Ой, не сказала бы! Знакома с двумя дамочками, которые точно дурью маются, когда наведываются в парикмахерскую. Но в целом, опять же, Первухин говорил правильные вещи. Неспроста Светка советует мне покраситься. Пока я блондинка, как уверяет подруга, я останусь незамужней, ибо светлые волосы являются сигналом неготовности женщины к стабильности и серьезным отношениям. Конечно, Светка такой же психолог, как я – испанский летчик. Однако есть над чем призадуматься.

– Падма сигнализировала о большем, чем просто увлечение Востоком. Алла испытывала недовольство собой и жизнью. Неудивительно, скажу я вам. – Он посмотрел мне в лицо. – Человек, столкнувшийся со смертью близких, испытал величайшую несправедливость на свете.

Он чего-то недоговаривает, но «красных флажков» я так и не заметила.

– Татьяна Александровна!..

– Зовите меня просто Татьяна.

– Хорошо, Татьяна. А вы меня – Дмитрий. Не хочу сидеть без дела и ждать, пока вы почините то, что я сломал. Понимаю, что вмешиваться глупо, Алла еще больше замкнется. Но если вдруг у вас найдется какое-нибудь поручение для меня…

– Найдется, – смело заверила я.

Вчера в разговоре с «морячкой» Лилей, я придумала, будто собираюсь передать Алле отцовское письмо. Тогда выдумка помогла мне продолжить разговор и вызвать Вишневскую на откровенность, пусть и ненадолго. Оглядываясь назад, я осознаю, что идея с письмом не столь уж плоха. В некоторых случаях отцу и дочери проще возобновить общение через переписку, прежде чем увидеться лицом к лицу. Не знаю заранее, согласится ли дочь прочесть послание от отца. В любом случае это не важно, так как работа над письмом позволит отцу занять себя чем-то полезным.

– Напишите дочке письмо, Дмитрий. Обязательно от руки. Скажите то, что собираетесь сказать при встрече. Я передам его, когда увижусь с ней.

– Вы его прочтете? – Он то ли встревожился, то ли огорчился.

– Желательно, – честно сказала я. – Сюрпризов не хотелось бы.

Дмитрий думал недолго, прежде чем заговорить вновь:

– Тогда вы должны знать, что Алла не уходила из дома.

Опаньки! Я откинулась на спинку скамейки и на пару секунд закрыла глаза. Интуиция меня не подвела, Дмитрий действительно что-то скрывал, и это «что-то» было очень серьезным.

– Расскажите мне все, – мягко попросила я и положила ладонь ему на руку.

– Она бы не ушла. Это я прогнал ее. Сказал уходить. Нет, велел убираться.

Вот теперь, кажется, не осталось недосказанности.

– Хорошо, что вы сказали правду, Дмитрий. Понимаю, такое дается нелегко. – Он кивнул, и я продолжила: – То, что вы сообщили, мне поможет. И я сильнее, чем прежде, убеждена, что вам следует написать письмо дочери.

Ни секунды не сомневалась, что найти девчонку – это только полдела, не менее сложным будет уговорить ее возобновить общение с отцом. Теперь же, после признания Дмитрия, я уже не могла сказать, какая из двух частей моего задания сложнее. Не удивлюсь, если поиски доставят меньше хлопот, чем посредничество при воссоединении. Не факт, конечно, что воссоединение вообще произойдет когда-либо.

Пробежка закончилась, мы прогулочным шагом возвращались к зоомагазину, где я припарковала свою «ласточку».

– Вас довезти до дома?

– Нет, благодарю. Дойду пешком. До жары еще далеко. Кстати, – добавил он, – жара скоро закончится. В Москве уже температура упала, идут холодные дожди.

Я улыбнулась. Среди нас, тарасовцев, бытует верная примета: если в Москве меняется погода, то через недельку, а то и раньше, в Тарасове тоже погода изменится. Златоглавая погоду делает во всех смыслах этого слова.

Замечание Дмитрия про столицу напомнило об эксперте из Главного управления криминалистики Следственного комитета и том жутком предположении, которое выдвинул этот эксперт в отношении смерти несчастной Настеньки Лукьяновой.

