– Лилиан, – выдавил он, и даже узел галстука поправил, словно тот его душил, – ты ведь понимаешь, что у джентльменов есть некие слабости, на которые общество смотрит сквозь пальцы…

– … в то время, как слабости леди вывешивают, как флаг на башне, – закончила я любезно, отчаянно мечтая о сигарете и бокале коньяка.

Не думала, что это будет так чертовски трудно. Лучше бы я, к примеру, катила камень в гору, как бедолага Сизиф.

Дариан посмотрел на меня исподлобья.

– Не уходи от ответа.

Этот разговор начал меня утомлять.

– Какого ответа ты ждешь? – хмыкнула я, закинув ногу на ногу, и досадливо одернула подол. Как же мне недоставало брюк! Знала бы тетушка Элизабет, на какие лишения я пошла ради нее! – Не припомню, чтобы ты задавал вопрос.

Не считать же таковым: «Что это было?».

Обычно Дариан куда лучше формулирует свои мысли, профессия обязывает. Неужели настолько потерял самообладание?

Кузен на мгновение замер, с усилием отвел взгляд. Сжал губы и побарабанил пальцами по подлокотнику.

– Хорошо, – произнес он медленно. – Раз ты настаиваешь, спрошу напрямик. Рэддок собирается на тебе жениться?

– Боже упаси! – вырвалось у меня. Под негодующим взглядом кузена я вздернула бровь. – Избавь меня от морали, Дариан. Мне уже давно не семнадцать и я вполне способна сама о себе позаботиться. Давай обойдемся без лекций о последствиях внебрачных связей.

Замуж я не собиралась, так что же теперь, монахиней жить? Зелья, предупреждающие эти самые последствия, не из дешевых, но я-то вполне могла себе это позволить!

Дариан поджал губы.

– Лилиан, ты можешь поступать, как тебе угодно… если это не скажется на интересах семьи.

Я прищурилась.

– Иными словами, делай что хочешь, но за закрытыми дверями?

Он веско кивнул, блеснув набриолиненной макушкой.

– Соблюдай хотя бы внешнюю благопристойность. Это все, о чем я прошу.

Стук в дверь позволил мне вздохнуть с облегчением.

– Лили, я могу войти? – позвал Рэддок из коридора.

– Конечно! – разрешила я, быть может, несколько поспешно. Когда он рядом, мне куда легче сохранять самообладание, а терпение мое было уже на исходе. И почему другие женщины так любят говорить о чувствах?!

* * *

Роскошная гостиная первого класса была полна народу.

Экспресс «Синяя стрела» слыл самым комфортабельным и притом самым быстроходным средством перебраться с западного побережья на восточное, так что недостатка в пассажирах не было. По слухам, вскоре железную дорогу потеснят воздушные перевозки, хотя в это слабо верится. Беспосадочные перелеты такой дальности невозможны, а прыгать от аэродрома к аэродрому, словно лягушка по кочкам – удовольствие на любителя. Вдобавок придется мерзнуть на высоте; цепляться за скобы, чтобы не выпасть на вираже; не иметь возможности даже размять ноги и обходиться самым минимумом багажа.

Увольте. Обеспеченным пассажирам больше по вкусу комфорт, который им может предоставить железная дорога. Вот и гостиная была хороша: мягкие софы, обитые синим бархатом; небольшие уютные ниши, позволяющие уединиться, не нарушив приличий; приглушенный свет хрустальных бра; узорчатые ковры на полу; монотонный перестук колес, навевающий странное умиротворение.

Рэддок усадил меня подальше от чужих глаз и жестом подозвал официанта. Тот подплыл, осанистый и важный в своей синей форме, отделанной серебряным кантом, с переброшенной через руку белоснежной салфеткой и рифленым серебряным подносом.

– Два кофе и коньяк, пожалуйста, – попросил Рэддок, бросив на меня встревоженный взгляд.

– Сию минуту, сэр.

Официант скользнул прочь, а Рэддок склонился ко мне и заметил проницательно:

– На вас лица нет. Трудный разговор?

– Как сказать… – я неопределенно пожала плечами, не испытывая желания делиться подробностями.

– Лили, – Рэддок кашлянул. – Полагаю, я все-таки должен перед вами извиниться.

– За что же?

