Если прозревшие действительно существовали, то они вели так называемое «утонченное бытие». Ведь как только Будда приходит в этот мир, он способен превосходить все естественные феномены и даже материальные оболочки. Будда же – и «пустота», и «ничто».

Что же касается рядовых верующих, их жизнь вдобавок предполагает и некоторые материальные основы, в том числе плоть и кровь, в которые облечены все представители рода человеческого. Сколько бы быстротечным ни было наше бренное существование, из него надлежит извлечь максимальную пользу. «Тело человека столь же тяжело обрести, как цветок у фикуса». И еще: «единожды утрачивая человеческое тело и десяток тысяч раз его не вернешь». Даже в век долгожителей нельзя проявлять леность или неосмотрительность. Как раз наоборот, ценность медицины заключается в том, что она дает нам больше времени не предаваться лени и расхлябанности.

Гусин ощущал сильное воодушевление при мысли, что существование всего человечества вверено в его руки, и про себя он возносил хвалу современной медицине.

Молодость командира пришлась на разгар мировой войны. Бактериологическое оружие лишило Гусина обоих родителей. Юношу успели вовремя откачать подоспевшие медики. Неизвестно, в кого он обратился бы после преждевременной смерти: в голодного духа^[6] или дикого зверя. Нельзя было исключать ни тот, ни другой поворот Колеса бытия^[7]. После этого спасения Гусин вверил себя благости Будды.

Современная буддология подробно рассуждает на тему того, что «искусство врачевания есть благо». С точки зрения Гусина, медицина способствовала искоренению болезней и долголетию, но все же ее следовало отличать от полноценного превращения в Будду. Хотя, и это отрицать нельзя было, чтобы стать Буддой, человеку действительно нужно позаботиться о первооснове: здоровье. Есть легенда, что человек, испытывавший сильное недомогание, уединился в пещере где-то посреди Гималайских гор, просидел там безвылазно многие месяцы и, так и не прозрев, умер от запущенной простуды. С другой стороны, медицина скрывает в себе безграничный потенциал к проявлению милосердия и сострадания. Разве этого недостаточно, чтобы поставить ее в один ряд с заветами и заповедями буддизма?

Причину безустанных поисков людьми инопланетян можно связать с ощущением того, что жизнь дается нелегко. А вдруг у внеземных цивилизаций медицина достигла такой степени развития, при которой у них появляется гораздо больше прозревших?

Корабль прорезал звук сигнализации. Чипы зрительной коры судна выдали изображение, полученное от андроидов. Те, сгрудившись в большую стаю, неслись в сторону горы Павлина – щитовидного вулкана. Возвышенность покрывал купол алого тумана. Куда летели машины, было непонятно.

– Нашли Будду? – взволнованно спросил Чжифань.

Ответом послужили страшные крики андроидов. Сигнал прервался.

– Что там случилось? – В голосе Жунянь звучала тревога.

Гусин же утвердился во мнении, что космос по-прежнему был вместилищем не только Будды, но и непредсказуемых опасностей. Человечество давненько не заглядывало в этот край света, а вселенная в своем изменчивом коварстве была лишь отражением внутренней склонности человека к заблуждениям и искушениям.

На мониторах корабля промелькнула какая-то тень, силуэт, который сразу же испарился в дымке. Только при обработке изображения удалось разглядеть, что предмет походил на птицу, а точнее – летательный объект, сильно напоминавший павлина.

– Откуда такие штуки на Марсе? – Кровь отлила от лица Жунянь, будто ее уложили на операционный стол и подсветили яркими лампами. Девушка с самого начала питала сомнения по поводу задумки слетать на планету, слишком близкую по всем качествам к Земле. Может быть, Нептун был бы более подходящей целью.

– Так может, это Будда и есть? Быстро двигается. Как бы нам с ним пересечься? – Чжифань демонстрировал и полную сосредоточенность, и бурное ликование.

Махамаюри продолжала молча созерцать экипаж корабля со своей картины.

