Я решила сохранить тарелки для Виктории, которой больше нет. Из уважения к ее памяти, к ее мелочам.

В четвертой сумке: туго свернутые в полотенца ложки, вилки и ножи стали еще одной приятной находкой. Здесь же я нашла небольшую, литра на два, миску из стали, крышку к ней, мешочек с чаем, бумажный кулек с кофе и несколько тканевых мешочков с крупами.

– Эх, Элоиза, – я поняла, что слезы накатываются на глаза, и дала им волю.

Шерстяное пальто, в которое Элоиза завернула всю посуду, помялось, но это меня не беспокоило. Я знала, что если его повесить на плечики над посудиной с горячей водой, пар сделает свое дело. Шляпка, лежащая здесь же, помялась, но я смогла ее выправить. Осмотрелась и положила на топчан.

Сейчас я сидела среди горы вещей, которые, видимо, снова придется уложить в сумки, когда придет время лечь спать.

Обвела взглядом помещение, которое  теперь стало моим домом, и начала действовать: перенесла посуду и своё кухонное добро  на стол, рассмотрела  стены и балки, на потолке, прикинула реальные размеры жилища и высоту крыши.

Топчаны, к моему успокоению, стоящие по разным углам комнаты, можно было занавесить, чтобы создать хоть какое-то уединение. Темной ткани хватит и на это. А если нет, то можно натянуть веревку пониже, чтобы скрыть только кровать, или натянуть ее углом, спрятав только топчан. А еще на растянутые веревки можно развесить вещи, чтобы освободить сумки. А вывернув их, можно использовать как настил на топчан. Ведь не стелить же ткань прямо на доски.

 Мне нужны были гвозди, молоток и веревка. Я надеялась, что этого добра здесь достаточно: ведь стройка шла полным ходом. Лео обещал, что скоро привезут мебель. И я надеялась, что ее нам хватит.. Просить его о чем-то я не смела, ведь он и так многое сделал для меня.

Отряхнувшись, я надела шляпку и, прикрыв дверь, отправилась на улицу.  Каждый свой шаг я проживала, прочувствовала, как будто ребенок, получивший долгожданный подарок на Новый год. Думала только о своих ногах и о том, как это приятно.

 Прошагав мимо четырех достроенных и уже обжитых домов, на окнах которых красовались занавески, я дошла до участка, где продолжалась стройка. Здесь было шумно: молотки, топоры и пилы беспрестанно стучали, рубили и визжали. Мужчины перекрикивались, смеялись.

– Мисс, вы ищете мистера Лоуренса? – раздалось сзади, и я обернулась. Молодой человек лет восемнадцати в распахнутой серой рубахе, пыльных штанах и сапогах держал в руках с виду неподъемную доску длиной метра четыре, не меньше.

– Нет. Я ищу молоток, веревку и гвозди, – ответила я. Стук в ближайшем доме затих, и, подняв голову, я увидела, что человек семь сейчас стоят на недостроенной крыше и пялятся на меня.

– Поднимайся к нам, крошка, у нас есть для тебя кое-что получше, – оскалился рыжий тип в подвернутых до колен штанах.

– Винни, закрой свой рот, иначе не проживешь до вечера, – уже знакомый голос Уорена раздался с того конца улицы, откуда я только что пришла. – Это мисс Лоуренс.

– Мисс, что вы там делаете? Мистер Лоуренс сейчас вернется с холмов. Стойте, не ходите туда, – Уорен уже бежал ко мне, но я не видела никакой опасности. А хамам отвечать умела и без него.

– Мне нужен инструмент и веревка. Любая, – ответила я, когда он, запыхавшись, подбежал ко мне.

– Зачем? Скажите, что вам нужно, и я все сделаю, – он боялся взять меня под локоть. Но, судя по жестам, очень хотел это сделать и отвести назад.

– Молоток, гвозди и веревку. Крепкую, но не толстую. Метров двадцать, думаю, мне хватит, – уклоняясь от него, ответила я.

– Чего? – он замер и уставился на меня.

– Веревки. Метров двадцать.

– Двадцать чего? – переспросил он и я, наконец, поняла, что пора знакомиться с этим местом поближе. Говорить здесь о метрах и килограммах просто нельзя.

