– Только, – она посмотрела мне прямо в глаза, – я не хочу уезжать. Не хочу оставаться в Петербурге. Я вернусь в Злобино и продолжу учиться деланной магии. Обещайте, что я останусь с вами. Обещайте, Константин Платонович, даже если моя мама будет против.

Я взял её руку, поднёс к губам и поцеловал кончики пальцев.

– Обещаю.

Глава 2 – Некрополис

Последнюю остановку перед столицей мы сделали на почтовой станции в деревеньке Тосна. Нам с Таней надо было позавтракать, а для Кижа имелось особое задание.

– Дмитрий Иванович, держи, – я выдал ему кошелёк с деньгами. – Возьми на станции лошадей и езжай в Петербург вперёд нас. Найди приличный доходный дом, где можно снять комнаты. Только такой, чтобы не на виду.

– Сохраняем инкогнито?

– Верно, стараемся не светиться.

– Сделаю, Константин Платонович. Вы тогда не торопитесь, а я вас встречу на заставе.

Соблюдать особенную конспирацию, гримироваться или ходить в маске было перебором. Но и явно афишировать своё присутствие в столице не следовало. Так, серединка на половинку – от Тайной канцелярии всё равно не скроешься, а случайным людям нас лучше не видеть.

Киж с заданием справился отлично и встретил нас на въезде в город. Но я не стал торопиться и сразу прятаться «в нору», а прежде показал Тане Петербург. Погода стояла на удивление отличная, и мы не торопясь прокатились по центральным улицам. Девушка буквально прилипла к окну дормеза и только ахала, расширенными от восторга глазами разглядывая диковинную архитектуру столицы и прогуливающуюся публику.

Уже под вечер мы приехали в тихий переулок, где Киж нашёл жильё. Мертвец не поскупился и снял целиком второй этаж симпатичного особняка. Десять комнат это, конечно, многовато, но я выбор одобрил – лишние соседи совершенно ни к чему.

Пока нам несли ужин, я написал записку и отдал Кижу.

– Ещё одно задание, Дмитрий Иванович. Помнишь Разумовского?

– К которому вы в Знаменку ездили? Высокий такой, с низким голосом.

– Он самый. Найди возможность с ним увидеться и передай записку лично в руки. И обязательно получи ответ, хотя бы на словах.

– Константин Платонович, а можно…

Киж выразительно посмотрел на меня.

– Карты, как всегда?

– Они, – мертвец виновато развёл руками. – Мне требуется отыграться после Мурома. Эти бессовестные жулики выгребли почти все деньги. А ещё дворяне называются!

– Сделаешь дело и можешь играть до утра. Но с рассветом чтобы был здесь как штык.

– Буду, не извольте сомневаться.

Киж поклонился и, как метеор, умчался исполнять поручение. Зная его, могу сказать точно – он найдёт Разумовского в самые короткие сроки, чтобы осталось больше времени на карты.

Таня после путешествия и экскурсии клевала носом, и я отправил её спать. Впрочем, и сам не стал долго засиживаться – полистал дневники Бернулли и лёг в постель. Только уснуть никак не выходилог: ворочался, пялился в тёмный потолок и не мог расслабиться. Близкая опасность будоражила кровь и требовала действовать, а не ждать. Но нельзя, нельзя! Надо работать аккуратно, выверяя каждый шаг.

– Константин Платонович. – Дверь в комнату скрипнула. – Вы не спите?

– Таня? Что-то случилось?

– Уснуть не получается.

Она приведением мелькнула по комнате и в следующий момент нырнула под одеяло. Прижалась ко мне и шепнула:

– Вдруг это последний раз? Нельзя упускать ни минуточки.

После этого нам стало совсем не до разговоров. И только когда часы в соседней комнате пробили три раза, Таня заснула, положив голову мне на плечо. Не знаю, как всё повернётся дальше, но своё обещание я твёрдо намерен выполнить.

* * *

Киж вернулся, едва мы закончили завтракать. Довольный, словно кот, обожравшийся сметаны, он церемонно раскланялся и сел за стол напротив меня.

– Выполнил ваше поручение в точности, Константин Платонович. Разумовский согласился встретиться. Сегодня после полудня он подъедет к Лазаревскому кладбищу.

