Мужичок в кепке недоуменно смотрит на меня. Словно ему впервые задали такой вопрос.

– Я хозяйка, – нажимаю голосом и показываю всю палитру своего раздражения. – Что вы здесь делаете?

– Хозяин там, – водитель машет в сторону входной двери. – У меня заказ, я знаю только маршрут. Сами между собой разбирайтесь.

Это становится скверной традицией.

Я теперь каждый раз, когда приезжаю домой, должна вздрагивать? И гадать, какой сюрприз Валентин приготовил?

Раньше он в таком замечен не был. Никаких романтических подарков или неожиданностей. Когда подруги хвастались, как их вторые половинки рассыпали дорожки из лепестков роз и готовили ужины, мне было сложно поддержать беседу. С фантазией у моего мужа было туго, он дарил то, что я просила накануне, и никогда не проявлял инициативу. Меня это вполне устраивало, и я думала, что вот такой у меня мужчина – не умеет подходить творчески к процессу.

Но как я была не права! У Валентина отлично с фантазией! Просто он не романтик, а изменщик. И сюрпризы у него соответствующие.

Я разворачиваюсь и в десятый раз набираю его номер. Предыдущие звонки он проигнорировал. И сейчас не отвечает. Его машины перед домом я тоже не заметила. Впрочем, он мог вызвать такси или кто-нибудь из знакомых его подбросил.

– Так, стоп! – окрикиваю двух грузчиков, которые уже выносят большие коробки из дома.

– На истеричную женщину можно не обращать внимания, – отзывается Валентин.

Да, он тут.

Стоит в центре гостиной, а рядом с ним еще десяток таких коробок. И кресло, которое обмотали пленкой. И еще какая-то мебель.

– Ничего подобного, – я решаю сперва договорить с грузчиками. – Поставили всё на место и вышли вон. Я сейчас вызову полицию!

Последнее слово действует.

Они смотрят с вопросом на Валю. Я не успеваю заметить, какой сигнал он им дает, но парни бросают коробки и выходят на улицу. Я перевожу взгляд на мужа.

– А чего ты ждала? – тут же отзывается он. – Ты сама не захотела по-хорошему.

– Ты прекрасен, Валентин. Просто прекрасен, – цежу. – Ты уже начал раздел имущества?

– Да, я забираю свои вещи.

– Точно свои?

Я с подозрением смотрю на коробки. Я не жду от Валентина ничего, кроме неприятностей.

– Я съезжаю, я не буду больше жить с тобой. Ты хотела дом? Можешь выкупить у меня половину и жить тут дальше. Я пришлю тебе коммерческое предложение.

Валентин гадко ухмыляется, довольный собой.

– А если не потянешь, то я что-нибудь придумаю, – добавляет он. – Продадим, или я буду сдавать свою половину.

– Пустишь сюда чужих людей? Марик скоро вернется, это и его дом тоже. Ты не забыл? Сыну тоже жизнь испортишь?

– С чего ты взяла, что сын захочет жить с тобой? – Валя качает головой, словно не может поверить в мою наивность. – Мне надоело играть в тупые игры, Катя. Я сказал тебе: извинись перед Машей – и мы обо всем забудем, разойдемся и поставим точку. Но ты захотела проявить характер. Проявила? Теперь не жалуйся.

– Ты для этого отключил меня от охраны? И от камер? Уже начал мелко мстить и заодно заметать следы?

– Я оплачивал охрану, это мое дело.

Он говорит ее словами.

Это ясно как день.

Она натравила его, как собачонку.

– Сколько решимости, – бросаю ему в лицо. – Что же ты тогда молчал всё это время? Не уходил от меня?

– Я собирался.

– Так долго собирался, что твоя куколка не выдержала. Я вас застала, потому что она приглашение мне прислала. Считай, прямым текстом написала, что спит с тобой.

Для Валентина это новость. По его лицу становится ясно, что он думал, что я случайно вернулась из командировки раньше времени. Я смотрю на него и не могу поверить, что могла столько лет потратить на это недоразумение.

Где были мои глаза?

