СТРАХ ПЕРЕД СВОЕЙ ТЕНЬЮ

Мы часто боимся собственной реальности. Каждый раз, когда мы отрекаемся, дискредитируем и бежим от того, кем являемся на самом деле, основой нашей жизни становится страх. Ценные силы, имеющиеся у нас, так и остаются непризнанными. А ведь это, как ни парадоксально, именно те силы, которые становятся для нас важным ресурсом, когда мы сталкиваемся с тем, что нас в себе пугает. По иронии судьбы мы боимся своей тени именно потому, что отказываемся ее интегрировать. Страх – это отказ впустить то, что тебе угрожает. Если тень игнорировать, она становится обособленной и автономной и может обернуться против нас. Как и в случае с бесправными и угнетенными меньшинствами в обществе, отвергнутое и нежелательное в конечном счете почти всегда оборачивается против нас.

Но если тени уделить должное внимание, она способна высвободить в нас мириады чудесных сил. У каждого «отрицательного» качества есть соответствующий положительный аспект. Мы получаем доступ к этой силе, когда интегрируем свою тень. Например, перестав бояться собственной склонности к ярости, мы получаем доступ к здоровому и безопасному гневу. Любовь интегрирует и впускает. Страх разделяет и закрывает вход.

Все, что больше жизни, угрожающе нависает над нами и поэтому не может быть нами интегрировано. Обратите внимание, что Иисус в пустыне не «падает и поклоняется» Сатане так, словно эта тень по-настоящему автономна, самостоятельна, отдельна. Он ведет с ним диалог, то есть общается посредством активного воображения. А в тибетском ритуале танцоры, надев маски демонов, танцуют, будто они демоны. Они верят, что в этом танце превращают темные силы в добрых и веселых духов. Это и есть признание и вера в то, что у всего сущего две стороны и что, непосредственно объяв одну сторону, можно раскрыть и освободить ее противоположность.

А то, что остается неинтегрированным, заколдовывает нас и становится ужасным и пугающим. Людей всегда завораживали вымышленные персонификации этого явления: Мефистофель, Дракула, Дарт Вейдер. Деструктивный, движимый собственным эго Хитклифф из романа «Грозовой перевал» Эмили Бронте – это теневая сторона желанного и раскованного викторианского любовника. А мистер Хайд – теневая сторона викторианского джентльмена, который по ночам становится злодеем, сам не осознавая этого. Одержимость есть следствие именно такой неспособности интегрировать обе стороны себя: Джекилл/Хайд Стивенсона, Отелло/Яго Шекспира, Одетта/Одиллия из «Лебединого озера». То, что подавляется, неизменно прорывается наружу в виде симптомов обсессивности, которые эксгумируют именно то, что мы так старались похоронить.

Задача подружиться с тенью больше похожа на борьбу Иакова с ангелом, чем на убийство Давидом Голиафа. То, что мы исключаем, убиваем, никогда нас не отпустит. То, что мы включаем, с чем работаем, не может иметь над нами никакой власти. Интеграция тени ставит нас на порог этого выбора между жизнью и смертью. Не работая со всем без исключения содержимым своего бессознательного, мы можем возвести вокруг него непроходимый барьер. И это для нас великая потеря, ибо в нем содержатся чудесные несметные сокровища, как личные, так и коллективные. Это все равно что одновременно лишиться и шкатулки с фамильными драгоценностями, и городского музея.

Именно страхом перед тенью, живущим внутри нас, объясняется человеческая склонность к предрассудкам, войнам, поиску козла отпущения и насилию. Те, кто слишком напуган даже для того, чтобы осознавать собственные абсолютистские наклонности, зачастую громче всех клеймят представителей правого крыла. Страх перед собственной тенью заставляет найти мишень в людях, которые выглядят как эта тень. Из-за этого страха мы проецируем архетип зла на других, позволяя себе отвергнуть их или даже уничтожить. Как печально-иронично, что эго Ахава из романа «Моби Дик», которое для победы должно было убить то, что причиняло ему боль, в конечном счете погибает, потому что смертельно раненный кит, уплывая, вдребезги разбивает хвостом лодку.

