– Я что, это вслух сказал? – вопрошаю я в пространство. – А, ну и ладно. Так, что у нас там дальше? Ах да, пентаграмма. Эх, и ведь придется чертить.

Оторвав у одного из людей рукав его рубахи, я обмакнул край рукава в натекшую лужу крови и принялся за черчение пресловутой пентаграммы. Провозился минут двадцать, еще минут десять потом сверял, правильно ли я все начертил. Все это время «статуи» следили за моими манипуляциями.

Потом мне еще пришлось двигать «статуи» на определенные места в пентаграмме. А иначе никак. И вот когда все было готово, я произнес фразу-ключ. В центре пентаграммы закрутился небольшой ураган дыма, чуть полыхнуло алыми всполохами силы, и вот передо мной стоит мой давний знакомый.

– А-а-а-а! Творец, где ж я так нагрешил? – поднял он голову и прокричал все это в потолок. Говорил он, естественно, все это на своем языке.

– Не понимаю, о чем ты? – удивился я.

Проводник махнул рукой.

– Чего тебе? – задал он в конце концов вопрос.

– Можешь меня перенести из здания?

– Куда?

– Не знаю, можно просто из здания.

– Оплата!

– А вот ими, – обвожу рукой комнату.

– Не пойдет.

– Почему?

– Сколько раз тебе говорить, мы не питаемся душами.

– Почему?

– А-а-а-а! Творец, помоги. Это противоречит мирозданию.

– Но ведь в книгах сказано, что вы принимаете жертвоприношения.

– Это другое.

– Какое другое?

– Сколько раз говорить, мы принимаем жизненную силу. Но не душу.

– Но ведь душу берете?

– Но не едим.

– Почему?

– Р-р-р-р-р!

И тут очень сильно повеяло человеческими испражнениями со всех сторон, и буквально через пару секунд открылась дверь в нашу камеру, тем самым нарушив печать.

Отступление

За несколько минут до начала событий

– Михалыч, ну чё там? – подошел капитан к дежурному окну. – Пробили нашего буйного?

– Пробиваем.

– А куда хоть запихнули?

– Да к отморозкам засунули, попросили проучить. Кирюхин с Денисовым в медпункт поехали, у них на лбу знаки отпечатались от его ударов. В общем, злы на него, вот и попросили подсобить.

– Не переусердствовали бы вы. Мало ли что за птыц.

– Да не, мы его пальчики сразу проверили по «мажорам» и одаренным.

И тут разговор прервал вылетевший в коридор младлей.

– Товарищ капитан, Сергей Алексеевич! Есть совпадение!

– Егоров, какое совпадение?

– Я пробил нашего буйного. Его лет десять назад разыскивали, он сбежал из какого-то военного лагеря для одаренных. В архиве сохранились данные, а в новой базе данных нет.

– Подожди, одаренный? Твою ма-а-ать! За мной!

И капитан сорвался с места и побежал в направлении «обезьянника». Уже метров за пять он почувствовал запах свежего дерьма, в прямом и фигуральном смысле. А после того, как открыл дверь в камеру, говном завоняло еще сильней.

Взгляду предстала сюрреалистичная картина, в центре комнаты стоял парень и смотрел на затухающие красные всполохи, при этом стоял он в центре какой-то фигуры, на концах которой застыли заключенные в неестественных позах, но отмирающие с каждой секундой.

Прошло буквально десять секунд, после чего заключенные с воем бросились из камеры, буквально сметя капитана, при этом из их штанов вываливалось серое вещество.

Спустя час

В кабинете капитана Кравченко С. А.

– Назовите имя, фамилию, отчество.

– Имя Инсендио.

– Фамилия, отчество?

– Не знаю, что это, – честно отвечаю я. Так как вопросы эти мне задают уже где-то в двадцатый раз. Все не верили, что у меня действительно такое имя.

– Фамилия – это род, название рода. Отчество образовывается от имени отца.

– У меня два рода.

– Давай остановимся на том, что по отцу.

– Avetaavale.

