Не может этого быть. Я заперла все окна и двери. Спасибо сталкеру Дарио. Я вынесла урок.

– Показалось, – цокаю и тянусь за пультом, когда ровно в этот момент из кухни раздается странный скрежет.

Я замираю и настораживаюсь. Спина выпрямляется, а по телу пробегает дрожь. Я взрослая девочка и прекрасно знаю, что призраков не существует, но этот дом с самого первого дня наводит на меня страх. Не зря я сравнивала его с логовом серийного маньяка, держащего в потайной комнате подвала парочку несовершеннолетних пленниц.

От этой мысли я резко вскакиваю на ноги и оглядываюсь по сторонам.

Брось, Астра. Это только твоя фантазия. Никакие призраки мертвых девочек не придут за тобой.

Но скрип половиц в коридоре ломает мои убеждения.

– Кто здесь?! – настороженно спрашиваю, вглядываясь в темноту, и, подбежав к стене, зажигаю свет в гостиной.

Разумеется, мне никто не отвечает, и дом наполняет пугающая тишина. Но этим мнимым спокойствием меня не проведешь. Я отчетливо слышала посторонние звуки. Кто бы то ни был: барсук или соседский кот – я заставлю его убраться из моего дома.

Смело шагая в коридор, я вспоминаю, что в спальне под кроватью припрятана бита. Мне нужно всего лишь добраться до комнаты, и я буду вооружена. Но как только я ступаю по направлению к спальне, именно оттуда раздается тягучий скрип, а затем внезапный лязг. Я отпрыгиваю назад, понимая, что дверца шкафа так просто не раскроется без чье-то помощи. И вряд ли барсук или соседский кот решил примерить мои наряды.

– Кто здесь?! – теперь громче и свирепее кричу я.

Ответа, конечно же, нет. И во вновь рухнувшей тишине, обволакивающей стены дома, слышен лишь сумасшедший стук моего сердца.

Я могу рвануть в кухню и схватить нож. Или выбежать из дома через парадную дверь и вызвать копов. Но что я им скажу? «Здравствуйте, в моем доме раздаются странные звуки»? Сегодня Хэллоуин. Мне никто не поверит. Меня сочтут очередной шутницей или ненормальной.

Поэтому я выбираю первый вариант и бегом проношусь по коридору, заворачивая в сторону кухни. Сбито дыша, выдвигаю ящик со столовыми приборами и…

– Какого черта?! – взвизгиваю, не находя там даже чайной ложки. – Слышишь ты. Кто бы ты ни был, мать твою. Я тебя не боюсь, понял?! – громко кричу, задыхаясь от частых вздохов, и разворачиваюсь лицом к дверному проему, застеленному мраком.

Переключатель находится возле двери. До него около пяти широких шагов. Я успею сделать это быстрее, чем какой-то мудак нападет на меня.

Я срываюсь с места с вытянутой рукой, но едва мои пальцы касаются кнопки, мое запястье обхватывает чья-то широкая ладонь. Я успеваю заметить лишь пугающую маску «Крика», но не могу закричать – вторая крепкая ладонь закрывает мне рот. Маньяк поднимает меня в воздух и прижимает спиной к своему напряженному торсу так сильно, что я не могу вздохнуть. Мои брыкания и сопротивления тщетны. Он будто не чувствует их, даже когда я колочу его кулаками по ребрам, пока он несет меня в спальню.

Бросив меня спиной на кровать, как какую-то безвольную куклу, он обрушивается на меня сверху и придавливает своим мощным телом к матрасу, раздвигая пахом мои ноги. Я колочусь от страха. В глазах проступают слезы. Напротив меня эта ужасающая маска «Гоуст-фэйс», и я не верю, что это все происходит со мной.

Следом я чувствую, как что-то холодное касается моего запястья.

Господи, только не нож…

А затем раздается щелчок.

Что? Этот псих приковал меня наручниками?

К чему? Зачем?

– Сладость или гадость, бейби? – знакомый шепот проникает не только в уши, но и в мозг. И сквозь нарастающий страх я понимаю, что под маской маньяка-убийцы скрывается никто иной, как гребаный, мать его, сталкер Дарио Сантана.

– Ты придурок?! – во весь голос кричу я, пытаясь спихнуть его с себя, но у меня ничего не выходит – моя правая рука тянется за его левой. – Что это, блядь, такое?!

