Потянулась ещё раз и улыбнулась, предвкушая, какой незабываемый ретрит я ему устрою.

Но! Рефлексия, это хорошо, вот только утренние заботы никто не отменял. Скоро Стёпка прискачет, а перед этим надо Матрёну подоить и в стадо выгнать. Потом дед Ефим, как обычно, пожалует, продукты со вчерашнего утра заказанные привезёт. Надо огурцы, клубнику собрать, огород прополоть, пока солнце не принялось жарить – дел невпроворот.

Вскочила, нацепила сарафан, заплела волосы в две косы и на цыпочках вышла из комнаты. Проходя мимо гостевой, прислушалась. За дверью было совершенно тихо. Хмыкнув, поспешно сбежала с лестницы и погрузилась в дела, напрочь выбросив гостя из головы.

***

Свежий творог с деревенской сметаной и сочная клубника, к ним, воздушный омлет и простой салат из овощей – я решила, что для первого дня завтрак идеален. В мои планы не входило угодить Матвею, да и забыла я вчера поинтересоваться его кулинарными предпочтениями, так что… «Будет нос воротить, останется без еды», – мстительно подумала я.

Напевая себе под нос, яростно крошила огурцы и помидоры. Каждый удар ножа отбивал залихватский ритм, я пританцовывала на месте, радуясь тому, как удачно начинался день. Матрёна не капризничала, Степана не пришлось ждать слишком долго, да и дед Ефим привёз всё по списку, и даже его традиционный разговор о погоде меня сегодня не раздражал.

Внезапно я услышала скрип ступеней и обернулась с ножом в руках.

Матвей Игоревич осторожно спускался по лестнице. Вид у бывшего начальника был помятый. Волосы взъерошены, на щеке краснела полоса от подушки. Почему-то это полосочка меня так умилила, что я улыбнулась.

– Как спалось на новом месте? – излишне восторженно поинтересовалась я и тут же прикусила язык, сдержав вопрос про сны, невесту и новое место.

Матвей Игоревич наградил меня нечитаемым взглядом, и уголок его рта нервно дёрнулся. Я, в свою очередь, беззастенчиво разглядывала босса в новом виде: просторная белая футболка без принта и светлые шорты до колен – его гардероб мало соответствовал деревенской жизни. Ну что ж…

Красив, зараза! Большая часть моих ошибок на практике была из-за того, что я зависала, исподтишка разглядывая своего начальника.

Настроение резко испортилось.

– Мне нужно освежиться, – хриплым ото сна голосом произнёс он.

– И вам с добрым утром, Матвей Игоревич, – тем не менее невозмутимо ответила я и смахнула со лба прядь волос.

– Не такое уж оно и доброе, – буркнул в ответ Матвей.

– Вежливость никто не отменял, – тут же вставила я, сняла фартук и показала рукой на входную дверь, – проследуем к водным процедурам!

По дощатым мосткам, которые весело пружинили под ногами, мы пересекли двор. Я бодро шла вперёд не оглядываясь. Позади меня уныло шлёпал Соколов. «Ничего, – с предвкушением думала я, – сейчас взбодришься!»

Летний душ гордо торчал рядом с сараем, увенчанный, словно короной, внушительным баком. Свежий ветерок заигрывал с цветастой занавеской, и ещё утром, пробегая в огород, я поставила на полочку мужской гель для душа три в одном.

– Вот наш спа-салон, – радушно произнесла я. Уперев руки в бока, задрала голову и критически осмотрела бак. – Воду вчера доверху залили, так что она, наверное, согрелась, – вот в этом я сомневалась, так как и вчерашний день, и утро были не жаркими. Но не говорить же об этом гостю, правильно?

Когда он задёрнул за собой занавеску, предварительно наградив меня убийственным взглядом, я отошла шагов на десять и замерла, скрестив руки на груди.

«Раз, два, три…» – принялась неторопливо мысленно считать.

На счёт «двенадцать» раздался скрип вентиля, и тут же раздался оглушительный вопль. Занавеска дёрнулась, и Матвей выскочил из душа в чём мать родила. А родила она его, надо сказать, красивым.

