Шкатулка с украшениями оставлена; внутри – пара драгоценных изящных вещиц из белого золота вперемешку с большим количеством бижутерии. Вряд ли отец сможет сказать, что именно взяла дочка. Шкатулка битком набита, поэтому интуиция подсказывала мне, что девушка сюда даже не ныряла и унесла лишь те безделушки, которые в тот момент были на ней – на шее, в ушах, на пальцах. Фотографии, которые принес в мой офис отец, показывали, что Алла носит бусики с большими белыми бусинами и подходящие им серьги-висюльки в виде цепочки из трех белых бусин, увеличивающихся сверху вниз. В шкатулке таких бус и серег не обнаружилось. Предположим, это излюбленные украшения Аллы, в них она и ушла. Итак, держит ювелирку рядом с бижутерией, да еще и не подумала взять золото с собой? Занятно.

Дамский столик стабильно информативен. Во-первых, отсутствовала косметичка, подтверждая серьезность намерений пожить некоторое время вдали от родителя. Во-вторых, отсутствовала традиционная россыпь из не влезающих в косметичку губнушек, кремушков, блесков, консилеров и прочей всячины, которой у девушки обычно навалом. На столике валялись пустые коробочки, старый набор засохших теней с кисточками, треснувшая пудреница да пара карандашей, причем обычных, для письма, а не для бровей.

В целом становилось ясно, что девушка жить не может без косметики, зато на удивление безразлична к шмоткам и цацкам. Блестящее открытие, Шерлок! Только чем оно поможет в поисках беглянки? Кое-чем. Марафет для девчушки – святое, то есть она непременно заглянет в любимый салон красоты. Неплохо бы выяснить, где он находится. Или же она ходит на стрижку и маникюр к подружке, как я периодически заглядываю к моей бесподобной Светке, вечно уговаривающей меня сделать мелирование. Тогда имеет смысл поискать и подругу-умелицу. Найти эту подругу несложно все в той же академии красоты, где учится Алла.

Оставлен также нетбук: хозяйка не считала, что на нем хранится важная информация. Учитывая, что Алла учится не на лингвиста, а на маникюршу, в компьютере она вряд ли испытывала сильную потребность. Большинство людей спокойно обходятся банальным смартфоном. Само собой, в Алюсин нетбук я все равно загляну, заберу его с собой в офис. Чем черт не шутит!

На кухне громко звякнула посуда.

– Извините! – крикнул Первухин.

Я ответила, что все нормально и что мне не требуется для работы абсолютная тишина. После чего вернулась к осмотру. Спасибо Первухину за то, что отвлек меня, поскольку теперь я увидела на дамском столике кое-что, пропущенное ранее. С зеркала свисали какие-то веревочки, которые я поначалу приняла за фенечки и проигнорировала. Теперь я разглядела, что это вовсе не фенечки, а толстенькие и довольно длинные, сантиметров тридцать-сорок, нити темно-красного цвета. Абсолютно одинаковые, повешены аккуратно, точно обереги. Может, и впрямь талисманы? Или какое-то рукоделие? Мулине?

Необъяснимый предмет заинтриговал меня. Я взяла одну. Покажу Первухину, вдруг он в курсе.

Как и любого детектива, меня в первую очередь занимали бумаги. Здесь нет вырезок, распечаток, рукописных заметок, стикеров. Дневника с девичьими секретами тоже не нашлось. Зато кучка фоток на книжных полках. На снимках Алла одна, с отцом, с подружками, иногда в большой компании. Какая-то подруга встречается чаще остальных? Жаль, все встречаются одинаково. Особых парней, с которыми бы Алла снималась чаще, я тоже не заметила. Первухин рассказал, что его дочь избегала серьезных отношений до окончания академии, но помилуйте: что отцы знают об амурной жизни дочерей? Алле не семнадцать лет, а двадцать; в этом возрасте волей-неволей завязываются длительные отношения, пусть девушка с парнем и не считают их серьезными.

