Девушка опустила голову и нервно сглотнула. Ее глаза наполнились слезами, она молчала, не зная, как объяснить свою ошибку.

– Начальника безопасности сюда, – холодно приказала Нина, подняв трубку внутреннего телефона. – Пусть он разбирается, зачем ты это сделала.

– Я объясню! – воскликнула Анна, разрыдавшись. – Пришел ее муж, сказал, что карта потеряна, и надо срочно поменять номер счета! А вас не было…

Нина нахмурилась, но не стала перебивать девушку. Она внимательно слушала, но в ее взгляде читалось явное недовольство.

– И какое право ты имела подделывать документ? – спросила она, глядя на Анну с суровым выражением лица. – Ты понимаешь, что это серьезное нарушение?

– Я не думала… – прошептала девушка, заливаясь румянцем стыда.

– Мозгов нет, поэтому и не думала! – резко ответила Нина. – Ксения, ну ведь перечисления ушли мужу, все нормально? Тут его имя и все данные, – добавила она, глядя на экран компьютера.

Ее голос был спокойным, но в нем чувствовалось напряжение. Она понимала, что начальство не будет в восторге от этой ситуации, и ей придется как-то выкручиваться. Сердце колотилось в груди, как бешеное, а ладони предательски вспотели.

– Мой муж выгнал меня из дома и подал на развод, – выпалила я, стараясь держать себя в руках, но внутри все клокотало от боли и обиды. – Я осталась без средств к существованию…

Бухгалтер нахмурилась, но постаралась сохранить невозмутимый вид. Я почувствовала, как внутри меня поднимается волна гнева.

– Но формально он еще твой муж! – попыталась выпутаться из неприятной ситуации она, но ее слова прозвучали неубедительно.

– Формально? – я горько усмехнулась, сдерживая слезы. – Но я не просила перечислять эти деньги ему!

Голос мой сорвался на крик, на глаза навернулись слезы. Внутри меня все разрывалось от боли и несправедливости. За что со мной это происходит? Почему все вокруг так жестоки?

Бухгалтер попыталась меня успокоить, но ее слова звучали неубедительно. Меня охватила паника.

– Все последующие выплаты будут на твой счет. Это я возьму под свой личный контроль, – она пыталась говорить как можно мягче. – Но те деньги… я не смогу вернуть.

Меня словно ударили под дых. Внутри все сжалось от боли.

– Вы украли деньги у меня и у моего ребенка! – не выдержала я, голос мой дрожал от слез. – Вы все предатели!

Я вскочила со стула и выбежала из кабинета. Девушки из отдела подскочили ко мне, кто-то набирал номер скорой помощи. Нина Валентиновна поддерживала меня под руку, что-то говорила, пытаясь увести меня из офиса.

Меня внезапно начала накрывать темнота. Сознание наконец-то решило, что потрясений слишком много для одного дня. Я почувствовала, как теряю равновесие, и упала на руки Нины Валентиновны. Мир вокруг меня погрузился в тишину и темноту.

Глава 4 Подписка

– Ксения… – меня аккуратно будили, знакомый теплый голос, словно лучик света, пробивался сквозь пелену тяжелого сна. Внутри меня как будто медленно таял лед отчаяния от его внимания.

– Доктор? – с трудом открыла глаза, пытаясь сосредоточиться на его лице. Даниил Викторович стоял рядом, его взгляд был полон беспокойства и сочувствия.

– Вы в больнице, в отделении патологии беременных. Мы делаем все возможное, чтобы сохранить вас и ребенка. Роды вроде бы удалось остановить… Но вот что делать с вами? – он присел на стул.

Я тяжело вздохнула, пытаясь сдержать подступающие слезы.

– Не знаю… – прошептала, прикрывая глаза. – Моя жизнь так резко изменилась. Я не знаю, как мне быть дальше.

Даниил Викторович молча взял мою руку в свою и крепко сжал теплыми пальцами, как будто он пытался передать мне свою уверенность.

– Ксения, вы не одна. Мы здесь, чтобы помочь вам. Вместе мы справимся.

Эти слова, сказанные с такой искренностью, заставили меня на мгновение забыть о боли и страхе. Я почувствовала, как в груди теплеет, словно надежда начала возвращаться.