– Спасибо, – кивнул я ему. – Поедем прямо сейчас, осмотрим место во избежание, так сказать.

Таню брать с собой не стали. Мало ли, как повернуться может, а рисковать девушкой я не желал. Захватив документы из Ябедного архива, погрузились в экипаж и покатились через весь город к Александро-Невскому монастырю.

– Разумовского я нашёл в Летнем дворце, – Киж взялся рассказывать подробности. – Он был у императрицы, но туда мне вход заказан – какая-то магия, вроде той, что была у Троекурова, помните? Уже за полночь Разумовский вышел от Елизаветы, и я его тут же перехватил без свидетелей в одном тёмном коридоре.

– Удивил его внезапным появлением?

Мертвец покачал головой.

– Очень спокойный господин оказался. Прищурился, оглядел меня с головы до ног и спросил: чего, говорит, тебе, упырь, надо? Я не сдержался, если честно. Вы, отвечаю, с дворянином разговариваете, не смейте оскорблять, сударь, честного заложного покойника.

– Надеюсь, драку не стал затевать?

– Не, – Киж дёрнул головой, – я же помню про дело. Он тоже не стал лезть в бутылку, только рассмеялся. Какой, говорит, гордый мертвец. Чего, мол, хочешь? Так я ему записку вашу отдал, сказал, что от Урусова Константина Платоновича. А он – я должен был сразу догадаться, кто тебя послал. Прочитал бумажку и назначил встречу. Напоследок только спросил: правда ли, что поднятые мертвецы крёстного знамения боятся? А я взял да и перекрестился, как положено. Я, говорю, при жизни крещёным был, чего бы мне веру после смерти менять.

– Ну и славно. Только интересно, как он тебя распознать смог?

Киж развёл руками.

– Чёрт его знает, Константин Платонович. Может, Талант у него особенный? Или амулет какой?

Я только покачал головой. Не прост, ох не прост Разумовский! Не зря неприметный казак столько лет стоит рядом с троном императрицы и получил графский титул. Подозреваю, это он приложил руку к защите от нежити на покоях императрицы.

– Приехали, Константин Платонович.

Экипаж остановился возле кованой ограды, за которой пряталось маленькое кладбище. Чуть дальше виднелась то ли часовня, то ли усыпальница. А ещё дальше, за мостом через реку, несколько церквей и монастырские здания.

– Вы чувствуете? – произнёс Киж тихим голосом. – Константин Платонович, что это?

Я моргнул, глянул на кладбище магическим зрением и закашлялся. Над Лазаревским кладбищем дрожал контур магической защиты. Тяжёлой, с эфирными нитями в руку толщиной, возвышающейся над деревьями громадным куполом. Кто-то могущественный не пожалел сил, создавая конструкцию на века. Вот только он не прятал кладбище от людей, наоборот, колдун защищался от мертвецов. Всем похороненным здесь навеки был закрыт путь в мир живых. Не было ни единого шанса ни поднять покойника на этом кладбище, ни самому мертвецу выбраться из могилы. Некрополь, обладающий собственной волей, крепко держал умерших в своих объятьях.

– Я не буду туда заходить, – буркнул Киж, – вдруг оно меня решит упокоить?

– Ты ему неинтересен, Дмитрий Иванович. Здесь лежат титаны, сподвижники Петра Великого. Можешь хоть сам в землю закопаться, некрополь даже не взглянет в твою сторону.

Киж недоверчиво сунулся за ограду. Прошёлся между могил, прогулялся из конца в конец и признал мою правоту. Некрополю было плевать на такую мелкую сошку, он ловил в свои путы исключительно крупную рыбу.

– Как думаете, Константин Платонович, зачем Пётр приказал поставить такую защиту? Боялся, чтобы его верных слуг не побеспокоили после смерти?

– Может, и так, а может, и нет. Поставить могли и после кончины Петра, чтобы никто не докопался до опасных тайн прошлого царствования.

Киж согласно кивнул.

– Тоже верно. Я, скажем, не прочь поговорить с некоторыми личностями, что здесь лежат. Эх, Константин Платонович, с вашим Талантом бы да написать историю государства Российского! Допросить участников да рассказать, как всё по правде было.