Я и впрямь заинтересовалась.

– Я позволил себе слишком увлечься, – сознался он негромко, поправив узел галстука.

– Вы не сделали ничего, что шло бы вразрез с моими желаниями, – отчеканила я, не отводя взгляда.

– Кхм. Откровенно. Хотя ваш кузен вряд ли это одобрил.

– В одобрении Дариана я не нуждаюсь! – ответила я чуть резче, чем требовалось, и усмехнулась: – Подозреваю, что он примет в штыки любого моего кавалера. Дариан уверен, что я должна храниться в сундуке, пересыпанная нафталином. Чтобы меня можно было доставать по праздникам, будучи при этом уверенным в моей сохранности.

– Лили, – голос Рэддока стал мягок, как мех моего лучшего манто. – Не берите в голову. Мистер Корбетт слишком… скажем так, привык к сложившемуся статус-кво и оказался не готов к изменению ситуации.

С минуту я переваривала эту сентенцию, затем расхохоталась.

– Вы, юристы, неподражаемы! Так витиевато изложить банальнейшее «собака на сене».

Рэддок дернул уголком рта и придвинул ко мне принесенный официантом бокал коньяку.

– Выпейте. Вам это определенно не помешает.

Я хмыкнула и не дрогнувшей рукой перелила алкоголь в кофе, наполнив чашку почти до краев. Пригубила и сказала с чувством:

– Эндрю, вы лучший мужчина из всех ныне живущих.

– Я польщен.

От улыбки у глаз Рэддока собрались морщинки. Хотелось коснуться их украдкой, разгладить пальцем… И я уже почти решилась, когда краем глаза заметила появление Дариана. Он быстрым шагом – даже чересчур быстрым для степенного адвоката – вошел в гостиную, огляделся и присоединился к джентльменам, коротающим время за картами. Кому-то кивнул, кому-то пожал руку и принялся наблюдать за игрой. Надо думать, мы с Рэддоком оказались в поле его зрения лишь по странному стечению обстоятельств…

Я фыркнула. Столь непроходимой дурой, чтобы в это поверить, я не была даже в восемнадцать.

Кузен решил изобразить мою дуэнью? Даже обществом мисс Вайтон ради этого поступился! Впору гордиться, только отчего – то было смешно и вместе с тем чуточку грустно.

Проследив за моим взглядом, Рэддок пробормотал:

– Вот болван…

Больше он мудро ничего не сказал, и я была ему за это благодарна. Отвернулась, обхватив пальцами чашку кофе. За окном поезда мелькали телеграфные столбы и тянулся безжизненный каменистый пейзаж. Очень символично!

– Лили, – вырвал меня из странной меланхолии голос Эндрю. Он так близко, так интимно склонился к моему уху, что я затылком почуяла давящий взгляд кузена. – Хотите, сыграем в карты?

– Благодарю, – дернула плечом я, – но я терпеть не могу бридж.

Тетушки собирались за карточным столом по пятницам, это нерушимая семейная традиция. По счастью, теток у меня пятеро, так что игроков хватало и без меня.

– Я не говорил о бридже, – хмыкнул Рэддок. – Как вы относитесь к покеру?

Я скосила на него глаза. Он что же, серьезно? Помнится, для азартных игр по-крупному нужна лицензия, а покер – не та игра, в которой ставят по маленькой.

– Разве полицейскому инспектору пристало склонять девушку к правонарушению?

И не выдержала, усмехнулась.

– Никаких правонарушений, – поднял руки означенный инспектор, сверкнув часами на запястье. – Сыграем не на деньги. Идет?

Рэддоку очень шла плутовская улыбка, делала его моложе и обаятельнее.

– Я немного умею, – созналась я заговорщицким шепотом.

Стивен научил. Признаюсь, тогда мне доставляла мелочное удовольствие мысль, как были бы шокированы тетки. А уж как будет скандализирован Дариан!

Последнее соображение оказалось решающим. Я решительно отставила пустую чашку и ответила:

– Играем!

* * *

В свое купе я вернулась поздно. Чувствовала я себя так, словно была в изрядном подпитии, хотя на деле ограничилась бокалом шампанского. Если не считать коньяка, которым меня в самом начале вечера угостил Рэддок, но то когда было!