Хотя звоночки были, чего скрывать. Валя бывал невыносим и чем выше поднимался по карьерной лестнице, тем чаще его заносило на поворотах. Он оказался тщеславным и высокомерным подонком. Таким людям противопоказано добиваться успеха, им моментально сносит голову. Он кричал на подчиненных, постоянно самоутверждался, а мне мог сделать замечание пренебрежительным тоном, принизить, фыркнуть. Я огрызалась, а он обычно сдавал назад и сваливал всё на усталость из-за большого количества работы.

Но осадок оставался.

Копился.

А теперь он вовсе напоминает павлина, который распустил свой огромный хвост. И смотрится это тошнотворно.

– Ревновать поздно, – сообщает мне муж. – Ты сама виновата, Катя. Ты не уделяла мне время. Ты перестала быть той классной девушкой, в которую я влюбился.

– Замолчи, Валя. Я не собираюсь слушать это дерьмо.

– Ты запустила себя…

– Запустила?! – я все-таки не выдерживаю и взрываюсь. – Это называется время, Валя! Гравитация! Открою тебе секрет, на мужиков она тоже действует. У тебя тоже появились морщины, да и в постели ты уже не тот. Перестал быть тем крутым самцом, от которого у меня подкашивались ноги.

Молчит.

Только глазами стреляет. Испепеляет.

– Ты новый отчет подготовила? – спрашивает он ледяным тоном. – Завтра поедешь в новый жилой комплекс рядом с набережной и сделаешь замеры каждой квартиры.

– Они есть в базе.

– Перепроверишь. Я должен точно знать, что мы предлагаем нашим клиентам.

– Глупее задания не придумал?

– Придумал, – Валя кивает. – Это только начало. Я тебе и карьеру, и жизнь испорчу.

Он проходит мимо меня и грубо зовет грузчиков. За моей спиной расходятся его тяжелые шаги. Становится так противно и холодно. Все-таки больно столь сильно ошибаться в людях.

Я опускаю глаза на наручные часы. Я отпросилась с работы, чтобы проверить, что творится дома, но я успеваю еще вернуться назад.

Шумицкий сказал, что ждет меня в шесть?

В нем я точно не ошибусь. Я с самого начала понимаю, с кем имею дело.

Ноль иллюзий и ожиданий.

Почему не попробовать?

Да и сердце он мне не разобьет. Оно все равно уже разбито.

Глава 7

В офис я все-таки возвращаюсь с опозданием.

Ревизия вещей, которые решил увезти муж, заняла время. Когда вернусь домой, продолжу. Во-первых, нужно снять все камеры во дворе. Если у меня нет к ним доступа, то и Валентину нечего там смотреть. А во-вторых, нужно разобраться с сигнализацией.

Я заезжаю на парковку для сотрудников и выхожу из машины. И в этот момент удача решает мне улыбнуться. Именно сейчас, под вечер, когда весь остальной день был похож на марафон неприятностей. Я смотрю перед собой и вижу, как по ступенькам спускается наш новый босс с помощником.

Шумицкий накинул на плечи коричневое пальто, а в ладонях сжимает черный лаконичный портсигар. Еще чуть, и мы бы разминулись. Да и сейчас он так занят своими мыслями, что не замечает меня на парковке. Мне приходится осторожно открыть дверцу своей машины и тут же захлопнуть ее с громким хлопком.

– Ой, – произношу одними губами.

Две пары мужских глаз устремляются в мою сторону. Только помощник сразу отворачивается, теряя интерес и продолжая что-то говорить. А вот Шумицкий продолжает сверлить меня тяжелым взглядом.

Жесткий он все-таки.

И холодный.

Или это усталость?

Обычная мужская усталость, которая частенько тянет за собой цинизм и грубость.

– Добрый вечер, Игорь Викторович, – отзываюсь и опускаю глаза на наручные часы. – Вы сказали в шесть? Простите, меня немного задержали.

Над голосом еще надо поработать.

Я никогда не задумывалась, что это целая наука. Даже интонации имеют значение. Нельзя звучать как стерва или торгашка на рынке, которая знает свою цену и не отступит, но и сладко мурлыкать или нести чушь голосом девственницы уже не по возрасту.

– Добрый, Катерина, – произносит Шумицкий и дает знак помощнику, чтобы тут закруглялся и сваливал.

Мне становится нервно.