Я дергаю рукой еще раз и еще, пока до меня не доходит, что этот кретин приковал меня наручниками к себе. К своему чертовому левому запястью.

– Теперь ты никуда не сбежишь от меня, моя дикая звезда. – Дарио обхватывает мой подбородок пальцами свободной руки и заставляет меня смотреть ему в лицо сквозь ужасающую белую маску. – Мы скованы.

Мое частое дыхание оседает на его маске. Грудь вздымается, примыкая к обнаженному торсу. Мне хочется придушить его. Содрать эту маску и врезать по наглой морде.

Никто не смеет пугать меня. Никто не смеет врываться в мой дом. Никто не смеет заставлять чувствовать себя беззащитной. Никто не имеет права играть со мной.

Я сжимаю кулак и бью Дарио по спине. В плечо. В твердую грудь. Он не сопротивляется, но и не слезает с меня. Я все так же безвольна и прижата к матрасу, но во мне столько злости, что я не могу остановиться, нанося удар за ударом.

Снова в плечо. В грудь. По ребрам. Костяшки саднит от боли, но я не прекращаю колотить его тело одной рукой.

Дарио мог бы легко и быстро обездвижить меня. Но он этого не делает. Он позволяет мне его бить. Кричать. Царапать. И визжать во все горло.

И только когда моя истерика прекращается, он снимает с себя маску и без единого слова припадает к мои губам. Я кусаю его, чувствуя, как во рту растворяется привкус крови, но Дарио все равно углубляет поцелуй, сплетаясь с моим языком.

Мои удары слабнут. Он заводит наши руки, скованные наручниками, мне за голову и усыпает жадными поцелуями мою шею. И вместо того, чтобы воспротивиться, я выгибаюсь, подставляя свое тело под его требовательные ласки.

Я теряю рассудок. Здравый смысл покидает меня со стоном, прорвавшимся сквозь стиснутые губы. Дарио не медлит и стаскивает с моих бедер шорты вместе с трусиками. Не прекращая покрывать мою кожу поцелуями, он проталкивает в меня сразу два пальца.

– Господи! – вздрагиваю я, подаваясь ему навстречу.

– Да, бейби, я знал, что страх возбуждает тебя. Я знал, что ты будешь очень мокрой, если я как следует напугаю тебя.

– Пошел к черту! – рычу сквозь зубы, но не могу сдержать мучительный стон, когда большой палец Дарио сильнее надавливает на клитор, начиная с натиском тереть возбужденную кожу.

– Вот так… Простони, как сильно ты скучала по мне. – Он прикусывает мой подбородок, подбираясь к губам.

– Я не скучаю по мудакам. – Стискиваю зубы, не позволяя ему поцеловать себя.

– Правда? – Длинные пальцы моряка погружаются в меня резче и глубже, задевая чувствительную точку внутри.

– Твою мать!

Моя спина выгибается дугой. Бедра насаживаются на его пальцы, требуя большего. Губы безвольно распахиваются, позволяя его языку овладеть моим ртом.

Я горю под ним, желая его уничтожить, но с каждым прикосновением понимаю, что не он, а я близка к обращению в пепел.

Сквозь неистовый поцелуй раздается мой отчаянный всхлип, когда пальцы Дарио выскальзывают из моего мокрого лона.

– Скажи, что ты скучала, – требует Дарио, массируя клитор круговыми движениями. – Признайся, Ревендж. – Легкое пощипывание взбухшей плоти заставляет мои бедра вздрогнуть.

Дарио потирается о мою промежность пахом и расстегивает одной рукой свой ремень, затем пуговицу и ширинку, позволяя эрекции вырваться наружу. Головка члена утыкается мне между ног, но Дарио придерживает ее рукой, медленно скользя вдоль моего входа.

– Всего одно признание, – шепчет он, прикусывая мою нижнюю губу, продолжая подразнивать меня снизу. Крупная головка надавливает на вульву, но Дарио даже не собирается проникать в меня. – Не сложно быть откровенной, когда ты уже обнажена.

– Почему ты не можешь просто меня трахнуть? – Я едва сохраняю рассудок и хоть не физически, но морально гоню его прочь.

– Потому что я еще ни разу не трахал ту, в которую был влюблен.

Меня пронизывает электрический разряд, и я отторгаюсь от его тела. Головокружительное возбуждение в один миг сменяется леденящим оцепенением.

