Праздник продолжился уже в обычном ключе. Все расселись по компашкам, пили зелье, травили байки с игр. Астарот закусился спорить с одним толкиенистом про какую-то фэнтези-книжку, которую я не читал. Лариска с Бельфегором шептались в уголке. Кирюхе вручили гитару.

– Велиал, можно с тобой поговорить? – тронул меня за плечо Саурон как раз в тот момент, когда я задумался, а в чем сегодня была такая уж необходимость, чтобы мы пришли-то?

Глава 4

– О, можно же еще снять клип на песню «Ведьмин путь»! – радостно воскликнул Бельфегор, когда я кратко изложил «ангелочкам» суть путаного предложения Саурона. – Там будет круто, если с массовкой снимать, а у них как раз есть костюмы и мечи!

– Только на роль ведьмы нужен кто-то не из них… – проворчал Астарот.

– Почему? – удивился Кирилл. – С «монахом» все нормально же получилось?

– Для первого раза… – поморщился Астарот.

– А давайте Наташу попросим главную ведьму сыграть? – предложил Бельфегор. – Сделать сцену, когда она колдует над котлом. Как, помните, тогда? Если котел снизу подсветить, то пар выглядит прямо жутко так. А если еще Наташа будет рожи корчить…

– Наташа и толкиенисты – это взрывоопасно! – засмеялся Макс.

– Вообще-то я могу сыграть ведьму, – заметила Надя. – Это даже будет прикольно, если я из костра буду петь вступление…

– О! – Астарот остановился под фонарем и важно поднял палец вверх. Остальные «ангелочки» столпились вокруг и взялись все разом галдеть.

А я обдумывал чуть другой момент.

Саурон утащил меня в кулуарный уголок и принялся жалиться, что у них проблемы с помещением. Этот их дом культуры что-то начал кочевряжиться, задумался насчет гипотетических доходов, который может приносить то помещение, которое он совершенно бесплатно выдает толкиенистам. И намекнул, что неплохо бы как-то оплачивать это дело. В общем, если опустить драматические паузы и вздохи, то Саурон вел к тому, что, мол, «Велиал, у вас же там целый здоровенный кинотеатр, можно мы тоже как-то к вам присоседимся?»

Я сказал, что подумаю, что можно сделать.

А потом неожиданно легко склонил «ангелочков» покинуть этот их эльфийский новый год. И мы почапали пешочком по ночному уже городу. Обсуждая проблемы Саурона и способы их решения.

Мне не хотелось тащить их в «Буревестник», с одной стороны.

С другой…

Я сделал шаг в сторону, чтобы посмотреть на «ангелочков» со стороны. Они скучковались в маслянисто-желтом свете фонаря и бурно обсуждали пока еще несуществующий клип. Кидались идеями кадров, шутили, ржали, корчили рожи. Как-то так получилось. Я сказал, что Саурон просит новое помещение, «ангелочки» сначала язвили и хихикали, мол, это все очередной подкат, чтобы затащить их на игрища, а потом как-то само собой все перетекло к «а хороший клип с ними вышел, может еще?..»

И вот уже идея «приютить толкиенистов» рассматривается не со стороны «Саурон побирается», а вовсе даже под другим углом. Как вариант выгодного сотрудничества. Идей накидали отличных, я даже поставил мысленные галочки записать кое-что, когда до дома доберусь…

Так, что, философски говоря, задачка Саурона – это не столько про помочь сирым и убогим, сколько про новую возможность. Какую-то. Ну вот, например, парни клип придумали еще один. Больше клипов богу клипов, как говориться. Клип – это отлично, надо снимать. Кстати, неплохо бы посмотреть, что там за материал наснимал тот скромный юноша. Там должно быть прикольно, если у него хоть немного прямые руки…

– Велиал, ты где? – Бельфегор приложил руку ко лбу и начал вглядываться в темноту. – Ты же слышал, что мы придумали?

– Я тут, – подал голос я и шагнул обратно к «ангелочкам». В голове начали потихоньку шевелиться нужные мысли. Если посмотреть на ситуацию немного под другим углом.

*****

Наташа слушала меня, накручивая волосы на палец. Смотрела она при этом в окно. С таким тоскливым видом, что было понятно, что сама мысль о том, что по соседству с нашим офисом поселится компания «ряженых толкиенутых придурков» доставляет ей боль.

