Кречетникову приходилось заниматься множеством дел: контролировать местные учреждения управления, судопроизводство, следить за исправностью дорог, торговлей, промышленностью и состоянием сельского хозяйства. О масштабе и результатах деятельности Кречетникова можно судить по его переписке с генерал-губернатором. Чернышев одобрял строгость Кречетникова по наказанию виновных «в обманной торговле», считал правильным его распоряжение о запасных хлебных магазинах на случай неурожая, обещал поддержку в строительстве поташного завода и в разработке найденной у Себежа железной руды, отмечал его труды по «скорому рассмотрению судебных дел»…

В одном из писем Кречетникову, незадолго до окончания его службы на границе с Польшей, Чернышев отмечал: «Труды Ваши от времени ко времени приводят уже препорученную вам губернию в такое состояние, что в ней и заведен порядок, … новые наши сограждане спокойны теперь будут, когда увидят и уверятся точно, что остаются не только при свободном отправлении своей веры, но что и о вине будет сделано совсем другое, нежели в прочих наших губерниях учреждение».

Накопленный опыт вскоре пригодился Кречетникову на новом месте. 7 ноября 1775 года по указу Екатерины II Российская империя была разделена на 50 губерний. Спустя 12 дней генерал-поручик Кречетников узнал о новом назначении – в губернаторы Тверской губернии. Наместник Тверской и Новгородской губерний граф Я.И. Сиверс, поздравляя Кречетникова, отметил, что этот пост «открывает путь в первое место», намекая на будущий карьерный рост – перспективу занять должность наместника. И не ошибся в прогнозе. В 1776 году Михаил Никитич Кречетников стал наместником Калужским и Тульским, в 1778 году получил в свое правление еще и Рязанскую губернию (рязанским наместником был до 1782 года).

«Государев наместник»

24 августа 1776 года состоялось назначение Кречетникова наместником двух созданных по высочайшему указу губерний – Калужской и Тульской. Генерал-губернаторство в Подмосковье для Кречетникова было ожидаемым. Еще 2 июня 1776 года граф Сиверс писал Кречетникову о лестных отзывах Императрицы на доклад о деятельности тверского губернатора, в том числе об опыте по открытию в Твери «градской» школы, и заверил Михаила Никитича, что его «пребывание в Твери не далее будет, как 1-го декабря сего года, и Вам поручится такое дело, как и мне поручено было, в части Московской губернии, о чем любезнейший друг, Вас от искренности моего сердца поздравляю».

14 августа 1776 года граф Сиверс спешил сообщить Кречетникову последние новости из Царского Села: «… время наступает, чтобы Вам обозреть те места, куда Ее к Вам доверенность Вас назначивает, так и до назначения чинов. По весьма милостивом об Вас отзыве, изволила призвать Сергея Матвеевича (Сергей Матвеевич Козьмин, статс-секретарь Екатерины II, – прим. Автора) и приказать заготовить Указ об определении Вас в должность наместника Калужского, и чтобы Вы ехали немедленно осмотреть те места, кои в ту губернию назначены, и приехать после сюда. Вот, мой любезнейший Друг, чем Вас поздравить могу с истинным чувством моего сердца. При Указе будет приложен реестр городам, кои к Вам назначены, оной не замедлится, разве что до завтрашних праздников, и за ожиданием приезда Цесаревича».

Должность наместника ко многому обязывала. «Учреждение для управления губерний Всероссийской империи» наделяло «государева наместника» – генерал-губернатора, правителя нескольких губерний, широчайшими полномочиям, чтобы исполнять Монаршую волю. «Государев наместник», «хозяин губернии» был ключевым звеном в системе управления регионами с прямым с подчинением Императрице.

