Эта ситуация выводит меня из себя. Я в меньшинстве, а это не способствует спокойствию. Сейчас мне хочется только одного – закрыть глаза и проснуться, потому что все происходящее больше похоже на бред сумасшедшего, чем на реальность.

– Что последнее помнишь? – спокойно спрашивает ублюдок, который в меня стрелял.

Я злобно смотрю на него, но решаю ответить, все равно это ничего не изменит:

– Ходила в клуб с подругой и ее приятелями. Немного выпила, но не столько, чтобы отшибло память. Проснулась в гробу, дальше ты в курсе.

Смотрю ему прямо в глаза, он тоже не отводит внимательного ответного взгляда.

– Сыворотку тебе вкололи в клубе? Или до него? – деловито спрашивает парень.

Изумленно смотрю на него. Для полного образа, ему не хватает только блокнота для записей.

Повторяю то, что уже говорила сегодня. Понимаю, что меня это порядком достало.

– О какой сыворотке речь? – перевожу дыхание и заканчиваю. – Мне никто ничего не вкалывал! Я бы запомнила это!

– «Равенство» становится небрежным, – задумчиво произносит рыжий, ни к кому конкретно не обращаясь. – Если она, конечно, не врет, ей даже ничего не объяснили. Про побочные эффекты тоже вряд ли рассказали.

Голова начинает болеть еще сильнее, и я едва сдерживаюсь, чтобы не помассировать виски.

Побочные эффекты? Что еще за побочные эффекты? Что вообще происходит? Что со мной сделали? Почему вообще выбрали меня? Вопросы, вопросы, вопросы. Они уже не помещаются в копилку загадок. Тогда как копилка ответов до сих пор пуста.

Джон встает и убирает стул обратно к столу. В комнате не протолкнуться, парни заняли все места своими большими телами.

– Макс, Рид, принесите зеркало. Пусть посмотрит на себя, может, после этого станет сговорчивее, – обращается главарь к своим людям.

Двое из них – самый молодой брюнет и блондин с белыми волосами (вряд ли это натуральный цвет) без вопросов снимают зеркало с креплений на стене и несут к моей клетке, остальные расступаются перед ними.

Ничего не понимаю, зачем мне зеркало? У меня что, выросли рога? С трудом подавляю желание поднять руки и проверить.

Зеркало выглядит тяжелым, но эти двое без труда поднимают его и доставляют ко мне. Ставят напротив клетки, и я в ужасе замираю, когда смотрю на свое отражение.

Заплетенные в косы каштановые волосы порядком растрепались. На правом виске кровь. Я вся в земле, лицо и руки грязные. Синее платье, в котором меня похоронили, тоже грязное, к тому же, оно порвано в нескольких местах. Но самое главное – глаза. Они больше не серые. Радужка полностью черная, как у девушки в соседней клетке.

Глава 3

Ночь подходит к концу, вижу первые предрассветные краски за окном, но сна так и не было ни в одном глазу. Клетка достаточно просторная, но лечь и вытянуть ноги в ней нельзя. Поэтому лежу на полу, закинув их на решетку, и смотрю в потолок. Думаю, думаю и еще раз думаю. С каждой минутой на душе становится только тяжелее и горше от того, во что в одночасье превратилась моя тихая размеренная жизнь.

После того как я увидела свое отражение, то не сказала удерживающим меня людям ни слова, села в угол и просто перестала отвечать на вопросы. Некоторые из них отреагировали спокойно, другие – разозлились. Но мне было наплевать. Мне нужно было подумать, что-то сделать с нарастающей паникой, взять себя в руки в конце концов.

Какого черта со мной сделали? И, главное, кто это сотворил? Можно ли как-то это исправить? Ясно одно, сидя в клетке, я ничего не смогу предпринять. Надзиратели вряд ли мне помогут и на вопросы отвечать не станут. Я ведь им не отвечаю. Но со мной все ясно, я ничего не знаю, а следовательно, просто-напросто не смогу ничего рассказать. Сейчас я хочу разобраться в происходящем даже больше, чем эти странные люди, по каким-то причинам пленившие меня.