А еще в комнате было море рекламы – листовок, буклетов. На книгах, между книг, в книгах между листами, на столике – словом, повсюду, в том числе один буклетик лукаво выглядывал из-под кровати. С ходу не получится сказать, какие объявления девушку заинтересовали. Складывалось ощущение, что она просто брала любую рекламу на улице у промоутеров, не в силах отказать несчастным труженикам креативной индустрии, вынужденным разносить по городу спам в зной и мороз. Хотя бросалось в глаза, что основная масса макулатуры рекламировала свечи, масла и спа-услуги. Что ж, свечи она точно пару раз покупала, а еще приобрела одну бутылочку с маслом иланг-иланг: все эти покупки расставлены на подоконнике в окружении десятка фигурок, опять же в восточном стиле, чем-то напоминающих нэцке.

Реклама ароматических палочек привлекла мое внимание. Измятая от ношения в кармане розовая листовочка на бумаге низкого качества с распечаткой на одной из сторон. Вторую сторону типография оставила пустой, и чья-то рука написала там небрежным, размашистым подчерком: «Дом у реки». Это меня заинтересовало. Адреса, телефончики, имена, вот так вот наскоро записанные поверх рекламного спама, частенько дают ниточку в расследовании. Здесь лишь три бессмысленных слова и никаких подробностей, однако потому-то сообщение показалось мне особенно любопытным. Никто не станет записывать общие, ничего не значащие слова, если в своем сочетании они не несут важной информации. Что такое «Дом у реки»? Название фильма или книги? Бутик или центр отдыха? Бренд? Надо навести справки сразу по возвращении в офис.

Полки на стене не вмещали плотную «кирпичную» кладку из книг, отчего десятки «кирпичей» лежали поверх кладки. Уважаю людей, любящих читать. Часть книг рассказывала о древнейшей истории рода человеческого со времен каменного века. Изрядно потрепаны. Какие-то стопроцентно подарены Алле отцом из личной библиотеки. Богатый выбор «художки», некоторые зачитаны до утраты корешков. Доминировали на полках книги о разуме и саморазвитии с уклоном в сторону восточных духовных практик. Интересно, девочка занималась йогой?

Под столом примостилась небольшая стопка тетрадей, листы с расписанием занятий и рекламные буклетики академии Басовой. Не глядя, собрала их в пакет. Буду изучать в офисе. Похоже, самые ценные улики в этой комнате связаны с учебой Аллы. Конечно, вряд ли девочка в ближайшие дни продолжит посещать колледж, раз твердо решила избегать общения с отцом. Побоится туда пойти, чтобы папа ее там не перехватил. И тем не менее следующий после квартиры пункт расследования – академия красоты.

Я прошла на кухню. Дверь туда была распахнута настежь, но я из вежливости постучала о косяк. Первухин колдовал над столом, уставленным причудливой техникой. Ой, нет же! Вовсе не причудливой. Я не сразу узнала эти волшебные штучки, потому что редко вижу их у нормальных людей. Зато на кухне такого больного кофемана, как я, полным-полно похожих прибамбасов, а кое-что я собираюсь докупить. Мне-то раньше казалось, что на весь Тарасов я одна пользуюсь ручной леверной кофеваркой. Стало быть, Первухин тоже знаток? Да ладно…

– Дмитрий Валерианович! – Я растянула рот в улыбку Чеширского кота. – Вы знаете толк в хорошем кофе!

– Когда вы угощали меня в офисе, я понял, что вы ценитель, и захотел вас порадовать.

– Порадовали!

Мой восторг был неподдельным. Невозможно притворяться, когда воздух вокруг тебя напоен ароматом эспрессо с нотками шоколада, жареного ореха и карамели. Пока я возилась в Алюсиной комнате, Первухин успел намолоть зерен и подогреть чашечки.

– Вы хорошо знаете Алюсиных друзей и подруг? – Пережив минуту кофейного блаженства, я начала задавать вопросы по возрастанию сложности. Сначала спрошу то, на что отец даст ответ с большей вероятностью. – Например, ее подружек из академии?

– Боюсь, что нет. Друзей по школе знал, но в академии у дочки появилась новая компания.

– Может, вам известно, в какой салон красоты она ходит?

Он развел руками. Другого ответа ожидать не стоило.

– Она занималась спортом или йогой? Ходила в фитнес-центр?

– Брала абонемент в «Фит-Мастер», – назвал он один из популярных городских салонов. – Но программ йоги у них нет.