Ему предписывалось «строгое и точное взыскание чинить со всех ему подчиненных мест и людей об исполнении законов и определенного их звания и должностей». Лишь судебная ветвь власти имела определенную независимость от наместника: «но без суда, да не накажет никого», «не судья, но оберегатель Императорского Величества изданных узаконений, ходатай за пользу общую и Государеву, заступник утесненных и победитель бесгласных дел», – гласили «Учреждения». Но наместник контролировал рассмотрение судебных дел, отвечая за недопущение волокиты. Ни один приговор и решение высших органов местной судебной власти не вступали в законную силу без утверждения генерал-губернатором. «Экстракт» приговора палаты и «мнение» нижестоящего суда отсылались на утверждение к генерал-губернатору, чтобы «повелением его в страх злым наказан был преступник». Начальник губернии утверждал и отдавал распоряжение об исполнении приговора, если сомневался в его справедливости, писал донесение Сенату или императрице и ждал особых распоряжений.

На «хозяина губернии» возлагалась ответственность за «благоустройство в наместничестве, обязанность «предупреждать могущий быть в его наместничестве всякий недостаток в нужных для жизни припасах, как то в хлебе, в соли и проч.». Наместник обеспечивал точность сборов и проведение рекрутского набора. Ему подчинялась вся полиция, и он имел права «пресекать всякого рода злоупотребления, а наипаче роскошь безмерную и разорительную, обуздывать излишества, беспутства, мотовство, тиранство и жестокости». В случае «ослушания народного», эпидемии, пожара и других бедствий наместник получал права военного начальника, гласили «Учреждения».

По сути, с указа Екатерины II началась реформа органов власти в российских регионах. По принципу разделения ветвей власти создаются новые центральные губернские учреждения – административные (наместнические правления), судебные (во главе с уголовными и гражданскими палатами) и финансовые (казенные палаты). Под новую структуру власти и управления меняется и система уездных учреждений – уездные присутствия. Впервые помимо чиновников «от короны» – назначенных, Высочайшими указами или указами Правительствующего Сената, к власти допускаются избранные от «общества» – от дворянства и городских сословий.

Указание императрицы – «открыть» губернию означало создать ее с нуля. Найти достойных кандидатов для назначения на «коронные» должности. Провести по всем городам и уездам выборы для избрания уездных судей и заседателей в новые учреждения, городских глав, бургомистров, членов магистратов и т. д. Кроме того, для каждого нового учреждения, как в губернской столице, так и в каждом уездном центре, предстояло найти или спешно построить подходящие для работы здания, закупить мебель и обеспечить всем необходимым для службы – от текстов законов до бумаги и чернил.

Первой, в соответствии с екатерининским указом, Кречетникову предстояло «открыть» Калужскую губернию, что было сделано 15 января 1777 года. А весной 1777 года Михаил Никитич отправился в поездку по тульским землям для знакомства с местным дворянством и оценкой того, что еще предстоит сделать для «открытия» Тульской губернии.

«Уведомили меня, что в предбудущую зиму будет открываться таким же образом и Тульское наместничество, как в минувшую зиму открыто Калужское, и что будет открывать оное тот же самый наместник генерал Кречетников, Михаил Никитич, – вспоминал о событиях весны 1777 года Андрей Тимофеевчи Болотов, управляющий царским имением в Богородицке. – Он уже приехал в Тулу и отправляется для осматривания всех городов и для изыскания удобнейших мест к основанию городов совсем новых, и что в скором времени прибудет для того же самого и к нам в Богородицк. Уведомление сие натурально озаботило меня чрезвычайно, ибо я предвидел, что необходимо надобно мне будет сего знаменитого вельможу у себя принимать и со всею его свитою угощать, почему и не преминул сделать все нужные к тому приуготовления. И, как скоро получил о самом дне выезда его известие, то приказав изготовить добрый обед и, выписав к сему случаю из Бобриков г. Верещагина (Верещагин, управляющий казенным имением в Бобриках, впоследствии тульский губернский прокурор, – прим. Автора) и архитектора, отправил их для встречи его на границе волости, в первую волостную деревню Крутое, а вслед за ними выехал и сам версты за три, чтоб его вместе с первейшими и лучшими купцами с подобающею честию встретить».