– Хорошо, – устало потер лицо мой дознаватель. – Как звали отца.

– Afi.

– Получается ты у нас Инсендио Афи Аветааваль.

– Да. Не совсем правильно в произношении, но по вашей логике так.

– Мля-а-а. Что ж с тобой делать. Ты понимаешь, что нет у нас таких имен? Нет. Даже в Европе такого нет. Это не протокол, а черте-те что получается. Давай ты будешь Иваном?

Я отрицательно помотал головой. У меня есть имя, имя, которое значит многое. А в этом мире имена не имеют под собой основы. Это я понял, пока мы говорили.

Тут нашу дальнейшую беседу прервали стуком в дверь.

– Войдите, – крикнул дознаватель.

И в кабинет вошли два человека в темных одинаковых костюмах, при этом они сразу показали какие-то развернутые бумажки и, кивнув на меня, сказали три слова:

– Мы его забираем.

– Гора с плеч, – ответил дознаватель.

– Пошли, – это уже мне.

– А вещи? – спрашиваю я.

– Потом заберешь.

– Без них не пойду, – упрямо сказал я. – И пусть перстни вернут.

Вошедшие посмотрели на дознавателя.

– Сейчас принесут.

А через десять минут мы уже садились в какую-то черную повозку странной конструкции. Поездка как таковая не запомнилась, так как окна в повозке были чем-то закрашены. Я прикрыл глаза и стал медитировать, но машину так плавно покачивало, что в итоге я уснул.

Разбудили меня по ощущениям спустя часа два. Открыв дверь, мне вежливо сказали двигаться за сопровождающим. Выйдя из машины, я первым делом огляделся и понял, что вернулся в то место, в котором уже однажды был. Только вот место разительно преобразилось в лучшую сторону.

Для начала все было обнесено высокой стеной, у ворот стояло небольшое здание, в котором, как я понимаю, находились стражники. От ворот к центральному зданию шла дорожка из цельного темного камня. Чуть в стороне слева я видел занимающихся на большом поле с какими-то приспособлениями. Справа же находилось около десятка зданий двух- и трехэтажных.

Меня провели в центральное здание, чуть поводили по коридорам и, остановившись около какой-то двери, попросили присесть и ждать. Ждать пришлось не так уж и долго, и через десяток минут меня опять допрашивали, но уже более въедливо.

Их интересовало всё. С того момента, как я пропал, и то место, где я жил. А что я мог ответить? Мне и дома не так, чтоб верили, а тут и подавно не поверят. Поэтому на вопрос, как пропал, отвечал честно: «Не знаю». Так как я и правда не знал. А на вопрос, где был, так же честно отвечал: «В лесу».

Но все равно меня допрашивали целых четыре часа. Четыре часа отвечать на одинаковые вопросы, по-разному сформулированные, это не то чтобы утомительно, это просто унизительно для меня. Но я терпел и с самым бесстрастным выражением, которому научился у мамы, отвечал: «Не знаю» и «В лесу». Еще пару раз отвечал на вопрос, чем питался и чем жил, но там все просто – охотой жил, питался тем, что лес пошлет.

В общем, от меня отстали. Или сделали вид, что я пока не интересен. Но вот отпускать не стали, а сказали, что я теперь буду учиться в военной академии. Не было печали, блин. И повели меня устраиваться на новое место, которое станет моим домом на долгие годы.

Привели меня в длинное двухэтажное здание, в помещение, в котором стояло около десяти двухэтажных кроватей, в данный момент пустовавших.

– Сейчас все на занятиях. Но скоро вернутся. Ты можешь занять вон ту кровать, – указали мне на ближайшую к двери кровать. – Вещи можешь положить в тумбочку рядом.

– Угу, – бурчу под нос.

– На все про все у тебя минут двадцать, потом вернутся твои однокурсники, и будет построение, на котором тебя познакомят со всеми.

– Ага.

– Все, располагайся, а я пошел. И учти, за тобой пристально наблюдают, – и сопровождающий указал на угол комнаты, в котором на потолке виднелась какая-то выпуклость.

