, и были управляемыми. То есть такой стае можно было задать внешнюю команду на обзор определенной территории. А дальше они передавали всю информацию любому потребителю, напрямую или через сеть ретрансляторов. Это смотря как уже будет организована сеть. Но даже при отсутствии получателей они продолжали контролировать выделенную им территорию, периодически пополняя выбывших членов «стаи» через стационарные синтезаторы, являясь в то же время своеобразной точкой привязки. Стандартно радиус действия таких стай составлял около пятидесяти километров. Однако его можно было регулировать или даже полностью отключить, что означало отправку «летающих солдат» в опасное путешествие без возможности возвращения, пока не выйдет из строя последний из них.

Процесс синтеза такого аппарата занимал гораздо больше времени – около двадцати секунд, а для формирования полноценной стаи требовалось довольно много времени. Поэтому Сергей решил не дожидаться первых тестовых запусков. Он сразу же настроил стационарный синтезаторный модуль, который, кстати, также собирался большим синтезатором в траке, поскольку не было смысла создавать их в огромных количествах для всей планеты. И отправился в путь. В случае возникновения проблем он всегда мог вернуться.

***

Невидимая тень, сливающаяся с растительностью, медленно и аккуратно переползла под крону небольшого дерева и замерла. Ее возбуждение не выдавало даже движение хвоста – наоборот, он вытянулся стрелой и замер в готовности поддержать хоть и небольшое, но мощное и поджарое тело в прыжке. Молодой представитель хищной фауны – ррыс, чем-то отдаленно напоминающий земных рысей, был уже достаточно опытен, чтобы не бросаться сломя голову на любую движущуюся цель, но в то же время достаточно самонадеян, чтобы попытать счастья с совершенно неизвестным противником.

Это ходящее на задних лапах существо при всем желании не напоминало быстрых и ловких рогатых травоядных олней – обычной пищи хищников в этой местности, но двигалось и выглядело как вставший на задние лапы брр. Да и запаха от него не было никакого, что было странно, но… Может, это новый вид брр? Молодой ррыс не стал бы связываться, только он уже пару дней ничего не ел – олни перебрались на соседнюю территорию, куда он пока не хотел соваться – недавно ему там надрали холку, и царапины еще болели. А брр хоть и были опасными противниками, но при удаче и их можно было победить. Так что он все-таки решился, и когда беспечное существо проходило мимо дерева, под которым прятался ррыс, он в быстром и длинном прыжке вытянулся в воздухе.

***