Первая встреча с наместником произвела на Болотова приятное впечатление. Кречетников пригласил его в свою карету, обстоятельно расспросил обо всех делах. Затем пешком они прошлись по Богородицку. Генерал-губернатор осмотрел все здания и предложил использовать строящийся флигель Богородицкого двора под уездное присутствие. Остался доволен Кречетников и угощением в доме Болотова: к столу подали «лимонад, варенье, все, что только могли мы найтить в доме своем лучшего».

Болотов предполагал, что дружелюбное отношение наместника к нему объяснялось тем, что тот нашел в нем «знающего человека незастенчивого и не робкого пред ним характера». Болотов сумел сохранить с Кречетниковым довольно близкие отношения на весь период его службы в Туле. Правда, впоследствии был разочарован страстью наместника к пышным церемониям, потворством фаворитам и прожектерством –  Болотов не мог забыть непомерные и, как ему казалось, напрасные траты на строительство каменной оранжереи в дворцовом парке и копание острова с мостом на мысу у дворцового пруда. Все это пришлосмь сделать по указанию Кречетникова.

19 сентября 1777 года был обнародован указ Екатерины II об образовании Тульской губернии. Сразу после этого генерал-губернатор приступил к межеванию. «Препроводил для описания границы и положения сей губернии землемеров», – писал М. Н. Кречетников Императрице. Одновременно началась работа по передаче дел из учреждений упраздненной Тульской провинции: «Во все сей губернии города были отряжены чины для рассортирования в канцелярии, магистратах и ратушах дел» с «разбиранием под каждое вновь учреждаемое присутственное место».

К сентябрю 1777 года во всех уездах по указанию генерал-губернатора полным ходом шли строительные работы. Открытие Тульской губернии было намечено на декабрь 1777 года, и к этому сроку во всех уездных городах предстояло обустроить помещения для присутственных мест. В Туле и в большинстве уездов для новых учреждений приспосабливали имеющиеся здания. Достоверно известно, что лишь в Богородицке стараниями Болотова местное присутствие получило новостройку – флигели у графского дворца, здесь же были устроены и квартиры для будущих чиновников. Специальные корпуса присутственных мест позднее были выстроены в Туле (сейчас это ансамбль зданий на пересечении пр. Ленина и ул. Пушкинской), в Ефремове и Веневе (одно из зданий в Веневе сохранилось до сих пор на ул. Красноармейской, 18). А, например, в Алексине уездные учреждения и в середине XIX столетия все еще располагались в помещениях «по найму в частных домах, занимая вторые этажи каменных обывательских домов, где на первом этаже находились лавки, кухни, комнаты для постоя простых людей».

В Туле, как пишет Болотов, под палаты и другие присутственные места «на первой случай и до построения нарочных к тому зданий, отведены и назначены были наилучшие купеческие дома». В фондах Государственного архива Тульской области имеется документ, из которого следует, что к моменту открытия губернии наместническое правление располагалось в здании бывшей Тульской провинциальной канцелярии, а вот для судебных и казенной палат было отведено какое-то другое помещение.

Для проведения общих выборов от дворянства со всей губернии «во всей Туле не отыскалось ни одного такого дома, в котором бы находился зал, могущий поместить в себе все многочисленное сборище дворян. Другого не оставалось, как отыскать один, средственной величины каменной купеческой дом, велеть выломать из него все внутренние стены и весь его превратить в один просторный зал, в котором бы могла все дворянство уместиться. Дом сей находился на большой и главной улице, ведущей с сей стороны к крепости и неподалеку от того места, где ныне гостиной двор, или ряды, и назывался «красною палатою» (Старый гостиный двор находился напротив западной стены Тульского кремля, здание снесено в 1920-е годы, на его месте была построена фабрика-кухня. Где именно располагалась «красная палата», неизвестно, – прим. Автора.). Над превращением и отделкою его трудилось уже давно множество разных мастеровых людей, и около сего времени спешили отделывать его денно и нощно».