– Посмотрите на этот листок. Вы узнаете почерк дочери? – Он утвердительно кивнул, и я продолжила: – Надпись вам о чем-то говорит? Что за дом у реки? Вы там отдыхали? Дача? Глэмпинг? Санаторий?

Первухин медленно мотал головой, не проронив ни звука и глядя на розовую листовку с искренним изумлением, будто ему в руки попала потерянная рукопись Харуки Мураками. Ничего страшного, бумажку я все равно не выброшу. Внутренний голос, не оставляя меня в покое, нашептывал, что злосчастный дом у реки – это потенциальный след. Как бы там ни было, я извлекла из кармана последнюю улику, самую бессмысленную и необъяснимую. Показывать красную ниточку Первухину уже не хотелось, поскольку я предвкушала немое мотание головой. Или хуже. Без дальних слов он покрутит пальцем у виска, дивясь моей ничтожной попытке найти человека с помощью мулине.

– А вот эта вещица мне знакома, – бодро ответствовал собеседник, заставив меня вытаращить глаза.

В тот момент я, верно, напоминала лягушонка. Странно, что Первухин не засмеялся в голос, глядя на мою пучеглазую мордочку. Однако мужчина как ни в чем не бывало пустился в объяснения:

– Это называется непальской красной нитью. Освященный предмет для духовных упражнений, например для чтения мантр. В тибетском буддизме эта нить символизирует начало дня и обновление. Люди верят, что она несет в себе энергетику рассвета.

– Знаете, откуда она у Аллы?

– Простите, нет. Где-то купила целую связку. С некоторых пор Алла увлеклась культурой Востока. Покупала всякие штучки, книжки.

Красная нить тоже могла куда-то вести, извиняюсь за каламбур. Нельзя исключать, что за пределами академии девушка вошла в сообщество по интересам, оказавшееся ей ближе, чем будущие косметологи. Сообщество тех, кто интересуется восточными практиками.

* * *

Алла Первухина, покинув отчий дом, удалила аккаунт «ВКонтакте» и отключила телефон, чтобы обрубить все связи с родителем. Как будто меня этим остановишь! Есть уйма способов собрать сведения о человеке и его местоположении. Начну с проверки компьютера. Строго говоря, у частного детектива нет прав рыться в компе совершеннолетнего, пусть даже с согласия родителей. Но Первухин сказал, что нетбук у них общий. Дочь просила отца, чтобы он помог ей с учебой, или записал какие-нибудь файлы, или скачал новые фоточки.

Работа детектива сегодня на девяносто процентов осуществляется из офиса и сводится к сбору данных в интернете, то есть к поиску так называемого цифрового следа, плюс дополняется традиционными телефонными звонками. Выезжать «в поля» доводится далеко не всегда, иногда в этом вовсе нет необходимости. Но даже если и приходится куда-то ехать, то, по-хорошему, больше всего полезной информации приносит сбор материала через браузер.

Посты, лайки, фотки, комментарии и подписчики в соцсетях. Файлы в облачных хранилищах. История посещения сайтов. И многое-многое другое, из чего слагается цифровой след. Для получения внушительного объема сведений не требуется обладать навыками хакера.

Лэптоп Первухиной загружался медленно. Непохоже, что она оптимизировала его процессы. Загаженный файлами, папками и ярлыками рабочий стол также выдавал в хозяйке нетбука слабенького и неорганизованного юзера. Умеет ли такой неуверенный пользователь защититься от извращенцев в Сети? От того же Олега? Маловероятно.

Едва различимые под грудой цифрового хлама обои на экране изображали летящую сквозь космос девушку в облегающем скафандре, отчего сонмище бесчисленных файлов вокруг стройной фигурки походило на рой метеоритов. Я погружалась в виртуальную вселенную юной беглянки.

Мусор на рабочем столе и в некоторых других папках касался учебы в академии. Я выписала сведения о преподавателях, их контакты и другую информацию, которая могла пригодиться. Ничего примечательного, способного продвинуть дело вперед.

История браузера перегружена поиском статей, книг и товаров, связанных с буддизмом, традициями народов Юго-Восточной Азии, восточной медициной и философией.

Дом у реки девушка с компьютера не искала. Итак, ей о нем сказали. В том самом сообществе почитателей восточных практик.