– Нет уж, уволь! – я рассмеялся. – Тогда меня прилюдно четвертуют как государственного преступника. У реальной истории очень неприглядный вид, и мало кто захочет узнать её.

Нашу беседу прервала карета, остановившаяся за оградой.

– А вот и Разумовский. Дмитрий Иванович, прогуляйся в сторонке, чтобы не смущать его.

Бессменный фаворит императрицы быстрым шагом подошёл ко мне и порывисто пожал руку.

– Добрый день, Константин Платонович. Честно говоря, не ожидал увидеть вас в Петербурге.

– День добрый, Алексей Григорьевич. Увы, обстоятельства заставили приехать. Прогуляемся?

Я указал рукой на аллею между надгробий.

– Только если недолго. У меня мало времени, Константин Платонович, так что переходите сразу к делу.

Было видно, что он немного не в духе из-за приглашения на разговор. Вполне понимаю: он нужен у постели больной императрицы, а тут я его отвлекаю непонятно с какой целью.

– Прочитайте, пожалуйста. Это не займёт много времени, – я протянул ему документы из Ябедного архива.

Разумовский хмыкнул, но бумаги взял. Поначалу он скользил взглядом по листу наискось, но когда уловил смысл, начал читать вдумчиво, хмурясь и периодически бросая на меня короткие взгляды.

– Я знаю эту историю, Константин Платонович, – он закончил чтение, но не спешил вернуть бумаги. – Елизавета Петровна рассказывала, хотя и без некоторых подробностей. Зачем вы показываете их мне?

– Прочтите последний лист ещё раз.

С раздражением Разумовский заглянул в бумагу и пробежал страницу глазами.

– Девочку не убили, Алексей Григорьевич, – я подвёл итог за него, – мой дядя Василий Фёдорович вывез и спрятал её.

– Вот как? – фаворит удивлённо посмотрел на меня.

– Прочтите ещё это, – я протянул ему письмо Марьи Алексевны, – свидетельство княгини Долгоруковой в пользу моих слов.

Он вырвал у меня из рук лист бумаги и незамедлительно развернул.

– И вы знаете, где она? Дочь Елизаветы? Отвечайте.

– Знаю. Она здесь, в Петербурге. Я привёз её, чтобы она увиделась со своей матерью.

Подступив почти вплотную, Разумовский спрятал бумаги в обшлаг рукава и взял меня за пуговицу на камзоле.

– Константин Платонович, вы понимаете, что если это обман, то самый дальний сибирский острог покажется вам раем?

– Прекрасно понимаю, Алексей Григорьевич. Но, как дворянин, я был обязан привести девушку и попытаться восстановить справедливость. Даже если я ошибся и поплачусь за это.

– Если вы действительно правы и всё подтвердится, чего вы хотите в награду?

– Вы не поверите, Алексей Григорьевич, но ничего.

На пару секунд Разумовский завис, продолжая теребить пуговицу.

– Эээ…

– Я взял девушку в ученицы по деланной магии, не зная о её происхождении. Как учитель, я отвечаю за неё и обязан позаботиться. И за это мне не нужны ордена, деньги и титулы.

Нитки не выдержали, и пуговица оторвалась, оставшись в пальцах у Разумовского. Он смутился такому обороту дел, закашлялся и отступил на шаг.

– Простите, Константин Платонович, я немного разнервничался.

Он отдал мне пуговицу и потёр лицо ладонью.

– Всё это слишком неожиданно свалилось на меня. Да ещё так не вовремя!

– Понимаю, сочувствую, но я в ещё худшем положении. Если уж вы грозите мне острогом, то даже боюсь думать, что скажет императрица.

– По-разному может выйти, – буркнул Разумовский, – зависит от… Впрочем, неважно. Сейчас, я должен увидеть девушку собственными глазами. Где она?

– Я отвезу вас. И увидите, и поговорите.

– Тогда едем прямо сейчас.

Махнув Кижу, чтобы догонял нас, я повёл Разумовского к дормезу.

– Скажите, Константин Платонович, а почему вы обратились именно ко мне?