– И делать это мы, конечно же, не будем, – завершил я свой рассказ.

– А? – встрепенулась Наташа. – Тогда зачем ты мне это все так старательно рассказывал? И в таких подробностях?

– Потому что мне нужно было увидеть твое кислое выражение лица, – усмехнулся я.

– Так, Велиал, я ни черта не поняла, что ты мне сейчас хочешь сказать, – Наташа поставила локти на стол и уставилась на меня немигающими инопланетными глазами. – Так мы берем шефство над этими твоими… эльфами? Или не берем?

– Можно в универ их поселить, – подала голос молчавшая до этого момента Ирина и крутанулась на табурете.

– О, а я думал, ты меня не слушаешь, – удивился я. – Ты выглядела такой занятой.

– Я сначала и не слушала, – сказала Ирина и открыла крышку. – А потом как-то само собой получилось…

Пальцы Ирины хаотично пробежались по клавишам.

– В универе есть студклуб, – сказала Ирина. – Там рядом с актовым залом есть холл. Он большой. Потолок высокий. Стены бетонные. Могут своими мечами махать сколько влезет.

– А с чего бы их в универ пустили? – Наташа презрительно скривила губы.

– Ну как… – Ирина пожала плечами. – Берем, например, Еву и Борю. Пишем проникновенное обращение на имя проректора по воспитательной работе. Мол, мы такие все из себя особенные, продвигаем интересное и необычное хобби, можем и готовы принять студентов и научить их Толкиена любить…

– Хм, концертный зал студклуба… – задумчиво проговорил я. – Там же отличная сцена!

– Ну да, неплохая, – кивнула Ирина.

– Как, говоришь, проректора зовут? – я вскочил и схватил трубку телефона.

– Прокофьев Александр Борисович, – не задумываясь, ответила Ирина. – Подожди! Ты что, прямо ему хочешь звонить?

– Что ты, нет, конечно… – я набрал номер своей квартиры. Ева собиралась сегодня после первой пары вернуться домой, так что…

– Алло? – раздался в трубке ее голос.

– Привет, милая, – сказал я. – Как ты смотришь на то, чтобы прикинуться на пару часов толкиенисткой?

Получив принципиальное согласие, я снова повернулся к Наташе.

– Ну? – сказала она требовательно.

– Что «ну»? – недоуменно спросил я.

– Когда мы решили проблему твоих ряженых, может мы уже вернемся обратно к нашему с тобой вопросу, – Наташа приподняла бровь.

Я напрягся, пытаясь вспомнить, о чем таком Наташа мне говорила. Она выдержала драматическую паузу, а потом громко расхохоталась.

– Да ничего, – сказала она. – Просто ты сегодня такой задумчивый, что я решила приколоться. Будто ты пропустил что-то мимо ушей. И смотри-ка, сработало!

– Фух, – облегченно выдохнул я. – Я чуть было не заподозрил у себя старческий склероз с твоими приколами!

– Может, скажешь, над чем задумался? – спросила Ирина. – Наташа права, мы тебя давно таким не видели.

– Ах это… – рассеянно проговорил я. Надо же, как чертовски проницательны мои компаньонки, хрен от них что скроешь. «Ангелочки» ничего особенного не заметили.

– Ни в жизнь не поверю, что тебя реально заботят проблемы темного властелина бомжатника, – заявила Наташа.

– Лишь отчасти, – сказал я. – На самом деле я думал про «Цеппелинов».

– Про Яна? – удивленно вскинула брови Ирина. – Слушай, ну тут не о чем особо думать, как мне кажется. Ты же сам говорил, что…

– Да, говорил, – кивнул я, бездумно водя ручкой по тетрадному листу. Там получился корявый контур дирижабля. – Мне кажется, я что-то упускаю, вот так его отшив. И даже не в том дело, что я дал Яну надежду помочь разрулить его проблемы. Это как раз мелочи жизни. Неприятно, но случается. В конце концов, никто Яна насильно не тянул в ту жопу, в которой он оказался.

– Что-то я тебя не очень понимаю, – нахмурилась Ирина. – Ну, то есть, понятно, что ты переживаешь, что была договоренность, и пришлось ее разорвать. Но как мне кажется, у тебя на это есть весьма даже объективные причины. В конце концов, ты ведь продюсер «Ангелов», а не «Цеппелинов». И именно их моральный дух для тебя важнее.