Карманы оттягивал выигрыш – новичкам везет, не иначе! – а голову туманили приятные воспоминания. Оно того стоило! Правда, буря поднялась нешуточная. Несколько дам, негодующих из-за моего «неженственного» поведения, удалилось из гостиной почти тотчас, как наша с Эндрю игра была замечена. Хотя если они желали нас этим пристыдить, то расчет не удался, как не удалась и попытка Дариана призвать меня к порядку. Даже начальника поезда вызывали! Однако мистер Уиллоби не углядел в происходящем ничего преступного. Он поцеловал мне руку, отвесил заковыристый комплимент, да с тем и отбыл. Мы же с Рэддоком продолжили играть.

Подозреваю, что этот демарш дорого мне обойдется: часа три нотаций от дорогого кузена, никак не меньше. Раньше эта перспектива привела бы меня в ужас, теперь же вызвала разве что вялую досаду.

Я потерла висок и не успела среагировать, когда вагон мотнуло на повороте. С коротким вскриком я полетела вперед, успев лишь выставить руки.

Незапертая дверь только жалобно скрипнула, и я ввалилась в купе. Повезло еще, что свое.

«Соседку разбужу!» – успела подумать я.

Как выяснилось, зря.

Мари устроилась в кресле, поджав под себя босые ноги, и внимательно изучала дамский журнал. Ногти ее поблескивали свежим лаком, укладка, несмотря на поздний час, выглядела безупречно, а тончайший пеньюар окутывал соблазнительную фигуру так искусно, что воображение разыгралось даже у меня.

– О, это вы, мисс Корбетт, – протянула она разочарованно.

И кого она ждала в такой час? Неужели Дариан обещал поцеловать на сон грядущий? Тогда ему следовало поторопиться, а не торчать весь вечер в гостиной немым (покуда) укором.

Слабо кольнувшую ревность я отогнала без труда, увлеченная совсем иной мыслью. Любопытно, откуда у девушки в простеньком платье столь дорогое белье? Бьюсь об заклад, на эту вещицу ушло несколько ярдов натурального шелка, и кружево на отделке не из дешевых.

Я опустила взгляд. Хм, любопытно. У кресла сиротливо валялись простенькие туфли – те самые, в которых она была днем. Дорогое неглиже она прикупила, а на обувь к нему денег не хватило? Что-то тут не сходится…

Кстати, как мисс Вайтон вообще оказалась в первом классе? Меня трудно счесть снобом, но такой девушке больше приличествовал бы второй. И это дорогое белье…

Быть может, стоит предупредить Дариана, что его загоняют в ловушку? Хотя вряд ли девушка такого пошиба всерьез рассчитывает на законный брак. Скорее питает надежду на некоторую компенсацию, а с этим мистер юрист разберется и сам. Ему, похоже, не впервой.

Впрочем, справки навести не помешает.

Я растянула губы в доброжелательной улыбке и устроилась напротив.

– Добрый вечер. Если не секрет, что читаете?

– О, – она взглянула на журнал так, будто видела его впервые, и махнула рукой. – Ах, ерунда. О модных укладках и революционном средстве для завивки. Вам это вряд ли будет интересно… О, простите.

Она потупилась, разглаживая складки на тонком шелке.

Прелестная блондинка решила поточить о меня коготки? Ну-ну. После закалки, полученной у любимых тетушек, такие выпады проходили по касательной.

– Что вы, дорогая мисс Вайтон, – ответила я добродушно. – На правду не обижаются. Красотой я не отличаюсь. И ухоженности, которой можно было бы это компенсировать, мне также недостает.

Разве что Рэддок находит во мне какое-то необъяснимое очарование. Должно быть, у него дурной вкус.

Мари вскинула на меня лазурный взгляд, в котором плескалось искреннее недоумение. Кажется, моя реакция в ее прелестной головке не укладывалась.

Не понимаю, отчего я должна страдать из-за внешности? Подумаешь, не красавица. Мужчины не теряют головы от одного взгляда на меня, и что с того? Было бы из-за чего лезть в бутылку. В жизни и без того немало удовольствий.

Мисс Вайтон прикусила алую губку и возразила неуверенно.

– Что вы, мисс Корбетт. Вы привлекательны… по-своему.

– Да? – не поверила я.