Так они танцевали ещё некоторое время с, казалось бы, нулевым результатом. Чародей при разрыве дистанции периодически начинал пытаться достать девушку чарами, то выпуская режущие лезвия, то разбрасывая какой-то порошок, который блестел под светом уличных светляков. В общем-то, крысолов уже поняла, что сражается с человеком, имеющим изначально довольно сильную не стихию, а аспект, связанный со стеклом, так что крутилась она, уворачиваясь от атак, на пределе своих возможностей. Покуда Вера наконец не почувствовала, что начинает уставать.

И именно тогда она вдруг сложила печать «Концентратор» и произнесла:

– «Заморозка»: Активация!

И в следующий момент враг просто застыл, на мгновение охваченный голубоватым сиянием в тех местах, где его тела касались те самые безобидные с виду сосульки, которыми Вера забрасывала его всё время. Да, по могуществу волхв чародею не соперник, однако считать крысоловов беззащитными или неопасными противниками было бы верхом глупости для очень и очень многих одарённых.

Пусть эти одарённые и не могли использовать большинство нормальных ударных чар (зачастую, потому что их просто выперли из школы после экзаменов по той или иной причине, и их просто некому было научить, а значит, и энергетическая структура к ним не приспосабливалась, тренируя мощь и скорость прокачки живицы по каналам), это не значило, что за столетия существования волхвов они не выработали, по сути, своё собственное «волховское искусство» и систему чар, основанных на слабых заклинаниях с неожиданными дополнительными эффектами.

Та же «сосулька», выпущенная в простеца, легко прошьёт его насквозь, но для чародея вроде бы безобидна. Хотя на самом деле наносит на атакованного тонкий слой живицы волхва при касании. Который потом при повторной активации срабатывает как аналог парализующего проклятия.

Вот только держалось оно совсем недолго, и в зависимости от силы врага, он мог бы сломать его моментально… Но Вера была крысоловом уже почти пять лет, а потому просто не дала мужчине ни единого шанса, мощно пробив с ноги ему прямо в промежность, чем вызвала очередной звук бьющегося стекла.

– Символично, – усмехнувшись, пробормотала она, сдув с лица прядь волос, после чего со всей силы влепила кулачком в висок выпавшему из ступора и согнувшемуся от нестерпимой боли человеку, мгновенно отправив его в обморок.

* * *

– Вот! – Вера Глебова швырнула крепко связанное тело на пол перед регистрационной стойкой. – Любочка, ты на него не смотри, ты Мстислав Павловича лучше зови сюда. Бегом…

– А… да, – кивнула девушка, только недавно устроившаяся в районное управление жандармерии, и тут же поспешила в кабинет своего начальника, после чего почти сразу же вернулась. – Вера Михайловна, Мстислав Павлович не может вас принять. Сейчас по всему району ужас что творится. С верху инструкция пришла, обычных людей задерживать и отправлять в камеры до дальнейшего разбирательства…

– Так это не обычный человек, – помотала головой крысоловка. – Это неидентифицированный чародей, который вместе с подельниками хотел сделать что-то нехорошее с мостом на набережной. Его допросить надо и срочно!

В другой бы день Вера бы возмутилась… но она сама видела, что творится на улице, покуда несла пленника в управление. Люди словно с ума посходили, и у её коллег сейчас была прорва работы, а контроль за всем этим ложился на местного начальника жандармерии. Но и выхода у неё тоже не было. Без его прямой санкции подавители ей не дадут, да и вообще, в ситуации, когда крысолов приводит одарённого преступника, именно его голос, как ответственного лица, гарантирует то, что она выполняла свою работу, а не напала на чародея или чаровника из личных побуждений.

Тем более что бирюльки бесплатно выдавались волхвам не за красивые глазки, а под подпись. И об использовании каждой из них следовало составить отчёт… И предоставить его всё тому же Мстиславу Павловичу. К тому же она использовала один из своих ножей. Купленных за свои же деньги, и его ей просто так не возместят и не вернут… Да и то, что она, по сути, победила пятерых полноценных чародеев, уничтожив четверых из них, кое-что значит. Следовало отчитаться перед начальством, ведь в данном случае было чем гордиться.

