Крестовский сжал ладонь в кулак так, что побелели костяшки, и спрятал руку в карман пиджака. В этот момент в его спину кто-то врезался, и этот клоун извинился. Причем по-английски. Послышался хохот, кто-то ответил Крестовскому тоже по-английски. Димка не стал дожидаться развязки, закинул рюкзак на плечо и пошел прочь по коридору, подумав, что машина у Андрея утром не завелась неспроста. Нечего было сюда приезжать. Догнавшая его Машка начала выпытывать, что случилось, а Димка, вместо того чтобы рассказать всю правду, почему-то пошел в отказ. И все следующие месяцы упорно продолжал игнорировать Машкины расспросы.

Девушкам Крестовский нравился. Красивый, типа живет, опять же, один, насколько Димка понял. Воспитанный до зевоты. Ни одного занятия не пропустил. Даже с температурой таскался, пока сердобольная Шилова не объяснила ему, что он может взять больничный, и не дала телефон клиники. Димка и рад бы был не знать столько о жизни Крестовского, но оно как-то само узнавалось. Он даже всерьез хотел перевестись в другую группу, но потом решил, что уж лучше пусть этот придурок переводится. Еще подумывал устроить Крестовскому адскую жизнь, благо средств было хоть отбавляй. Крестовский так серьезно относился к правилам, что не подставил бы его только ленивый. Но эта мысль надолго не прижилась. Димка и сам не знал почему. Наверное, потому что ему тошно было даже смотреть лишний раз в сторону Крестовского, поэтому он делал вид, что никакого Крестовского в природе не существует. Дядя Лёва поначалу писал Димке, даже звонил пару раз, и Димка в ответ обещал тому присмотреть за ненаглядным дитятком, но, естественно, даже пальцем не пошевелил, чтобы выполнить это обещание. Из-за чего Крестовский, кажется, один раз опоздал с отцом то ли в оперу, то ли на балет, потому что посеял телефон, а Димка, когда дядя Лёва не смог дозвониться до сынули, не стал передавать сообщение.

Только на физре игнорировать Крестовского не получалось. Машка была уверена, что он специально сбивал этого придурка с ног, но это было не так. В Димку словно что-то вселялось. Он, даже не глядя, знал, где в этот момент находится Крестовский. И рад был бы не обращать внимания, но что-то словно гнало его в тот же край зала – задеть плечом, толкнуть корпусом.

Для человека, который профессионально занимался теннисом столько лет, Крестовский на удивление плохо управлял своей тушкой. Во всяком случае, Димке, несмотря на разницу в росте, почти всегда удавалось его сбить. Машка злилась и пилила, говорила, что это неспортивно и некрасиво, но по-другому Димка не мог. Крестовский молча выслушивал аханья девчонок над его стертыми коленками и локтями и ни разу никому не пожаловался. А Димка ведь так этого ждал. Но этот гад всегда все портил.

Димка налил себе еще сок и залпом выпил, чувствуя, что в крови бурлит азарт. Это было гораздо лучше, чем обреченно думать о том, что мама никогда больше не будет петь на этой кухне. Не давая себе шанса передумать, Димка пододвинул телефон и принялся рыться в записной книжке, хотя прекрасно знал, что телефона Крестовского у него нет. Дядя Лёва присылал когда-то номер, но Димка удалил СМС не глядя. Он попробовал поискать на «Р», попробовал на «К» и еще на несколько букв, которыми начинались ругательства. Пусто.

– Ладно, – пробормотал Димка и набрал Мокрову, хотя понятия не имел, чем закончилось его вчерашнее общение с ней.

Мокрова трубку не взяла. То ли дулась, то ли до сих пор отсыпалась. А может, зажигала в клубе. Димка смутно помнил, что она предлагала пойти в клуб. Вот только он не помнил, сегодня они должны были идти или вчера. Пришлось звонить Шиловой.

Звонить Шиловой Димка не любил и делал это только в крайних случаях. В памяти все еще были свежи наивные попытки Юльки заполучить его в качестве парня. Странный все-таки у Шиловой вкус. Или же он вправду у нее отсутствует.

– Чего тебе? – с ходу спросила Шилова.

– И тебе здравствуй, солнце, – бодро сказал Димка. – Я там сильно Катьку вчера обидел? А то я ей звоню, а она трубку не берет.

– Она с родаками уехала к бабушке. Может, телефон забыла. А может, не хочет тебя видеть, – мстительно закончила Шилова.