– Ой, ну я вас умоляю! – Наташа всплеснула своими длинными руками, вскочила и принялась рыться в своей огромной сумке. – Давай я тебе погадаю. Я всегда так делаю, когда в чем-то сомневаюсь. И карты меня никогда не подводили!

– Брось монетку, если захотелось перебросить, сделай наоборот, – пробормотал я. – Валяй, гадай! От кусочков картона хуже точно не будет.

– Я тебе дам, кусочки картона! – гордо вскинула острый подбородок Наташа. – Между прочим, карты Таро изобрели еще в Древнем Египте, пять тысяч лет назад!

– Наташ, ну что за детство? – поморщилась Ирина и еще раз пробежалась пальцами по клавишам рояля. – Ну какое еще гадание на картах?

– Тяни карту! – Наташа сунула мне под нос здоровенную колоду. Я вытянул и посмотрел на нее.

– Пятерка жезлов, очень хорошо, – сказала она. – Теперь положи ее на стол и тяни вторую.

– А у этой какое значение? – спросил я.

– Будет зависеть от остальных карт, – авторитетно сказала Наташа. – Давай, тяни! Это важно делать прямо сейчас, когда тебя заботит именно та проблема, которую ты хочешь решить.

– Окей… – я вытянул вторую карту и положил ее рядом с первой.

– Император! – пафосно объявила Наташа. – Отлично. Теперь третью!

– А сколько их будет всего? – спросил я.

– Эта последняя, – сказала Наташа. – С чего началось, как сейчас и чем дело кончится. Ну давай, не тормози!

– Еще один мужик, – сказал я, выкладывая на стол третью карту.

– Король пентаклей, – сказала Наташа и отложила колоду в сторону. – Таааак… Что же это у нас может значит?

– Ты мне скажи, – усмехнулся я. – Я твои эти карты впервые вижу.

– Значит так… – Наташа снова запустила руку в сумку и достала оттуда книгу в мягкой обложке.

– В смысле? – засмеялась Ирина. – Ты подсматриваешь в учебник? Я думала, ты эти карты наизусть знаешь!

– Себе я гадаю без учебника, – отмахнулась Наташа. – Но Велиал – другое дело, тут нужна беспристрастность… Ага… Ага… В общем! Пятерка жезлов, вот это. Это то, с чего все началось. Это карта золота, прибыли и богатства. И тут она означает жадную погоню за финансовой выгодой. Ради которой придется проявить терпение.

– Хм, очень похоже! – удивился я.

– Гадание – это дурацкая обманка, – фыркнула Ирина. – Как толкование рисунков в кляксах. Если кто-то тебе скажет, что клякса похожа на краба, то ты тоже увидишь краба.

– Давай дальше, – сказал я, подавшись вперед. Мне стало по меньшей мере любопытно.

– Император – страший аркан, – сказала Наташа, захлопнув книжку, но оставив между страницами палец. – Это такие… гм… особенные карты, если они в раскладах появляются, значит проблема, которую ты озвучиваешь, на самом деле имеет более широкое значение, чем тебе сначала казалось.

– И что значит император? – спросил я.

– Он означает, что ты у нас батя, – сказала Наташа. – И защищаешь свое семейство от внешней угрозы. Всеми доступными методами.

– Ну офигеть теперь, – фыркнула Ирина, отвернулась и посмотрела в стену.

– А король пентаклей – это сильный и богатый чел, покровительствующий искусствам и культуре, – сказала Наташа. – Это такой мирный тип, который за добро и деньги.

– Очень мило, – криво ухмыльнулся я. – Ну, допустим, в деле чтения моих мыслей эти твои карты преуспели. Но яснее не стало.

– В этом случае нужно вытянуть еще одну карту! – Наташа снова схватила колоду и протянула мне. – Так что давай!

– Хм, хорошо, – сказал я. Достал из колоды глянцевый прямоугольник и положил его поверх остальных.

– Восьмерка пентаклей, – объявила Наташа. И прочитала из книжки. – Символизируют материальное богатство, деньги, предпринимательство и мирской престиж.

– Ну да, я уже понял, что я из твоей колоды достаю исключительно карты про деньги, – хмыкнул я.

– Только она перевернутая, – Наташа посмотрела на меня.

– А в этом случае у нее какое-то другое значение? – спросил я.