В этот раз к ней вышел сам глава управления. Худой и седой мужчина невысокого роста, с залысинами и в пенсне. Выглядел Мстислав Павлович чуть растрёпанным, что обычно означало, что он завален работой или загружен какими-то проблемами… Но то было бремя носителя высокой должности.

Он даже не стал ничего спрашивать у Веры, просто хмуро посмотрел на валяющегося на полу пленника и нервно махнул ей рукой, молча приказав следовать за собой в допросную. Там два обученных жандарма ловко нацепили на схваченного Глебовой мужчину подавители и, обыскав, поводили над ним специальной артефактной палочкой. После чего грубо обрезали воротник и полезли в рот. В то время как один держал, второй щипцами вырвал у него что-то похожее на зуб. И только после этого пленника, водрузив на специальный стул, приковали к нему.

В то же самое время начальник управления приказал девушке рассказать, что произошло, и ей было даже как-то обидно, что тот факт, что она в одиночку справилась с рукой чародеев, как-то не произвёл на него особого впечатления. В любом случае, отпустив крысоловку писать отчёт о произошедшем, он подошёл к столу и сел на стул. Направил светляк в лицо скованного человека и приказал одному из подчинённых привести пленника в чувство.

– А… Что… Где я… – получив пару оплеух и стакан воды из графина, выплеснутый в лицо, пробормотал мужчина, а затем вдруг цепко огляделся. – Кто вы?

– Вы находитесь в допросной комнате пятого управления жандармерии Пресненского района полиса Москвы, – лениво, с усталостью в голосе ответил ему Мстислав Павлович. – Ваше имя, фамилия, отчество, клан, если есть, и место рождения.

– Олег Галдырен, москвич… – тут же выдал мужчина. – Я помню, по набережной решил прогуляться, на меня баба какая-то напала… Так почему я здесь?

– Хорошо, – покачал головой жандарм. – По-хорошему ты не хочешь… Андрюша, залей-ка ему алхимии… И да, отравиться у тебя не получится.

Покуда подчинённые возились с рычащим и сопротивляющимся пленником, их начальник достал портсигар и закурил. Примерно через четыре минуты, когда окурок был аккуратно затушен в пепельнице, а взгляд мужчины напротив остекленел, он повторил свой вопрос.

– Ваше имя, фамилия, отчество, клан если есть и место рождения.

– Давид Вадимович Таптыгин, – произнёс он бесцветным голосом. – Клана нет, гильдия Хвост Нимфы, Полис Ростов…

– Замечательно… – простонал Мстислав, помассировав пальцами виски. – Инополисный гильдейский чародей на моём участке, в то время как Кремль и гвардия не отвечают на звонки!

Глава 1

Двери открылись, и в зал Совета Кланов вошли назначенные делегаты для замены вымерших за последние полвека представителей кланов, как обычно, скрывая лица под церемониальной одеждой. Разница же по сравнению с обычным заседанием главного органа управления полисом Москва состояла в том, что их сейчас не сопровождал, улыбаясь честному собранию, сам Князь Московский.

Вместо властителя полиса, отбивая чёткий ритм начищенными до блеска сапогами, в зал вошла рука кремлёвских гвардейцев, облачённых в траурные боевые мундиры. Четверо, маршировавшие первыми, аккуратно несли в руках тяжёлую чёрную ткань, оказавшуюся роскошным чехлом, который чародеи сразу же надели на осиротевший ныне княжеский трон. Пятый же торжественно водрузил на верхушку спинки небольшую стойку с витриной, в которой на красном атласе лежал простенький с виду деревянный венец, являвшийся на деле артефактом и высшей регалией княжеской власти в Москве.