Едва сдерживаюсь, чтобы не начать переступать с ноги на ногу.

Плана у меня нет. Только направление, и то смазанное.

А вот Шумицкий выглядит как мужик, который четко знает, чего хочет. Он монолитный, как камень. При деньгах и власти. Сильный, мускулистый, волевой. Видно, что не легкой прогулкой добрался до своего статуса, а многое выгрызал зубами. Даже не хочу думать, сколько скелетов утрамбовано в его шкаф.

И сколько женщин побывало в его кровати тоже.

В любом случае у него получается лучше, чем у меня. Я не могу подобрать подходящую интонацию, а он смотрит правильным взглядом. Без липкого блеска и тошнотворного внимания, словно я кусок мяса, но и его мужской интерес считывается отчетливо.

Он все-таки оценивает. Выбирает.

Охотится.

– Ты знаешь, где находится улица Калинина? Мне там сняли апарты на время командировки. Поможешь найти адрес?

Я знаю, где она находится.

И его водитель тоже знает.

Его легенда сшита белыми нитками.

Но она хотя бы есть. Хоть капля изящества.

– Это хороший район, – киваю и пытаюсь выглядеть расслабленной. – Там отличный вид на Волгу.

– Значит, покажешь?

Он заостряет взгляд, который напитывается темной глубиной. Я зачем-то ныряю туда и чувствую, как меня сносит его энергетикой. Тяжелой, продавливающей, сугубо мужской. Сердце пропускает удар, и я ощущаю давно забытый трепет, который настигал меня много лет назад. Мне на мгновение кажется, что мы уже наедине в полутемной комнате и он вот-вот начнет снимать с меня одежду. Уверенно, на правах хозяина или босса, под которого я сама согласилась лечь.

– У меня нет времени на лишние повороты, – добавляет Шумицкий.

Звучит прямолинейно.

И правда, откуда у занятого бизнесмена время на уламывания и женские выкрутасы?

Если готова всё показать, то садись в машину и поехали.

Если нет, то нет.

– Покажу, – произносит та часть меня, которая верит, что не бывает безвыходных ситуаций.

Я отхожу от своей машины, а Шумицкий показывает направление. Его черный мерседес стоит в первой линии парковки. И это скверно. Множество окон офиса выходит на эту сторону. Я готова спорить, что найдется сразу несколько случайных свидетелей, которые увидят, как я сажусь в машину босса после первого же рабочего дня.

Или это, наоборот, хорошо?

Я этого добиваюсь?

Пусть видят, пусть сплетничают, пусть Валя тоже узнает.

– Спасибо, – говорю Шумицкому, когда он распахивает для меня заднюю дверцу.

Она, кстати, огромная. Прежде я никогда не ездила в машинах премиум-класса, и простор салона впечатляет. Я устраиваюсь в кресле и с облегчением отмечаю, что между нами большая лакированная панель с подставками и кнопками, которую никак нельзя откинуть или сложить. Зато тут есть и обогрев, и массаж, и подсветка. Шумицкий явно привык к комфорту.

Вскоре он садится рядом и говорит водителю, что можно ехать. Мерседес мягко трогается и по плавной дуге огибает парковочные ряды. Я смотрю через тонированное окно и вижу, как моя собственная машина, простенькая и повидавшая парочку мелких ДТП, становится всё дальше и дальше.

– Давно здесь работаешь? – спрашивает Шумицкий.

Я поворачиваюсь к нему. Он откинулся на спинку, а правую ладонь бросил на панель. Мне она уже не кажется неприступным бастионом, который дарит мне психологический комфорт. Шумицкий высокий. С длинными конечностями. Ему стоит немного потянуться, и его ладонь с легкостью окажется на моем бедре. Она уже находится в опасной близости.

– Вы не смотрели мою анкету?

– Я знаю твое имя и должность. Дальше не стал читать.

Его и так сегодня замучили бумагами.

Тем более нет смысла утруждаться. У таких людей есть своя служба безопасности. И если бы ко мне были вопросы, я бы даже близко не подошла к его машине.

– А ты что-нибудь знаешь обо мне? – спрашивает он, а под его головой легонько скрипит кожаная обивка, когда он поворачивается в мою сторону.

Его взгляд опускается на мои губы.