Они говорили про какую-то сыворотку. Видимо, она и повлекла за собой изменения в моем организме. Изменились не только глаза. Я видела в кромешной темноте. Острее, чем раньше, чувствую запахи. Но главное не это. У меня появилась невероятная сила. Вряд ли человек даже на адреналине способен сломать крышку гроба, находясь внутри него. Отрицать это просто неразумно, пусть это и кажется фантастическим сном.

Какие эмоции я испытываю по этому поводу? Да никаких. Сейчас мне абсолютно все равно на все. Мне паршиво. И страшно. И я хочу домой.

Было же еще что-то про побочные эффекты. От этих мыслей голова начинает болеть все сильнее и сильнее. Что же делать?

Есть один вариант. Но он мне не нравится. Надо как-то разговорить эту злобную мегеру, сидящую в соседней клетке. Я уверена, что она не спит. Если у нее такие же глаза, как у меня, значит она должна знать хоть что-то. Тем более, есть большая вероятность того, что сидит она здесь давно. А это плохо. Значит, сбежать будет проблематично. Она ведь не сбежала.

Парни разошлись спустя полчаса после того, как поняли, что ничего от меня сегодня не добьются. Остался только Джон, он сел за стол, открыл ноутбук и начал быстро клацать по кнопкам. Прошла пара часов, и вот, полчаса назад ушел и главарь, не сказав ни слова и даже не посмотрев в направлении пленниц.

Больше не вижу смысла ждать. Плавно сажусь, потягиваюсь, ведь все тело одеревенело от лежания в одной позе, и поворачиваюсь к соседке. Она внимательно разглядывает меня. Смотреть в эти глаза довольно жутко, особенно когда знаешь, что это не линзы и что мои радужки сейчас ничем от них не отличаются.

– Что – снова будешь сыпать глупыми вопросами? – с кривой ухмылкой спрашивает девушка.

– А что мне остается? – отвечаю вопросом на вопрос, слегка поведя плечами. – Послушай, ты единственная, кто может дать мне хоть что-то, так что давай отодвинем злобу подальше и поговорим как нормальные люди? Ты ответишь на мои вопросы, а я взамен… А что ты хочешь взамен?

Только тут понимаю, что с этим вообще-то могут быть проблемы, ведь очевидно, что я ничего не могу ей предложить. Не в нынешнем положении.

– Ты ничего не сможешь мне дать, пока сидишь в клетке, – будто прочитав мои мысли, говорит девушка. Выглядит она при этом расслабленной и умиротворенной. Как вообще можно выглядеть так в данных условиях? Соседка продолжает: – Но мне скучно, и я не против немного поболтать.

Ну вот, может же нормально разговаривать, когда не строит из себя не пойми кого!

– Как тебя зовут? И как давно ты здесь? – спрашиваю первое, что приходит на ум, решая, что неплохо бы для начала познакомиться.

– Меня зовут Аманда, и я здесь уже полгода, – шокирует меня соседка, так что дыхание перехватывает. – Не делай круглые глаза, я не всегда сидела в клетке. Меня посадили сюда вчера в наказание за попытку побега. А так у меня своя спальня в лаборатории Эйдена, она тоже закрывается на замок, но все-таки лучше, чем клетка.

– Лаборатория? Почему ты живешь в лаборатории? И кто такой этот Эйден? – сыплю вопросами и тем самым иду совсем по другому пути, а не по тому, который намечала изначально.

Плевать, важна любая информация. Почему она говорит, что живет в лаборатории, так, будто там пятизвездочный отель?

– Эйден, х-м-м, он – типа местный доктор. Он разрабатывает лекарство против сыворотки «V», оно же помогает справляться с побочками. Но пока у него не очень получается, его пилюли помогают от побочных эффектов, но вылечить полностью не в состоянии, – последнее она произносит с едва заметной ноткой печали в голосе.

И снова эта загадочная сыворотка «V» и побочные эффекты. Что это вообще такое? И как я ввязалась во все это?

– Подожди, я не понимаю, о чем ты говоришь, – произношу задумчиво, пытаясь получить хоть какую-то дополнительную информацию, вдруг это поможет вспомнить хоть что-то. – Расскажи, пожалуйста, подробнее, что за сыворотка?