Неприятное давящее ощущение внутри грудной клетки вызывало дискомфорт. Меня подмывало сообщить о серийном убийце, но говорить о таком с родителем нельзя ни при каких обстоятельствах. К тому же как я могу рассказать о тех опасениях, которые гоню от себя прочь? По-хорошему, сначала нужно пойти в полицию. С чем? Никаких улик, подтверждающих связь между исчезновением двух девушек, не имеется, кроме феноменального внешнего сходства Аллы и Насти. Неужели нелепое совпадение?

«Ой, хватит уже! Телевизор надо меньше смотреть!» – мысленно прикрикнула я на себя, хотя точно знала, что теперь уже никогда не успокоюсь и потому с сегодняшнего дня обязательно начну прорабатывать новую линию расследования: Олег Землянский – серийный убийца.

* * *

Глаз не ватерпас, может ошибаться, даже если принадлежит зоркой Светке. Подруга обозналась и теперь пусть ищет для меня контакты дизайнера Коленьки. Да, в клубе «Лотос Лакшми» имелись декорации из бамбука, но в остальном помещение разительно отличалось от того, которое я увидела на фотографии с Олегом. По правде сказать, мне полегчало. Хорошо, что Землянский не здесь снимался, а где-то в другом месте. Заходила ли сюда Алла Первухина?

Клуб обманул мои ожидания узреть мрачную кафедру, с которой седобородый верховный жрец гипнотизировал бы собравшуюся паству. Вместо тоталитарного лидера гостей кратко, буквально одним предложением, поприветствовала упитанная тетенька в здоровенных очках с затемненными стеклами, пожелавшая всем «благодатного времяпрепровождения» и затем шустро растворившаяся в толпе, несмотря на полноту. Разношерстная публика, заполнявшая просторную комнату, разбивалась на мелкие группки старых знакомых, которые весело болтали о том о сем, и, хочу заметить, разговоры были далеки от астральных сфер и самосовершенствования.

Интересно, почему Светке здесь было скучно, они же великие сплетники. Кто-то обсуждал недавние покупки, других вообще занимали дачные дела. Самыми «духовными» казались те, кто делился впечатлениями от спа-программ какого-то салона:

– Ты там была? Там правда так здорово?

– Два раза уже ходила. Красивое место и расслабляющее. Тебе бы туда отдохнуть. Ты чересчур напряженная.

– Оля, ты на меня положи! – прогрохотал над моим ухом какой-то мужик, попросив спутницу пополнить ему баланс телефона. Фраза меня повеселила, однако никто из окружающих не засмеялся, на мужика даже не обратили внимания.

– Вы у нас впервые? – раздался голос радушной хозяйки.

Рядом со мной непостижимым образом материализовалась пышнотелая тетенька в темных очках. Она как-то выцепила меня среди гудящего роя, безошибочно определив, что я здесь новичок и слабо понимаю, с кем вступить в общение. Умиленная улыбка приглашала к откровенности, однако я подозревала, что, если покажу корочки и назову цель своего визита, эта женщина враз посуровеет и потребует выметаться, дабы не препятствовать духовным занятиям гостей и не навлекать позора на их честное заведение.

Корочки я все-таки показала, а следом извлекла фотографию.

– Пожалуйста, посмотрите на снимок! Я разыскиваю эту девушку, у нее могут быть проблемы. Подскажите, не появлялась ли она здесь.

Нет, за дверь меня не вытолкали.

– Мне так жаль, что не могу быть вам полезной, – медленно произнесла тетенька расстроенным тоном, не выпуская фото из рук и с неподдельным старанием разглядывая каждую черточку лица Первухиной. – Ни разу ее не видела. Но, конечно же, вам стоит поспрашивать других. В «Лотосе Лакшми» вам с удовольствием помогут.

Голос хозяйки оставался радушным, тогда как приторное лицо сделалось кислым от сочувствия. Я поблагодарила женщину, заверив, что непременно последую ее доброму совету. Тетенька опять расплылась в довольной улыбке и бесследно исчезла, видимо переместив свою сущность через астрал в другую точку вселенной.