Это чушь.

Мне это не нужно.

К черту.

Он лжет.

Я отворачиваю лицо и пытаюсь выбраться из-под Дарио, но наручники все равно не позволят мне удрать.

– Открой их, – требую я, потрясывая запястьем.

– Нет.

– Немедленно! Открой их! – кричу, стараясь столкнуть его с себя, и в этот раз моряк не сопротивляется, он послушно скатывается на бок, перемещаясь на правую сторону моей кровати.

– Что тебя так напугало? – Хриплый голос Дарио раздается сквозь наше неровное дыхание.

В ответ я дергаю рукой сильнее, но тщетно – цепь крепкая и мне не удастся оторваться от моряка, если он не отстегнет меня сам.

– Вообще-то мне больно, – спокойно произносит Дарио. – Каждый раз, когда ты дергаешься, железный браслет режет мне кожу.

– Сам в этом виноват! – фыркаю я, прекращая попытки побега.

Мы остаемся лежать на моей кровати в полной темноте. Он справа, я слева. Наши тела слишком близко друг к другу, а запястья скованы железными браслетами.

Кажется, этот наглый, самодовольный засранец загнал меня в ловушку. Но это не значит, что я проиграла.

Подтягивая шорты свободной рукой, я пытаюсь утихомирить взбесившееся дыхание и сердце. Нужно остудить разум. Замедлить пульс. Успокоить мысли.

Моряк лжет. Он сам не знает, что говорит. Он не всерьез.

– Что тебя напугало? – повторяет Дарио, переворачиваясь набок так, чтобы разглядывать мой силуэт. – То, что я люблю тебя?

– Замолчи, – мгновенно отрезаю я.

– Почему я должен молчать?

– Потому что это чушь. Нельзя любить того, кого не знаешь.

– Думаешь, я не знаю тебя?

– Моряк, не смеши, ладно? Ты не телепат и не экстрасенс. И трахнув меня один раз, ты не получил бонусом мою душу.

Он замолкает, а мое сердце решает устроить в груди танец под дабстеп.

Почему он не может просто уйти и не усложнять то, что и так слишком сложно?

– Я не знаю, кто так сильно ранил тебя, Астра. – Вибрация от глубокого голоса Дарио отдается в каждой клетке моего тела. – Не знаю твоего прошлого, твоей семьи, твоего детства, но я вижу тебя сейчас. И я вижу, что бы боишься. Какой бы сильной ты не хотела казаться. Ты боишься. Ты носишь в себе тяжелый груз. Ты много врешь и многое скрываешь. Но я знаю, наступит день, когда ты все мне расскажешь сама. Ты поймешь, что я приму тебя такой, какая ты есть. И тогда я выслушаю тебя. Я все пойму.

Его пальцы находят в темноте мою ладонь.

– Зачем тебе это, Дарио? – едва выдавливаю из себя я. – Поверь, я не та, которая тебе нужна. Ты прав. Я много лгу, скрываю, недоговариваю. Мое прошлое слишком убого, чтобы говорить об этом вслух. А тяжелый груз я ношу в себе слишком долго, чтобы он взял и рухнул. – Я сжимаю свою ладонь в кулак, не позволяя пальцам Дарио протиснуться между моих. – Поэтому я не лучший объект для воздыхания, моряк. Прошу, давай все прекратим.

– Хорошо, – слишком быстро соглашается он, и я чувствую, как горечь оседает внутри меня черной копотью.

Но так будет лучше, Астра. Ты уже однажды обожглась, и сейчас не лучшее время для любви. Тем более рядом не самый подходящий парень.

– Мы проведем с тобой эту ночь, – в продолжение произносит Дарио. – И если наутро ты повторишь мне свои слова, то я исчезну из твоей жизни. Обещаю.

– Как обещал не искать меня? – цокаю я.

– А я ведь и не искал. Ты сама заявилась в колледж в том облегающем голубом платье и окончательно свела меня с ума.

– Я тебя ненав…

– Ненавидишь меня? – прерывает Дарио, и я моментально затыкаюсь. – Тогда уничтожь меня, Ревендж. Ты ведь сама меня этому учила.

Он хватает меня за запястье поверх железного браслета наручников и резко тянет к себе.

– Уничтожь. – Вплотную прижимает меня к своему обнаженному торсу. Мои губы опять у его губ. – Это лучше, чем равнодушие.