– Не говорите так, – столь бесцеремонный и равнодушный на черном рынке, с матушкой Юй господин Нянь говорил хоть и не с сердечной теплотой, но почтительно и любезно. – Вы – самая опытная из «особенных» во всем мире, последняя из старой гвардии ведомства Цинпин. Вам лучше прочих известно, как сильно отличались друг от друга обычные люди и «особенные». Много веков назад Владыка людей покорил все четыре стороны света и истребил наших предков, установил тиранию, противную Небу, и отнял принадлежавшую нам силу. Дошло до того, что сейчас наши сородичи считают себя людьми, добровольно ограничивают себя ради рода людского и трудятся на их благо, не жалея сил. Это просто нелепо!

– Что толку говорить о делах давно минувших дней? – возразила матушка Юй. – Баланс сил давным-давно установился, а ведомство Цинпин распустили еще семьсот лет назад. Сейчас «особенные» и обычные люди почти ничем не отличаются друг от друга.

– Потому что запечатана Алая Бездна, – заметил господин Нянь.

– Разве ваша школа способна взрастить человека, который, что говорится, перевернет цянь и кунь^[30], как Владыка людей в свое время, и обратит историю вспять?

– Такого нельзя исключать, – спокойно ответил господин Нянь.

– Ха, – усмехнулась матушка Юй, – эта старуха прожила долгую жизнь и многое повидала, но давно мне не доводилось слышать столь дерзких речей.

– Я понимаю, матушка, что с вашим положением вы не хотите рисковать. Сегодня я позволил себе потревожить вас не для того, чтобы вынудить вас выбрать сторону, а лишь чтобы указать вам на еще одну возможность, – господин Нянь медленно продолжил:

– Наше поражение вас не коснется, вы совершенно ничего не потеряете. Но если вдруг нам удастся заново разжечь пламя Чиюань, разве вы не окажетесь тоже в выигрыше?

– Чиюань спит уже три тысячи лет, она уже давно стала потухшим вулканом. Как же вы собираетесь ее разбудить? – язвительно поинтересовалась матушка Юй. – Бомбу на нее сбросите? Не поможет.

– Не думаю, что Чиюань «мертва», – ответил господин Нянь. – Я считаю, что печать на Чиюань – всего лишь рукотворная дамба, если она и была когда-то нерушимой, за три тысячи лет наверняка расшаталась. Вы не замечали, что в последние годы рождаемость «особенных» возросла?

– И что с того? – помолчав, спросила матушка Юй. – Я уже стою одной ногой в могиле, у меня нет того задора, что у вас, молодых, я не хочу связываться с…

– Вам нет и тысячи, – перебил ее господин Нянь. – До Междоусобицы Девяти провинций тысячелетние демоны-яо считались молодыми и полными сил. Если бы не печать на Чиюань, разве приходили бы к вам мысли о смерти в столь юном возрасте?

Эта фраза поразила в сердце матушку Юй – кто же не боится безжалостного течения времени?

Она долго молчала, а потом другим, уже не таким строгим тоном ответила:

– Возможно, я не смогу вам помочь.

Господин Нянь беззвучно рассмеялся.

– В годы Междоусобицы Девяти провинций существовал человекоподобный клан гаошань – «те, кто обитает на вершинах гор». Гаошань превосходили всех остальных в мастерстве литья и ковки, могли сплавить воедино золото и железо, и поговаривали, что клинки их работы обладают собственной душой. Правитель клана гаошань, пытаясь найти защиту от войн и смут тех времен, покорился Владыке людей и отправил к нему на службу собственного приемного сына. Таким образом он надеялся подарить своему клану хоть проблеск надежды, но увы – он не знал, что просит тигра отдать свою шкуру. Владыка людей использовал клан, а затем обратился против них: напал на дворец правителя гаошань, перебил всех до единого гаошаньских воинов и присвоил все их богатства, накопленные за многие поколения. С тех пор клан гаошань исчез со страниц истории.

Матушка Юй прищурилась.

– Клан шаманов, клан гаошань, Темное жертвоприношение… Тем, кто стоит за тобой, действительно многое известно.