– «V» – это дрянь, которую создали, чтобы наштамповать сверхлюдей, но что-то вышло из-под контроля и, если первые подопытные просто умирали, то последующие стали быстрыми, сильными, но все это длилось недолго. Когда эффект проходил, некоторые умирали, другие мучились от побочек: головные боли, кровотечения из носа, ушей и глаз, отказ ног, или полный паралич. Ученые из «Равенства» пытаются разработать вариант сыворотки, которая сделает из обычных людей сверхлюдей навсегда. Пока безрезультатно.

Твою же мать… Как я могла в это ввязаться?! Добровольно точно бы не пошла! А значит, меня опоили и вкололи эту дрянь! Головная боль уже присутствует, чего же ожидать дальше? Каких побочных эффектов? Тело сковывает страх, но я не подаю вида, продолжая:

– Это просто жесть какая-то! А как ты стала такой?

– Добровольно, – небрежно сообщает Аманда и отводит глаза, что доказывает – ее небрежность показная.

– Что? – практически выкрикиваю я.

Она чокнутая! Сто процентов.

– У меня были на это свои причины. – Невесело улыбается она. – Еще вопросы?

В голове каша, но надо пользоваться ситуацией, пока это возможно, поэтому задаю следующий вопрос:

– Где мы? – хочу хотя бы примерно знать, далеко ли я от родного города, надеюсь, не на другом краю земли. – И почему в клетках?

– Это штаб-квартира Братства, – сообщает она с таким видом, будто я должна об этом что-то знать. Но эта информация ничего не дает. Видя мой недоумевающий взгляд, Аманда вздыхает и поясняет: – Они призваны уничтожать все противоестественное, но у них есть Эйден, который частенько тащит сюда таких, как мы, и пытается вылечить. Мне его пилюли помогают… до поры, до времени. А вот остальным… В общем, никто больше не выжил. Давно не было новеньких, и вот, вчера он притащил тебя.

– Что? Так Эйден и есть тот, кто меня чуть убил на кладбище? – вспоминаю раздраженного блондинистого парня.

Значит, это и есть Эйден.

– Ну не убил же, – со смешком замечает она. – Он просто вырубил тебя, думаю, добровольно ты вряд ли бы с ним пошла. А теперь жди, он будет пичкать тебя пилюлями и спасать, но не по доброте душевной, а в целях эксперимента.

Этого еще не хватало.

– Вырубил? Да он бросил в меня копье! И ударил чем-то в висок! Видишь? Это кровь! – Показываю на свою окровавленную голову, ведь моему возмущению нет предела, хотя разум подсказывает, что это не основная из моих проблем.

Мне все равно, что в перспективе, возможно, он меня спасет. А если нет… не хочу об этом думать.

– Да, но все уже зажило, – снисходительно говорит Аманда, словно общаясь с неразумным ребенком. Не понимаю, с чего она вообще его защищает. – И если бы ты не знала, что эти раны были, то уже и не помнила бы о них. Это все «V», ускоренная регенерация – ее главный плюс.

Хмыкаю. Плевала я на все плюсы, которые дает гребаная «V», в голову лезут только минусы.

Не успеваю задать следующий вопрос, как открывается дверь, и входит тот самый Эйден, а с ним рыжий парень. Второй, улыбаясь, подходит к клетке Аманды и веселым голосом вопрошает:

– Ну, как ты тут? Готова вернуться в свою комнату? Больше не будешь буянить?

Смотрю на него, округлив глаза. Он так легко с ней общается, будто девушка не пленница, а его подружка.

Аманда лишь презрительно смотрит в ответ и показывает ему неприличный жест, отчего улыбка парня становится только шире.

– Значит, готова. – Рыжий открывает клетку и протягивает ей руку. И, о чудо, девушка ее принимает, встает и уходит с ним, не говоря ни слова и ни разу не обернувшись в мою сторону.

Что. Здесь. Вообще. Происходит?

Не сразу замечаю, что Эйден остановился возле моей клетки и внимательно смотрит на меня. Встречаюсь с ним взглядом и ожидаю чего угодно, но только не следующих слов.

– Ханна, если пообещаешь хорошо себя вести и не делать никаких глупостей, я выпущу тебя из клетки, провожу в туалет и разрешу сходить в душ. Думаю, тебе не очень приятно быть покрытой грязью.

С удивлением смотрю на него, не веря в добрые намерения человека, чуть не убившего меня, а потом закрывшего в клетке.