– Идемте, вы сами поймете сейчас, сколько мне нужно, – решив, что  просто наглядно на месте покажу ему, для чего мне веревка, и он найдет нужную длину, я, к его великой радости, направилась в сторону дома.

Глава 9

Отбивать у Уорена принесенный инструмент и веревку пришлось чуть ли не силой. Он доказывал, что это не работа для мисс. Пришлось обмануть его и сказать, что я еще не решила, куда забивать гвозди. Да и правда, мне нужно было рассчитать, сколько у меня материала.

К счастью, за ним прибежал мужчина и позвал к Лео. И я осталась наедине с измерениями. Углы, где были пристроены топчаны, удалось обойти буквой «г». Вставала на стул, ликуя от этой возможности всем сердцем,  и забивала гвозди прямо в потолок. Потом отрезала два одинаковых отреза, подшила, чтобы пропустить по верху веревку, вдела ее и завязала на забитых гвоздях. У топчана за занавеской осталось место, чтобы поставить стул.

Потом осмотрела печь, вспомнила, что видела за домом обрезки досок, и принесла небольшую кучку. Спички нашлись на топчане Лео, где он выложил принадлежности для умывания. Через полчаса я уже пила кофе, осматривая стены. Веревку, на которую я сначала планировала всю одежду свалить гуртом, вешать не хотелось. Если за занавеской есть место на стенах, то вещи лучше развесить на плечиках. Но вот плечиков-то с собой не было. Нехитрую конструкцию можно было соорудить из тонких веток. И как раз за домом я видела достаточно кустов.

Туда я и направилась, но прежде проверила, нет ли на улице Уорена, который только и делал, что пытался загнать меня в дом, как блудливую коровёнку.

За туалетом начинался спуск с холма, покрытый разношерстной растительностью: густые и не очень кусты, невысокие деревца, щедро усыпанные листвой.. Еще ниже я увидела реку. Моментально забыв, зачем я здесь, спустилась к каменистому берегу и замерла: в небольшой заводи за кустами, где река чуть виляет, плавали женщины. На камнях лежали пестрые платья. Рубашки, которые они оставили на себе, вздувались пузырями, принося неудобства, но девушки, похоже, не обращали на это внимания.

На минуту стало легче на душе. С женщинами мне говорить намного проще, чем с мужчинами. Да и кроме Лео и Уорена мне общаться не светит ни с кем.

– Эй, ты кто? – вдруг окликнули меня из кустов, и я обернулась. В воде было трое, и они тоже заметили меня. В кустах, метрах в десяти, натягивая платье на голое тело, стояла высокая темноволосая женщина лет тридцати.

– Я Виктория. Мы приехали сюда с мистером Лоуренсом, – тревожно сглотнув, ответила я.

– Ого! Кто-то приехал со своим товаром, – с нотой иронии ответила женщина. – Я Ирен.

– Хорошо, что я здесь не одна, – сказала я, что думала, и отвернулась, поняв, что все еще пялюсь на ее яркое платье, сочетающее совсем несочетаемые цвета: подол бирюзового цвета был украшен оборками желтого. Верх платья болтался еще на ее бедрах, а она повязывала на поджаром животе ленточку. Когда она повернулась, я увидела ту самую штуку, природу которой так и не поняла, когда нашла в сумке.

Непонятный валик из ткани на ленте оказался турнюром. Я не знала, откуда в моей голове это название, но я четко понимала, что где-то это уже видела. Вероятнее всего в фильмах, или читала в одной из многочисленных книг в библиотеке.

Разглядывая Ирен, краем глаза я заметила, что те трое тоже, осторожно обходя камни, выходят из воды. Выровняв турнюр на пояснице, Ирен натянула платье и, дождавшись, когда девушки поднимутся к кустам, повернулась к ним спиной. Невысокая полная блондинка без слов затянула шнуровку на платье моей новой знакомой. Ирен огляделась, нашла ботинки, валяющиеся здесь же, натянула их и пошла ко мне, держа подол на уровне колен. Это цветастое платье с грубыми черными ботами смотрелось смешно. А выпирающий ниже спины предмет гардероба делал ее похожей на утку.

– Значит, ты приехала с неким мистером Лоуренсом, – голос Ирен звучал нараспев, как музыка, как мед, как шорох волн о прибрежный песок. Похоже, этот воркующий тембр не был искусственным и наигранным: и голос, и тембр были подарком природы. Лицо ее было слишком вытянутое, узкое. Когда она осторожно поворачивала голову, становилась похожей на молодую лошадь.