– Ну, это по-любому придется. Разве что ей диплом экстерном дадут. А я прямо вчера был так плох?

– Да не парься, я пошутила. Лев вчера ее домой подвез и тебя – тоже, насколько я поняла.

Димка хмыкнул. О том, что его довез до дома дядя Лёва, он понятия не имел.

– Ладно, я передам Катерине, что ты звонил. Если еще что-то, говори, а то у меня тесто опадет.

– Что у тебя опадет? – опешил Димка.

– Господи, Волков, быстрее излагай, что хотел, и мы с бабушкой крендельки будем делать.

– Юлия, ты поразила меня в самую печень. Крендельками, поди, Крестовского кормить собралась?

– Ну уж точно не тебя.

– А что так?

– А твои крендельки уже тю-тю…

Юлькин голос звучал до безобразия жизнерадостно.

– Ладно, не буду отвлекать тебя от крендельков. Пришли мне номер Крестовского.

В трубке наступила тишина.

– Эй, Юла-а-а, – позвал Димка, не дождавшись ответа.

– Зачем тебе? – в голосе Шиловой звучало подозрение.

– Порчу на него нашлю через оптоволокно, – объявил Димка. – Пришли, будь другом.

Он первым сбросил вызов и, положив телефон перед собой, стал ждать. Черт! Он ведь знал, что рано или поздно так случится: сначала Шилова сменила курс, в считаные дни став девушкой несравненного Крестовского, теперь Машка… Димка подхватил со стола пустой контейнер и собрался от души шарахнуть им о стену, пусть даже ценой уборки, но в это время на пороге кухни появился Сергей. Кажется, он верно оценил замах, потому что буднично произнес:

– Я тоже не люблю контейнеры, поэтому и предлагаю есть из нормальной посуды.

Димка поставил контейнер на стол и налил себе еще сока. Сергей открыл холодильник и, нахмурившись, обернулся к Димке:

– Лена не ела?

Димка обалдел, когда понял, что Сергей реально отслеживает исчезновение еды в холодильнике. Интересно, он всегда был таким или это неожиданное опекунство превратило его из человека в терминатора?

– Не знаю. Я только что пришел.

Сергей бросил взгляд на его пустой контейнер. И хотя он ничего не сказал, Димка сообразил, что сам-то он, придя домой, поел, но даже не подумал позвать к столу кого-то еще. Они вообще крайне редко ели все вместе, и это всегда происходило по инициативе Сергея. От этого озарения Димке вдруг стало необъяснимо стыдно.

– Я за ней схожу, – пробормотал он и, не дожидаясь ответа дяди, вышел из кухни.

На двери Лялькиной комнаты висел знак «Не влезай – убьет», и это предупреждение было вполне обоснованным. Димка постучал, однако ответа не последовало. Он постучал еще раз, немного подождал и открыл дверь.

В темноте мерцал экран монитора. Ляльки не было видно из-за широкой спинки кожаного компьютерного кресла. Пахло Лялькиными духами и какими-то ароматическими палочками. Димка привычно показал неприличный жест толпе японских мальчиков, которые, попав в полосу света из коридора, призывно смотрели на него с постера над кроватью, и прошел через всю просторную комнату к стоявшему напротив окна столу.

Комната Ляльки выходила окнами на небольшой пруд. В детстве Димка очень хотел ее себе, но отец настоял на том, что «мужчина должен уступать». Тем более сестре. В отличие от Димкиного вечного бардака, здесь была стерильная чистота и казалось, что вообще никто не живет. Особенно Димку напрягали полностью пустые книжные полки. Учебников у Ляльки не было, потому что она занималась по какой-то хитрой программе, и они у нее были в электронном виде, а обычные книги она не читала. Немного спасали ситуацию разве что японские мальчики, улыбавшиеся со стен.

Димка облокотился о спинку кресла, и Лялька испуганно подскочила, когда оно качнулось.

– Придурок! – прошипела она. – Испугал.

Димка не стал огрызаться, потому что, как и Сергей, прекрасно понимал, что Лялька называет его так не потому, что хочет всерьез обидеть, а потому что не знает, как общаться с людьми. Бедный ребенок.

– Ляль, – Димка протянул руку и потрепал сестру по макушке, – пойдем поужинаем.

Лялька дернулась от его прикосновения и, стащив с головы массивные наушники, остановила какой-то видеоклип. На этот раз – для разнообразия – с участием европейских мальчиков. Потом развернулась вполоборота и посмотрела на него снизу вверх.