– Как я и сказал, у нас есть шанс перевернуть цянь и кунь, – тихо заметил господин Нянь. – До того, как весь клан гаошань был истреблен, тот самый принц-заложник, что находился подле Владыки людей, узнал о готовящемся злодеянии и бежал. Владыка людей бросился в погоню и убил его, но прежде принц успел спрятать часть чудесных мечей, наделенных душами.

– Так вот зачем вам понадобилась я, – покачала головой матушка Юй. – Все так, и ведомство Цинпин многие века искало следы тайника, но оно давным-давно распалось, не найдя ни одного ключа к местонахождению мечей. Если хочешь услышать мое мнение, то…

– Не знаете вы, – заговорил господин Нянь, – но есть тот, кто знает наверняка. Например, сам принц.

Принц клана гаошань? Разве он не умер давным-давно, разве от него не осталась одна окаменелость?

Матушка Юй на миг опешила, но потом ей что-то пришло в голову:

– Постой-ка, ты имеешь в виду…

Понизив голос, господин Нянь продолжил:

– Принц умер с ненавистью в душе и после смерти превратился в жэньмо. Его гробница запечатана, и место его погребения всегда было тайной рода людского, хранившейся глубоко в недрах ведомства Цинпин. Матушка, в ваших руках ведь осело много из его древнего наследия, не так ли?

– Хотите с помощью Темного жертвоприношения призвать гаошаньского принца? – нахмурилась матушка Юй и на миг задумалась. – Посредник в Темном жертвоприношении – то есть тот, кто проводит ритуал, – должен иметь общее происхождение с призываемым-«хозяином». Насколько я знаю, вы провели уже два таких ритуала, но поскольку посредники не очень-то годились для этой роли, призванные жэньмо тоже оказались бесполезными… или, по крайней мере, не такими сильными, какими должны быть жэньмо на пике могущества. В первом ритуале личность «хозяина» была неизвестна, как неизвестно и его происхождение по крови. В качестве посредника вы использовали Би Чуньшэн, которая имела лишь отдаленное отношение к демону-мо и обратилась наполовину, став «человеческой свечой». Для второго ритуала вы не сумели найти потомков шаманов и воспользовались зараженным шаманскими чарами простым смертным. Это уж совсем никуда не годится – хоть одна десятая прижизненной силы у того жэньмо была? Да он даже пикнуть не успел, как Бюро с ним расправилось. И кого вы собираетесь задействовать сейчас, чтобы призвать жэньмо клана гаошань?

– Потомка клана гаошань, – ответил господин Нянь.

– Что? – Глаза матушки Юй слегка округлились, но потом она вдруг о чем-то догадалась и с удивлением посмотрела на господина Няня. – Это ты?

Господин Нянь улыбнулся и ничего не сказал.

– Так ты потомок гаошань? Тогда неудивительно…

Что именно неудивительно, матушка Юй не договорила. Она помолчала и добавила:

– Если что-то пойдет не так во время призыва демона, то ты станешь первой жертвой жэньмо после его явления в мир. Случай с Би Чуньшэн должен быть вам уроком. Разве ты не боишься смерти? К чему ты стремишься? Неужели все это – только ради того, чтобы восстановить меч?

– Я уже давно мертв. Гаошаньского принца при жизни называли Всеслышашим – он был знаменитым мастером по работе с сосудами духов. Если он и правда сможет… – Господин Нянь ничуть не изменился в лице, но пальцы рук, лежащих на коленях, крепко сцепились. – Я всего лишь неприкаянный дух, что влачит жалкое существование, – что с того, если я отдам ему свою никчемную жизнь?

Матушка Юй наконец вздохнула.

Господин Нянь, пристально вглядывавшийся в ее лицо, тут же сказал:

– В таком случае я заранее благодарю вас.

– Сегодня меня тронуло лишь твое упорство, поэтому я тайно помогу тебе. Но помни, с твоей школой меня ничто не связывает… – матушка Юй встала, посмотрела на господина Няня глубоким взглядом и назвала его по имени. – Янь Цюшань.