– Спасибо… – прошептала, не открывая глаз. – Мне нужно немного времени, чтобы все это осознать.

Он кивнул, не отпуская мою руку.

– У вас есть столько времени, сколько вам нужно. Главное – держитесь, и мы сделаем все возможное.

В этот момент я осознала, что, несмотря на все трудности и одиночество, я не одна. Рядом были люди, готовые поддержать меня. Их забота и тепло согревали душу, придавая сил.

– Надо позвонить маме, – всхлипнула я, утирая слезы.

– Я уже ей ответил на звонок вашего телефона, она в курсе и скоро приедет, – мягко сказал он, положив руку мне на плечо.

– Хоть кто-то остался рядом… – прошептала я, чувствуя, как ком подступает к горлу. – Мама – единственный близкий человек. Муж предал, клиника ошиблась… – слезы снова хлынули потоком.

– Ксения, а если бы вы узнали, кто отец ребенка? Может, он бы вам помогал? – спросил он, глядя мне в глаза.

Я посмотрела на него, пытаясь осмыслить эти слова. Внутри бушевала буря эмоций: обида, гнев, разочарование.

– Зачем мне чужой человек, которого я даже не знаю? – ответила я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри все кипело. – Нет, мне это не нужно!

Он нахмурился, его взгляд стал серьезным.

– И все же? – повторил он, ожидая ответа.

Я закрыла глаза, стараясь унять дрожь в руках и успокоить дыхание. Внутри бушевал ураган эмоций: боль от предательства, гнев на мужа, решимость доказать, что справлюсь сама. Но больше всего – страх перед будущим, перед неизвестностью.

– Нет, если муж от нас отказался, то мне никто не нужен, – мой голос звучал твердо, но внутри все дрожало. Я старалась не показывать слабость, глядя ему в глаза. – Этот ребенок мой, и я справлюсь сама.

Он посмотрел на меня с какой-то странной смесью сочувствия и беспокойства. Встал, подошел, осторожно поправил на мне одеяло, словно хотел утешить, но его слова прозвучали холодно и отстраненно:

– Вы сейчас на эмоциях, подумайте. У меня есть такая возможность. Может, он вполне нормальный человек.

Доктор вышел, оставив меня одну в палате. По щекам текли слезы, я сжала кулаки, пытаясь сдержать их.

Может, он прав? Может, я действительно сейчас не в себе? Но ведь это не просто эмоции. Это моя жизнь, мой ребенок, мое будущее. Что там декретные выплаты? Ерунда по сравнению с тем, что мне предстоит. А мама… Она получает небольшую зарплату, и ей самой нужна помощь.

Но как же тяжело! Слишком много навалилось, слишком много боли и страха. Я не могу мыслить ясно, не могу принимать решения. Мне нужен совет, нужна поддержка. Кому я могу довериться? Кому рассказать о том, что происходит?

Только маме…

Я медленно встала с кровати, чувствуя, как дрожат ноги. Подошла к окну, посмотрела на улицу. Огни вечернего города мерцали, как далекие звезды. В голове крутились мысли, но ни одна не приносила ясности.

– Детка, – в палату заглянула мама, держа в руках сумку с вещами. Ее лицо было уставшим, глаза – покрасневшими от недосыпа, а волосы – слегка взъерошенными, как будто она только что вернулась с работы.

Одного взгляда на нее хватило, чтобы мое сердце сжалось от жалости. Проблемы со мной добавили ей не только хлопот, но и стресса. А теперь, если выяснится, что я еще и без денег, это может стать для нее последней каплей. Я знала, что пока не стоит говорить ей о том, что Костя лишил меня всех накоплений.

– Просто стало плохо, в офисе было очень душно! – соврала я, стараясь говорить как можно убедительнее.

Мама поставила сумку на стул, подошла ко мне. Ее руки дрожали, когда она начала проверять мой пульс, а взгляд был полон беспокойства.

– Точно? Ты выглядишь очень бледной, – спросила она, заглядывая мне в глаза.

– Да, мам. Просто много плачу, наверное, давление или нервы… – попыталась я придумать наиболее правдоподобное оправдание.

– Знаешь, будет лучше, если ты полежишь в больнице под присмотром врачей! – сказала она, обнимая меня. – Я за тебя очень волнуюсь.