В сердце Гусина воцарилась скорбь. Ведь для того, чтобы найти Будду, самое главное – отказать себе в самом желании встретиться с Буддой. Вот почему им потребовались андроиды с бактериями вместо мозгов. Только таким аппаратам было дано отстраниться от собственного «я», которое связывает человека по рукам и ногам. И здесь скрывался даже больший парадокс. «Махамаюри» отправили в космос с весьма конкретной целью. Любое путешествие оборачивается провалом, если оно имеет заданную конечную точку. Отправление в путь с детально проработанным планом и однозначно избранным маршрутом, не допускающим никаких корректировок, – наивысший абсурд. Как только превращение в Будду становится целью, то человек лишает себя возможности стать Буддой.

Будучи командиром этой миссии, Гусин отлично все это понимал, но сказать об этом вверенным его заботам послушникам не мог. Вместо этого он приказал лететь к тому месту, где недавно побывали андроиды.

Корабль завис над горой Павлина, на высоте четырнадцати с лишним километров над поверхностью Марса. Пролетев сквозь густую пелену тумана, тайконавты увидели на крутом обрыве какие-то строения. Это была группка огромных конструкций мутно-белого цвета, напоминавшая скопление множества гарнизонов. Остатки полуразрушенных стен вздымались, как редкие клыки в пасти брошенной собаки.

Неужели и на Марсе строили цитадели? Это подумал про себя Чжифань. И у марсиан была своя Джетавана?^[8]

На высоком сооружении, напоминавшем сигнальную вышку, виднелся странный предмет: монументальная красная крестообразная металлическая рама, встревавшая в ало-рыжее марсианское небо, будто желая его вобрать все в себя.

Штука эта напоминала упрощенную, подрезанную свастику – многозначительную розетку, к которой часто обращаются в буддизме.

Руины простирались во все стороны. Над ними зависла тишина. Ни одного следа чьего-либо присутствия.

Жунянь нахмурила брови. Ей показалось, что произошла какая-то нелепая ошибка.

– Больница… Это руины больницы, – с едва заметным волнением заметила она. Как заходящее солнце тонет в океане, так и образ Колеса бытия плотно засел в мыслях девушки.

– Точно. По всем признакам больница. Такая же, как те, что на Земле. Это не храм и не обитель, – заметил Чжифань.

Корабль приблизился к зданию. Датчики вывели на экраны поломанные вещи, лежавшие среди развалин: стеклянные сосуды и бугорки, похожие на эмбрионы павлина и, судя по всему, давно мертвые. Уродливые зародыши являли невооруженному взору все свои почерневшие внутренности.

– Амитабха… – Гусин молитвенно сложил руки перед собой.

У подножия скалы валялись разбившиеся от падения с высоты андроиды. Искусственные органы от встречи с землей разорвало на части и разбросало во все стороны. «Кровопролитная бойня», – подумал Гусин. Будто явившееся из пустоты невидимое лезвие прошлось по роботам.

Жунянь представила себе измызганный кровью операционный стол.

– Будда такое сотворил? – Чжифань не сдержался. Его вывернуло наизнанку.

Жунянь удрученно разглядывала красный небосклон Марса. Кажется, скоро начнется песчаная буря.

Когда они пролетали над пиком горы, им навстречу устремилось множество копий того силуэта, напоминавшего птицу. Существа быстро заполонили все небо и обрушились на корабль. Раз. Еще раз. И снова. Словно бы фигурам не терпелось распотрошить им все нутро. Каюту ожесточенно трясло.

На телах недоптиц виднелось клеймо: все тот же красный крест.

Все предшествующие – и последующие – летательные аппараты, направлявшиеся к другим объектам Солнечной системы, обнаруживали и на Меркурии, и на Венере, и на Юпитере, и на Сатурне, и на Уране, и на Нептуне, и на их спутниках, и даже на окрестных астероидах руины больниц с этим самым знаком: красным крестом. Получается, везде там успели побывать и отстроить больницы люди. Но когда? И зачем?

В голове Гусина роились многочисленные догадки. Больницы же существуют для того, чтобы спасать как можно больше жизней. В этом их священное предназначение. Не явил ли себя Будда исцеленным больным?