В первую секунду я даже дар речи потеряла. Тело у бывшего босса было настолько гармонично сложено, что мне стало неловко, но, с другой стороны, глаз оторвать от него я не могла. Надо было бы отвернуться, да только когда ещё такую красоту в нашей местности покажут.

– Она же ледяная! – крикнул он хрипло.

– Зато мгновенно проснулись! – крикнула в ответ.

Я пялилась на него, прикусив губу и чувствуя, как щёки всё ж таки начинают гореть. Прижав к ним ладони, рванула к дому, но возмущённый крик Матвея заставил меня обернуться:

– Это бесчеловечно, Стрельцова!

Он уже скрылся в деревянной кабинке и, прикрывшись занавеской, ругал меня, на чём свет стоит.

Я не выдержала и расхохоталась.

– Зато какой вид! – крикнула в ответ и скрылась за дверью.

На кухне я снова взялась за нож, но теперь крошила овощи уже не так яростно. Перед глазами стояла картинка с обнажённым боссом, и где-то в глубине души зашевелилось что-то… Нет-нет! Я тряхнула головой и снова прижала ладони к горящим щекам.

Глава третья

Я накрывала на стол, когда в кухню вошёл Матвей. Его волосы были мокрыми, а лицо перекосило от отвращения. Зато щёки порозовели, и глаза блестели – ледяной душ явно пошёл на пользу.

– Присаживайтесь, – весело сказала я, указывая на тарелку с омлетом. – Деревенский завтрак для городского гостя.

Он сел, осмотрел с подозрением еду, но после первого же куска его лицо смягчилось.

– Ну как? – спросила я, подпирая подбородок ладонью.

– Съедобно, – буркнул он, но вилка уже тянулась за добавкой.

Я ухмыльнулась и решила больше ничего не спрашивать, так что завтрак прошёл в тёплой дружеской обстановке. То есть – в тишине.

– Ладно, – сказала я, вставая и собирая посуду. – Сегодня у нас насыщенная программа.

– Какая ещё программа? – сразу же напрягся Матвей Игоревич и с подозрением на меня уставился.

Правильно! Правильно мыслите, уважаемый босс! Просто вам не будет!

– Деревенский квест. Выживание в условиях сельской местности, – голосом рекламного зазывалы, ответила я.

– Я не соглашался…

– А вас и не спрашивали, – перебила я. – Через три дня приедет Катя – моя сестра и хозяйка усадьбы, с ней переговоры и ведите. А пока… вы в моих заботливых руках. Так что, поели? Кофе придётся заработать!

Быстро вымыла тарелки и убрала продукты в холодильник. Подхватила плетёную корзинку, сунула ноги в резиновые сапоги и вышла на крыльцо.

Матвей Игоревич, тяжело вздохнув, вышел следом. Но не протестовал, уже хорошо!

– И куда мы идём? – спросил он.

Я внимательно посмотрела на его модные кроссовки, но галоши предлагать не стала. Вот ещё!

– В курятник, – радостно сообщила, помахав корзинкой. – Собирать яйца.

– Я не…

– Не умеете? – снова невозмутимо перебила я, помня, как он ненавидит, когда ему не дают договорить. – Ничего, научим.

Мы направились к небольшому деревянному домику с нарисованной на дверце курицей – Катина слабость к милым деталям иногда доходила до абсурда.

– Замок заедает, – предупредила, с трудом дёргая скрипучую железную щеколду.

Дверь с трудом поддалась, и в тот же момент из темноты вылетел огненно-рыжий комок ярости. Пётр Петрович – наш главный петух и негласный хозяин курятника – ринулся на Матвея с расправленными крыльями и боевым кличем.

Я уж думала, что всё, на этом приключения босса в деревне закончатся, но Соколов не растерялся. Он резко отпрыгнул в сторону. Взъерошенный петух пролетел мимо, размахивая крыльями. Притормозил. Развернулся. Выгнул шею и снова издал оскорблённый клич. А потом пошёл на Соколова тараном.

Я мысленно кляла себя на все лады и тихо отходила от сарая, оглядывалась в поисках ведра, чтобы быстро набрать из ближайшей бочки воду. Окатить петуха ледяной водичкой – ничего лучшего мне в голову не приходило. Но когда я уже готова была рвануть за ведром, раздался ледяной, начальственный голос. Тот самый, от которого у стажёров подкашивались ноги.

