Они бесшумно вошли в старинное здание, больше всего напоминающее дворец. Затем добрались до тронного зала. Стражник у дверей отчаянно клевал носом, голова его клонилась все ниже и ниже… Но вот он как будто услышал что-то, вздрогнул, вскинул подбородок и поглядел прямо в сторону Сюань Цзи, запертого в светящемся теле. Сюань Цзи мысленно вздрогнул: все пропало, они обнаружены! Сейчас их арестуют за незаконное проникновение!

Но очень скоро выяснилось, что стражник смотрит не на них, а сквозь них, причем с крайним недоумением на сонном лице. Не заметив ничего подозрительного, стражник еще раз на всякий случай огляделся, окончательно успокоился, зевнул и устало прикрыл глаза.

Сюань Цзи испуганно замер… Точнее, попытался замереть, пока светящееся тело тащило его все дальше и дальше. Судя по всему, для других «неоновая» фигура была невидима, точно призрак.

Они брели дальше и дальше, направляясь в самые глубины дворца, во внутренние покои, пока не остановились в чьей-то опочивальне. Там стояла большая резная кровать, укрытая от глаз многослойным пологом. Что сказать? Вульгарнейшая роскошь!

Сюань Цзи терзало невнятное подозрение, что в этих покоях что-то не так, но что именно, сказать он затруднялся. Тем более, пока он ломал голову, светящееся тело тащило его все дальше, за пологи.

По пути Сюань Цзи пытался смотреть по сторонам и в первую очередь увидел, что жаровня в углу комнаты давным-давно погасла, но никто не спешит исправить эту оплошность и раздуть в ней угли. А ведь ночь на дворе, как быть без огня? И только тогда Сюань Цзи понял, что же его смущало: такой огромный дворец, а ни одного слуги рядом! Никто не следит за жаровней, как и за всем остальным, а в дворцовых залах так тихо и пугающе безлюдно.

«И не боятся же травануться угарным газом…» – не забыл удивиться Сюань Цзи.

Пока он размышлял о всякой ерунде, «неоновый фонарь» уже миновал все слои пологов и подошел к изножью кровати. Сделал он это без малейшего труда, поскольку проникал через любой предмет, будто и правда был призраком. Остановившись, он наклонился к постели, заставив Сюань Цзи вместе с ним уставиться на спящего.

«Неоновый фонарь» светил ярко, и в его сиянии Сюань Цзи мог хорошенько разглядеть человека, к которому они явились. Тот лежал на спине и даже во сне тревожно хмурился. Прекрасные черты портила застывшая гримаса ожесточения. Разглядывая их, Сюань Цзи с изумлением понял, что они приперлись посреди ночи к… Шэн Линъюаню, известному как Шэн Сяо, император У!

Неужели во сне он переместился в легендарный дворец Дулин?!

Сюань Цзи прямо сгорал от любопытства, но проклятое тело не давало толком осмотреться и понять, как все вокруг устроено и что здесь вообще происходит. С ним явно были какие-то неполадки: оно тупо застыло у кровати и неотрывно пялилось на Шэн Линъюаня. Так они и стояли над постелью спящего – «неоновая» оболочка и застрявший в ней Сюань Цзи.

Неожиданно телу будто бы надоело глядеть на спящего, и оно, пошатываясь, двинулось к изголовью. Отчего-то Сюань Цзи чувствовал себя так, будто тащит на плечах невыносимо тяжкую ношу, которая пригибает его к земле. От нее «неоновое» тело запнулось и бессильно опустилось на постель, оказавшись на расстоянии в паре пальцев от спящего Шэн Линъюаня. Вышло это у него столь неуклюже, что он даже придавил спящему черную прядь.

Сюань Цзи про себя ахнул. У него аж душа в пятки ушла, будто это он сам, словно вор, бродит по чужим спальням, а не какой-то таинственный «неоновый фонарь». Кажется, он не просто застрял в странном сне, а слишком уж им проникся…

«Каков наглец!» – возмутился Сюань Цзи, не одобряя поведение «неонового фонаря».

И тут он заметил, что тело, в которое ему не посчастливилось угодить, довольно рослое и крупное, однако, сидя на постели, оно вовсе не давит на нее. Сколько ни гляди – ни намека на вмятину. И трудно сказать почему. То ли кровать слишком жесткая, то ли еще по какой причине. Шэн Линъюань, лежащий рядом, тоже не почувствовал чужого присутствия.

