Хозяин жестом приказал тому выйти и для надежности создал купол тишины, видимый обоим собеседникам как заполнившее комнату слабое золотое сияние. Только после этого гость ответил.

– Не знаю. Получил письмо лично от премьер-министра, он знает о беременности твоей жены, просил… представляешь, именно просил позаботиться о ней на время твоего отсутствия. А все инструкции передаст его курьер. Он стоит на улице, терпеливо ждет приглашения. Позвать, или сначала успокоишь Шарлотту?

Маг закрыл лицо ладонями, помассировал щеки, потом аккуратно надел лежавшую рядом шляпу и встал из-за стола.

– Она жена офицера, она успокоится, обязательно. Так что не будем откладывать. Останешься на разговор?

– Нет. Очевидно, мне не следует знать его содержание. Мы с Сусанной придем вечером, если не возражаешь. И не волнуйся, куда бы и на сколько тебя ни отправили, Шарлотта не будет одна. Ну что, я приглашаю?

Де Савьер кивнул.

Через минуту в комнату вошел высокий худощавый человек в простой дорожной одежде. Жилет из грубой кожи, из-под которого выглядывала серая несвежая рубашка. Короткие шоссы из дешевого сукна, потертые короткие ботфорты и шляпа без украшений, удобная в пути, но совершенно неуместная в доме господина офицера. Его можно было бы принять за отставного солдата, в лучшем случае – сержанта, путешествующего по стране в поисках найма, если бы не шпага.

О, вот она могучим магнитом притягивала взгляд понимающего человека и начисто отбивала охоту задирать ее владельца. Нарочито не доходящие до неброского эфеса ножны давали возможность разглядеть дорогую толедскую сталь – необычайно светлую, с яркими вкраплениями золотых нитей. Обернутая акульей кожей потертая рукоять свидетельствовала, что хозяин носит оружие вовсе не для хвастовства.

Человек коротко поклонился, прошел в комнату и из отворота жилета достал конверт. Самый обычный, даже без сургучной печати, но магу отлично было видно окружающее конверт ярко-красное сияние – защитное заклятие, смертельное для любого, кто не имел права прикасаться к посланию.

Курьер взмахнул рукой, сделав сложный пасс, и сияние исчезло.

– От его преосвященства дю Шилле лейтенанту де Савьеру.

Маг надорвал конверт и достал послание.

Лейтенанту де Савьеру

С получением настоящего письма Вам надлежит незамедлительно выехать в Брест в распоряжение заместителя командующего брестской эскадрой по магической защите капитана фрегата Бофремона для прохождения морской магической подготовки. О дате ее окончания и последующем назначении Вы будете информированы дополнительно.

Дю Шилле.

Вот так. Коротко и совершенно непонятно.

– Сколько у меня времени на сборы?

– Достаточно. Выезд завтра на рассвете. Мне приказано сопровождать вас до прибытия в Брест. Да завтра, господин лейтенант.

С ума сойти.

Глава 1

– Уверены, что не хотите перебраться в карету?

– За что вы так со мной, Адель? Женщина едет верхом, а мужчина сойдет с коня, спрячется от этого, – сквайр Гиллмор повел рукой, указывая на обрушившийся с небес ливень вперемешку с мерзким липким снегом, – да еще и закутается в теплый плед?

Он грустно улыбнулся и продолжил путь, не повернув головы в сторону едущей рядом спутницы.

– Извините ради бога, мой друг, об этом я не подумала. Вы правы, безусловно. Просто… понимаете, задумалась о своем, даже и не замечала всей небесной прелести. И потом… ну… вы же не обязаны… впрочем, я, кажется, едва не сказала еще одну глупость. Спасибо, Харви.

Графиня положила руку на его плечо. На мгновение. Но этого хватило, чтобы лицо сквайра Харви Гиллмора смягчилось.

Короткий разговор, пожалуй, был единственным за целый день пути. По раскисшей февральской дороге, под скрип колес кареты и телег да чавканье копыт. Смутно проглядывающие сквозь пелену дождя силуэты деревень, чернота полей с белым налетом нерастаявшего снега и бесконечная тоска.