Димка сглотнул, во второй раз за сегодняшний день уловив ее сходство с мамой, и сделал еще одну попытку:

– Мы так и не пообедали сегодня нормально вместе. Пойдем поужинаем?

Лялька вновь ничего не ответила, и Димка вдруг понял, как же тяжело Сергею.

Он обошел кресло и присел на корточки перед сестрой.

– Ляль, поговори со мной. Пожалуйста.

– О чем? – неожиданно спросила Лялька. – У нас есть общие темы?

– Не знаю. Но, может, найдем? Ну, вон хоть аниме твое? Я могу посмотреть. Ссылку мне кинь.

– Дим, ты правда тупой или прикидываешься? – очень серьезно спросила сестра. – Думаешь, я пищу от удовольствия, обсуждая аниме с Сергеем? Если уж он несет такую чушь, я представляю, чего ждать от тебя. Ты хочешь поужинать, потому что девятое еще не закончилось и Сергей тебя прессует. Да не вопрос. – Она резко оттолкнулась пятками от пола, откатив кресло к кровати, подальше от Димки, и встала.

Димка последовал ее примеру. Ему было обидно, немного стыдно, а еще у него снова начала болеть голова. Никудышный из него брат. И человек – тоже. Сергей умудрился найти подход к Ляльке, а он… Впрочем, как выяснилось, Сергею Лялька просто подыгрывала.

Сестра остановилась в дверях и, обернувшись, произнесла:

– Ты только ему не говори. А то он старается.

– Боишься, что перестанет? – хмыкнул Димка.

– Боюсь, что ему надоест играть в доброго дядюшку и он сдаст меня в детдом или пансионат какой-нибудь.

Димка удивленно завис:

– Ты серьезно? Ты правда считаешь, что он может?

Самому ему никогда не приходило подобное в голову. Даже в минуты, когда Сергей орал на него до сорванного голоса.

– Я ему никто. Племянница, которую он видел полтора раза до всего этого. Я не хочу проверять, – тихо закончила Лялька и вышла из комнаты.

Димка отмер и бросился за ней, догнав у самой лестницы.

– Подожди. – Он дернул ее за локоть, разворачивая к себе. – А я? Ты про меня вообще не думаешь? Мне уже восемнадцать. Я могу…

– Что ты можешь? – Губы Ляльки презрительно скривились. – Ты только бухать можешь да за Машкой своей таскаться, как собачонка.

Димка отшатнулся, выпуская ее руку:

– Ты что несешь?

– А что, я неправа?

Она была неправа, но, блин, Димка понятия не имел, как ей это доказать.

– Дура ты! – в сердцах выпалил он и, развернувшись, отправился в свою комнату. Эхо от того, как он хлопнул дверью, прошло, наверное, по всему дому.

Плюхнувшись в кресло, Димка подтянул ноги к груди и обхватил колени. Он уже жалел, что обозвал Ляльку. Она-то пусть, что с нее взять? Но он-то взрослый. Димка уткнулся лбом в колени и застонал сквозь зубы:

– Достали все! Ненавижу.

Фраза против его воли закончилась всхлипом.

Рыкнув, Димка стукнул кулаком по подлокотнику так, что рука занемела. Никто не воспринимает его всерьез? Ну и черт с ними.

В памяти всплыло безмятежное лицо Крестовского. Он, значит, бегает за Машкой, как собачонка, а Крестовский ее вечерами на машине катает?

Димка вытащил мобильный из кармана джинсов и увидел сообщение от Юлы: «Спалишь, что я дала, убью». И номер телефона.

– Не спалю, милая, – пробормотал Димка, нажимая «набрать номер».

Пока шли гудки, он, вскочив с кресла, метался по комнате, чувствуя, как сердце колотится о ребра. В крови снова бурлил азарт, и Димка предвкушал, сколько приятных мгновений ждет сейчас Крестовского.

Однако в трубке раздавались лишь длинные гудки. Димка повторил вызов. Потом еще раз. Подлец Крестовский на звонок не ответил. Видимо, его величество не отвечает, если номера нет в списке контактов. Димка схватил со стола ноут и, усевшись на кровать, ввел пароль. В спешке ошибся раз, потом второй. Выругался сквозь зубы и, выдохнув, набрал пароль буква за буквой.

Задавая в поиске в соцсетях «Роман Крестовский», он вправду чувствовал себя придурком и оттого злился с каждой секундой все больше.