Михаил Теверовский: Одинокая сосна

Пролог

Словно вырванный из сна чьей-то тяжёлой рукой, я вздрогнул всем телом и вскочил на кровати. Сразу же зажмурился из-за ярких лучей солнца, пробивавшихся сквозь занавеску, и упал без сил на подушку.

– Всё хорошо?

От заспанного и такого родного голоса Насти у меня в горле почему-то образовался тяжёлый ком, а грудную клетку сдавило спазмом. Пребывающий на грани между сном и пробуждением мозг отказывался слушаться: я чётко осознавал, что мне снилось что-то ужасное. Что-то, что совершенно выбило меня из колеи. Но что именно – никак не мог вспомнить, как бы ни старался изо всех сил.

– Да-да, всё в порядке. Просто кошмар приснился… – я попытался нащупать рукой телефон, чтобы посмотреть сколько сейчас времени.

– Время ещё есть.

Уверенный голос Насти заставил меня рассмеяться – я даже слегка закашлялся. Слишком часто мне приходилось подолгу будить её, чтобы вновь купиться на заверения, что «ещё пять минуточек поспать можно». Но мои веки такие тяжёлые, а руки едва послушные… Нет, однозначно нужно просыпаться!

– Это говорит «спящая» Настя или всё же сама Настя? – не сумел не поёрничать я.

– Всё возможно. Лучше обними меня покрепче.

Никогда не любил опаздывать – хоть и часто это делал, – но отчего-то почувствовал уверенность, что сегодня мне некуда спешить. А помимо этого меня захлестнуло странное чувство… словно тоски. Тоски о Насте. Не в силах сдержаться, я повернулся к ней и, крепко обхватив обеими руками, прижал её к себе крепко-крепко и уткнулся носом в макушку. От её тела исходило мягкое тепло, а волосы пахли каким-то особенным запахом, от которого становилось так спокойно на душе. Я уже был готов вновь погрузиться в сон, как перед глазами один за другим начали промелькивать осколки ночного кошмара.

– Представляешь, мне снилось… ТАКОЕ… – произнёс я полушёпотом, поцеловав столь любимый и родной затылок.

– Что же?

– Не знаю, как объяснить, – замялся я. Не хотелось портить Насте настроение утром, но события сна словно рвались изнутри меня, терзая и не давая покоя. – В общем, как будто мы с тобой уже совсем старые. Прямо пожилые-пожилые. И столько всякого в жизни произошло… и хорошего, и плохого…

Сердце в груди словно замерло, когда я вспомнил привидевшийся мне финал. Я никогда не обладал излишней сентиментальностью, но в этот момент на глазах навернулись слёзы – и мне стоило огромного усилия над собой, чтобы не дать им волю, и не разреветься навзрыд.

–  Но всё же хорошего было больше?

– Да! Конечно же да, – искренне воскликнул я, широко улыбнувшись. – Много больше. Только вот… ты оставила меня одного, представляешь?

Настя промолчала.

– В том плане, что ты ушла… то есть умерла. И все дни после мне было так тоскливо. Ужасно тоскливо, – от охватившего меня чувства я всё же не сдержался, и по щеке всё же скользнула первая слеза. Чтобы разрядить обстановку, я решил отшутиться и потому, выжимая из себя наигранный смех, пожурил её. – А ведь обещала так не делать!

Она вновь ничего не ответила.

Мгновенно меня охватила какая-то странная паника, а тело покрылось холодным липким потом. Едва послушными и слегка подрагивающими руками я попытался обнять Настю ещё крепче.

Боже, как же мне хотелось, чтобы она ответила! Произнесла хоть что-то. Почему она молчит?..

– Ведь ты так не поступишь, правда? Не оставишь меня одного?

В ответ тишина.

Сон как рукой сняло. Не в силах больше сохранять напускное спокойствие, я вновь вскочил и заозирался. Перед глазами всё плыло, как бы я не пытался сосредоточить зрение… В одно мгновение воспоминания нахлынули на меня, окончательно оглоушив и в то же время приводя в сознание.

Я уже стар. А что ещё страшнее – совсем один в этом мире.

Часть 1. Одиночество

Глава 1

Пятница, 26 мая, 2023 года

Стоявшие на прикроватной тумбочке электронные часы с громадным цифровым циферблатом показывали половину седьмого утра, когда невысокий пожилой мужчина, уже с полчаса как не спавший после череды беспокойных сновидений, тяжело поднялся с кровати. Маленький йоркширский терьер с серебряной шёрсткой задрал голову и, не переставая наблюдать за мужчиной маленькими бусинками-глазами, вскочил и заметался: то нарезая круги по кровати, то спрыгивая на ступеньку, с неё на пол – и обратно. Несколько раз ткнулся мокрым носом в руку мужчины, застывшего на месте и продолжавшего опираться о край кровати. Но никакой ответной реакции не последовало, потому пёсик, громко выдохнув, нахохлился, улёгся обратно, свернувшись клубочком.