Да уж… а этот «неоновый фонарь» и в самом деле как привидение: не оставляет следов, невесом и для всех невидим.

Только Сюань Цзи подумал об этом, как тот шумно вздохнул и открыл рот. Говорил он зачем-то шепотом, на общем древнекитайском наречии:

– Сегодня мы прощаемся навсегда… Боюсь, в этой жизни мы больше не свидимся…

Шэн Линъюань, похоже, не услышал его проникновенной речи, потому что ничем не ответил на нее и лишь будто сильнее нахмурился.

Следом Сюань Цзи стал свидетелем того, как светящееся тело поднимает руку, чтобы выпростать из огненно-алого рукава дрожащую кисть. Как оказалось, «неоновый фонарь» хотел потянуться к хмурому лицу Шэн Линъюаня, но прикоснуться к нему осмелился далеко не сразу – так и держал вблизи вытянутую руку. Наконец светящиеся пальцы все-таки добрались до щеки спящего, и он провел по ней так бережно, словно касался величайшей драгоценности в мире.

От этой сцены Сюань Цзи весь покрылся мурашками, а вот Шэн Линъюаню – хоть бы что! Спал себе как убитый и даже не шелохнулся, когда чужая рука стала гладить его щеку.

Что ни говори, Сюань Цзи было ужасно неловко. Он усилием воли попытался отодрать руку от злосчастной щеки, но та его не слушалась! Более того, это светящееся тело вдруг наклонилось к спящему – а вместе с ним и паникующий Сюань Цзи, вопивший про себя во все горло: «Эй! Остановись!!! Погоди-ка! Да что ты делаешь?! Что ты творишь?!»

– Линъюань… – из уст «неонового фонаря» имя прозвучало мягко и ласково.

«Какого хрена?!» – между тем надрывался Сюань Цзи.

Ему поплохело еще больше, когда неподвластное ему светящееся тело вдруг низко наклонилось и с благоговением припало к бледным сухим губам императора У, Владыки людей…

002

Сюань Цзи кипел от негодования – так, словно вот-вот взорвется и забрызгает мозгами стены. Впору было звонить в полицию и орать в трубку о посягательстве на свою честь. Шэн Линъюаня хотелось схватить и раз-другой встряхнуть хорошенько, чтобы тот, наконец, проснулся, – не он ли говорил, что от его внимания не ускользнет и летящая в воздухе паутинка? А еще хвастал, что, стоя в лифте, слышит все, что происходит на этаже. Вот трепло! Ему бы снотворные рекламировать. Покойника в морге разбудить и то проще!

Возможно, его смятение в конце концов оказалось столь велико, что Шэн Линъюань как будто что-то почувствовал: он неуклюже шевельнулся, слегка повернул голову и открыл глаза.

Сюань Цзи замер, но, приглядевшись, заметил, что веки Шэн Линъюаня приподнялись совсем чуть-чуть: он смотрел сквозь узкие щелочки рассеянным взглядом, в котором плескались, точно блики на воде, усталость и растерянность, а брови хмурились в беспокойстве – похоже, сон ему снился не из приятных. Рядом с ним не было ни души – в глубине зрачка отражался лишь полог на кровати да пламя свечи, горевшей всю ночь напролет…

Сюань Цзи опешил: неужели тот действительно никого не видит?

А может, Шэн Линъюань и не просыпался вовсе, а просто неосознанно открыл глаза в промежутке между циклами сна^[6]. Сюань Цзи, затаив дыхание, едва ли не лежал на нем ничком, но взор Шэн Линъюаня застыл на едва виднеющемся в свете свечи пологе. Их глаза были совсем близко, взгляды встретились, однако они смотрели друг мимо друга, словно чужие.

Сюань Цзи, или, точнее, тот, с кем он оказался связан во сне, уставился в эти смотревшие сквозь него глаза, и вдруг его душевное равновесие пошатнулось. Он с ненавистью вцепился в шею Шэн Линъюаня, пытаясь его задушить.

Сюань Цзи во сне словно раздвоился: хотя он чувствовал себя крайне неловко и нервничал до мурашек, он все же оставался сторонним наблюдателем. Но в то же время он чувствовал состояние человека, к которому был привязан, отчетливо ощущая жгучее пламя страстей и гнева, муку, от которой негде укрыться, – будто очутился в огненном аду, из которого не уйти на перерождение во веки вечные.