Наверное, в такую слякоть их небольшой караван был единственным на дорогах Прованса. Куда лучше было бы переждать непогоду в тепле любой придорожной таверны, наворачивая горячее жаркое под подогретое вино, пусть и дешевое, но уж для дочери местного феодала любой трактирщик обязательно поставил бы на стол что-нибудь не слишком кислое.

Увы. Приказ короля был конкретен – мадам де Ворг графине де Бомон надлежит покинуть пределы Галлии в течение месяца. Срок истекает уже сегодня – слякоть изрядно задержала путешественников, приходится спешить.

В порту Кале ждет флейт «Мирный» – подарок владетельного графа амьенского своей непутевой дочери, умудрившейся свести дружбу с младшим братом его величества. В иное время такое знакомство дало бы неслабый старт придворной карьере провинциальной графини, если бы тот брат не возжелал сам занять монарший трон.

Заговор раскрыт, его глава отправился в почетную ссылку в свой замок, остальные заговорщики на эшафот, с которого палачи наглядно продемонстрировали любопытствующей публике все тонкости своего уважаемого ремесла. Кровь лилась ручьями, а хозяева квартир, с которых открывался вид на Грефскую площадь, не говоря уже о владельцах ближайших таверн, харчевен и кабаков, обогатились и до конца дней восхваляли в своих молитвах милость короля, устроившего для своих подданных эту неделю, прозванную в народе Неделей справедливости.

Тех же незадачливых господ, кто в заговоре не участвовал, но по глупости либо по ошибочному расчету, что в принципе одно и то же, просто оказался приближенным к честолюбивому принцу, навсегда выслали из страны. Как и эту графиню, что предпочла верховую езду поездке в уютной карете.

Спутник – она бросила мимолетный взгляд на Гиллмора – вызвался сопровождать ее добровольно.

Во-первых, как джентльмен, не смеющий допустить, чтобы молодая женщина в одиночестве путешествовала по пустынным дорогам. Ну, насчет одиночества господин несколько преувеличил – целое капральство рейтар амьенского полка сопровождало дочь владетельного графа амьенского. С другой стороны, эти безусловно отважные парни ни в коей мере не годились в собеседники для благородной дамы.

Во-вторых, свои торговые дела сэр Харви закончил, и задержка с возвращением в Островную империю означала прямые убытки.

Еще один взгляд. Он заметил, улыбнулся, но разговор не начал. Понимает, что женщина погружена в свои мысли. Деликатный. Статный, красивый. И храбрый – бросился освобождать ее дочь, даже не попытавшись призвать подмогу. В той схватке погибли похитители, двое его слуг, но Иветта была спасена!

А то, что господин королевский интендант Пикардии считает, что и похищение, и освобождение были поставлены злобной разведкой Островной империи, так это его личное мнение.

Хотя… интенданта она знает прекрасно. Иногда этот персонаж ее бесит, чаще – забавляет. Впрочем, порой и потрясает, такое ему тоже удавалось. Безродный армейский сержант Жан Ажан, потом – амьенский полицейский, оказался лишенным дворянства бароном. Лично королем был восстановлен в правах и даже пожалован в виконты. Виконт де Камбре, для нее просто Жан, единственный в истории Галлии кавалер высших наград и для дворян, и для безродных солдат, и для мирного простонародья. Да, этот человек не раз спасал ее жизнь, но все равно оставался занозой, от которой просыпались и язвительность, и желание… нет, не унизить, ни в коем случае, но подшутить, поставить в неловкое положение. Может быть, потому что сделать это еще ни разу не удалось.

Вот и сейчас. Умом графиня понимала, что на подобные предупреждения нельзя плевать. Тем более, когда предстоит серьезное дело, сулящее немалые деньги и власть. И опасное, очень опасное. Но словно какой бесенок внутри нашептывал пропустить слова виконта мимо ушей.

– Харви, а вы любите шатрандж?

– Что, простите?

– В шатрандж, спрашиваю, вы играете?

– Да, но… это же мужская игра…

– Разъезжать верхами под снегом и дождем тоже не женское дело. Предлагаю перебраться в карету, открыть бутылочку вина и провести пару-тройку сражений на черно-белой доске. Думаю, до прибытия в Кале как раз уложимся.