Поражаясь повышенной мобильности некоторых тучных людей, я еще раз окинула взглядом собравшихся. Тетенька в очках только что доказала свою способность к моментальному и безошибочному вычислению новичков в клубе. Внешность у Первухиной броская и запоминающаяся. Мимо таких огненно-рыжих не пройдешь и забудешь их не скоро. Раз хозяйка не видела Аллу, значит, девушка сюда не наведывалась. Как и ее «папа напрокат». Естественно, я постараюсь поговорить здесь со всеми, несмотря на скепсис. Существует тающий шанс, что кто-то мог видеть Аллу в другом месте, популярном среди фанатов восточных практик.

Хотя какие из них фанаты! Они про конфеты больше болтают, чем про йогу.

Мое отчаяние достигало точки, за которой начинается истерика, когда в пестрой толпе посетителей я увидела молодую босоногую брюнетку в голубом сари. Она что, по улице в этом шла или в клубе переоделась? Лицо женщины выражало покой и отрешенность, по сомкнутым губам скользила едва заметная улыбка, свидетельствовавшая о том, что гостье доставляло удовольствие погрузиться в здешнюю толчею. Вместе с тем женщина ни с кем не общалась, словно бы и не видела окружающих. Она бесшумно передвигалась вдоль стены, сложив ладони в молитвенном жесте, и через каждые несколько шагов слегка сгибала колени, будто намереваясь присесть. Босоногая незнакомка про себя читала мантры, в чем можно не сомневаться, но мое внимание приковало к ней вовсе не это. На голубом шелке выделялась легко узнаваемая темно-красная полоса – с унизанных недорогими, но большущими перстнями пальцев свешивалась на сари непальская нить.

Некрасиво прерывать чужую медитацию, да выбора у меня не было. Я кинулась наперерез женщине в сари.

– Простите, бога ради! Извините! Мне так стыдно, – жалобно зашептала я. – Просто увидела у вас непальскую нить, а я как раз хотела ее купить. Не подскажите, где вы ее нашли?

– Держите, я дарю, – спокойно ответил на мою бестактность мягкий, нежный голос. Рука с перстнями протянула мне нить.

– Нет-нет, что вы, я не могу… К тому же я хочу купить несколько таких. Для себя и друзей.

– Разумеется. – От босоногой женщины неспешно растекались волны безмятежности. – Вам нужен центр просветления «Дом у воды».

– Может, «Дом у реки»? – Я затаила дыхание.

– Ах да! «Дом у реки», точно! – Она медленно покачивалась, прикрыв глаза. – Там много чудесных программ для вашей праны. Йога, медитация, аутотренинг, массаж. А еще у них есть небольшая лавочка. Продают непальскую нить в том числе. А еще масла и другие полезные вещи.

– Я так рада! – В тот момент я и впрямь испытывала несказанную радость. Была б моя воля, полезла бы к незнакомке с обнимашками. – Спасибочки вам огромное!

Черные глаза женщины заискрились, ее приятно удивил взрыв моей искренней благодарности.

– Не могу назвать точный адрес, – нараспев произнесла дама в сари, – не сердитесь. Моя память совершенно не держит цифр. Скажу, что это заметная десятиэтажка недалеко от остановки «Сенной рынок». Весь нижний этаж занимают магазины, а в угловом офисе вы найдете «Дом у реки».

Память у нее никуда не годилась. Название перепутала, адреса не помнит. Видимо, совсем отрешилась от всего мирского. Но сердиться я не могла и принялась осыпать собеседницу заслуженными благодарностями. С моей памятью тоже творилось неладное, потому что под влиянием пережитых эмоций я едва не ломанулась на выход, забыв показать фотографию Алюсика.

Женщина, не притронувшись к снимку, кивнула.

– Помню ее. Такая огненная аура! – Босоногую при виде Аллы посетили те же впечатления, что и меня. Я с волнением ловила каждое слово женщины. – Я как-то раз гадала ей на любовь. Девочка работает там уборщицей.

Алла подрабатывает, надо же! Почему Первухин не сообщил об этом? Или он не в курсе? И тут до меня дошло. Босоногая вновь все перепутала. Она точно так же, как и я вчера в редакции, приняла Аллу за другую девушку.

Мне стало страшно.

Помимо внешности между двумя исчезнувшими девчонками обнаружилась другая связь – «Дом у реки». Алла купила там непальские нити. Настя там убиралась, о чем обмолвился во вчерашнем разговоре Сагателян, сказавший, что убитая подрабатывала «в каком-то спа».