Быстро и профессионально расправив ткань чехла, организовав на ней красиво ниспадающие складки и скользнув прочь, служители бойко выстроились в шеренгу неподалёку. Только после этого из глубины здания плечом к плечу медленно вышли одарённый гвардейский и неодарённый армейский генералы, встав по струнке по обе стороны накрытого трона.

Я только покачал головой, сидя на своём месте за спиной Демьяна вместе с остальной делегацией от клана. В конце концов, я был ещё не чародеем, а значит, по законам Москвы, несовершеннолетним, в отличие от моих неодарённых одногодок, которые взрослыми признавались в восемнадцать лет. Однако при всём при том я был в некотором роде уникумом, пусть и не единственным сегодня в этом зале, потому как, по словам Князя Ефимова, здесь присоветовало как минимум ещё три недоросля в примерно похожей на мою ситуации. То есть немного неполноценные главы кланов.

Поэтому, хоть официальным главой и был наш Старейшина, мне всё равно требовалось сегодня в первый раз лично явиться на Полисный Совет Кланов. Чисто посветить лицом перед честным собранием и многозначительно покивать ответу, данному Демьяном, если меня кто-то о чём-то спросит. Потому как в моей ситуации этот дед до достижения мною двадцати одного года или получения чародейского шеврона вполне может говорить от моего имени по всем вопросам, касающимся нашего клана.

Наконец настала тишина, и тогда со своего места поднялся князь Юшкин, далёкий потомок одного из главных сподвижников Святогора Тимирязева, председательствующий сегодня за отсутствием как самого Князя Московского, так и его правой руки князя Меньшикова.

– Дамы и господа, братья князья и их почётные представители… Участники совета и наблюдатели. В связи трагической кончиной Князя Московского и его супруги прошу всех встать! – произнёс он зычным, но немного усталым голосом и, дождавшись, когда все поднимутся на ноги, продолжил: – Объявляется минута молчания.

Зал тут же стих, так что стало слышно даже тарахтение камер, а затем, казалось, с потолка прозвучало три одиноких удара колокола. Это расположенный на высокой вершине кремля монастырь Древа через огромный обычно не используемый Князь-Колокол отдавал на весь полис последнюю дань отправившемуся в ирий правителю Москвы. И тут же куда тише ему вторил другой перезвон, исходящий уже из соседнего храма, расположенного за несколько улиц от здания Совета Кланов. Там, как и в других религиозных точках Москвы, в этот момент прихожане и случайные люди молчанием провожали Князя Московского.

– Пусть дорога в ирий твоя будет недолгой, – произнёс наконец председательствующий князь, стих далёкий звон колоколов, и люди вновь начали перешёптываться друг с другом. – Прошу всех садиться. Итак, в связи с терактом в Кремле, а также последовавшими за трагедией тремя днями хаоса, охватившего буквально весь полис… Этим днём в связи с явной угрозой городу я, как временное первое лицо Москвы, предлагаю этому собранию, пользуясь прецедентами, случившимися за последние триста лет после кончины Юрия Пятого Горячечного и Евдокии Неправившей, нынче же провести выборы нового Князя или Княгини Московской, не дожидаясь окончания традиционного трёхмесячного траура. Прошу голосо…

Не дожидаясь, покуда князь Юшкин закончит свою речь, некоторые из представителей кланов тут же подняли крик. Возмущаясь и перекрикивая друг друга, они тут же создали такой шум, что разобрать их позицию в этом гуле стало довольно трудно даже для чутких ушей чародеев.

– Тишина! Тишина в зале!! – закричал Юшкий, подхватив со стола перед собой специальный молоточек, которым обычно пользовался Князь Московский в подобных ситуациях, и застучав им по гулкому деревянному битку. – Дело серьёзное! Воздержитесь от подобных криков с места!

– Прошу дать слово! – поднявшись, произнёс угрюмый широкоплечий мужик с проседью в волосах и лопатообразной бородой.

– Князь Топтыгин, сядьте. Сейчас не время… – сейчас не время, начал было председатель, но человек тут же перебил его.