Сопровождающий ушел, а я решил, что раз мне предстоит жить тут долгое время, то нужно подготовиться к встрече со своими од-но-курс-ни-ка-ми. И встретить я их решил, как учил меня отец: «Главное сразу дать понять, кто главный! А лучше, чем показ силы, ничего нет!»

Ну, вот я и решил, что раз уж показывать свою силу, то во всей красе. Правда потом вспомнилась мама, она всегда начинала знакомство с легкой шутки, и я решил немного переиграть свой план.

В итоге, когда в помещение вбежали мои ровесники, я встал с дальней кровати, потянулся, накинул на себя иллюзию отца и сказал самым строгим голосом:

– Привет, еда!

Отступление

– Степан Михайлович, разрешите? – протиснулась в приоткрытую дверь голова.

– А, Кирилл. Заходи. Чего у тебя? – оторвался от бумаг генерал-лейтенант.

– Да я, собственно, по новенькому пришел. Слышали, может, уже?

– По этому, как его… – начальник академии поискал на столе листок и, подняв перед глазами, зачитал: – Инсендио Афи Аветаавали. Наслышан.

– Что думаете? История какая-то странная.

– А что тут думать, Кирилл? Я тогда еще замом был, участвовал, так сказать, в разборе происходящего. Пацан к нам поступил без основных знаний. Ни языка, ни обычных поведенческих правил общества. Ничего. И нет, он не был дикарем. Какие-то манеры у него были, только отличные от наших. Да и говорил он на странном языке. После того как он исчез, мы записи научникам отдали, так ответ пришел, что такого языка на Земле нет.

– Как нет? А как тогда?

– А вот так. Нет, говорят. Но при этом очень настойчиво просили связаться с носителем языка.

– А парень что же?

– А что парень? Привыкал к нам он долго. Мы ему имя дали самое обычное Иванов Андрей Александрович. Как видишь, имя ему не понравилось. Но уже ничего не попишешь, в базе он как Иванов А. А., а значит, документы будут на это имя.

– И все же, Степан Михайлович, что было выяснено по исчезновению?

– А ничего не выяснено. Исчез и все. Как исчез, никто понять не мог. Прошерстили тогда город, да толку, как видишь, не было.

– То есть под пристальный надзор?

– То есть под пристальный надзор.

И в этот момент сработала тревога, означающая применение сверхсил.

То, что произошло дальше, я, наверное, мог бы предвидеть, но почему-то об этом совершенно не подумал. Итак, сначала все опешили, потом кто-то заорал очень писклявым голосом, надеюсь, это были девушки, очень надеюсь. Далее ор перерос во что-то невообразимое, а уже потом все развернулись и рванули из помещения, буквально снеся дверь с косяком и проломив часть стены. А еще мне кажется, кто-то обделался и даже поседел. Но я об этом говорить не буду, мама учила не пенять людям на их недостатки.

Как только толпа покинула помещение, то тут же начало что-то орать. И так противно, что я решил поставить полог тишины. Решил, что шутка не удалась и извиняться как бы не перед кем, в связи с отсутствием оных. Поэтому решил завалиться на кровать и поспать.

Но, как и бывает в таких случаях, поспать мне не дали, так как в помещение, где я лежал, ворвался десяток вооруженных непонятно чем людей. Они стали оглядываться и только спустя десяток секунд заметили меня, удивленно за ними наблюдавшего.

Мне что-то прокричали, только толку-то? Я ж заклинание полога тишины навесил. Тем не менее мужик не сдавался и стал махать рукой. Я помахал в ответ. Чего он от меня хочет?

– Да ну тебя нафиг! – высказался я вслух и лег обратно на кровать.

Мужик, видимо, понял мой посыл по-своему, так как направился ко мне и, преодолев барьер тишины, заорал во все горло:

– Курсант! Мать твою за ногу!..

Что он там хотел дальше сказать, я даже дослушивать не стал. Тем более трогать мою маму за ее ногу. Делаю пасс рукой, и мужика сносит обратно к своим.