* * *

В Кале они въехали, когда ранние зимние сумерки уже начали сгущаться над крепкими каменными домами и ухоженными, мощенными булыжником улицами.

– Прикажете подыскать гостиницу? – седой и промокший капрал, прямо с седла наклонившись к окну кареты, впервые за всю дорогу обратился к госпоже.

– Позже. Подберите гостиницу для всех остальных, а я отправлюсь на корабль немедленно. Завтра спокойно и без спешки займетесь погрузкой багажа. Главное, чтобы сегодня меня не было на галлийской земле, – глубокий вздох и грустная улыбка. – Не будем спорить с королевским указом.

– Как пожелаете, – капрал обернулся к каравану и прокричал: – Ждите здесь! Солдаты – двое со мной, остальные охраняют обоз!

Графиня аккуратно переставила доску на сиденье.

– Запишите позицию, сквайр, доиграем партию завтра в море.

Однако Гиллмор смахнул фигуры в коробку.

– Не вижу смысла, Адель, в этот раз я, кажется, проиграл. Разрешите поздравить вас с победой и все же сопроводить на корабль. Надеюсь, что поездка в шлюпке в такую погоду покажется не столь кошмарной, если я буду рядом. Только отдам распоряжения своим людям.

Он выскочил из кареты, но вернулся буквально через минуту.

– Вот и все, можно ехать в порт.

Оформление документов тоже не заняло много времени – портовые чиновники прекрасно знали, кого не следует мариновать в коридорах. Какие-то записи в журналах, печати на подорожных, и вот уже некий невысокий и худощавый седой господин, нелепо подпрыгивая в тщетной попытке изобразить придворный шаг, провожает путешественников на причал, где плавно раскачивается на волнах пришвартованная шлюпка.

– Ваше сиятельство, прошу вас.

Молодой моряк в дешевом, но тщательно выглаженном сюртуке выскочил на пирс и за веревку подтянул вплотную к нему шлюпку. Оттуда к даме протянулись, предлагая помощь, мозолистые, навеки пропитанные дегтем матросские руки.

Увидев такое непотребство, Гиллмор сам ловко запрыгнул в шлюпку и протянул свою, не столь крепкую, но чистую и ухоженную.

– Смелее, Адель!

А женщина замерла. Долго смотрела на море, не замечая ни моряков, ни галантного спутника. Потом повернулась к городу. Последний взгляд на свою страну, на родную Пикардию. Здесь остаются отец, братья. Друзья и враги, впрочем, друзей осталось больше. Счастливое детство, беззаботная молодость. Лихой побег из замка и счастливая свадьба с любимым человеком вопреки родительской воле.

Через много лет важные люди рассказали, что муж оказался шпионом, даже готовил ее убийство.

Покушение действительно было, да, но чтобы его организовал муж?! И это предательство… о нем говорили все, но… но она осталась прежде всего мадам де Ворг. И лишь потом графиней де Бомон.

Надо уезжать. В неизвестность, в чужую страну, в новые драки, без которых, так уж вышло, никак не обходится ее жизнь. Плевать! Пусть ей не верят, пусть весь мир ополчится против нее, она выстоит. Она преодолеет!

Графиня просунула руку под плащ, погладила приколотую к платью любимую брошь. Затем, осенив себя знаком Спасителя, взялась за руку Гиллмора и уверенно шагнула на носовой люк шлюпки.

А вот столь же уверенно подняться на борт флейта не получилось. Взобраться по веревочной лестнице, по которой непринужденно, даже изящно буквально взлетел Гиллмор? Это было совершенно невозможно.

Впрочем, тот, кто в этот момент командовал на судне, оказался человеком предусмотрительным. Откуда-то сверху спустился мешок, сплетенный из крепких пеньковых веревок. Графине предложили залезть внутрь и держаться крепко. Мешок пошел вверх. Плотно сжавшая губы, чтобы по-девчоночьи не завизжать, мадам де Ворг все же заметила, что командовавший подъемом юноша одной рукой натягивал веревку, чтобы мешок не ударился о борт, а второй показывал кулак матросам, чтобы те не смели бросать непристойные взгляды снизу вверх.