– Стоять.

Мы и Пётр Петровичем замерли оба.

Матвей скрестил руки на груди и посмотрел на птицу сверху вниз.

– Я понимаю твою позицию, – сказал он петуху. – Ты должен защищать своих. Но я не враг. Мы можем заключить перемирие.

Пётр Петрович повернулся другим боком и снова наклонил голову, будто оценивая предложение.

– Или, – добавил Матвей чуть тише, – мы можем решить этот вопрос менее цивилизованно. Нового петуха найти несложно, а нападать на человека, не разобравшись, не достойно уважаемой птицы.

Пётр Петрович задрал голову и раскрыл клюв, собираясь закукарекать, но потом передумал, развернулся и важно зашагал обратно в курятник, бросая на нас презрительные взгляды.

Я перевела дыхание и рассмеялась.

– Блестящие переговоры, Матвей Игоревич.

– С животными проще, – пожал он плечами. – У них хотя бы логика есть.

– В отличие от людей?

– В отличие от некоторых людей, – уточнил он, бросая взгляд на меня.

Я усмехнулась и шагнула в курятник.

– Ну что, партнёр, за работу? Будете зарабатывать вкусный кофе

Он вздохнул, но последовал за мной.

После успешных переговоров с Петром Петровичем мы собрали яйца и накормили птиц. Матвей, к моему удивлению, оказался довольно ловким – ни одно яйцо не пострадало, хотя куры нервничали и пытались его клевать.

– Ну что, кофе вы заслужили, – сказала, с трудом закрывая курятник.

– Неужели мне придётся варить его самому? – притворно проворчал он, но краем глаза я успела заметить, как на его лице мелькнула улыбка.

– Кофе – особый ритуал, – провозгласила я и назидательно подняла палец, – к его приготовлению я никого не допускаю.

***

Я достала старую джезву и насыпала в неё свежемолотый кофе, добавила воды и поставила на огонь. Кофе варить я любила и умела, поэтому сейчас, наблюдая, как медленно на поверхности воды формируется кофейная шапочка, думала удивить бывшего босса.

Когда кофе поднялся, я быстро убрала джезву с огня и осторожно разлила по специально подогретым чашкам.

Матвей сидел за столом, разглядывая старые фотографии на стене – Катя с мужем, их сын, я в выпускном платье.

– Так вы сестры? – спросил он неожиданно.

– Да. Разница почти в десять лет. Пробуйте, – пододвинула к нему чашку и села напротив.

Матвей осторожно пригубил. Хмыкнул и сделал ещё один глоток.

– Вкусно. И крепко.

– Бодрит, – довольно усмехнулась я и откинулась на спинку стула.

Человек, которому понравится мой кофе совершенно точно не может быть плохим.

***

После кофе я повела его в огород – нужно было собрать овощи на обед.

– Что будете делать: овощи для салата собирать или картошку нам на обед выкопаете? – Уточнила я, складывая в корзинку хозяйственные перчатки и секатор, ну мало ли руки у босса нежные, кто его знает.

– Выка… что? А его разве не сразу весь убирают?

– Ну картошка у нас уже отцвела, так что выкопать пару кустов вполне можно. Почему нет то? Мы её здесь в промышленных масштабах не сажаем, на зиму не заготавливаем.

Его лицо стало таким выразительным, что я еле сдержала смех. Но, к моему удивлению, он взял лопату и пошёл к грядке.

– Говори, что копать, Стрельцова.

Я кинула ему перчатки и ткнула пальцем в ближайшие кусты.

Через полчаса мы вернулись на кухню. Матвей был перепачкан землёй и вид имел крайне недовольный.

– Копать картошку, дело, конечно, медитативное, – признался он, отряхивая руки, – но я теперь грязный, как… – Матвей недоговорил и, громко топая, направился в свою комнату.

– Душ на улице, – бросила ему вслед и получила в ответ уничижающий взгляд.

После обеда, который прошёл в удивительно спокойной атмосфере (Матвей даже похвалил салат, хотя и сквозь зубы), я принялась за обычные послеобеденные дела.

– Посуду помоете? – мимоходом спросила я, убрав всё со стола.

– Я? – Он удивлённо поднял брови и даже вроде бы поперхнулся.