«Неоновый фонарь», как ни старался, не мог оставить на светлой гладкой шее спящего ни единого отпечатка. Даже дыхание Шэн Линъюаня нисколько не изменилось, такое же спокойное и ровное, как снег, падающий за окном. Вдруг Сюань Цзи, отчаянно боровшийся с чужим непокорным телом, затих и на мгновение проник в сознание того, кем был во сне, – и ни с того ни с сего ощутил беспредельную тоску.

И тут откуда-то извне донесся звон: пробил первый большой час суток, ударили третью стражу^[7]. Ресницы Шэн Линъюаня затрепетали, взгляд его прояснился, и Сюань Цзи почувствовал, как в груди «неонового фонаря» вздымается тягостное, нетерпеливое ожидание, надежда, что человек на кровати наконец откликнется на его присутствие.

Но… нет. Шэн Линъюань лишь переменил позу, его взгляд, рассеянно скользнув по безлюдным покоям, обратился к окну, скрытому от него пологом.

Все надежды «неонового фонаря» разбились вдребезги. Сюань Цзи услышал его хриплый голос:

– Почему ты не можешь хоть на миг взглянуть на меня, Линъюань?.. Прошу тебя, посмотри на меня…

Гнев и отчаяние вместе раздирали его душу. Дыхание Шэн Линъюаня, его губы… Шею его окутывал слабый аромат благовоний, который вдруг бесконечно усилился, проникая в самую душу. Совершенно потеряв голову, «неоновый фонарь» самозабвенно приник к Шэн Линъюаню, будто хотел поглотить его без остатка.

Вынужденный против воли участвовать в этом безобразии, Сюань Цзи с трудом сохранял ясную голову. Ему было крайне неловко, и мысли сами собой потекли вразнобой. Вспомнилось, как выглядел Шэн Линъюань, когда в кургане шаманов выбрался из гроба, а потом как он лежал поперек ванной комнаты, простоволосый… И в обоих случаях нарядом его величества было «новое платье короля».

Вдруг, когда Сюань Цзи почувствовал, что его сон безнадежно выходит за рамки приличий, черная дыра в человеческий рост возникла за его спиной, расползлась тенью и вобрала в себя. Сюань Цзи во сне всеми силами пытался ухватиться за руку Шэн Линъюаня, но пальцы прошли насквозь, не коснувшись ни единого волоска.

Дон-н-н… – раздался удар колокола. Кто-то в темноте громко крикнул: «Запечатать!»

Яркий свет ударил Сюань Цзи в глаза, он резко сел в постели. Соседняя кровать была пуста, одеяло нетронуто. Шэн Линъюань, непринужденно помахав на прощание, ушел и не вернулся.

Часть сознания Сюань Цзи оставалась в западне кошмара, в голове билась единственная мысль: «Я не могу снова потерять его». Сюань Цзи, как заколдованный, выскочил из номера и босиком побежал по коридору. Лишь когда позади раздался громкий стук захлопнувшейся двери, он вздрогнул и пришел в себя.

«Так, стоп! – на лице обычно здравомыслящего директора Сюаня застыло недоуменное выражение, волосы стояли дыбом. – Кто я? Где я? Что?.. Я что, вышел из номера без ключ-карты?»

Встретившись глазами с камерой наблюдения прямо напротив его номера, Сюань Цзи решил, что превращаться перед объективом в человекоптицу, мягко говоря, не лучшая идея, поэтому поступил как всякий обычный человек, оказавшийся в подобной ситуации: спустился через пять минут в лобби, смущенно кутаясь в купальный халат и, поблагодарив коридорного за принесенные тапочки, принялся ждать, когда на ресепшене подтвердят его личность и откроют дверь.

Гости отеля таращились на полуодетого постояльца во все глаза, но беззастенчивый Сюань Цзи оставил их взгляды без внимания. Он лишь попросил у кого-то влажную салфетку, чтобы освежить лицо, и артистично взъерошил волосы. Решив, раз уж все равно спустился, позавтракать, он забрал новую ключ-карту и отправился в ресторан.

Обычные сны, если сразу после пробуждения их не записать или не рассказать кому-нибудь, тут же забываются – не успеешь и стакан воды выпить. Но то странное сновидение во всех деталях отпечаталось в памяти Сюань Цзи. Пока он бегал вверх-вниз по лестницам и переговаривался со служащими, сон не просто ничуть не померк, но даже как будто проступил в мыслях еще более рельефно.