«Когда устранили великое дао, появились „человеколюбие“ и „справедливость“. Когда появилось мудрствование, возникло и великое лицемерие. Когда шесть родственников в раздоре, тогда появляются „сыновняя почтительность“ и „отцовская любовь“. Когда в государстве царит беспорядок, тогда появляются „верные слуги“»^[31]. Так гласила каллиграфическая надпись на стене Центрального координационного штаба Бюро. Никто не знал, кто ее повесил, но, когда Сяо Чжэн впервые оказался в штабе, она уже там была. Он не был знатоком и не разбирался в стилях каллиграфии, так что не мог сказать, что это за почерк, но иероглифы казались ему тощими, костлявыми, словно трупы умерших от голода, что восстали и теперь замышляют недоброе.

Перед ним стоял следователь, который как раз отчитывался о проделанной работе.

– Мы проверили аккаунты нескольких причастных оперативников из Главного управления. Выяснилось, что все они в разное время переводили деньги на один и тот же счет, принадлежавший фирме-однодневке. Наибольшая сумма составила сто восемьдесят тысяч, наименьшая – тридцать четыре тысячи. Сделав перевод, все они звонили предыдущему директору Отдела ликвидации последствий Гун Чэнгуну. Кроме того, один из оперативников также отправил прежнему начальнику Бюро сообщение следующего содержания: «Директор Гун сказал выразить вам глубочайшую признательность, на днях лично навещу вас с ответной благодарностью».

Сяо Чжэн оторвал взгляд от каллиграфической надписи и посмотрел на подчиненного.

– Что это значит?

– Это значит, что, если ваша команда бестолочей при выполнении задания облажалась, произошел несчастный случай, и число жертв превысило установленную отметку, вы идете к Гун Чэнгуну, покупаете Зеркальных бабочек – и все у вас шито-крыто. Однако, само собой разумеется, человеку с улицы подобную сделку не провернуть. Нужны связи, хорошие знакомые, которые представят вас продавцу… – В кабинет вошел Сюань Цзи с чашкой кофе. Выглядел он так, словно спал на ходу. Зевнув, он лениво продолжил:

– «Ответная благодарность» – это гонорар посредника, проще говоря – откат. Если ты их никогда не брал – ты, можно сказать, не свой человек.

Сяо Чжэн мельком взглянул на него и нахмурился.

– Что с тобой такое? Всю ночь шлялся по притонам?

Сюань Цзи накануне совершенно точно должен был отдыхать, но вид у него был до крайности изможденный. На светлое лицо как будто набежала густая тень, он напоминал заядлого курильщика опиума.

– Я угодил в сети обольстительного призрака – боюсь, мне недолго осталось, – тяжело вздохнул Сюань Цзи, снова зевнул и одним глотком отпил большую часть остававшегося в кружке эспрессо – такого крепкого, что сердце чуть не сбилось с ритма. Схватившись за грудь, Сюань Цзи громко простенал:

– Папаша Сяо, если я костьми лягу на службе, какую часть расходов на похороны компенсирует организация? Можно перед этим помочь мне погасить долги по кредитке?

– Да без проблем, – Сяо Чжэн безжалостно пнул в его сторону стул. – Потом продадим тебя в мединститут, чтобы отбить деньги.

Сюань Цзи прищелкнул языком, бесцеремонно порылся в выдвижном ящике стола Сяо Чжэна, извлек оттуда пачку дорогих сигарет и, присвоив ее себе, поинтересовался у следователя, явившегося с отчетом:

– Так, значит, обвинения Би Чуньшэн в адрес вашего старого начальника оказались правдой?

Следователь с серьезным выражением лица что-то открыл на планшете.

– Это запись духовного допроса одного из причастных лиц.

«Особенные» линии физических и психических сил, проводившие допрос, действительно были мастерами своего дела. Они напрямую извлекали воспоминания из мозга подозреваемого, точно так же, как на допросе последнего ученика господина Юэдэ.

В воспоминании на экране появился оперативник в пыли с головы до ног, он дрожал всем телом и сжимал в руке мобильник. «Начальник… я… разрешите доложить… в ходе операции по захвату скорпиона-мутанта… заправка поблизости… загорелась… Это была случайность… они все погибли, все…»

Изображение на экране перемещалось, следуя за его взглядом. На земле лежало несколько десятков изуродованных, окровавленных трупов разного роста – работники заправки, припарковавшиеся поблизости туристы…