Больницы, конечно, могли построить и иные разумные существа, прилетевшие из других галактик. Тогда человечество – отпрыски инопланетян? И все эти строения для того, чтобы среди людей проявился Будда?

Даже можно было предположить, что эти же потусторонние создания тайно посодействовали тому, чтобы на Земле прекратилась последняя мировая война и чтобы людской род себя не перебил окончательно.

Что это за существа? Покровители, которых прислал на помощь человечеству Будда? Или, может бы, они и есть Будды? И не может ли быть так, что за пределами Солнечной системы, по всему Млечному Пути да и во всей Галактике можно обнаружить те же самые картины, что открылись им на Марсе?

Или больница сама по себе и есть та форма, в которую предпочел воплотиться вернувшийся в материальный мир Будда? Больница – врата на пути к истинной вере?

А может, все это лишь иллюзия, навеянная затянувшимся космическим путешествием?

В тот же самый момент за пределы Солнечной системы готовились отправить зонды, которым предстояло пролететь гораздо дольше и дальше. Такие аппараты должны были пилотироваться ИИ. Не могут ли во время дальних странствий сложиться оптимальные условия, чтобы механические космонавты, которым, в отличие от плотских тел, нестрашны вирусы и которые не тревожатся по поводу болезней, с легкостью превратились в Будд?

Для поиска ответов на все эти вопросы, скорее всего, нужно было затратить куда больше времени, чем даже на поиски Будды. Да и стоило ли убивать на эти размышления их и без того ограниченное время? Вселенная же по большому счету не ставит перед нами каких-либо вопросов и не требует от нас определенных ответов на вопросы, которые мы не от нее слышим.

Гусин сел в позу лотоса прямо посреди рассыпающейся на части «Махамаюри» и погрузился в созерцание. А вот в мыслях Чжифаня и Жунянь пылали одни красные кресты, которые лишали молодых послушников и воли действовать, и желания размышлять.

Часть I. Прием

1. Делайте что угодно, а болеть вам у нас нельзя

Перед отправкой в командировку я попросил оплатить мне проживание в относительно роскошном отеле. Так и комфортнее, и престижнее. Плюс сервисы всякие есть. Прибыл я самолетом в город К и объявил таксисту, чтобы тот отвез меня в гостиницу Н. У меня все уже было забронировано онлайн.

Это была известная международная сеть. Снаружи гостиница выглядела просто и лаконично. Одним словом: постмодерн. Швейцар любезно помог мне с чемоданами.

На стойке меня встретили почтительными улыбками. Все располагало к почти полному умиротворению. Я оформился и заехал в номер.

Захотелось водички, и я попил из предусмотрительно выставленной в комнате бесплатной бутылки минералки.

И вскоре меня неожиданно – ничто не предвещало – охватила боль в животе. Причем боль совсем невыносимая. Я рухнул на кровать и впал в сон. И, сам не понимаю как, проспал три дня и три ночи.

Когда я пришел в себя, я обнаружил у постели двух одетых во все серое администраторш. Когда и как они пробрались ко мне в номер – неясно. Увидев, что я очухался, дамы начали осторожно и последовательно объяснять мне, что происходит. Управляющий гостиницы распорядился, чтобы меня отправили в больницу. Каким образом в гостинице прознали, что у меня схватило живот, представить себе я не мог.

К тому же на меня же была возложена важная миссия, так что я никуда не собирался ехать. Но эти дамы – на вид им было по 35–36 лет, у одной были завитые локоны, у другой волосы собраны в косу, у одной лицо было заостренным, а у другой круглым – в один голос объявили мне:

– Нет-нет, вы же больны.

Они протянули ко мне руки. Я поспешил заявить:

– Я здоров! Слегка живот болит – вот и все.

Но гостиничные дамы заверили:

– Вы точно больны. Проспали три дня и три ночи.

– А вы-то откуда это знаете?

– Так это же наша работа – знать, что происходит у нас в гостинице!