Трэвис всегда допивал молоко до последней капли. После чего его нужно было взять на руки, помочь отрыгнуть и от души пукнуть – он заливался смехом, проделав все эти действия. Как только Трэвис засыпал, он садился за стол и включал маленький телевизор, что стоял на микроволновке. Как‐то раз, когда ночью было жарко, молоко для Трэвиса почти кончилось, и он катал его по кухне, надеясь, что тот уснет. Но он продолжал плакать. Мужчина кричал из спальни: “Пусть этот сопляк заткнется!” Тогда он выключил свет, но это тоже не сработало. Как‐то глупо это было – продолжать катать его по кухне в темноте. Он взглянул на часы на микроволновке – уже было одиннадцать. В это время мистер Пури закрывает магазин. Тогда он быстро надел очки, вытащил деньги из банки, спрятанной в дальнем углу кухонного шкафчика, и рванул через гостиную. На диване сидел еще один мужчина. Он подумал, что тот, наверное, будет смотреть.

Он прибежал в магазин мистера Пури, но дверь уже была закрыта. Он увидел, что мистер Пури все еще внутри, стоит за прилавком. Тогда он стал громко стучать.

– Две большие бутылки для твоих огромных мышц? – спросил мистер Пури, открывая дверь. – Проходи, возьми сам.

– Я думала, мы закрываемся на ночь, – сказала его жена, что вышла из двери в дальнем углу магазина.

– Просто помогаю другу в беде, – ответил мистер Пури и подмигнул ему.

Потянувшись к молоку, он услышал, как причитает миссис Пури:

– Обычный мальчик. Но это все мамаша виновата. Сита мне говорила, что она принимала наркотики во время беременности. Я буду очень удивлена, если другой мальчик вырастет другим.

Мистер Пури отвернулся от жены, взял несколько монет с прилавка.

– Большие сильные мышцы! – сказал он, смеясь, прежде чем открыть ему дверь.

Он вернулся домой, налил в бутылочку Трэвиса молока. Когда Трэвис уснул на его коленях, он понял, что вообще‐то ему плевать, что о его маме говорят другие люди. Он все равно ее любит.

Пятница
Глава 15

Детектив-сержант Лесли Барнздейл открыла глаза и взглянула на трещину, что тянулась через покрашенный в белый потолок. Аккуратно нарисованные линии идеально соединяли потолок и светло-серые стены, и в целом комната выглядела безупречно. Она подняла голову с продавленной подушки и подумала об одежде, которая аккуратно висела за зеркальной дверцей шкафа. Провела пальцами по мягкому хлопковому одеялу и вдруг вспомнила, что лежит совершенно голая. Услышав, что в соседней ванной шумит вода, она плотнее закуталась в одеяло.

Прошлым вечером коллеги в полиции предложили выпить после работы. Именно этого она всегда старалась избегать, но в тот момент вспомнила, что вообще‐то в грядущие выходные ей исполнится сорок лет. Получается, от них не сбежишь. В пабе “Зеленый человек” на вершине Хадли-хилл она намеренно выпила один джин с тоником и одуванчиковый ликер. После этого она извинилась, и небольшая группа офицеров решила присоединиться к ее прогулке до моста Хадли. Возле бара “Ночной сторож”, из которого открывался вид на Темзу, три полицейских настаивали на еще одном коктейле в честь дня рождения. Они проводили ее внутрь, сначала заказали ей что‐то под названием “Мартини порнозвезды”, потом “Пьяную пчелу”, в которой она совершенно точно чувствовала вкус текилы и виски. Когда тем вечером она пошла в туалет, она едва чувствовала ноги. Вернувшись за их столик, увидела, что к ним подсели два человека.

Рядом с ней сидел Фил Дурли – успешный местный бизнесмен и совладелец “ФД: Быстрая доставка”. До этого она встречала его пару раз: после проникновения на склад его компании и когда он принес пакеты к ней домой – то было на северной стороне моста Хадли. Попивая третий коктейль, она со смехом слушала его истории о том, как он доставлял покупателям товары и становился свидетелем весьма компрометирующих ситуаций. Она внимательно слушала рассказы о том, как сложно найти надежных водителей. Когда он предложил заглянуть в итальянский ресторан и взять пиццу, ее первым желанием было извиниться и побежать домой. Но стоило ему взять ее руку и переплести пальцы, она вдруг сказала, что очень любит пепперони, чему даже сама удивилась.