Несмотря на столь ранее время и всю ночь настежь распахнутые окна, в спальне – впрочем, как и во всём доме, – чувствовалась духота. Наскоро одевшись в брошенные вечером на стул футболку и серые слегка растянувшиеся льняные штаны, мужчина с несколько минут простоял, упёршись взглядом в окно. После чего встряхнул головой, стараясь выбросить обуревавшие его мысли, и, справившись с напавшим на него приступом надрывистого кашля, быстрым шагом направился прочь из спальни в ванную. Каждое утро он заставлял себя выполнять определённый набор простых действий, который про себя называл «утренним ритуалом»: умываться, бриться, ставить кипятиться чайник и что-то готовить на завтрак, хоть есть и совершенно не хотелось. Как делать и всё остальное – но он понимал, что без всего этого просто лежал бы на кровати изо дня в день, проваливаясь в поглощающую пучину из смеси депрессии и безумия.

На прошлой неделе Игорю стукнуло шестьдесят три года. Не так много по современным меркам. Да и выглядел он вполне неплохо для прожитых лет: сохранял крепкое телосложение, ходил бодрым шагом, не скрючивался в три погибели и даже волосы на голове, хоть и совершенно седые, но всё же были без особо заметных залысин. В общем, физически чувствовал и сохранился он хорошо, если не брать во внимание всё чаще нападавшие приступы кашля – но и на них Игорь не обращал внимания, воспринимая как данность в связи с возрастом. Только был мёртв изнутри с тех пор, как с год назад ушла из жизни его жена – единственная, ради кого он жил. И это отчётливо читалось по его всегда теперь печальным впавшим глазам, потускневше-коричневого цвета, опущенным уголкам губ и слегка осунувшимся плечам.

Приведя щетину в хоть какое-то подобие порядка, Игорь помыл и наполнил миски домашнего любимца и поменял пелёнку в лотке, после чего отправился на кухню, где разбил на одну из сковородок, которые так обожала и едва ли не коллекционировала покойная жена, два куриных яйца. Щёлкнул кнопкой чайника, наполненного водой из-под крана ровно наполовину. И, опустившись на табурет перед плитой, принялся ждать.

Кушать, впрочем, как и всегда, ему не хотелось совершенно – но он и так потерял лишь за последний год порядка пяти килограмм. И каждый раз горько улыбался, представляя себе укоризненный с ноткой печали взгляд жены, если бы она об этом узнала. Настя прекрасно готовила и любила это делать. По крайней мере, всегда так говорила, а Игорь не мог в этом усомниться, так как в холодильнике его всегда были наивкуснейшие и разнообразные блюда. Потому в первый же год после женитьбы он стремительно начал набирать лишние килограммы, лишаясь своего атлетичного телосложения, которым в глубине души гордился со старших классов. О чём как-то, встав на весы, и пожаловался жене – получив в ответ уверения, что он наоборот выглядит много лучше, а вместе с этим как раз этот самый укоризненный взгляд с крупинкой иронии.

Сколь много он был бы готов отдать, лишь бы увидеть этот взгляд её серых глаз вновь… С первого дня их знакомства внутри Игоря всё словно одновременно обрывалось и подлетало куда-то вверх, когда их взгляды пересекались. Смеялась ли она с лёгким прищуром, хмурилась ли, задумавшись о чём-то серьёзном, даже когда злилась: её глаза имели на Игоря какое-то особенное магическое воздействии. От которого он, несмотря ни на что, был готов в ту же секунду выполнить всё, чего бы Настя не попросила…

Из нахлынувших воспоминаний его выдернул запах подгорающей еды, которую интенсивно принялась источать сковородка с яйцами. Чертыхаясь, мужчина выключил конфорку газовой плиты. Яичница была подпорчена, но он всё же наскоро съел её со сковородки, практически не жуя. Йоркширский терьер был уже тут как тут и теперь крутился под ногами, выискивая что-нибудь, упавшее на пол, напоминая своими действиями робот-пылесос.

– Так, Чуи, ну-ка не побирайся тут… сколько раз тебя уже откачивать приходилось, помнишь? То своей косточкой для чистки зубок подавился, то вдруг сознание потерял тогда… Чуть с ума нас с Настей не свёл. Ты уж ради меня побереги себя что ли, раз никого у нас с тобой больше никого не осталось. Ладно?

Чуи они с Настей назвали этого йорширского терьера в честь Чубакки из знаменитой саги Джорджа Лукаса под названием «Звёздные войны». Игорь помнил тот день, в который они совершенно случайно и никак не планируя, забрали его у заводчицы. Такой маленький – не сильно меньшего размера, чем сегодня, – он был весь заросший и взлохмаченный, чем и напоминал этого персонажа. Прямо точь-в-точь. Только в несколько раз уменьшенная копия.

После быстрого завтрака Игорь проверил ещё несколько раз, что точно выключил плиту и, наконец, залил в кружке растворимый кофе, едва не расплескав кипяток. Затем, зайдясь ненавистным кашлем, решил приступить к следующим обязательным ежедневным делам, оставив кружку остывать на столе – обыкновенно вечером приходилось выливать напиток, покрывавшийся плёнкой и совершенно уже холодный.