Мы часто маскируем свою тревогу, чтобы нам было легче с ней справиться. Проще сражаться с чудовищем, у которого есть лицо и имя. Монстры в книгах и фильмах существуют именно для того, чтобы у наших тревог и беспокойств был фокус. То же самое относится и к нашим предрассудкам: с разными «чурками» и «косоглазыми» разделаться проще, чем с человеческими существами.

Алана чрезвычайно расстраивает, что люди своими руками разоряют свою планету и мы лишаемся огромного количества тропических лесов. И он не просто жертвует средства в экозащитную организацию «Гринпис», он глубоко обеспокоен этой проблемой, и одержимость его не проходит. Для описания тревожащей его ситуации Алан использует очень сильные слова, например «изнасилование». Его негодование явно несет в себе привкус чего-то личного. Почему в данном случае можно говорить о возникновении проблемы с тенью? Природа женского рода, и люди часто говорят о ней как о матери. Алан чувствует себя жертвой: он переживает продолжительное осквернение его собственной фемининной, женской стороны от доминирующих мужчин. Такова его личная парадигма разграбления матушки-природы жадными промышленниками. Никакая умудренность не избавляет человека от чувства «удара под дых», возникающего при появлении тени. На первый взгляд речь идет о природе, и Алан действует исходя из этого, но в действительности дело в потерях и обидах, которые много лет назад грабительским образом лишили его собственной чувствительности. Он боится открыть ящик Пандоры своей психики. Ему намного проще направить всю эту энергию на по-настоящему достойное и правомерное дело. Работа, которую нужно выполнить Алану, состоит в том, чтобы научиться противостоять теневой стороне своего прошлого, а затем подойти к защите экологии более трезво, без излишней горячности.

Как показывает история Алана, проблемы с тенью настигают нас на внутреннем, интуитивном уровне страха. Вы задумывались, почему во многих мифах и историях проводниками в трудных ситуациях становятся животные? Возможно, потому, что они действуют бесстрашно, на уровне интуиции; они действуют инстинктивно. Люди же по большей части неспособны понимать или обрабатывать проблему из собственного царства теней, работа по интеграции тени кажется нам пугающей. Подружиться с тенью – значит лицом к лицу встретиться со своим страхом и работать с ним. Но именно эта работа вселяет в человека смелость исправить в себе то, чего очень не хочется признавать. Признаться, что у нас есть темная сторона, – наилучшая защита от ее пагубного воздействия и лучший доступ к ее целительным эффектам.

НУ МЫ И ПЕРСОНАЖИ!

Мы больше, чем кажемся. Наше бессознательное – это не просто отсутствие сознательного. Это бурлящая творческая сила, которая выходит за рамки сознания, это космическое или коллективное бессознательное. Его содержимое составляют архетипы, типичные и повторяющиеся темы человеческого опыта, выраженные конкретными образами. Это врожденные способы восприятия и упорядочения нами своего опыта столкновений с миром, психические эквиваленты физических инстинктов. Архетипы – это точки, где встречаются дух и материя, психологическое и физическое, материальное и духовное. Каждый архетип объединяет всех очевидных соперников на ристалище психики. За каждым архетипом скрывается тот или иной факт о нашей психике.