– Да, я его сестра. Он строит железную дорогу и взял меня с собой… Я-а-а… интересуюсь железными дорогами, – мямлила я, рассматривая ее яркое платье и боясь глядеть в лицо: мне казалось, что она поймет, о чем я думаю.

– Ха, – Ирен остановилась прямо передо мной, – вы слышали? Она приехала с братом! – Ирен обернулась к девушкам, и те захихикали, продолжая споро одеваться. Их платья были скромнее, но не уступали в пестроте. Здесь, в этих условиях, они смотрелись нелепо.

– Пожалуй, я пойду. Я увидела вас случайно. Мне нужны ветки, чтобы сделать несколько плечиков для одежды… ну, вешалок, понимаете? Приятно было познакомиться, – тараторила я, отступая ближе к кустам.

– Взаимно. Заходите в гости. Мы поможем вам провести время в Бентоне весело, – глаза Ирен, как и ее голос, смеялись. – И где бродит ваша служанка? А брат не боится отпускать вас одну?

– Нет, я вполне самостоятельна, – я уже отвернулась и торопливо шла к кустам чуть левее. Туда, где домов еще нет. Наш с Лео был первым. И если они жили здесь, то должны были пойти правее.

– И какого черта ты начала с ними беседу? Они же просто издевались над тобой, просто смеялись, – шептала я себе, проверяя кусты, чтобы пройти там, где не зацеплюсь подолом.

Уже наверху холма я вспомнила, зачем пришла. Оглянулась и увидела, как эти четверо подходят к дому. Через два после нашего.

Наломав несколько крепких, но не особо толстых веток, я вернулась в дом. Решила, что лучше связывать тонкие ветки по две, чем просить у Уорена еще и топор, чтобы отрубить более толстые, которые не поддавались моим рукам.

В доме пахло стружкой и кофе, который я варила перед уходом. Мне понравилась печь: несколько щепок – и кофе готов. Здесь были бы к месту какие-то быстрые продукты, вроде консервов. Отсутствие холодильника не позволит готовить впрок, да и продукты типа мяса или рыбы не проживут долго.

Влажные еще ветки были – то ли от акации, то ли от каштана, я так и не разобрала. Живя всю жизнь в северном городке, я ни разу не выезжала из него, и сейчас абсолютно все мне было в диковинку, не говоря уже о том, где и, главное, «когда» я нахожусь.

Усевшись на стул возле печки, чтобы не сорить по всему дому, я очистила ветки от коры, размышляя о том, что эти девушки, скорее всего, не захотят со мной общаться: ведь говорили смешками, словно подтрунивали. Что-то меня в них настораживало, но что – я понять не могла. Живут в городке, который просуществует здесь до осени? А как же дети? Ведь они не так уж и юны, если не считать той пухлой блондинки. Ей, скорее всего, не больше двадцати.

– О! Стоило оставить тебя одну, и ты уже создаешь уют, – Лео вошел так неожиданно, что я вздрогнула. Он прошел к топчанам, осмотрел занавески и довольно покачал головой.

Только сейчас я обратила внимание на его аккуратную бороду. Она была пострижена так ровно, словно для нее был у мастера шаблон. Светловолосый, сероглазый. Волнистые волосы делали его еще моложе, чем он был на самом деле. В отличие от Оскара, который выше меня был на голову, Лео был выше на все полторы.

– Мне кажется, или это запах кофе? – он с заложенными за спину руками прошелся до печки.

– Нет, не кажется. Сейчас. Здесь еще тлеет, – я отложила палку и подошла к печи. Не задумываясь, присела на колено и одной из принесенных мною веток подвинула тлеющий обрезок доски. Подула на него, положила сверху несколько тонких щепок. Удостоверившись, что они загорели, занялась кофе.

– Мисс Виктория, я не просто удивлен, я ошарашен тем, как вы справились с этой задачей. Да еще и Уорен сказал, что вы не дали ему забить гвозди. Получается…

– Да. Я сама вбила их там, где посчитала нужным. Мне не хотелось задерживать Уорена. Да и мне нужно было время, чтобы подумать, рассчитать, отрезать ткань.