Выпив по бокалу белого вина, они закусили чесночным хлебом, разрезали две пиццы и стали есть их руками. За чашечкой кофе она с удовольствием слушала о его прежней жизни: лет десять назад он работал учителем географии в школе, а потом все бросил и открыл свой бизнес. Через два года его школьный друг Доминик Тэйлор стал его деловым партнером. Фил говорил, что ни на секунду не пожалел об этом решении, и улыбался еще так искренне. Лесли поймала себя на мысли, что завидует его беззаботности.

Они вышли из ресторана, он дошел с ней до моста и, остановившись под уличными фонарями в викторианском стиле, наклонился к ней, чтобы поцеловать. Она машинально отвернулась, он отошел.

– Извини, я думал…

– Нет, не извиняйся, – сказала она, краснея.

Она не сводила взгляда с увешанного огоньками катера для вечеринок, что проплывал под мостом. Она смотрела ему вслед и думала о своих планах на воскресенье – возможно, мама из Дарема позвонит, поздравит с днем рождения. Потом она, возможно, прогуляется по Уимблдон-коммон. Потом жареная курочка из “Эм-энд-эс”. Она медленно повернулась к Филу и мягко коснулась его лица. А потом закрыла глаза и поцеловала.

Дверь в ванную комнату открылась, вырывая ее из размышлений. В проеме появилась голова Фила. Его осветленные волосы были насквозь мокрые. Он убрал их с загоревшего лица и сказал:

– Водичка горячая, не хочешь искупаться?

Глава 16

– Мистер Дурли, объясните мне, пожалуйста, как вы стали учителем и почему вы отвечали за моральное благополучие подростков Хадли?

Лесли лежала на постели, обернутая в полотенце, а Фил лежал рядом с ней совсем обнаженный. Он смеялся.

– Не уверен, что меня можно было назвать идеальным блюстителем моральных устоев школы! Но я очень старался. Я же вырос в Хадли. Думаю, я смог себя убедить, что хочу что‐то отдать этому месту.

– Ты только здесь преподавал? – спросила Лесли, отодвигаясь на свою половину кровати и подпирая голову рукой.

– Я год поработал в Хаддерсфилде как молодой преподаватель. После этого мне страшно захотелось вернуться в Хадли.

– А почему ты выбрал географию?

– Это был единственный предмет, в котором я разбирался. Может, это и объясняет, почему я создал фирму, которая занимается доставкой, – ответил он, улыбаясь. – Но вообще я преподавал географию и физкультуру. Правда, когда ты на это подписываешься, никто тебе не говорит, что одним морозным субботним утром в середине января тебе придется быть судьей матчей команды дублеров.

– А что насчет миссис Дурли?

– Да ты и впрямь полицейский.

Лесли улыбнулась.

– Ты упомянул ее вечером.

– И что я сказал?

– Что лучший момент твоей жизни – это когда ты начал свой бизнес и ушел от жены.

– Грубовато с моей стороны, – сказал Фил. – Я три или четыре года проработал в гимназии Хадли. И я совру, если скажу, что мне это действительно нравилось. Я выбрал неправильные причины для преподавания. Пошел туда только потому, что просто не знал: а что мне еще делать‐то? Джейн очень ценила образование – и все еще обожает! Мы начали работать в одно время, а познакомились на вечере для новеньких. Поженились летом. Спустя два года поняли, что совершили ошибку. Четырнадцать лет с тех пор прошло.

– А дети?

Фил покачал головой.

Лесли пропустила свои черные волосы через пальцы.

– И после этого ты больше не женился?

– Нет!

Фил навис над Лесли и стянул с нее полотенце.

Она потянулась к телефону и взглянула на время.

– Я уже опоздала на работу на целый час, – сказала она, но, когда Фил к ней прикоснулся, ей уже стало все равно.

Когда Лесли убирала волосы в хвост, с первого этажа потянулся аромат свежезаваренного кофе. Она зашла в идеальную кухню Фила, блистающую чистотой, он дал ей чашечку капучино. Она снова его поцеловала.

– У тебя дома ни соринки, – сказала она, облокотившись на белоснежную столешницу.

– Только я могу все испоганить.

– Надеюсь, когда‐нибудь ты и у меня приберешься.

– Это не моя заслуга, – сказал Фил. – Ко мне два раза в неделю приходит одна леди. Могу дать тебе ее номер.

– Моей зарплаты не хватит, чтобы оплатить уборщицу. Думаю, служба доставки – это дело чуть более прибыльное, – сказала она.

Окинув еще раз взглядом дом Фила, она поняла, что так и есть.