Мифы воплощают в себе основные смыслы общества и психики. У каждого архетипа имеются давно знакомые нам мифические персонификации. Вот элементы любой героической истории: герой сначала беспомощное дитя, которому что-то угрожает; затем – боец и борец и, наконец, победитель, завоевывающий свою вторую половинку, которая, в свою очередь, поначалу нуждается в спасении, но затем становится мощным союзником своему спасителю. Найти свои силы или судьбу герою, как правило, помогает мудрый старец или же старуха. Злодей (тень) противостоит герою, но в конечном счете тоже помогает ему раскрыть свой потенциал и разблокировать его. Мать-земля, отец-небо – силы, помогающие герою прийти в этот мир. Трикстер (проказник, ловкач), персонаж обычно с юмористическим подтекстом, дает отповедь высокомерному эго героя или злодею. Мы рождаемся со всеми этими персонажами-характерами в своей древней космической памяти, и в то же время они являются нашими характеристиками. Вот почему нас так сильно привлекают истории с подобными сюжетами, как, например, «Звездные войны» или «Волшебник страны Оз».

Наше предназначение, наша героическая задача, наша психологическая и духовная работа (это все одно и то же) – сделать то, что делают литературные персонажи: раскрыть свой личный, пока еще не использованный потенциал и осознанно применить его для служения другим людям. Истории о героях обычно заканчиваются тем, что герой приносит другим благо мира или высшего осознания. Предназначение героя – не только добиться чего-то для себя, но и внести свой вклад в благосостояние и счастье всех. Таково и наше предназначение: найти свою целостность и поделиться ею со всеми остальными людьми. Наши внутренние дары могут быть реализованы, а наша внутренняя работа выполнена настолько искусно, что это приведет к безмятежному миру, к всеобщему благоденствию. Для этого мы получаем архетипическое подтверждение: наш опыт является неотъемлемой частью континуума множества долгих эпох героической человеческой истории. Каждый герой прошлого – наш предшественник, проделавший когда-то ту же самую работу, которую сейчас выполняем мы.

Истории героев, как известно, обычно заканчиваются их свадьбой со вторыми половинками, родственными душами. В нашем случае заключается психический брак между собственными внутренними силами и способностями. Родственная душа – это анима, фемининная энергия в герое, олицетворяемая принцессой. А если речь идет о героине, то это анимус, маскулинная энергия в ней, персонифицируемая бравым принцем. Анима и анимус – это архетипы целостности мужчины и женщины. В каждом из нас заложено и то и другое. В этом смысле мужчина и женщина – не противоположности, а двойники-аналоги. Когда эта сторона становится темной, например у мачо, который наотрез отказывается проявлять более мягкую сторону своей личности, появляется тень. Часто говорят, что мужчины прибыли на Землю с Марса, а женщины – с Венеры, и это четко разграничивает два пола. Если же рассматривать этот взгляд с позиции дружбы с тенью, то мужчины оказываются с Марса в период затмения Венеры, а женщины – с Венеры во время марсианского затмения.

Архетипы чаще всего проявляются в тех или иных персонификациях: мать, отец, герой, мудрый старец, трикстер и т. д. Но они также могут быть и событиями: рождение, смерть, брак, воспитание детей. И материальными объектами: солнце, луна, змей и пр. Знаки зодиака тоже архетипы. Они также могут представлять мотивы, основные идеи: задача, решение, жертва, путешествие, миссия, рождение – смерть – возрождение, праздник, революция, метаморфоза, соединение противоположностей. Все это появляется в сновидениях, мифах, фантазиях и в повседневной реальности. Синхрония (значимое совпадение) и сны презентуют сознанию архетип, готовый к тому, чтобы с ним подружиться^[4]. Жизнеутверждающий смысл посещает нас и приглашает подняться в полный рост. Эти неподконтрольные нам архетипические движения или способность предсказывать будущее когда-то называли магией, колдовством и считали чем-то демоническим. На самом же деле это инструменты, посредством которых универсальные устремления к целостности и ее паттерны индивидуализируются в нашей сознательной жизни. Таким образом, архетипы – это психическая предрасположенность или инстинкты, позволяющие нам активировать духовные возможности Самости. Наше эго обычно боится появления этой Самости, ибо это ведет к ослаблению драмы, контроля и самомнения и к меньшему числу драматических споров об условиях человеческого существования.