– Прости, мама… Ты иди домой, отдохни. Уже вечер, а ты с работы. Я не хочу, чтобы ты здесь оставалась, – тихо сказала я, стараясь не показывать, насколько мне больно.

– Завтра с утра зайду, принесу покушать, – ответила мама, стараясь не показывать мне, как она сильно беспокоится. – Сейчас принесла только фрукты, немного бутербродов и чай в термосе.

Она сделала вид, что не услышала моих слов, и начала распаковывать вещи. Достала мою пижаму, аккуратно сложила ее и помогла мне переодеться. Затем натянула на ноги теплые носки, обула тапочки. Халат положила на стул рядом с кроватью.

– Я вернусь завтра утром, – пообещала, наклонившись ко мне и поцеловав в лоб. – Все будет хорошо, я уверена.

Когда она вышла из палаты, я закрыла глаза и почувствовала, как слезы снова наворачиваются на глаза. Я знала, что ей сейчас тяжело, но не могла позволить себе показать слабость. Я должна была справиться сама, ради нее.

Проснувшись утром, я почувствовала странное облегчение. Решение, которое казалось мне непосильным, теперь выглядело единственно верным. Как бы тяжело мне ни было, мы справимся сами. Я не могла позволить себе зависеть от человека, который мог в любой момент изменить свои планы. А что, если он решит, что ребенок только его? Вдруг он заберет сына? Я не могла допустить, чтобы это произошло.

В палату заглянул доктор. Он выглядел уставшим, но его присутствие всегда приносило мне немного спокойствия.

– Ксения, как вы? – спросил он с дежурной улыбкой.

– Хорошо, – ответила я, стараясь говорить ровно, хотя внутри все дрожало.

– Это прекрасно, – кивнул он. – Чуть позже вернусь с обходом. Если что-то понадобится, не стесняйтесь просить медсестру вызвать меня.

Внутри меня разлилось тепло. Его забота была важна для меня, особенно в такие моменты. Я знала, что могу на него положиться.

Даниил Викторович вышел из палаты, и я снова осталась одна. Но теперь я чувствовала себя немного сильнее. Мне нужно было подождать родов. Там, с первыми выплатами, я смогу обеспечить малыша всем необходимым. Для него уже было куплено почти все: одежда, игрушки, даже коляска. Мама старалась помочь мне изо всех сил.

Отец Кости, напротив, полностью отстранился. Он был занят своим бизнесом, считая, что сын должен всего добиваться сам. Но потом, когда я уже начала думать, что все наладилось, он резко изменил свое мнение, затребовав внука.

Процедуры, завтрак и врачебный обход немного отвлекли меня от мыслей. Я старалась не думать о будущем, но оно, как тень, преследовало меня. В голове звучали вопросы: как я буду одна? Смогу ли справиться? Что скажут люди?

Потом пришла мама. Она принесла мне домашнюю выпечку и пару контейнеров с обедом и ужином. Она сложила все в пакет, подписала его и унесла в коридор, в общий холодильник. Ее движения были такими привычными, такими родными.

– Мам, когда ты все успеваешь? – спросила я, удивляясь ее энергии и силе.

– Доча, все как обычно, – ответила она, присела на кровать и вздохнула. – Встала с утра, и все как-то само собой сделалось. Даже не планировала ничего, просто хотела тебя порадовать.

Я кивнула, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. Мама всегда знала, как меня поддержать.

– Ксюша, я бы хотела тебя попросить… – она замялась, и я испугалась. Наверняка речь пойдет о деньгах, а их нет…

– Мам, продай вот это, я не хочу его больше носить! – я быстро стянула с себя обручальное кольцо и протянула ей. – Оно с бриллиантом, наверняка не дешевое!

Мама растерянно приняла кольцо, сунула его в кармашек сумки.

– Ты уверена? – спросила она, и я кивнула, чувствуя, как внутри поднимается волна облегчения.

– Да, – сказала я. – Это кольцо напоминает мне о том, чего у меня больше нет.

– Я хотела тебя попросить не искать отца ребенка, – продолжила она, и я замерла. – Давай мы справимся сами? На роды я возьму отпуск, первый месяц буду рядом. Мы справимся, Ксюша. Я обещаю.