– Ну, разве что немного. Мы в пандемию неплохо заработали. Сейчас все тяжелее. Здорово было, когда из‐за ковида все сидели по домам и всё покупали онлайн.

– Моя жизнь, кстати, благодаря этому стала чуточку проще, – сказала Лесли, улыбаясь. – А я, кстати, все еще вижу твои грузовики. Почти каждый день!

– Выживаем как можем. Найти водителей – та еще головная боль… Я в эти выходные сам на доставку выхожу.

– Серьезно?

– Мне нравится. Напоминает о временах, когда я только начинал бизнес. Чем больше вкладываешь, тем больше получаешь. А тяжелый труд рано или поздно окупится.

Лесли задумалась о своей работе и поняла, что вообще‐то это не совсем так. Но она решила, что спорить тут ни к чему, вышла в коридор и стала искать свою куртку.

– Куртку ищешь? Я ее повесил на вешалку под лестницей.

Одеваясь, она улыбнулась: прошлой ночью она швырнула ее на пол.

– Я могу подбросить тебя на станцию, – сказал Фил. – Если тебе туда.

– Немного обнаглею и скажу, что это было бы просто здорово!

– Тогда подожди меня пару минут.

Фил умчался в гостиную, где скинул свои тимберленды.

– Какого хрена!

– Что случилось? – крикнула ему Лесли, прогуливаясь по коридору.

– Какой‐то ублюдок угнал мой грузовик!

Глава 17

Солнце отражается на циферблате Биг-Бена, когда я иду вдоль набережной Виктории прямиком к Скотленд-Ярду. В десять часов мы с Мадлен встречаемся с новым заместителем комиссара, дамой Элизабет Джонс. Задержки у станции Ватерлоо означают, что я уже опоздал на встречу. Поэтому я ускоряюсь и бегу к зданию столичной полиции, что находится на берегу реки.

Я жду под знаменитым крутящимся знаком Скотленд-Ярда, смотрю на двух вооруженных до зубов офицеров, которые буднично о чем‐то разговаривают, пока другие два офицера стоят на карауле возле укрепленных ворот для транспорта. Странно, но Мадлен все нет. Достаю телефон, ожидая увидеть череду сообщений с объяснениями, но ничего нет. Пишу боссу, спрашиваю, где она. Ответа нет. Потом пробегаю взглядом по новостным заголовкам. На нашем сайте только и пишут, что об отставке правительства. Перехожу к статье, которую я написал в начале года, – о полиции Хадли.

Здесь я затрагиваю тему коррупции в полиции. Я не упоминаю Бакстеров – рассказываю историю о наркосиндикате, промышляющем в Хадли вот уже больше двадцати лет, и бесконечных провалах местной полиции как‐то с ним справиться. Такая долгая “борьба” свидетельствует о том, что полиция их поддерживает. Когда я только готовил эту статью, я и понятия не имел, насколько Дэни боится, что уровень преступности наших местных правоохранительных органов взлетит до небес. А ее беспокойство по поводу честности инспектора Бриджет Фримен лишь укрепило во мне желание докопаться до правды. Именно поэтому новый заместитель согласилась с нами побеседовать.

Я закрываю сайт, возвращаюсь в сообщения. Мадлен так и не прочитала последнее сообщение, но я уже отправляю еще одно. Пробегаюсь по контактам, нахожу номер ее водителя Денниса, спрашиваю, далеко ли они. Биг-Бен отбивает десять часов. Я проверяю телефон: ни Мадлен, ни Деннис не отвечают. Я медленно поднимаюсь по ступенькам, захожу внутрь. Прохожу процедуру досмотра, как обычно это делают в аэропорту, потом называю свое имя и говорю, что мне назначена встреча с заместителем комиссара Джонс. Меня провожают в специальную зону на третьем этаже. Через пару секунд выходит заместитель комиссара, здоровается, мы жмем друг другу руки и садимся на ярко-красный диван с высокой спинкой.

– Тут все так современно, – говорю. – Лишь немного отличается от вашего старого офиса в Дувре, где повсюду носились мыши.

Она улыбается и говорит:

– И где нужно было держать дверь туалета ногой, пока справляешь нужду. Тут даже туалеты с логотипом столичной полиции.

– Мадлен очень хотела с вами встретиться, – говорю. – Но она очень сильно задерживается.

– Я тут прочитала, что мы этим утром лишились еще одного министра. Я рада, что это не министр внутренних дел. Не могу, не вынесу еще один взлом так сразу. Уверена, Мадлен сейчас по всему Вестминстеру рыскает. Думаю, мы скоро с ней пересечемся.